Моя непокорная травница

Глава 4. Лиза

Дойдя до нужного места, поднявшись по ступенькам, постучавшись и не дождавшись ответа, я распахнула чужую дверь. Меня сразу встретила удушливая жара и незнакомая женщина в слезах.

Она лежала на кровати в дальней комнате, укрытая несколькими одеялами, обмахивалась ладонью, а по ее лбу скатывался пот. В камине вовсю горело пламя, хоть ночь была довольно теплой.

— Простите, а это зачем? — недоумевала я, войдя внутрь, и указала на огонь.

— Моя жена рожает, — посмотрел на меня воин словно на полоумную.

— Как тебя зовут? —поинтересовалась я, проходя мимо.

Положила свою сумку на стул и принялась открывать окна.

— Хортон, — ответил мне мужчина.

— Хортон, ты останешься и будешь помогать или...

Я не успела договорить, но он моментально кинулся к выходу.

— Я привел целительницу, что еще требуется от меня?

И правда, что еще?

В этом мире мужчины суровее, но боязливее, если дело касалось женского здоровья и таинств рождения. Они не присутствовали в моменте, не могли смотреть, как их супруга мучается. Для них событие было одновременно торжественным и очень страшным.

Отпустив нерадивого отца, вошла в комнату к роженице.

Какое счастье, что я внимательно слушала курс акушерства и гинекологии. Наши преподаватели не слезали с нас, пока мы не начали отбивать от зубов вызубренную информацию. Нас отправляли на практику, обучали, и я радовалась, что в моей жизни уже был подобный опыт. Иначе я бы впала в прострацию.

Но, как ни странно, я была спокойна, хладнокровна, словно я каждый день встречала новорожденного.

Первым делом я попыталась наладить контакт с молодой матерью. Женский организм — слишком сложная структура. Мы больше зависим от гормонов, настроения, обстановки вокруг нас. Роды пройдут легче, если девушка будет доверять мне.

— Привет, — я села рядом с ней, но и здесь пришлось открывать окно. — Меня зовут Лиса, а ты?

— Я Мелания, — ответила она и тяжело задышала.

— Мелания, как давно у тебя схватки? — хотела отбросить ее одеяло, но девушка судорожно вцепилась в него.

— Со вчерашнего обеда, — понуро призналась моя подопечная.

Прикинув в уме, что прошли почти целые сутки, я изумилась и снова потянула ткань на себя.

— Позволь тебя осмотреть. Зачем же ты терпела столько времени? Почему не позвала меня вечером? Или Аву, если мне не доверяешь.

Днем понятно, я сама была в одном шаге от смерти. Но ее поступок выходил за все грани разумного. В антисанитарии, без надлежащей медицины Мелания сильно рисковала, но я не ругалась и не повышала голос. Я искренне хотела ей помочь.

— Аву я к себе не подпущу, — забормотала девушка себе под нос. — Ключница рассказывает такие ужасы, грубит. Я боюсь ее.

— А меня? — подалась вперед и предложила свою ладонь. — Меня боишься? Если хочешь, я поклянусь, что буду стараться не навредить тебе, положить все силы, но тебе придется во всем слушаться и стараться.

— Не надо клясться, — замотала головой роженица. — Ты точно лучше, чем Ава. Просто... — она покраснела, — просто...

В итоге, не без моего упорства Мелания призналась, что воды отошли у нее в постели. Что простынь и ее ноги испачканы, и ей безумно стыдно за это.

Кое-как я уговорила несчастную, что мне плевать на ее внешний вид, что мы сменим постель и обмоемся.

Проверив раскрытие, пульс и самочувствие, я с облегчением вздохнула. Все шло как надо. Оставалось чуть-чуть до самого главного действа, но в запасе сохранялось несколько минут, чтобы Мелания перестала стесняться. Я подняла ее, попросила опереться о кровать, а сама быстро перестелила все простыни. Отыскала и новую, чистую сорочку, чтобы девушке было свежо и удобно.

К завтраку, без криков, без молитв, без трудностей и сложностей родился малыш весом в три с половиной килограмма. Маленький мальчик причмокивал губами в поисках материнской груди.

Достав его, я пришла в неописуемый восторг. У меня что-то внутри зашевелилось. Такое странное, причудливое. Я будто сожалела или завидовала... Малыш был такой беззащитный, крошечный, синеватый. Он сразу закричал, вызвав у юной матери всплеск эмоций и новые, но счастливые слезы.

Так мы и рыдали втроем. Я, которая принимала его и обмывала, его новоявленная, уставшая матушка, и он сам, потому что детки в первые шесть месяцев невероятно крикливы.

Роды прошли без осложнений, а волшебная сила, что была мне дарована, позволила быстро залечить шрамы у роженицы.

Я чувствовала себя измотанной, избитой. Я провела две ночи без сна, учась у своих предшественниц, мечтала о ванной или об отдыхе, но судьба-злодейка расставила все в ином порядке.

Открыв дверь, я намеревалась обрадовать отца. Сообщить весть, что у него здоровый сын, все закончилось благополучно, и его родные ждут лишь главу семейства, но...

Я обнаружила на крыльце не только мужа Мелании, но еще и Лиама, Тавиша, а также самого лэрда.

— Что? Не тяни? — заволновался молодой папаша, когда я вышла на свежий воздух.

— Все хорошо, — пропустила его вперед, — поздравляю. Но завтра обязательно зайду к вам и объясню, как кормить.

Естественно, мужчина ломанулся внутрь. А я осталась. И понятия не имела, как вести себя дальше.

Безумно хотелось побыть одной. Вообще, не была готова к столпотворению и к новой бессодержательной беседе, когда с тобой не разговаривают, а на тебя рычат.

Я извинилась перед всеми, вежливо поздоровалась, поклонилась и, посчитав, что выполнила весь необходимый церемониал, сошла с деревянной ступеньки и пошагала к своему скромному домику.

— Лиса! Лиса, стой! — к сожалению, изображать из себя оглохшую не могла себе позволить.

Меня звал глава клана, а ему не отказывают.

— Да, я слушаю, — резко остановилась и чуть не упала, потому что мужчина буквально впечатался в меня.

Слава его реакции, но от вынужденного падения он меня спас, придержал, прижав к себе. В нос ударил терпкий, тяжелый аромат... его запах.

— Прости, лэрд, — потерла я переносицу, отстраняясь подальше, — но я едва держусь на ногах. Если я ничем не могу помочь, можно ли отложить беседу на несколько часов?

Меня повело, но не от тяжеленной усталости, а от страха и, пожалуй, от странного ощущения, влечения к Брюсу (?).

— Ты идешь не в ту сторону, — с усмешкой ответил он, — а в противоположную. Ты совсем не ориентируешься в клане.

— Да? — оглянулась вокруг с осоловевшим взглядом.

Избушки, живописно разбросанные по холму, были абсолютно идентичны, состояли из двух или трех комнат, с маленькими крылечками и соломой на крыше. Конечно, я их не отличала, и, скорее всего, завалилась бы спать в другой дом по ошибке.

Вот смеху-то было бы, я и без подобных приключений считалась странной и чудаковатой.

— Кого ты сможешь лечить, если себя вылечить не можешь, ведьма? — произнеся это, он, не спрашивая разрешения, не предупреждая, лихо забросил меня на руки.

А у меня и сил не было сопротивляться.

Сгорая со стыда, ведь стояло утро, другие жители давно приступили к своим обязанностям и таращились на нас во все глаза, я кусала губы и молила, чтобы мои неловкие мучения быстрее прекратились.

Дотащив , между прочим, очень нежно и внимательно, словно я была очень ценной ношей, воин поставил меня на ноги и сам отпер мою дверь.

— Можешь сегодня вечером не приходить, — объявил он милостиво и проводил до кровати.

Продолжая испытывать одновременно удивление, смущение от происходящего, я замерла. Застыла напротив, а он, словно издеваясь, не торопился уходить.

Качнулся вперед, мазнул большим пальцем по моим губам.

— Никак не пойму, что же в тебе такого особенного.

Я не ответила. У меня было впечатление, что это какой-то экзамен на мою прочность.

Немного потоптавшись, так и не дождавшись от меня вразумительной реакции, лэрд дошел до выхода.

— Хорошая работа, — раздалась неожиданная похвальба из его уст. — И еще... — он развернулся, — меня не будет несколько дней. Я отдал приказ, чтобы Хелен за тобой присматривала. Слушайся ее и Аву. Если тебя будут доставать... — мужчина не уточнил, но мы оба понимали, кого он имеет в виду, — обратись к Лиаму.

Удостоверившись, что он затворил за собой дверь, я облегченно выдохнула. А потом, покраснев, ринулась разбирать одеяло.

Мне было приятно, меня будто научный руководитель похвалил за написанную статью. Внутри бушевала эйфория, подлинный восторг. Во-первых, я воспользовалась магией.

Нет, не так.

Во-первых, я помогла роженице, не имея никакого медицинского оборудования. Я приняла ребенка, здорового младенца, и все закончилось благополучно. Во-вторых, я воспользовалась магией и знала, что не навредила, а ускорила процесс выздоровления. А в-третьих, лэрд сказал мне на целую сотню слов больше, чем произносил до этого. Все его скупые фразы можно по пальцам пересчитать, а сегодня его буквально прорвало.

Засыпала с улыбкой на лице, жаль, что ненадолго.

Разбудила меня новая подруга, теребившая за плечо.

— Лиса, просыпайся, — настаивала она, — тебя все ждут.

— Кто ждет? — отчаянно терла глаза.

Привыкла, что жители клана стараются меня не замечать.

— В основном те, кто на сносях, — рассмеялась девушка, — но и другие подтянулись. Ты и не говорила, что такая умелая ведунья. Скромность не порок, Лисандра, но в твоем случае это не оправдано.

Поднявшись, умывшись и причесавшись, я из окна увидела небольшое столпотворение.

Это Хелен растрезвонила о моем успехе в каждом уголке земель, куда успела добежать.

Женщины, прознав, что я помогла в родах, и что Мелания даже не пискнула, не издавала истошных воплей, гурьбой ринулись ко мне. В тот день я принимала всех и никому не отказала. Договаривалась, давала рекомендации, по-просту говоря, лечила.

Новая подруга взяла надо мной своеобразное шефство, поучала, рассказывала о последних новостях.

— А куда уехал лэрд? — спросила на второй день его отсутствия.

Очень старалась выглядеть при этом беспечной, расслабленной.

— К соседям, к твоим... — Хелен внезапно села. — Ты что-то вспомнила?

— Нет, — отрицательно мотнула головой, — ничего.

— Он ведь из-за тебя поехал, я думаю, — подмигнула мне девушка. — Разузнать подробности, кто же ты такая.

Для нее история была романтичной и захватывающей, а я тарелку уронила от испуга.

— Лиса, ты чего? И побелела вдруг... — охнула моя наседка.

— Нет, ты не ошиблась? Разузнать обо мне, зачем? — я упорно отнекивалась и не принимала правду.

— Я подслушала, — призналась Хелен, — Лэрд вскользь упомянул, когда пришел к Тавишу. Он и со мной говорил, а я намекнула ему про Давину. Думаешь, он бы позаботился, если бы я не сказала.

Ее бы энергию, да в мирное русло.

— Кланы же враждуют, — я продолжила расспрашивать. — Была же битва?

— Битва и битва, — моя собеседница пожала плечами. — Мужчины каждый день воевать готовы. Сейчас заключат мир, потом новый набег и новая драка. Если боишься за Брюса, то так и скажи.

— Ничего я не боюсь, — хотя на самом деле боялась и объяснить этой тревоги адекватно не могла.

Надо было усерднее изучать психологию, а не прогуливать скучные пары. Вряд ли это как-то связано с ревнивой фавориткой главы клана, тем более что Давина меня не доставала. Да и на влюбленность не похоже. Появилось некое восхищение... но у кого бы оно ни появилось после спасения из ледяной воды ?

— Брюс один из самых сильных лэрдов в горах, и войско с ним, не волнуйся, — Хелен рассмеялась, — давай лучше твоим и моим зельем займемся.

Постепенно жизнь у меня налаживалась. За три дня не произошло ничего значимого.

Я продолжила обучаться магии, мой огород, не без волшебных усилий разросся под неодобрительное ворчание ключницы и жреца, ко мне приходили люди, и даже некоторые мужчины обратились, чтобы я зашила их глубокие ссадины и порезы, полученные на ристалище.

Лишь два обстоятельства не давали мне покоя: мое неслучайное падение, и поездка Брюса к соседям. Что он там обо мне узнает? К каким придет выводам?

Так и представляю его встречу с другим лэрдом. Он спрашивает обо мне, а в ответ разводят руками.

В итоге я смирилась, будь что будет. На все воля вселенной, или кому молятся здесь местные?

А вот своим первым страхом следовало заняться обстоятельнее. У меня не было никаких познаний в расследовании дел, ничего не знала о работе следователей или детективов, но меня буквально тянуло к тому месту, откуда я упала.

На третий день я вновь отправилась за водой. Дошла до того камня, до порогов, на которые свалилась и долго присматривалась к обстановке. Тогда я была задумчива, расстроена, не замечала, что происходит вокруг.

Сегодня, наоборот, предельно внимательна.

Злоумышленник наверняка прятался где-то за кустами камыша и осоки, находившимися поблизости. Высокими, густыми, способными скрыть человека.

Я подошла и к ним, обошла, надеясь, что получу хоть какую-нибудь подсказку. Я ведь не занимаю высокий пост, я рабыня, для чего избавляться от меня? Мысли о ревнивице-Давине старательно отгоняла. Не хотелось верить, что она способна на такое.

Удачи мне благоволила. Под полуденным солнцем и в отблесках речных брызгов блестел прозрачный камешек. Опустившись ниже, я выковыряла его из земли, очистила о ткань платья и поднесла к глазам.

В моих руках лежала сережка. Самая невзрачная, непритязательная. Не из золота, может, из серебра или другого металла. Я склонялась к мысли, что она дешевая. Да и камешек вряд ли был драгоценным, скорее обычная стекляшка. Но это точно была сережка, поняла по изогнутому крючку, которое вдевают в ухо.

Ее могли обронить когда угодно, но я нутром ощущала, что это связано со мной. И опять подумала о любовнице лэрда или о ее матери. А кому я еще могла досадить?

Внезапно с другой стороны речушки вспорхнули птицы. Всей стаей поднялись в небо и полетели прочь.

Спрятав находку в карман, я затаилась, но чей-то девичий голос меня позвал.

— Не прячься, я тебя вижу, — на противоположном берегу из таких же кустов смотрела девушка.

Светлая, одетая по-мужски, с сумкой, ножом на ремне и заплечной сумкой. И в отличие от меня, она не была безоружной. Натянула тетиву лука и направила стрелу в мою сторону.

— Кто ты такая?

— Кто ты такая? — выпалили мы одновременно.

У меня пальцы похолодели и перестали слушаться. Тело сковала невидимая цепь. Меня здесь все предупреждали, чтобы я не уходила далеко, что мне, целительнице, позволено просить мужчин принести воды, а я, дурочка, упрямилась. И чем закончится мое упрямство?

— Ты на территории клана Аркартов, — произнесла медленно. — Ты и будь первой.

Слава высшим силам, что она не ощутила во мне опасности. Незнакомка опустила оружие, но не расслабилась, не убрала острие с тетивы. Ей хватит нескольких секунд, чтобы убить меня.

— Не бойся, — громко заговорила она, перекрикивая рокот водоема. — Я не причиню тебе зла.

— Не обессудь, если я тебе не доверюсь, — взглядом показала на ее занятые руки.

— Ах, это, — она улыбнулась. — Это для предосторожности. Лиса, кажется, да?

— Да, — я кивнула и начала переживать пуще прежнего, откуда она меня знает?

Но дальнейшие ее слова чуть не привели меня к глубокому обмороку.

— Или ты Лиза? Елизавета? — воскликнула она, называя меня полным и родным именем.

С правильной буквой «з», которую никто из жителей клана не мог нормально произнести.

— Да кто же ты? — чувствовала, как кровь отливает от моего лица. Наверное, я и сама догадалась. Много факторов способствовало озарению. Одежда... никто из местных девиц в жизни не наденет кожаные штаны, ее манеры, наглость, умение обращаться с луком. — Ты Анна? — самой не верится в подобную ересь. — Ты такая же, как я? Из другого мира? Как ты выжила?

Теперь я не боялась. С каждой минутой, с каждой секундой догадка усиливалась в голове. Мне хотелось переплыть реку, броситься к девушке и хорошенько расспросить.

Но я отлично помнила, чем закончилось предыдущее купание.

— Я Анна, верно, — вновь крикнула она и наставила стрелу.

— Что ты делаешь? — я взвизгнула.

Отпустив тетиву, она развела руками, издеваясь над моими паническими воплями. За какую-то долю секунды острие воткнулось в ближайшее дерево.

— Потом поговорим, — сказала она напоследок и скрылась в чаще противоположного берега.

Странная.

Я подошла к месту, куда она выстрелила. На наконечнике была привязана записка. Вытащив древко, я бросила его поскорее в ручей, чутье подсказывало, что никто не обрадуется, если обнаружит неизвестное оружие, а сама развернула узкую полоску пергамента.

Руки дрожали от нетерпения. Слезы застилали глаза. Я сияла, потому что узнала родной язык, родные буквы, изучаемые нами в школе.

«Встретимся через неделю в этот же час. Я буду на твоем берегу. Смотри, чтобы за тобой не следили».

Да я чуть от радости не запрыгала. Кто-то родной, привычный, свой. Может, она знает, как выбраться отсюда? Выяснила способ вернуться в наш мир?

Записку я тоже уничтожила, хотя было поразительное желание оставить ее при себе. Но я посчитала это опасным, пусть и никто не умеет читать подобный язык.

Но все мое приподнятое настроение, моя улыбка, не сходившая с лица — все рухнуло, когда я подошла к деревне.

Меня встретила запыхавшаяся Хелен.

— Да где тебя носило, Лиса? — подруга тяжело дышала. — Лэрд вернулся.

— Зовет меня? — я удивилась.

— Нет, дурная, беги в замок, — женщина забрала у меня ведра с водой, — он при смерти. На него и отряд напали. Ты должна помочь.

Не слушая остальных подробностей, я припустилась со всей скоростью к Брюсу.

За какую-то долю секунды я взобралась по всем лестницам, минуя закоулки и грязную улочку.

Я волновалась, нервничала, переживала. Немногословный Брюс странным образом забрался в мое сердце. Я от него зависела и... не желала ему зла.

Стража меня не останавливала, краем глаза я уловила, что это были те мужчины, которым я помогала. Они не задавали вопросов, и, кажется, успели удостовериться, что я не зря ела свой хлеб.

Запыхавшись, тяжело дыша, я ворвалась в покои главы клана.

Его уже положили на кровать, раздели и наложили повязки на раны, а над ним сгрудилось несколько человек. Давину, Аву и Лиама я признала сразу, а вот второй мужчина был мне незнаком.

— Что ты здесь делаешь? — всплеснула руками фаворитка. — И без тебя все плохо, уходи!

— Я целительница! — настаивала я. — И назначил меня лэрд.

Уже заметила ранение под грудью и рану в области живота. С такими долго не живут. Чудо, что он вообще доехал на лошади до замка. Но любое промедление отнимало у Брюса и силы, и шансы.

— Мы разберемся, здесь моя мать, — твердо настаивала любовница. — Она умеет врачевать!

— Но ее назначил Брюс, — тихо, но властно заговорил незнакомый мне мужчина. — Он не чествует рабынь, а раз этой девушке позволил, то не препятствуйте.

Он дал мне пройти и удержал Давину, чье красивое лицо исказилось от злости.

— Аллан, он же просто хочет взять ее в любовницы, вот и приблизил, — услышала я за спиной визгливый женский голос.

— Она рабыня, Давина. Если бы просто хотел, уже взял бы.

Я решила не обращать на всех внимание. Склонилась над телом. Обвела пальцами раны и, не знаю зачем, но обратилась к магии. Думала, что это блажь, что она поможет лишь в практических случаях, но у меня ведь нет ни узи, ни рентгена. Мне важно было понять, какие внутренние органы задеты.

Брюс меня словно почувствовал. Бессильно, словно он не могучий воин, а новорожденный котенок, схватил меня за ладонь.

— Лиса?

— Я здесь, лэрд, — подалась вперед и прошептала ему на ухо. — Прошу тебя, доверься.

Я и сама не знала, о чем просила.

Волшебство, внутреннее чутье или удача — что-то из них подсказало мне, что раны глубоки, но не представляют опасности. К сожалению, он потерял много крови. Очень много. Я не могу знать, сколько пролилось, пока тот воевал или ехал в сторону своего замка, но одеяло и простыни пропитались насквозь. У меня на руке остались красные следы.

И если я обычно была молчаливой, скромной, предпочитала помалкивать, то в это мгновение проснулся неведомый мне генерал

— Лиам, — скомандовала я. — В моем доме на столе лежит сумка. Я прошу ее принести, а также внести ведро вскипяченной воды и много повязок.

— Исполню, — кивнул воин и ушел, чтобы дать команду другим.

Слава местным богам, что тот со мной не спорил, успел удостовериться, что я сведуща.

— А остальных, — я без зазрения совести взглянула на Давину, — я попрошу уйти.

— Уйти! — взвизгнула любовница, отталкиваясь от мужчины, которому я не была представлена. — Ты в своем уме? Ты рабыня. Выполняй, что от тебя требуется, и уходи сама.

— Ты ведь зовешь меня ведьмой? — я проверяла дыхание и пульс Брюса. — Обзываешь, злословишь...

— И что? — она подошла с другого края кровати и тоже опустилась ниже.

Какой бы противной она ни была, как бы мерзко себя не вела, но Давина любила лэрда. Это было заметно. Она побледнела, провела по нему рукой и боялась, что он потом никогда не проснется.

Но он не спал. Я точно знала, что он все слышит.

— Сегодня я соглашусь с тобой, — я выпрямилась.

Как говорят? Если не можешь организовать действие, возглавь его. Я не могла, но раз я пересекла другой мир, отыскала гримуар, познакомилась с Анной и не погибла, пора признать свою принадлежность.

И продолжила.

— Мне нужно остаться одной... с ним... называйте это колдовством или чем хотите, зовите жреца, но кроме меня никто не сможет помочь.

Моя память услужливо подсказывала один из ритуалов. Будь мы в больнице, я бы настаивала не переливании крови, но в нынешних условиях провести ее невозможно.

— Ты требуешь очень много, — заговорил незнакомец.

— Простите, я не знаю, кто вы, — ответила я, критически осматривая пациента.

— Всего лишь его младший брат. Мы встретились на подступах к клану. Я рос в другом месте.

Я изумленно повернулась. Сходство ведь было очевидно.

Аллан, пожалуй, уступал в размерах, но разрез глаз, эти полные губы и четкий подбородок говорили о родстве. Аллан, в отличие от Брюса, носил короткую прическу и никак не обозначал свою принадлежность к клану.

— Я приношу свои извинения, — поклонилась я, — я, правда, не знала.

— Она у нас чуть меньше двух седьмиц, — оповестил Лиам. Появился он внезапно и вошел без стука. Принес и ведро, и сумку. Все сложил возле меня. А потом, выпрямившись, сообщил, — лэрд ее привечал, не только потому, что она привлекательно. Лисандра зарекомендовала себя как хорошая целительница.

Я чуть не подавилась.

— Он ей доверял? — сдвинул брови Аллан.

— Сильнее, чем многим.

— Стоит оставить его наедине с ней?

И я не выдержала.

— Я не решусь на то, что задумала, если вы будете смотреть, — объявила немного дерзко. — Он потерял много крови и не восполнит. С Брюсом надо поделиться силами. Я могу... — указала на себя, — Давина нет. Утром вы всегда можете прийти и наказать меня. Назвать предательницей, отравительницей. Что вы теряете?

Прямо видела, как размышляет младший брат лэрда. Он переводил взгляд с меня на любовницу и обратно. Но что-то зажглось в его сознании.

— Если ты навредишь Брюсу, я буду лично тебя пытать, — подошел он ко мне и схватил за горло.

— А если он выживет, вы будете в силах, чтобы передо мной извиниться? — прохрипела я.

Пожалуй, я попросила что-то невозможное у Аллана. В его глазах одновременно застыло и недоверие, и ужас, и непринятие неизбежного. Лучше меня все равно никого не было. Он не идиот, догадывался, что я более сведуща, чем пожилая ключница.

— Попрошу, — кивнул он и отпустил. — При условии, что он выздоровеет, но если нет...

Он недоговорил, но я понимала, что это будет приговор. Но мне и деваться некуда. Вряд ли кто-то будет также носиться с рабыней как Брюс, лишь потому что я приглянулась.

— Тогда уходите, и до рассвета не беспокойте нас, — потрогала себя за шею.

Знала, что впившийся ошейник и грубые руки брата главы клана оставят на ней след.

Давина хотела возразить, как и Лиам, как и Аллан, впрочем, но первые два увидели лицо последнего и мою решимость. Я костьми лягу, но выхожу своего внезапного пациента.

Не без труда, я, наконец, вытолкнула всю честную компанию. Что-то подсказывало мне, что они далеко не уйдут. Что они продолжат сидеть под дверью, чтобы утром уличить меня либо в обмане, либо в злом колдовстве. Но если я прочитала в гримуаре все правильно, если строчки, что вбились в мой мозг, верные, то у меня должно получиться.

Не может не получиться.

Я вытащила из сумки все необходимое. Скепсис боролся с ожиданием чуда. Я пребывала в пограничном состоянии, когда не знаешь за что хвататься.

Судя по дыханию, по мерному, пусть и слабому пульсу, немного времени у меня было.

Для начала я обмыла все раны и обработала их. Зашивать побоялась. И без этих манипуляций по лицу Брюса ходили судороги. Он был бледен, сер, губы побелели и высохли.

Ему требовалось переливание. Провести его без оборудования я никак не могла, даже не представляла каким образом можно совершить подобное. Но буквально вчера я читала про один древний обряд. Он впечатался мне в память из-за того, что я посчитала его похожим на процедуру.

Разделение силы. Когда один здоровый человек, а точнее, одна здоровая и полная сил ведьма, поделиться живым могуществом с кем бы то ни было. Будь он моим родственников, я бы смущалась меньше и не медлила, но мы никем другу другу не приходились. И связь между нами могла быть одна — интимная.

Я тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли и новую порцию стеснительности. Закинула одну ногу на мужчину и оказалась сверху.

Положила одну руку на первое глубокое ранение, вторую на второе и заговорила на странном, непонятном языке, чем-то напоминавшим латынь. Это одна из причин, отчего я легко запомнила нужные слова.

Брюс вздрогнул, почувствовал, что на нем кто-то сидит и, прижав меня к себе, распахнул глаза.

— Лиса? — закашлялся он, не сразу осознав, а что я собственно делаю.

— Я, — попыталась отстраниться. — Не мешай, иначе я не смогу помочь.

— Значит, ты все-таки ведьма? — заметил он раздраженно, но не отпустил.

Я так близко находилась к его лицу, что мои волосы щекотали его шею и ключицы.

— Раньше тебя это мало заботило, — умудрилась вывернуться и выпрямиться. — Прошу тебя, доверься. — Как же я устала это повторять. — Поверь, я больше всех заинтересованна в твоем выздоровлении.

По-моему, он улыбнулся. Задвигался, устраиваясь поудобнее и по-хозяйски обхватил меня за бедра.

— Я готов, — слишком браво ответил мне.

Я ощутила, как его плоть восстает, как кровь приливает к его члену. И чем явственнее я это чувствовала, тем больше меня накрывала робость. Я медлила. Зачем?

Брюс явно все понял, принял и обрадовался будущему ритуалу.

Он потянул ткань моего платья, тут я воспротивилась.

— Юбки тебе недостаточно?

— Нет, прошу, — в хриплом голосе послышалась мольба.

Складывалось впечатление, что он твердо решил совместить приятное с полезным. И не могу его в том винить. Если ты приходишь в себя, когда на тебе восседает девица, то почему бы не воспользоваться ситуацией?

Продолжая колебаться, я все-таки повиновалась. Льняное платье упало вниз возле кровати. Белая сорочка, служившая нижним бельем, полетела вслед за ним.

Лэрд уже был нагой. Одеяло одиноко смялось сбоку.

Я думала закрыться, потянула руку, но Брюс не дал. Мужской взгляд жадно гулял по моему телу. Задержался на груди, опустился ниже, и ниже, и ниже.

Прерывисто вздыхая, я определенно осознавала, что моя лечебная процедура перетекла во что-то другое.

— Ты... — он глубоко вздохнул, а на лице образовалась гримаса боли, — невероятная...

— Спасибо, — чуть улыбнулась. — Но дай мне заняться серьезным делом.

Теперь я догадывалась, отчего ритуал считался сложным. Сосредоточиться, настроиться... это из ряда фантастики.

Но в итоге я не забыла, для чего начала все это.

Снова заговорила на древнем языке и выписывала на его животе и груди непонятные для меня руны. От каждого прикосновения тело загоралось неясным светом, будто я не пальцем чертила, а тусклыми, сияющими чернилами.

Брюс взирал на все с изумлением, но молчал. Но когда я закончила...

Подался вперед, обхватил меня и прижался губами. Страстно, чувственно, как животное.

От поцелуя я невольно застонала.

— Это не лечение...

— Лечение. Если бы я знал, — не отрывался он от меня и опустился к основанию шеи, — я бы просил тебя залечить все мои раны намного раньше. Видишь, я почти здоров?

Он рисовался. Его возбужденный член утыкался в мою промежность. Я тянула, но и он, и я были готовы. Наверное, во мне говорил какой-то страх, может, желание казаться недоступной, твердой, но деваться было некуда.

Обхватив горячую плоть, провела по ней вспотевшей ладонью. Во мне едко заговорил медик: «Он болеет, у Брюса жар, а ты все медлишь».

Приподнялась, направила блестящую голову себе между ног и, опершись двумя руками о широкую грудь, одним, решительным движением опустилась.

Мой сорвавшийся крик потонул в стоне лэрда. В нас самих, вокруг загорелся все тот же неясный свет, подтверждавший, что у меня получилось. Что не зря я спала по четыре часа, жадно изучая новую, неизведанную информацию, и,если честно, итог тоже предвосхитил все ожидания.

Получив заряд энергии, бодрости, Брюс почувствовал себя лучше. Он и без волшебного вмешательства проявлял поразительные чудеса выдержки и страсти, но сейчас его движения стали уверенными, властными, подчиняющими.

Он что-то зарычал, моментально нас перевернул, чтобы я оказалась под ним. Его пальцы впились в мои бедра, удерживая меня на месте. Толчками вбивался в меня, пока я сама не начала кричать от страсти.

— Лиса...

— Да...

— Ты теперь моя, ты знаешь?

В эту минуту я могла согласиться на что угодно.