Мой личный шеф

Глава 47

И снова я сплю, сколько хочу. Это так странно. Обычно я всегда куда-то спешу и никуда не успеваю. Помню, когда Алёнка была чуть младше, я очень переживала, что она будет недостаточно развитой и даже по выходным водила дочку на всякие занятия. Поднималась рано, быстро готовила для нас обеих и неслась по кружкам сломя голову. А теперь вот лежу, ощущая непривычное спокойствие. Завтрак, видимо, проспала, но как ни в чем не бывало продолжаю сладко потягиваться, уверенная в том, что папа дочку накормил и наша малышка совершенно точно не голодная.

Первое время мы с господином директором ходили из номера в номер. А потом я совсем размякла и перестала сопротивляться. Султанов перетащил все свои вещи сюда. Теперь мы спим в двуспальной кровати, Алёна — в детской. Номер Марата мы не сдали. Уж больно соблазнительная у него кровать. В итоге там у нас место разврата, а здесь — семейное гнездышко.

Но, честно говоря, Марат не даёт столько сладкого, сколько мне хочется, учитывая моё безделье и гормональный всплеск. Он утверждает, что мы должны быть осторожны. И обязаны беречь малыша внутри меня.

Так-то он прав, конечно. Но уж больно истосковалась я по нашим взаимным играм. Даже дерзость куда-то улетучилась.

Лежа на кровати, наблюдаю за тем, как медленно и тихо открывается дверь. Встретившись со мной глазами, мой личный шеф широко улыбается.

— О, ты уже проснулась, моя спящая красавица, — страстно шепчет Марат, а у меня сердце аж дрожит, когда я смотрю на него.

Похоже, он посетил спортзал. Волосы влажные, а майка насквозь промокла. Спортивные штаны сползли к бёдрам, оголив загорелый каменный живот, шикарные золотистые косые мышцы и дорожку густых чёрных волос, уходящую под резинку.

И вот с ним я должна сдерживаться? Мне приходится проглотить небольшой комок накопившейся слюны.

— Алёнка в номере Валентинов, они смотрят мультики на большом телевизоре. Она позавтракала, я сводил её на процедуры.

— А сам ходил в спортзал? — осматривая его с ног до головы, произношу это постыдным охрипшим голосом.

Интересно, мне идёт образ озабоченной хоровички? Я правда стараюсь держать себя в руках, но что поделать, если я влюбилась в него по новой настолько сильно, что стала капельку ужаленной в голову.

— Да, — говорит медленно, явно читая мои мысли, его глаза темнеют. — Но не стал там принимать душ. Решил в нашем номере.

— Правильно, — приподнимаюсь на постели и шепчу, облизывая пересохшие губы.

А Султанов снимает майку, добивая меня окончательно. Его рельефное тело блестит от пота. На груди взмокли и скрутились колечки тёмных волос. Тут же висит серебряная цепочка с брутальным мужским медальоном. Уверена, мои голодные глаза сейчас блестят так же ярко.

— Я пойду в душ. — Кажется, он разгадал мои ненасытные мысли и решил сбежать. Чуточку стыдно, а Султанов ещё и заботится: — Ты нормально себя чувствуешь? Я сполоснусь, и пойдём в столовую. Я кофе возьму, а ты поешь, ок?

Такой порядочный мужчина, не то что я… Хоровичка- развратница. Продолжая смотреть мне в глаза, Марат скидывает спортивные штаны, оставаясь в боксерах.

А я как пьяная… хотя беременным нельзя. Но меня можно понять, особенно при виде его спортивных икр и мощных бёдер. Ну разве я виновата в том, что мне хочется облизать его с ног до головы?

Нет. Это не я, это всё мое состояние. Всё-таки гормоны страшная вещь. Прям химическое оружие. И уважаемый педагог, увешанный грамотами и медалями, становится оголодавшей и ненасытной паучихой.

Директор, к моему большому сожалению, выходит из комнаты. Охнув, падаю на постель. Несколько минут терплю. Но у меня как будто маковой росинки во рту не было в сексуальном смысле. В животе урчит, вернее, внизу живота, и аж сосет под ложечкой, той самой, которая расположена аккурат между бедер.

Стыдоба какая-то, но выбора нет. Я обязана проверить, достаточно ли теплая у шефа вода в душе.

Встаю. Иду за ним в ванную. А там… за запотевшим стеклом — он. Идеальный, шикарный и полностью голый. Вижу, как Султанов опирается одной рукой о стену, а другой гладит себя и при этом тяжело дышит.

— Ох, — вырывается само собой.

— Знаешь, Виолетта, как тяжело держать себя в руках, когда ты так жадно на меня смотришь…

— Тогда давай я подержу тебя в руках.

Султанов хрипло смеётся, а я, как есть, в ночной рубашке, захожу к нему в душ. Кладу руку на мокрую твёрдую спину, перебирая пальчиками по блестящей коже. Марат разворачивается. Его тяжёлый член аж дёргается от возбуждения. Какой чудесный комплимент. Ничего красивее я в жизни не видела. Он тут же впивается в мой рот поцелуем. Я отвечаю тем же, но, учитывая, насколько он твёрдый, я почти уверена, что сейчас он испытывает физическую боль.

Мне хочется отдаться ему. Я с трудом удерживаюсь от желания закинуть ногу ему на пояс, позволив тереть меня спиной об эту плитку, пока все тело не сведет от сильного оргазма. Ведь с ним у меня по-другому не бывает.

Но он прав. Нельзя. Мы и так занимаемся любовью каждый день. Он старается быть очень аккуратным, но это слишком часто. Мы можем навредить малышу.

Отлипаю от его рта и, глядя в чёрные глаза, прижимаюсь губами к груди. Целую его красивые соски. Облизываю его живот. И медленно опускаюсь перед ним на колени. Султанов дышит громче. И, пока я веду кончиком языка по паху, приближаясь к самому главному, играя с ним, дразня, он не может сдержаться и накручивает мою косу на свой кулак. Как бы намекая и умоляя одновременно.

И я делаю то, чего он ждёт. Беру его до самого основания.

Его солоноватый вкус сводит меня с ума. Он крупный! Едва помещается у меня во рту. Но это кайф: облизывать, сосать, теребить и ласкать своего мужчину, испытывая его терпение.

Султанов берёт мою голову в свои ладони и задаёт нужный темп. У меня аж слюна течёт, настолько это вкусно и сладко. Сжав его крепкий зад, я делаю всё, что ему нравится. Затем отпускаю. Чуть отстраняюсь и снова играю языком, глядя ему в глаза. Его просто трясёт от удовольствия.

— Какая ты… ох, Виолетта. Я сейчас сдохну.

Улыбнувшись, ловлю момент и увеличиваю темп. А Марат, пошатнувшись, хватается за стенки кабинки, будто ещё чуть-чуть — и он свалится без сознания. Горжусь собой.

Мой темпераментный, мой горячий личный шеф. Я испытываю блаженство от его реакции на мои движения. Он моей власти, и я готова делать это целую вечность. Но, внимательно за ним наблюдая, я понимаю — он не хочет делать мне больно, поэтому сдерживается, а я-то знаю, какой он… Поэтому сама наращиваю темп и жёсткость движений. Султанова разрывает! Он сжимает зубы и так бурно финиширует, что едва не заваливает на дно кабинки нас обоих.

Вот такая у нас любовь. Она не грязная, она просто очень страстная.

— Спасибо любимая.

— Обращайся, шеф, — прикалываюсь я, а он смеётся и тянется за полотенцем, тут же укутывая и вытирая меня.