Монтесума

СРАЖЕНИЕ ПРИ АТЛИСКО

В Мехико было заведено, что прежде чем интронизация короля подтверждалась в империи, он должен был совершить свой первый поход. Захваченные при этом пленные приносились в жертву в завершающих коронацию церемониях. Это жертвоприношение придавало празднеству особый блеск. Оно увенчивало короля нимбом святости, а также способствовало повышению престижа Мехико, производило сильное впечатление на союзников и вселяло страх в противников.

Однако этот поход, именовавшийся «мытьем королевских ног», имел особый, мифологический смысл. Речь шла о воспроизведении первой войны эры — той, которая вспыхнула сразу с появлением Солнца.

Здесь можно вспомнить, что после своей гибели в Теотиуакане Кецалькоатль-Нанауатль возродился в виде Солнца и установил обычай священной войны. Мишкоатлю и его трем братьям было поручено вести войну с четырьмястами мимиксоас — чтобы кормить его самого и его мать, Землю. Поэтому в дальнейшем, всякий раз, когда происходило жертвоприношение, обреченные пленники представляли мимиксоас и наряжались в соответствующие одежды.

Источники расходятся в вопросе о цели этой войны. Chronique X сообщает о мятежах в Икиатепеке и Ноналлане, тогда как монах Хуан де Торквемада говорит об Атлиско.

Икнатепек и Ноналлан представляются маловероятными в силу двух причин. Во-первых, это слишком удаленные места. Поход против этих городов означал бы для короля и его армии отсутствие в течение нескольких месяцев. Он не мог позволить себе такой риск в то время, когда его интронизация еще не была завершена и в обстановке не вполне утвердившейся власти некоторые горячие головы могли бы поднять еще и другие мятежи. Для своих первых походов предшественники Монтесумы довольствовались, как правило, более близкими объектами: находящейся рядом долиной Толука, Мецтитланом, Чалько. Другая причина, по которой Ноналлан и Икнатепек представляются маловероятными, в том, что многие согласующиеся между собой источники, и среди них рисуночные манускрипты, датируют покорение этих двух городов где-то около 1511 года.

С Атлиско тоже не все так просто. Этот город числился среди врагов по «цветочной» войне. На его полях сражения были особенно частыми. Но каким образом город мог поднять мятеж, если он еще не был покорен?

И все же факт войны против Атлиско подтверждается. Во всяком случае, отношение мешиков к долине Пуэбла изменилось. Монтесума помнил о жестоком поражении от Атлиско при Ахвицогле и о смерти своего брата Тлакауэпаиа. Ему хотелось покончить раз и навсегда с этими независимыми анклавами. Став императором, он решил начать действовать в этом направлении. До сих пор мешики держали своих врагов как бы в клетке, вроде перепелок — для воинских упражнений и для жертвоприношений. Теперь война будет направлена на их подчинение, «поскольку при одном управлении миром должна быть одна власть, одна воля, одно желание». Момент был благоприятным, так как в это время враг был разделен. Война в Хуэксоцинко позволяла Мехико вмешаться в конфликт по просьбе одной из враждовавших группировок и попытаться установить там свою власть. Но извечные противники не были расположены предоставлять мешикам «управление миром».

Таким образом, Монтесума имел достаточно оснований выбрать Атлиско в качестве мишени. Город расположен в 28 километрах на юг от Хуэксоцинко, в 20 км на юго-запад от Чолулы и в 50 км на юго-запад от Тласкалы. Находясь на расстоянии нескольких дневных переходов от Мехико, он контролирует вход в долину Пуэбла с юго-запада, в обход Попокатепетля. Нападение на этот город означало бы демонстрацию намерений, это была бы декларация на самом высоком уровне. Учитывая воинские качества противника, победа в такой войне была бы особенно почетной. Предоставлялся к тому же случай смыть нанесенный позор и отомстить за смерть Тлакауэпана и многих его соратников. Монтесума уже в самом начале своего правления нацелился на богатства долины Пуэбла. Если бы он полностью преуспел в этой стратегии, то захват Мексики оказался бы для испанцев более трудным делом.

Поход осуществлялся по всем правилам. Чтобы избежать возможного риска, император, по-видимому, взял достаточное количество воинов. Жители Атлиско и пришедшие к ним на помощь воины долины получили строгий урок. Монтесума сразу ввел в бой цвет своего рыцарства, что способствовало увеличению числа подвигов. Его братья Куитлауак, Матлацинкатль, Пииауитль и Чечепатикации, а также двое из сыновей дяди Монтесумы, покойного императора Тизока, сражались в первых рядах. Было захвачено большое количество пленных. Однако потери мешиков были также ощутимы. Был убит, среди прочих, военачальник Хвицилихвицин.

ТРИУМФАЛЬНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ

Возвращение в Мехико сопровождалось большой помпой. Прежде всего в Мехико был послан гонец с доброй вестью о победе. Это был, по-видимому, какой-нибудь знатный сеньор или военачальник. Его волосы были заплетены в косу, на голове у него красовалась белая повязка. Вооруженный круглым щитом и деревянной саблей maquahuitl с обсидиановыми режущими краями, он вошел, а может быть и вбежал, в город, крича, подскакивая и изображая всеми способами выигранное сражение и воспевая подвиги воинов. Chihuacoatl вышел к нему навстречу, чтобы официально принять весть о победе. Согласно принятым правилам, чихуакоатль предложил вестнику разного рода подарки, а затем велел присматривать за ним до того момента, когда прибудет другой гонец с подтверждением радостной вести.

Когда победоносная армия вошла в город, пленники были выстроены в два ряда. Они были обязаны свистеть и петь, тогда как на вершине пирамид воины-ветераны и жрецы, которые не покидали город, дули в раковины и стучали в барабаны. Затем заслуженные ветераны, именуемые «старыми орлами», и учителя фехтования построились в две шеренги на пересекающей лагуну дамбе, чтобы принять воинов-победителей и их пленников. Все были украшены красными плетеными кожаными ленточками, подвесками из разноцветных камней и морскими ракушками. На ветеранах были надеты хлопчатобумажные доспехи, а в руках у них были круглые щиты и, вместо сабель, посохи. Жрецы, старые и молодые, выстроились согласно их рангу. На спине у каждого висела обычная калебаса с табаком, а на руке — мешочек с ладаном. Некоторые из них, продавцы огня tlenama-caque, потрясали терракотовыми курильницами, имевшими форму ковша или разливательной ложки.

По мере того как пленные входили в город, воины-ветераны и жрецы бросали им куски кукурузных лепешек, хранившихся в храме в качестве облаток. В то же время их приветствовали возгласами: «Добро пожаловать, сыновья Солнца. Наконец вы прибыли в Мехико-Теночтитлан — гуда, где вода спокойна, где пел орел и шипела змея, где летают рыбы, где по берегам растет осока и тростник; где главный начальник и судья — Уицилопочтли. Не думайте, что он привел вас сюда случайно. Он хочет, чтобы вы отдали жизнь за него. Именно поэтому вам позволено созерцать этот славный город и любоваться им. Ведь если бы вас не привели сюда в качестве пленников для жертвоприношения, то вы бы не имели возможности здесь побывать… Вы наши дорогие гости. Вас должно утешать то, что вы пришли сюда не в результате каких-либо женских козней, но в результате деяний мужчин — чтобы погибнуть здесь, оставив по себе вечную память».

Приветствия, обращенные к воинам-победителям, звучали примерно так: «Добро пожаловать, сыновья, в царство Монтесумы, которое вы прославили благодаря вашей отваге и силе ваших рук, победив и разгромив наших врагов и наказав их за непочтительность к нашему богу Уицилопочтли».

Потом пленных заставили напиться «божественного» пульке (teooctli). Таким образом они уподобились мимиксоас, которые были пьяны в тот момент, когда их принесли в жертву во время первой войны ради пропитания неба и земли. Затем пленных отвели в храм, к статуе Уицилопочтли, где их встречали гудением в раковины жрецы. Один за другим пленники опускались на колени перед богом и прикасались губами к земле, взятой из-под йог статуи. Встав с колеи, они обошли сначала вокруг большой «чаши орла», которая должна будет принять их кровь и сердца. Затем — вокруг каменного жернова temalacatl, к которому наиболее храбрые из них будут привязаны, чтобы, вооружившись бутафорским оружием, участвовать в поединке против хорошо вооруженных воинов, представлявших ягуаров и орлов. И, наконец, — вокруг tzompantli, помоста, уставленного столбами с поперечинами, на которых были нанизаны тысячи голов принесенных в жертву пленников. Сооружение выглядело как искусственный сад, где головы представлялись спелыми плодами.

Как правило, пленные отдавали затем почести императору. Возможно, что в данном случае они отправились лишь к чихуакоатлю, который повторил им, что они у себя дома, и дал им возможность поесть и одеться подобающим образом. Наиболее отличившимся вручили украшенные перьями щиты, а также цветы и сигары, и после этого они должны были танцевать под стук барабанов на рыночной площади. Наконец их заперли в клетках, установленных в помещениях, именовавшихся cuauhcalco, «дом орла». Обычно за каждым из пленников присматривал взявший его в плен воин.

Эти церемонии приема военнопленных имеют свое объяснение. К будущей нище богов следует относиться с должным уважением. Пленные должны умереть, по умереть славной смертью. Им говорят «добро пожаловать» как дорогим гостям и повторяют, что они «у себя дома» и что смерть превратит их в мимиксоас, спутников Солнца. Их окуривают ладаном, как если бы они были божественными существами, а возможно, и для того, чтобы очистить их от скверны. После всего этого их представляют всем, кого касается это жертвоприношение.

Следует при всем этом как бы включить пленных в общество мешикас, сделать так, чтобы они были «у себя дома», как это говорит «змея-женщина», «хозяйка дома» Мехико. Их представляют властям, их кормят, поят и одевают, им предоставляют кров. Иногда они получают даже временных супруг, которые делают менее тягостными их последние дни. В дальнейшем мы познакомимся с судьбой одного в прошлом прославленного военачальника, который, будучи взятым в плен, жил довольно долго в Мехико перед тем, как быть принесенным в жертву; возможно, это просто миф, но тут важен сам принцип: жертва должна быть членом данного общества. Здесь как бы продолжается та связь, которая установилась на поле боя в тот момент, когда победитель, хватая своего противника, провозгласил: «Вот мой любимый сын», а сдающийся в плен ответствовал: «Вот мой высокочтимый отец». Обычай захватывать будущих жертв в чужих краях, а затем выдавать их за соотечественников, присущ не только мешикам.

Эта интеграция-ассимиляция объясняется тем фактом, что другой значит какой-то не такой, то есть хуже и, стало быть, он может стать полноценной жертвой лишь после того, как будет принят данным обществом. Здесь уместно будет вспомнить о Рене Жираре с его теорией жертвы самосуда. Для него принесение в жертву человека или животного (животное — замена человеку), представляя собой лишь ритуализацию какого-то первоначального самосуда, призвано избавить данную группу (социум) от внутреннего насилия. Действительно, люди на определенной стадии развития могли заметить, что в кризисный момент, когда страсти разгораются и члены дайной группы готовы перейти в рукопашную схватку, самосуд над невинным человеком производит умиротворяющее воздействие. Самосуд, линчевание, может воспроизводиться в виде ритуала, как медицинская прививка, которая дает слабое инфицирование организма вместо настоящего заражения. Взять жертву из своей группы нельзя из-за риска спровоцировать цепь «насилие на насилие»; мри этом умиротворяющий эффект возникает лишь в том случае, если жертва принадлежит к группе. Чтобы удовлетворить необходимым требованиям, эту жертву выбирают где-то в маргинальной части группы (то есть среди неполноправных членов, например, среди детей) или среди иностранцев, но в последнем случае должна иметь место интеграция, когда путем каких-то процедур устанавливается принадлежность жертвы к данной группе.

После пленников и части армии Монтесума сам вошел в город. Он возвращался в свою столицу победителем и, более того, он сам захватил пленных, что считалось верхом доблести. Возможно, что его подвиги будут прославлены в эпических песнопениях. Отныне он уже настоящий король. Его пленных, его «сыновей», несли за ним в паланкинах — в богатых одеяниях и украшениях. Затем его проводили важные сановники, окуривая по дороге ладаном, до Большой площади. При его появлении зазвучали трубы и раковины. Монтесума поднялся на вершину храма Уицилопочтли и совершил ритуал покаяния, пуская себе кровь из ушей, бедер и голеней. Затем он взял кадильницу и окурил фимиамом божественную статую. Спустившись вниз, он отправился к себе во дворец, где его встретили короли Тескоко и Тлаконапа, приветствовавшие его такими словами: «Государь, дайте отдохнуть вашему телу и вашим ногам, поскольку Вы, конечно, устали. Вы исполнили свой долг перед Тлальгекутли, долг повелителя земли, лета и всего, что зелено, орла, летающего над нашими головами. И поскольку великое божество получило то, что ему положено, то отдохните, государь, и мы также пойдем к себе отдыхать. Отдыхайте, наш добрый государь и король». Затем пришли попрощаться его соратники, и Монтесума наградил главных командиров провизией и украшениями. Начальники четырех кварталов города также пришли с подарками: отрезами дорогой материи и цветами, которые Монтесума сразу же передал воевавшим с ним солдатам и бедным старушкам.

ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ИМПЕРАТОРСКИХ ПОЛНОМОЧИЙ

Чиихуакоатль Тлильнптопкви решил, что все народы должны быть заранее оповещены о предстоящем празднестве по поводу коронации. Нужно было всем дать попять раз и навсегда, что Мехико-Теночтитлан — их голова, их мать и отец. Предыдущая коронация была как бы для внутреннего употребления; теперь же осуществлялась коронация главы империи.

Приготовления к празднику шли полным ходом. Чтобы достойным образом принять именитых гостей, было собрано громадное количество цветов, приготовлены сигары, роскошная одежда, украшения. Все было организовано таким образом, чтобы в каждый день праздника несколько тысяч носильщиков доставляли в город большие количества оленей, кроликов, перепелок, индеек и прочих идущих в пищу животных и птиц, а также перец, какао, рыбу, фрукты и все съедобное, что можно было обнаружить в радиусе ста пятидесяти лье. Четырнадцать залов дворца были приведены в идеальный порядок, их обстановка: циновки, портьеры, сидения, светильники и прочее — все было полностью обновлено, украшено ветками растений и цветами. Там же были развешены художественно выполненные круглые щиты. На сидения с высокими спинками были наброшены шкуры ягуаров. Один из залов был украшен картинами, в которых отображалось величие Мехико и провинций, чьи представители присутствовали на празднике. В центре главного дворцового двора был сооружен павильон, перед которым разместились барабаны: вертикальные с натянутой мембраной и горизонтальные, полностью деревянные. Барабаны издавали два тона. Павильон был увенчан гербом Мехико, представленным в виде разноцветной бумажной аппликации. Королевский орел в золотой короне разрывал на части большую змею. Он восседал на опунции, гордо подняв голову. Тут же в павильоне были установлены клетки с живыми диковинными птицами.

Конечно, на праздник были в первую очередь приглашены главные союзники — король Тескоко Незауальпилли и недавно принявший власть в Тлакопаие король Тлальтекацин, а затем и другие провинциальные короли. Монтесума настоял даже на том, чтобы по примеру его предшественника на празднество были приглашены традиционные враги — государи Тласкалы, Тлилыоквитепека, Хуэксоцинко, Чолулы, Куэтлакстлана, Мецтитлана, Йоницинко и Мичоакана. Разумеется, на время празднеств пришлось сделать передышку в «цветочной» войне, которая представлялась как «тренировка, отдых и развлечение богов». Нужно было дать возможность врагу увидеть блеск и могущество великой мексиканской империи. Долина Пуэбла, считавшаяся некоторым подобием ада, была для мешиков опасным местом, поэтому для роли гонцов были выбраны самые отважные воины и в придачу к ним — закаленные во всякого рода потасовках торговцы, именовавшиеся озомеками, которые владели различными языками и могли притвориться кем угодно и проникнуть куда угодно. В случае неудачи император брал на себя заботу о семьях этих отважных людей. Одетые как носильщики дров, эмиссары Монтесумы беспрепятственно прошли установленные на входе в долину посты, через которые, как считалось, даже птица не могла пролететь. Такая бдительность со стороны хуэксоцинков и тласкальтеков была, по мнению Дюрана, более чем оправданной, поскольку коварство Тройственного Союза было там очень хорошо известно… Люди, естественно, не хотели быть застигнутыми врасплох.

Посланцы Монтесумы, к ужасу тамошнего короля, добрались живыми и невредимыми до Хуэксоцинко. Они передали ему приглашение и получили от него согласие. Затем они таким же тайным образом отправились в Чолулу и Тласкалу, стараясь обходить места, где их могли бы увидеть, например, работающие в поле крестьяне. Так они добрались до названных городов, где они выполнили данное им поручение. Другие города также приняли приглашение. Вскоре в Мехико стали прибывать приглашенные короли и принцы. Те из приглашенных, которые не имели своего жилища в столице, были размещены в королевских комнатах, специально приготовленных для этого случая.

Самые красивые комнаты достались королям городов долины Пуэбла — без ведома простого парода, а может быть, даже и без ведома королей Тескоко и Тлаконапа. Под страхом смерти было запрещено говорить об их присутствии.

Все эти знатные гости приносят свои поздравления императору, который одаривает их великолепными одеждами, головными уборами из перьев, золотыми украшениями и драгоценными камнями. Помогающий ему в раздаче подарков chihuacoatl обращается к аудитории: «Уважаемые сеньоры, наденьте эти праздничные одежды, поскольку нас посетили наши враги, и таким образом мы как бы смотрим смерти в лицо. Завтра, возможно, придет смерть к нам или к ним. А сейчас пользуйтесь моментом отдыха, нойте и танцуйте и сохраните в памяти то, что я вам сказал».

Когда приходит очередь врагов и они должны идти с поздравлениями к императору, во дворце гасятся все огни, за исключением больших жаровен. Тласкальтеки приветствуют Монтесуму очень скромно, подчеркивая мощь и великолепие его государства. От имени своих королей они предлагают ему простой лук с несколькими стрелами и грубую одежду из волокна агавы. Блокада долины Пуэбла не позволяет им разбогатеть и отважиться на большую щедрость. Монтесума отвечает им в том же вежливом и скромном тоне, прося гостей передать их королям выражения его глубочайшего почтения с пожеланиями быстрого роста их благосостояния. Другие традиционные враги также приносят свои поздравления и вручают подарки. От имени короля Мичоакана дарятся луки и колчаны с золочеными стрелами. Выслушав ответные слова благодарности и откланявшись, они идут обедать, после чего их еще награждают одеждой, оружием и значками.

Тем временем другие короли и принцы уже начали свой танец на площади большого двора. Светильники гасятся, чтобы представители непокоренных территорий могли в полумраке присоединиться к остальным танцующим. Время от времени гости кушают грибы, вызывающие наркотическое состояние. Весь день они танцуют, и эго продолжается четыре дня. В какой-то определенный момент Монтесума в блеске своего великолепного наряда появляется во дворе и подходит к танцующим. Он окуривает ладаном музыкальные инструменты и статую бога танцев, а затем обезглавливает в их честь перепелок. Ведь танец, по сути говоря, не только удовольствие, это, прежде всего, способ привлечь к себе внимание богов, приблизиться к ним, освобождаясь от лишнего веса путем часто повторяющихся подскоков. Танец относят к macehualiztli, покаянным действиям.

На четвертый день происходит помазание и венчание на власть императора. Ритуалы в этот день сходны с ритуалами первого дня. На вершине пирамиды Уицилопочтли натирают черной мазью тело нового императора, потом окропляют его в четыре приема священной водой с помощью кропила, изготовленного из веток кедра и вербы, а затем торжественно облачают его в королевские одежды, вручают королевские инсигнии (знаки высшей власти) и надевают на голову королевскую диадему. Монтесума обещает покровительствовать культовым ритуалам, стоять на стороне богов и законов города, поддерживать войны и защищать интересы общества — если понадобится, то и ценой своей жизни.

Наконец происходит жертвенная казнь нескольких тысяч человек, взятых в плен во время последней интронизационной войны или содержавшихся в резерве с более давних времен. В предшествующую ночь они, как и полагалось, бодрствовали, каждый — в обществе того, кто взял его в плен. В полночь их «хозяин» обрезал им волосы на верхушке головы, приобретая тем самым их славу и позволяя их душам покинуть тело. С наступлением дня их наряжают в одежды мимиксоас. Их головы покрываются птичьим пухом, на их руках и ногах чертятся мелом белые полосы. Глаза очерчиваются черными кругами, губы «увеличиваются» красной краской. Имея на себе маштли (набедренную повязку) и бумажную накидку и держа в руке белый флажок, они проходят вереницей мимо большой tzompantli, площадки для демонстрации отрезанных голов. После этого пленные отправляются к храму Уицилопочтли и поднимаются наверх один за другим. По мере того как они продвигаются к вершине, у них отбирают флажки и бумажные украшения. Четыре жреца, наряженные грифами, что должно вызывать ассоциации с богом смерти, хватают человека за руки и ноги и распластывают на жертвенном камне, имеющем выпуклую верхнюю поверхность. Они прижимают конечности человека книзу, так что его тело, соответственно, выгибается вверх. Появляется жрец-сакрификатор («посвятитель»), вооруженный большим кремниевым ножом. Он погружает этот нож в грудь пленника между ребер, вводит руку в зияющее отверстие и вырывает продолжающее трепетать сердце, которое он поднимает и предлагает солнцу. Сразу после этого происходит действие в честь богини земли: ножом из черного обсидиана у бездыханной жертвы жрец отрезает голову, что вызывает новый поток крови, долженствующий кормить и удобрять землю.

Чтобы подчеркнуть это второе назначение, тело жертвы сталкивается вниз таким образом, чтобы оно скатилось по лестницам пирамиды к алтарю, изображающему разъятую на части теллурическую (земную) богиню Койольхауки. Там его разрезают на части, и «хозяин» жертвы относит все это домой, чтобы угостить своих. Монтесума принимает личное участие в первых посвящениях, поскольку речь идет о его интронизации. Затем его сменяют два союзных короля, а йотом наступает очередь великих жрецов. Потоки крови оживляют красный цвет ступеней храма, распространяя специфический запах бойни. Спрятавшись поблизости, принцы из долины Пуэбла наблюдают ужасную сцену умерщвления их подданных, испытывая при этом смешанное чувство негодования и восхищения.

Жертвенная казнь пленных воспроизводит избиение четырехсот мимиксоас на заре текущей эры. Однако в то же время она связана и с другим подобным эпизодом, в котором участвуют четыреста хвицнауас и их сестра Койольхауки, случившимся после чудесного рождения в Коатенеке Уицилопочтли, которое является одновременно и рождением, появлением солнца. Некоторые элементы ритуала обусловлены этим центральным эпизодом в странствиях мешиков.

В символическом смысле во время жертвоприношений погибают не только пленные, но и те, кто их посвящает, то есть воины, взявшие их в плен. Принесенные в жертву мимиксоас варятся в маисовом рагу и поедаются. Лучший кусок, правая ляжка, предназначается императору. «Хозяин» пленника не принимает участия в поедании своей полуобожествленной жертвы, поскольку он не должен есть свою собственную плоть. Только его близкие могут принимать участие в этой трапезе. Согласно некоторым источникам, поедающие непременно должны быть благородными. Они считали плоть принесенных в жертву действительно священной и благословенной, поэтому поедали ее с соблюдением церемоний, полагающихся небесным созданиям.

Воин, захваченный в плен самим императором, имеет право на особое обхождение. Его, облаченного в одежды бога солнечного огня Ишкозаукви, умерщвляет великий жрец. Последний вырывает у жертвы сердце и стряхивает с него кровь в направлении четырех стран света. Остаток крови собирается в чашу и подается tlatoani, который окропляет ею все статуи Большого храма. Голова выставляется на высоком столбе, а содранная кожа, набитая ватой, будет украшать некоторое время фасад дворца.

Человеческие жертвоприношения очень способствуют повышению авторитета Монтесумы, Мехико, империи и ее храбрых воинов. По окончании жертвоприношений короли и знатные вельможи принимаются есть грибы-галлюциногены, что вызывает у них, наряду с символической смертью вместе с обреченным пленником, ощущение контакта с божеством. Они находятся в состоянии опьянения и некоторые, действительно, кончают самоубийством.

Немного погодя традиционные враги наносят императору прощальный визит. Они получают подарки для своих королей: золотые митры, мухобойки, особенно ценимые тласкальтеками и хуэксоцииками, которых имперская блокада лишает большинства предметов роскоши. Благородные мешики провожают их далеко за город. В самом Мехико продолжают одаривать храбрецов различными дорогими подарками и почестями. Жрецы, мажордомы, начальники кварталов (calpulli), командиры центурий и другие должностные лица получают в подарок одежду, а старики, сироты и другие бедняки — различные необходимые им вещи. Relation de Cholula утверждает, что все короли отправились в этот священный город Кецалькоатля, чтобы исполнить там обряд повиновения богу и подтвердить при этом свою власть. В некоторых майяских текстах говорится о королях, которые должны были проделать путь до Города Змея в птичьих перьях, чтобы получить там полагающиеся им знаки власти. Ничего такого не предполагалось для мешикских государей. Они с гордым пренебрежением взирают на Чолулу. Это не должно нас удивлять — ведь по сути дела Уицилопочтли уже занял место Кецалькоатля.