Морской дракон

10

– Это вряд ли тебя спасет, Джоанна.

Джоанна резко обернулась и с облегчением выдохнула, узнав Эвина. Его силуэт четко вырисовывался на фоне витража.

– Слава богу, это ты, – проговорила она.

– Я получил твою записку, – сказал Эвин, подходя ближе. – Нам лучше побыстрей закончить разговор.

Эвин взял Джоанну за локоть и повел в маленький альков, где их никто не мог увидеть.

– Ты приехал, чтобы забрать меня в Мингари? – спросила Джоанна, надеясь, что ее голос звучит достаточно бодро и Эвин ничего не заподозрит.

На самом деле она и сама не очень понимала, что с ней происходит. Она должна гореть от нетерпения поскорей вырваться из лап Морского Дракона, но сама мысль о том, что она может уехать из Кинлохлевена, причиняла ей боль.

Джоанна убеждала себя, что ей не хочется уезжать потому, что это ее замок. Она любит Кинлохлевен и привязана к нему, а кошмарный горец, который намерен завтра на ней жениться, не имеет к замку никакого отношения.

Эвин взял Джоанну за руку, его темные брови почти сошлись на переносице.

– Не сейчас. Твое исчезновение вызовет ненужную тревогу. Они сразу поймут, кто ты есть на самом деле, отправятся в погоню и поймают нас на полпути в Баллакулиш.

Джоанну пробрала дрожь, она сцепила руки, чтобы они не тряслись. У нее перехватило дыхание.

– Но что же мне делать? – спросила она сдавленным голосом. – Маклин намерен утром жениться на леди Джоанне.

– Просто продолжай вести себя так, как раньше. У тебя замечательно получается изображать мальчика, – сказал Эвин.

Он ободряюще улыбнулся Джоанне и окинул взглядом ее хрупкую фигурку, на которой, как на вешалке, болтались драная рубашка и потертый килт.

– Когда мы объявим, что Иден – моя настоящая дочь, как она и утверждала с самого начала, он станет посмешищем для всего шотландского двора. Какая может быть свадьба, если Маклин не знает, кто его невеста. И тогда Королевскому Мстителю не останется ничего, кроме как убраться в Стокер с пустыми руками.

– И я опять стану леди Джоанной, – с облегчением вздохнула девушка.

Эвин со спокойной уверенностью кивнул и пригладил короткую темную бородку.

– Все, что нам останется делать, – это ждать разрешения из Рима. Как только оно прибудет, ты сможешь выйти замуж за Эндрю. И тогда придет конец мечтам Джеймса Стюарта о том, чтобы зажать Макдональдов из Гленко в своем железном кулаке.

Сердце Джоанны сжалось.

– Как ты думаешь, как скоро придет разрешение?

– Я думаю, что это дело нескольких месяцев.

Эвин, прищурившись, посмотрел на Джоанну, и она отвернулась, не в силах вынести его твердый, проницательный взгляд.

Он схватил ее за руку и повернул лицом к себе.

– Этого ждут от тебя все наши люди, – настойчиво повторил он. – Благополучие всего нашего клана зависит от тебя. Ты обязана исполнить свой долг и выйти замуж за Эндрю. Помни, Джоанна, что ты не бедная потаскушка из таверны и не дочь мелкого фермера. Поэтому твое замужество – вопрос очень важный. Очень многое зависит от того, за кого ты выйдешь замуж. Мы не должны допустить, чтобы Кинлохлевен попал в лапы нашего заклятого врага.

– Я понимаю, – сказала Джоанна, опустив глаза.

Она не хотела, чтобы Эвин увидел, как она несчастна. Ее английские родственники так и не приняли ее до конца. Тетя и дядя Блитфилды часто ворчали на леди Анну за то, что ее дочь растет настоящей шотландской дикаркой. А дед и бабушка Невилы пытались обуздать ее буйную натуру. Джоанна страстно хотела быть нужной своим людям и быть любимой ими, но ее сердце не соглашалось с жертвой, которую она должна была принести ради них.

– Приложи все силы, чтобы не выдать себя, Джоанна, – многозначительно предупредил Эвин.

Она обхватила себя за плечи, чтобы унять сотрясавшую ее дрожь, подняла глаза и встретилась с его холодным взглядом.

– Теперь, когда король здесь, я боюсь, – призналась она. – Если меня узнают, король прикажет повесить меня как изменницу.

Эвин ухватил ее за запястье и крепко сжал. Его слова падали, как топор палача, нарушая мирную тишину церкви:

– Ничего с тобой не случится, если ты будешь достаточно осторожна. Но Макдональды не простят тебе, если ты выдашь себя – вольно или невольно.

Даже не пытаясь вырвать руку из его железной хватки, Джоанна склонила голову, покоряясь неизбежному. Ее плечи поникли.

– Я знаю, – едва слышно прошептала она.

Такая покорность судьбе смягчила Эвина.

– Не забывай, что Маклин схватил Сомерледа и отправил его на смерть, – напомнил он. – Он преследовал старика, устроил на него настоящую охоту, а потом уничтожил, как обыкновенного преступника. Ни один из Макдональдов не может испытывать к Королевскому Мстителю никаких других чувств, кроме ненависти. – Он сделал паузу и потом добавил: – Ну, если только ты не считаешь, что твой дед виноват в тех преступлениях, которые ему приписывают.

– Дедушка был невиновен! – горячо воскликнула Джоанна. – Он никогда бы не убил человека без причины. В этом я абсолютно уверена.

Убежденный в ее искренности, Эвин похлопал ее по руке.

– Интересы клана ты должна ставить превыше всего, Джоанна, как того хотели бы твой отец и твой дед. Ну а когда вы с Эндрю поженитесь, я дам вам полную волю здесь, в Кинлохлевене.

Джоанна прекрасно понимала, что означает это обещание Эвина. Эндрю гораздо больше будут волновать его соколы и лошади, чем насущные заботы настоящего хозяина замка. Он был легкомысленным и пустым юношей, заботился о своей внешности, любил массивные золотые цепи, бархатные сюртуки и отделанные мехом перчатки. И все это, безусловно, будет занимать его куда больше, чем оленьи рощи, пруды с рыбой, загоны для кроликов и голубятни в их владениях. Ей придется следить за тем, чтобы ее самовлюбленный муж не разорил их, но зато она сможет сама принимать решения в повседневных делах. Взамен Эвину нужно будет только одно: чтобы ее люди хранили верность Макдональдам в случае, если на Островах вспыхнет еще одно восстание.

– Ну, я, пожалуй, пойду, – сказал Эвин. – Если кто-нибудь из Маклинов увидит нас с тобой здесь, они наверняка что-то заподозрят.

Не сказав больше ни слова, он повернулся на каблуках и вышел из часовни.

Джоанна прошла в нишу, где находилось выполненное из цветного стекла изображение стройной молодой женщины, одетой в серебристые доспехи. В руке она держала знамя с вышитыми лилиями. Дрожащими руками Джоанна поставила перед Орлеанской девой свечу и зажгла ее. Она делала это каждое утро с того самого дня, как узнала, что должна выйти замуж за Эндрю. Ей сообщили об этом вскоре после смерти ее деда. Джоанна смотрела на одухотворенное, полное решимости лицо Жанны д'Арк и пыталась справиться с чувством безысходности, сдавившим ей сердце.

Каждый день она приходила сюда и просила Жанну послать ей рыцаря, который бы спас ее от брака с Эндрю.

Но вместо доблестного странствующего рыцаря в замок явился Морской Дракон, разбойник и пират, повинный в смерти ее деда.

Ну, в общем, не совсем разбойник, признала Джоанна. По отношению к ее людям Маклин показал себя как мудрый и справедливый хозяин. Прямой и откровенный, он практически никогда не раздражался и не выходил из себя. Отважный воин оказался замечательным хозяином. Многие из обитателей Кинлохлевена уже начали восхищаться им, и даже Мод, вначале относившаяся к нему настороженно, медленно, но верно становилась его сторонницей. Если бы он стал мужем Джоанны, то он бы смог защитить их владения и приумножить богатство.

То, с каким терпением он относился к детям и подросткам Кинлохлевена, включая непоседливого Джои Макдональда, убедило всех, что вряд ли он когда-нибудь мог обидеть ребенка. И уж конечно, он не убил бы малыша в первый день по приезде, как грозился. Он просто хотел их всех напугать и заставить говорить. Джоанна никогда не забудет тот день, когда он так терпеливо учил Джои стрелять из лука. Это был день, когда он спас ей жизнь.

И еще в одном Джоанна была уверена. Она-то знала, что ее дед невиновен, но, по-видимому, у Маклина не было и тени сомнения в том, что именно Сомерлед хладнокровно убил Гидеона Камерона. В противном случае он никогда бы не стал за ним охотиться и не сдал бы палачам.

А вот в чем у Джоанны не было тени сомнений, – так это в том, что кто-то на небесах что-то напутал, когда отреагировал на ее мольбы. Да, в Кинлохлевен явился прекрасный горец, чтобы спасти ее от брака с Эндрю, но это оказался человек, за которого она ни при каких обстоятельствах не может выйти замуж.

Потому что если она выйдет за Маклина, то восстановит против себя всех членов своего клана и всех своих родных.

Сердце Джоанны билось, как птичка, пойманная в сети, при мысли о том, чтобы стать женой Маклина. Интересно, каково это – делить ложе рядом с мужественным воином? Спать под одним одеялом, лежать в его объятиях, слушая бархатную тишину ночи? Чувствовать на своем теле прикосновение его сильных рук, а губами ощущать тепло его губ, когда он будет страстно и нежно целовать ее?

Теплая волна прокатилась по ее телу, и Джоанна прижала руки к лицу, тщетно стараясь отогнать видение, возникшее перед глазами. Она рядом с этим сильным мужчиной, их тела переплелись…

Святые небеса, она не должна думать об этом!

Она должна сделать все возможное, чтобы избежать брака с Маклином. Так велит ей долг.

Тишину часовни нарушил звук шагов, и Джоанна выпрямилась, сдерживая слезы. Часто моргая, она глянула через плечо и увидела Фичера, стоявшего в проходе между скамьями.

– А, вот ты где, парень, – сказал он. – В последний раз, когда я тебя заметил, ты направлялся в конюшню.

Фичер стоял подбоченясь и задумчиво смотрел на Джоанну. Черная повязка на глазу и страшный шрам на скуле, золотая серьга в ухе и узкие ленты, которыми были подвязаны его длинные светлые волосы, больше не пугали Джоанну, потому что в его единственном здоровом глазу читалось искреннее расположение к ней.

В соответствии с ролью дворового мальчишки, которую она играла, Джоанна шмыгнула и вытерла нос рукавом рубашки.

– А вы искали меня, да, сэр?

– Что случилось, парень? – увидев ее покрасневшие глаза, спросил Фичер.

С деланно равнодушным видом она дернула плечом:

– Когда я прибирался, мне в глаз попала пылинка, вот и все.

Фичер подошел к изображению Жанны д'Арк и с неприкрытым восхищением посмотрел на нее.

– Ничего не скажешь, Орлеанская дева отличалась смелостью и решительностью, – сказал он. – Я знаю одну девушку, которая очень напоминает мне Жанну.

– Правда? – замирая, спросила Джоанна.

Она посмотрела вверх, на стройную девушку в кольчуге, на ее вдохновенное бледное лицо, и вздохнула.

– Хотел бы я знать кого-нибудь похожего на нее.

Одноглазый великан посмотрел на зажженную свечу, и его бородатое лицо осветила белозубая улыбка.

– Леди Эмма хотела бы, чтобы ты опять сегодня побыл с ней, парень, – сказал он. – Ты ей зачем-то нужен.

– Пожалуйста, скажи ей, что мне надо сначала поговорить с Маклином, – ответила Джоанна. – Ты, случайно, не знаешь, где он?

– Он наверху, на башне. Занимается укреплениями. – Улыбка Фичера стала еще шире. – Я провожу тебя туда.

Рори стоял на башне, глядя на расстилающуюся внизу долину. На каменном парапете были разложены планы, и Рори объяснял брату, какие изменения он намерен произвести, чтобы укрепить оборонительные возможности замка.

– Как ты видишь, – говорил он, – с запада Кинлохлевен неприступен. Здесь отвесные скалы спускаются прямо в озеро. Но с юга наружная стена, навесная башня и ворота абсолютно не защищены и уязвимы. Я планирую укрепить стену дополнительными опорами, проделать бойницы вдоль всех стен, заменить опускную решетку на воротах на новую, более прочную, и поставить новые ворота. Все боковые входы будут укреплены, а во внутреннем дворе – выкопан еще один колодец. Когда мы все это закончим, нам не будут страшны ни катапульты, ни пушки.

Лаклан одобрительно кивнул и хлопнул брата по плечу.

– В танцах ты, конечно, не силен, Рори, но что касается фортификации, то тут тебе нет равных.

В ответ на лукавый взгляд Лаклана Рори криво усмехнулся:

– Видишь ли, я брал столько замков, что мне известны все мыслимые и немыслимые слабые места. А за танцы вам с Кейром спасибо. Теперь я смогу танцевать на пиру с моей невестой, не опасаясь, что отдавлю ей ноги или на ступлю на платье.

Три брата провели полдня в небольшом зале за закрытой дверью, пока Фичер охранял вход, а леди Эмма держала при себе Джоанну.

Лаклан играл на лютне, покрикивая на Рори, как придирчивый француз – учитель танцев, а Кейр исполнял женскую партию. Картина была просто уморительная. Рори пришлось семенить на цыпочках и расхаживать павлиньим шагом. Это было для него так трудно и непривычно, что он ругался последними словами. В это время почти двухметровый Кейр приседал, жеманно улыбался и делал вид, что поддерживает шлейф платья. И каждый раз, когда Рори наступал на подол воображаемого платья или Кейру на ногу, его братья разражались громовым хохотом. Рори и сам с трудом удерживался от смеха.

– Запомни, Рори, – поучал его Лаклан, – ты не просто должен правильно переставлять ноги, вцепившись в руку своей партнерши. Ты должен танцевать с ней. Смотри ей в глаза и старайся прижать ее к себе крепче, чем требуют приличия. Она должна почувствовать, что ты желаешь ее, а ты должен каждым движением дать ей это понять.

Рори нахмурился. Ему не надо было притворяться, что он хочет Джоанну, так как это желание и так не отпускало его ни на минуту. Но он не собирался показывать это всему двору.

– Тебя не должна смущать мысль о том, что ты будешь демонстрировать свои чувства, – подбодрил его Лаклан. – Это вполне естественно, учитывая, что она действительно прелесть.

– Ты все понял неправильно, – заявил Рори брату, который в ответ с сомнением покачал своей темно-рыжей головой. – Конечно, я испытываю восхищение и расположение по отношению к Джоанне. И даже желание и страсть, если хочешь. Черт, а кто бы не испытывал? Но выставлять себя на посмешище, как делают некоторые идиоты, я не собираюсь. Не настолько я потерял голову.

– Только не говори мне, что ты не запал на эту очаровательную малышку, Рори, – рассмеялся Лаклан. – Уж я-то тебя хорошо знаю. С чего же иначе тебя вдруг заинтересовали танцы, баллады и сонеты? Которые, кстати, почти готовы.

Рори даже себе не хотел признаваться в том, что он действительно неравнодушен к Джоанне, поэтому уверенность Лаклана в своей правоте разозлила его.

– Джоанна верит в сказки о доблестных рыцарях, вот с чего. И если ей хочется видеть рядом с собой рыцаря в сияющих доспехах, то я с удовольствием подыграю ей. Думаю, что она стоит того. Но это совсем не значит, что я в нее влюблен. Жен выбирают, руководствуясь совсем другими причинами. – Рори все больше раздражался. – Поэтому лучше сотри со своего лица эту идиотскую улыбку, черт тебя возьми!

Лаклан не стал возражать, только пожал плечами. Однако глаза его продолжали смеяться.

– Джои хочет поговорить с вами, милорд, – раздался позади них голос Фичера.

Все трое повернулись и увидели, что Фичер поднимается по наружной лестнице, а за ним, как обычно, чумазая и оборванная, идет Джоанна.

Лаклан шагнул вперед, чтобы поприветствовать свою будущую невестку.

– Доброе утро, Джои, – с теплой улыбкой сказал он. – Надеюсь, мы не мешали тебе спать прошлой ночью, когда играли в карты.

– Нет, что вы, я хорошо спал, – ответила Джоанна.

Она ответила улыбкой любезному главе клана Макрэев, но, когда перевела взгляд своих голубых глаз на Рори, выражение лица у нее стало серьезным и даже каким-то торжественным.

– Я хотел бы поговорить с вами наедине, милорд. Это кое-что очень важное.

– Хорошо, – ответил Рори.

Он бросил быстрый взгляд на Фичера и Лаклана:

– Вы извините нас, джентльмены?

Джоанна проводила взглядом удаляющихся мужчин, потом подошла к парапету и встала рядом с Рори.

– Мне нравится ваша семья, – призналась она с недетской серьезностью. – Они все – замечательные люди.

– Я рад, что они тебе нравятся, – отозвался Рори, сворачивая планы и схемы. – Мои братья считают, что ты очень способный парень, а леди Эмма не нахвалится тобой. Похоже, ты заинтересовал ее вчера своими наблюдениями и, размышлениями.

При этих словах Джоанна вскинула ресницы и медленно повернулась лицом к открывающемуся с башни виду.

Она так вцепилась в край каменного парапета, что у нее побелели костяшки пальцев.

– Она рассказала вам, о чем мы с ней говорили? – глядя прямо перед собой, спросила она.

– Нет, – честно ответил Рори.

Леди Эмма отказалась удовлетворить его любопытство, сказав ему только, что, по-видимому, на небе взошла его счастливая звезда, потому что ему, как никому другому, повезло с невестой. При этом ее слова несколько раз прерывались веселым смехом. Причину этого смеха она объяснить тоже отказалась.

На щеках Джоанны вспыхнул румянец, и Рори понял, что темой их разговора был он сам, причем отзывы о нем были отнюдь не лестными.

Джоанна решила сменить тему и показала рукой на развалины крепости на острове почти в центре озера.

– Говорят, что Эйлин Келтик – то самое место, где Фраок сразил ужасное чудовище, которое охраняло волшебные ягоды. Моя кормилица рассказывала мне об этом, когда я был совсем маленьким.

Рори улыбнулся, припомнив, как мама рассказывала ему о кельтском герое, который добыл волшебные целительные ягоды для своей тяжело больной возлюбленной, прекрасной Мэй.

– Вы, конечно же, знаете эту легенду, – радостно добавила Джоанна, – потому что назвали своего коня в честь этого героя.

– Нет, не знаю, – ответил Рори. – Имя коню дала моя мама, когда подарила мне его.

Джоанна разочарованно наморщила свой короткий носик, но ничего больше не сказала. Очевидно, она надеялась, что Рори так же очарован этой легендой, как и она.

Они оба любовались видом, открывшимся их взорам. Великолепные дубовые и березовые рощи расположились прямо у подножия гор. На севере, выше по склону, раскинулся огромный лес. Западную часть склона прорезали глубокие гранитные ущелья, по которым протекала быстрая горная река. С крутого обрыва ее воды падали в долину, образуя великолепный водопад, сверкающий мириадами брызг. Дальше река впадала в богатое рыбой озеро, усеянное небольшими островками. На одном из островов был виден францисканский монастырь. Его часовня была построена в честь святого Финдоки.

– Как же здесь красиво, – тихо сказала Джоанна.

Рори взглянул на нее сверху вниз. Под густыми загнутыми ресницами не было видно ярко-голубых глаз. Полоски сажи на ее миловидном личике не могли скрыть правильных нежных черт. И, несмотря на слишком большую потрепанную рубашку и видавший виды килт, было видно, как прямо и гордо она держится, оправдывая свое высокое происхождение. И Рори в сотый раз спрашивал себя, почему они решили, что ей удастся обмануть его? И ведь этот маскарад длился не один день, а уже целую неделю!

Он еще раз взглянул на великолепный пейзаж и сказал, скрывая истинное значение своих слов:

– Я избороздил много морей и океанов, побывал во многих странах, видел бесчисленное количество городов, но никогда еще я не видел ничего прекраснее, чем то, что оказалось у меня перед глазами сегодня утром.

– Как бы мне хотелось побывать в дальних странах, – мечтательно сказала Джоанна. – Особенно во Франции. Я бы хотел увидеть Париж и Орлеан. – Она повернула голову и искоса посмотрела на Рори. – А вы там бывали, милорд?

– Да, – просто ответил Рори.

Он обнял Джоанну за плечи, стараясь, чтобы это объятие вышло как можно более дружеским, хотя его пальцы просто горели от желания погладить нежную шейку, добраться до затылка и зарыться в волосы, скрытые под этой безобразной шапкой. Ему нестерпимо хотелось кончиками пальцев приподнять упрямый подбородок и поцеловать ее, глядя в удивительные синие глаза, опушенные густыми ресницами.

Он страстно желал, чтобы Джоанна захотела его так же сильно, как он хотел ее.

Завтра эта безобразная шапка исчезнет с ее головы. Так же как и драная рубашка и ветхий килт. До этого момента он должен держать себя в руках и довольствоваться тем, что она рядом с ним, а еще уверенностью в том, что завтра они поженятся.

Рори аккуратно свернул планы, думая о Джоанне, мечтая о том, чтобы она увлеклась им, чтобы потеряла голову. Он хотел, чтобы их свадьба стала воплощением ее девичьих мечтаний. А что касается брачной ночи… При этой мысли его тело напряглось. Что ж, брачная ночь станет воплощением мечтаний страстного, горящего нетерпением жениха.

– С твоим мужеством и отвагой, Джои, ты бы мог стать прекрасным моряком, – продолжил беседу Рори.

– Вы правда так думаете? – спросила Джоанна с лукавой улыбкой.

– Да, правда. Когда-нибудь я возьму тебя на борт «Морского Дракона». Весной мы сможем плавать на дальние острова, а летом поплывем от Гавра до Кадиса.

– А где сейчас ваш корабль, милорд?

– Он стоит на якоре на озере Лох-Линн, недалеко от Стокера.

В глазах Джоанны зажглась жажда приключений.

– Как должно быть здорово иметь целую флотилию и знать, что можешь в любой момент отправиться куда захочешь, – сказала она.

– Многие хотели бы обладать тем, чем обладаю я, – тихо сказал Рори, пристально глядя на Джоанну. – Но я берегу то, что принадлежит мне.

Джоанна нахмурилась. Она напряженно смотрела на Рори, пытаясь разгадать скрытый смысл его слов.

– Ваши враги должны обладать недюжинной силой, чтобы отнять у вас то, что принадлежит вам, – предположила она.

– Никто никогда не сможет этого сделать, – резко ответил он. – Никто и никогда, пока я жив. – Он подкинул пальцем помпон на ее шапке и улыбнулся. – Ну, так о чем ты хотел со мной поговорить, парень?

Джоанна наклонила голову и начала чертить носком ботинка по каменному полу.

– Это насчет вашей свадьбы, – тихо ответила она.

– А что не так с моей свадьбой?

Джоанна не могла заставить себя посмотреть ему в глаза, поэтому начала внимательно разглядывать конец своего пояса.

– Да я хотел спросить у вас, а что, если завтра выяснится, что леди Джоанна на самом деле вовсе не леди Джоанна? Что вы будете делать?

Рори скрестил руки на груди.

– Я точно знаю, кто такая леди Джоанна, – сказал он с абсолютной уверенностью в голосе. – И я намерен завтра утром на ней жениться.

Джоанна уперла руки в бедра и уставилась на этого твердолобого упрямца:

– О боже, Маклин! Наверное, на свете нет более упрямого человека, чем вы! Мы же говорили вам, что леди Джоанна исчезла. Она опять где-то бродит, и никто толком не знает где.

Джоанна явно была напугана, но ее испуг вызвал у Маклина лишь улыбку, такую широкую, что от уголков его глаз разбежались морщинки и стали видны почти все его белые крепкие зубы.

– Ну, сейчас, когда в Кинлохлевене находится король, я думаю, что никто не посмеет солгать, и мы узнаем, где она.

Джоанна развела руками:

– А что, если вы ошибаетесь? Неужели вы не боитесь, что окажетесь у алтаря без невесты? Представляете, как глупо вы будете выглядеть?

– Я рассчитываю, что глава клана Макдональдов будет присутствовать на свадьбе, – стоял Рори на своем.

Он повернулся и зашагал вдоль парапета. Со стороны озера дул легкий ветерок, который колыхал широкие складки его килта и трепал перья на его берете.

Джоанна держалась рядом. Она пыталась придумать аргументы, чтобы убедить этого твердолобого Маклина.

– К настоящему времени, – беззаботным тоном продолжал он, – новость о нашей свадьбе распространилась по всей округе. Если леди Иден не настоящая хозяйка Кинлохлевена, то моя невеста обязательно услышит о предстоящих событиях. Она узнает о приготовлениях, которые сейчас делаются, о том, что будет праздничный пир, цветы в церкви, огромное количество гостей, включая короля Шотландии, которые будут присутствовать на церемонии.

На каждый его шаг приходилось два шага Джоанны, но она не отставала.

– Но разве это не будет для вас… унизительно… стоять одному у алтаря в присутствии всех гостей, если она так и не появится?

– Видишь ли, Джои, я очень надеюсь, что она все-таки захочет присутствовать на собственной свадьбе.

– А если нет? – продолжала допытываться Джоанна, схватив его за рукав и потянув. – Леди же слабоумная, вы не забыли?

Рори остановился и положил ей на плечо бумажный свиток, как при посвящении в рыцари.

– Я тронут твоим беспокойством, Джоуи, – сказал он, доверительно улыбаясь, – но на этот случай у меня есть встречный план.

– Вы не шутите? – недоверчиво переспросила она.

От волнения и внезапной догадки ее голос стал хриплым.

– Вы женитесь на другой девушке?

При виде ее перекосившегося от ужаса лица Рори хохотнул. Ему захотелось поднять ее, закружить и сказать ей, что она – самая потрясающая дерзкая девчонка во всей Шотландии. А потом бы он стал целовать ее шею, потом ниже, ниже, пока не уткнулся бы лицом в ложбинку между молодыми упругими грудями, спрятанными сейчас под нелепой рубашкой, и сказал бы, что она принадлежит ему. Ему, и больше никому на свете.

– Я вообще-то не думал о другой невесте, – как бы размышляя вслух, сказал Рори. – Я считаю за честь выполнить пожелание короля, поэтому я женюсь на леди Джоанне.

– Но как же вы женитесь на ней, если ее на свадьбе не будет?

– Она там будет.

Джоанна нахмурилась и повернулась, чтобы уйти, но Рори поймал ее за плечо и удержал рядом с собой.

– И еще. На свадьбе все должны быть одеты в свои лучшие вещи.

Джоанна скосила глаза, глянув на свою рубашку и килт.

– Это лучшее, что у меня есть, – сообщила она. – Это моя единственная рубашка и единственный килт.

На этот раз она, несомненно, сказала правду.

– Ну тогда хотя бы вымойся сегодня как следует. – Рори погрозил ей пальцем. – И не вздумай появиться на моей свадьбе с чумазым лицом и грязными руками, парень, иначе я восприму это как личное оскорбление. Если ты питаешь отвращение к мытью, это твое дело. Но завтра ты должен быть на церемонии чистый и сияющий, как и все в замке. Завтра будет особенный день.

Голубые глаза яростно сверкнули.

– Я не уверен, что вообще приду на вашу глупую свадьбу, – заявила она.

– Всем, кто живет в Кинлохлевене, приказано быть завтра в церкви, – сказал Рори с угрозой.

Он нагнулся к ней и проговорил ей прямо в ухо, подчеркивая каждое слово:

– И ты будешь там, Джоуи, иначе я сдеру с тебя шкуру и прибью ее на воротах.

Движением плеча Джоанна скинула его руку и пошла к лестнице.

– Хорошо, я там буду, – проворчала она. – Весь вымытый и сияющий. Но вы будете чувствовать себя совершенным глупцом, когда будете стоять перед алтарем совсем один.

– Позволь мне самому об этом позаботиться, – с ухмылкой сказал Рори ей в спину.

После того как гости разошлись по своим спальням, Джоанна с помощью Мод притащила в маленькую каморку возле кухни деревянную бадью из прачечной. Мод помогла Джоанне вымыть длинные густые волосы и замотать их в полотенце, заранее нагретое перед очагом. После этого Мод удалилась, оставив Джоанну в каморке. Она заперла дверь снаружи, а ключ положила в карман, чтобы ее любимицу никто не потревожил.

Джоанна опустилась в горячую воду, наконец наслаждаясь возможностью помыться спокойно, без спешки. Она уперлась пятками в край бадьи и от удовольствия пошевелила пальцами. Вот если бы еще ее любимое мыло было здесь! Но она не могла рисковать. Ведь если завтра в церкви появится Джоуи Макдональд, благоухающий, как букет роз, то это, безусловно, вызовет подозрения. Но эта маленькая жертва не могла испортить удовольствия от неторопливого купания.

Взглянув на ряды бутылок с вином и фляг с пивом, Джоанна вздохнула. Ну почему он такой упрямый? Неужели он не боится, что завтра будет выглядеть дураком перед королем и гостями?

Морской Дракон принимал ванну чуть раньше. Джоанна видела, как Эбби сновала вверх-вниз по лестнице с ведрами, таская горячую воду в спальню.

Джоанна представила себе, как Маклин, в чем мать родила, залезает в бадью с горячей водой, и внутри у нее что-то сладко замерло. Она опустилась поглубже в воду, положила голову, на которой было намотано что-то вроде тюрбана, на край бадьи и закрыла глаза. Она попыталась представить себе, как это – прикоснуться к нему. Ей хотелось скользить ладонями по его сильному мужскому телу, зарыться пальцами в густую поросль на мускулистой груди, ощутить силу его стальных мышц. Интересно, какой он на ощупь?

Морской Дракон выглядел просто олицетворением силы и отваги. И сейчас Джоанне почему-то стало неважно, есть у него хвост или нет. Однако мысль о том, что он совокуплялся с русалками, заставила ее нахмуриться.

Джоанна поцокала языком и с осуждением покачала головой. Она ясно представила себе скандальную картинку: Маклин обнимается с развратной морской нимфой, его сильное тело касается ее пышных форм, он прижимает ее к себе все крепче и крепче…

Хотя какие пышные формы могут быть у русалок? У них и ног-то нет, только рыбий хвост!

Нет, Маклин обнимается не с русалкой.

Он обнимает Джоанну – Джоанну Макдональд, и на ней нет никакой одежды.

Как распутная морская нимфа, она обхватывает руками его сильное обнаженное тело. Его пальцы зарываются в ее волосы на затылке, пока он целует ее. Этот страстный долгий поцелуй как бы связывает их вместе. Навсегда.

Незнакомое чувство, сладкое и в то же время болезненное, пронзило Джоанну. Это чувство было таким сильным, таким всепоглощающим, что ее тело тоже отреагировало: соски затвердели, груди стали полными и тяжелыми. Вокруг ее тела, ставшего вдруг очень чувствительным, плескалась вода, рождая в ней незнакомые, восхитительные ощущения. Интересно, откуда эта пульсация между ног? А если он прикоснется к ней там, каково это будет?

Джоанна резко села прямо и широко открыла глаза. Краска залила ее щеки.

Боже правый! Ведь ее наставники в Аллонби говорили о том, как опасны праздные мысли!

Джоанна сурово поджала губы, взяла чистую тряпочку и обильно намылила ее желтым мылом. Она терла свое тело, как бы смывая с себя нечестивые мысли.

Ее люди все-таки относились к ней с легким недоверием. И это было понятно – ведь она наполовину англичанка! И если они заподозрят, что она увлечена Морским Драконом, то, безусловно, откажут ей в праве быть главой клана. А она, похоже, увлеклась Маклином. Использовал ли он свою магическую силу или нет – она не знала. Но сопротивляться его обаянию у нее не было сил. Увидев его однажды рядом с Эндрю, Джоанна вынуждена была признаться себе, что с большим удовольствием вышла бы замуж за золотоволосого воина, чем за этого шестнадцатилетнего юнца, чьи интересы ограничивались его собственной персоной и развлечениями. Однако если Джоанна хочет, чтобы ее люди любили и уважали ее, – а она хотела этого больше всего на свете, – то ей придется согласиться на брак с Эндрю.

Маклин же, при всей его физической привлекательности, остается тем самым негодяем, из-за которого погиб ее дед, лэрд клана Макдональдов, знаменитый Рыжий Волк.

Об этом она никогда не должна забывать.

Вскоре после того, как мать Джоанны умерла, Сомерлед Макдональд явился в Камберленд, чтобы избавить внучку от похожей на заточение жизни, которую она вела в замке своего дяди. Ее дед встал со своими вооруженными до зубов людьми под стенами замка и объявил, что если ему сейчас же не выдадут наследницу Макдональдов, то он разгромит замок.

Джоанну разбудил шум, и она спросонок испугалась, так как не знала, кто этот грозный горец, который требует выдать именно ее. Тетя Кларисса умоляла ее спасти их всех от неминуемой гибели, а дядя Филипп уверял Джоанну, что ее забирают ради выкупа, поэтому с ней ничего плохого не случится, ее не будут пытать и, скорее всего, не убьют.

Но Джоанна прекрасно знала цену этим заверениям. Она понимала, что если шотландцы, которые стоят за стенами замка, – Маклины, вечные враги Макдональдов, то, прежде чем умереть, она изведает много боли и унижений.

Джоанне потребовалось все ее мужество, чтобы дойти до ворот замка. Она молила всех святых – на каждый шаг по одному святому – о спасении или, если гибели не избежать, о мужестве пройти свой путь до конца.

Огромные ворота замка медленно открылись, скрипя на толстых проржавевших петлях, и Джоанна с бешено бьющимся сердцем шагнула на подъемный мост. От страха у нее тряслись поджилки, но она, как настоящая Макдональд, готова была встретить врага лицом к лицу.

Горцы стояли плотным строем, а их командир вышел немного вперед, навстречу Джоанне. Она храбро направилась прямо к нему. Глаза застилали слезы, в свете факелов она могла только различить, что он высокий и седобородый. Но тут он протянул к ней руки, и она услышала такой знакомый, такой родной голос:

– Дитя мое, это в самом деле ты. Слава богу!

Джоанна помедлила мгновение и бросилась в его объятия.

– Дедушка!

– Да, милая, это я, – широко улыбаясь, ответил он. – Я знаю, эти проклятые англичане ни за что бы не отпустили тебя ко мне, если бы я не пригрозил, что камня на камне не оставлю от их проклятого замка.

Радостно хохоча, он закружил Джоанну.

Сомерлед Макдональд, известный в Шотландии и за ее пределами как Рыжий Волк, активно противостоял избранию на трон Джеймса Стюарта. Но сейчас он был просто дедом, который был несказанно рад встрече с любимой внучкой. Он целовал ее в макушку и в щеки и обнимал так крепко, что она, не выдержав, запищала.

– Пора домой, сокровище моего сердца, – поставив ее, наконец, на землю, сказал он. – Пора возвращаться домой, в Шотландию.

Из кухни донесся громкий мужской хохот, который прервал щемящие воспоминания Джоанны.

Даже накануне свадьбы Маклин не изменил уже ставшему привычным для него времяпрепровождению: игре в карты за кухонным столом. Джоанна слышала, как он раскатисто смеялся, когда делал удачный ход.

Ну что ж, пусть пока смеется. Посмотрим, будет ли ему весело завтра, когда он будет, как последний болван, стоять у алтаря в одиночестве, без невесты.

Бог свидетель, она пыталась предупредить его.

И если этот самонадеянный осел надеется, что леди Джоанна появится на ступенях церкви, чтобы спасти его от позора и насмешек, то он жестоко ошибается. Никто из Макдональдов не может испытывать к Маклину ничего, кроме ненависти.

Джоанна вытравит из своего сердца даже малейшие крохи добрых чувств и симпатии к Королевскому Мстителю. Она отвечает за свои поступки перед своим кланом. Она не может, не имеет права стать женой человека, который погубил ее деда.