Мусорные хроники

Глава 10

К горбуну я вернулся, погрузившись в раздумья. Не мог понять, правильно ли поступаю или совсем уже с катушек слетел. Всё вокруг менялось с такой головокружительной скоростью, что хотелось просто встать и во всё горло что-нибудь заорать. А вот что именно орать, я придумать не мог и только поэтому молчал.

Ещё я чертовски сильно хотел, чтобы всё это оказалось сном. Пусть коматозным, если учесть последние воспоминания, но всё же сном. Иначе как объяснить то, что видел я каждую секунду после попадания сюда? Сюрреалистический бред, неподдающийся никакому логическому объяснению, да и только.

Сам Николай Алексеевич мне так же покоя не давал. Вроде складно всё объяснил, но в голове это не укладывалось. Как яичный белок после встречи с миксером, вспенилось моё серое вещество и превратилось в жертву горячечного бреда.

Чем дальше я уходил от дома Николая, тем больше возникало новых, но не менее важных вопросов. Например, почему местные понимают наш язык как свой? Не могло же такого быть, чтобы все они говорили исключительно по-русски? Если я, как и все с Земли, так важен, то почему со мной не связались сразу, хотя следят как минимум со вчерашнего дня? Да и как поживают остальные земляне, которые объявились здесь после начала экспедиции?

Вопросы, вопросы, вопросы… Столько вопросов, что хоть обратно беги и спрашивай. Только поможет ли это? Вряд ли. Появятся новые.

От размышлений меня оторвал Черепаха. Он с ликованием, достойным первоклашки, принялся скакать по площади и махать костылём, чуть только я вывернул из-за угла. Повторял, что теперь богат, как сам Главный, что теперь накупит холопов и куч, заживёт всласть, и вообще это награда за все труды.

А мне было совсем не до радости.

Всю дорогу до Шатовки я молчал, как бы горбун не пытался расспросить про последние минуты Коляна. Волновали его странные вещи. Выпытывал, сколько пуль я выпустил в мерзавца и обгадился ли тот после смерти. Удивлялся, почему охрана его не защитила, но отвечал на это сам, решив, что те были счастливы избавиться от надоевшего хозяина.

— Ай да халоп! Ай да везучая твоя жеребиная порода! Кто бы мог подумать! А я-то не верил, — приговаривал он, хлопая в ладоши.

Вернувшись в Шатовку, я совсем помрачнел. Горбун толкал меня в сторону особняка Зафара, а я понять не мог, как мне остаться в живых хотя бы до завтра.

Лучше бы…

Даже придумать, что бы было лучше, не получалось. Сидеть на пятой точке ровно? Ковыряться в мусоре и надеяться отыскать ещё одни кружевные трусики? Уж это точно не для меня. Коль вступил на лезвие бритвы, будь добр не топтаться на месте.

Когда охранники Зафара увидели меня, реакция их оказалась чертовски похожей на восторги горбуна. Ох, и стоял им всем этот Колян поперёк горла…

Меня, как и в прошлый раз, пропустили в особняк без досмотра. Только один из рогатых вызвался проводить до зала Зафара. По пути я насчитал ещё четырёх, но это число можно было запросто умножать в несколько раз. Кто их знает, сколько охранников скрывается в дальних уголках и выскачет в самый неожиданный момент на манер чёртика из табакерки. Идеальная подготовка…

— А, Костолом, хе-хе! — встретил меня Зафар с особо благожелательной одышкой. — Раз ты здесь, то… хе-хе-хе, Коляна больше нет?

— Угадал.

Я ожидал, что охранник оставит нас наедине, но нет. Он держался за моей спиной и тяжело дышал, словно готовился наброситься по первому слову хозяина.

— Да, мне мои ушки рассказали, какой теперь бардак в Скалке творится. Хе-хе-хе. Давно пора было с ними разобраться.

«Гнилые у тебя ушки какие-то». — усмехнулся я про себя.

А спросил другое:

— Хочу напомнить про награду.

— И правда, хе-хе, я совсем забыл. Крест, ты отдашь награду моему, хе-хе, гостю?

— Конечно, хозяин, — отозвался из-за моей спины охранник.

Я услышал, как он чем-то зашуршал. Интуиция заставила меня повернуться. Вовремя! Рогатый уже достал своё убогое подобие пистолета. Ему оставалось лишь мгновение, чтобы прицелиться и выстрелить, но мне этого хватило.

Не раздумывая, я бросился к Зафару и на ходу выхватил оружие.

— Стой!!! — поросячьим визгом завопил тот, когда в несколько прыжков я приблизился и спрятался за его тушей. Места там было предостаточно, чтобы укрыть сразу несколько человек, но видимость оказалась хуже не придумаешь.

В клубах дыма я плохо различал очертания охранника, зато прекрасно слышал топот ног в коридоре. На выручку хозяину неслись сломя голову все те, кто был в доме.

— Где? Кто? Убью, мля! — голосили они, вбегая в зал.

Раздались первые выстрелы, похожие на звонкие хлопки. Куда целились охранники, оставалось только гадать.

— Не стреляйте, в меня попадёте! — заверещал Зафар.

Мне захотелось пристрелить его сразу, чтобы не мешался, но я быстро передумал. Заложник мне сейчас нужен был больше воздуха. Так я мог заставить охранников колебаться и ошибиться. Те как раз переругивались, решая, с какой стороны заходить.

— Не подходить! А-то вашему боссу хана! — пригрозил я.

— Не слушайте его! Застрелите уже эту сволочь, псы вы вонючие! — не замолкал Зафар.

Один из охранников всё же рискнул и дёрнулся в мою сторону. Я тут же наказал его за наглость, прицелился между складок Зафара и выстрелил. Тело рогатого вздрогнуло, на секунду застыло на месте и безвольно рухнуло.

— Жжётся! — не своим голосом заорал Зафар.

— Чё делать, хозяин? — тупо спросил кто-то из недр дыма.

— Убейте уже его, черти немытые! Я вам за что плачу?

— Ага! — приняли приказ несколько голосов.

Я услышал топот с обеих сторон. Время на раздумье не осталось, на промедление тем более. Я высунулся из-за Зафара и выстрелил. Мимо. Зато увидел, как врассыпную бросились четыре человека.

Тут же переместился к другому боку и выстрелил ещё два раза. Попал. Но к моему удивлению, на землю рухнули сразу трое. Все, кто был.

— Да что вы его боитесь? Он слабак! — кричал на них Зафар.

— Заткнись ты уже! — сквозь зубы огрызнулся я и всадил пулю ему в спину.

— Больно! — заскулил Зафар.

— Какого хрена? — я возмутился такой живучестью и выстрелил ещё два раза.

— Хватит! Хватит! Хватит!

— Да ты издеваешься?

Пока я пытался разобраться с Зафаром, охранники опомнились. Теперь они действовали умнее, подкрадывались тихо и почти неслышно.

Я лишь краем глаза заметил движение и тут же выпустил туда остаток пуль. Перезарядил.

Не знаю, убил ли я хоть кого-то, но движение с одной стороны прекратилось. Зато с другой стороны, чего я не заметил, два охранника выползли на линию огня, и тут же раздались хлопки их самострелов. Я услышал выстрелов шесть, прежде чем открыл огонь сам. Вслепую, ориентируясь по одним лишь крикам и матюкам, я заставил их успокоиться.

— Всех в расход! Всех! — надрывался Зафар, но ему уже некому было ответить. — Ничтожества! Расправьтесь, наконец, с ним, а не то я вас всех в расход пущу!

Я прислушался, но не услышал никого, кто мог бы ещё раз попытаться исполнить приказ. Если бы Зафар заткнулся хоть на секунду, он бы и сам понял, что остался один.

Распрямившись во весь рост, я обошёл его тушу и встал напротив.

— Что?! Почему вы его не пристрелите? Он же просто стоит! — бешено замотал он головой, и всё его тело заколыхалось подобно желе. Особенно подбородки, складками свисающие до волосатой груди.

— Наверное, потому что они все лежат?

— Невозможно! Невозможно! Не-воз-мож-но! — он перебирал толстыми пальчиками, унизанными кольцами, сучил пухлыми ножками, едва дотягивающими до пола. И глазами бегал по залу, стараясь на меня не смотреть. Искал спасения там, где его уже не могло быть.

— А я говорил, что не люблю, когда со мной пытаются играть нечестно.

Я вытянул руку, долго целился, выбирая место на его наглой одутловатой роже. В итоге выбор пал на переносицу. Между жиром заплывшими глазами, над круто изгибающим нос горбом.

— Стой! Погоди! Чего ты хочешь? Денег? Я дам столько, сколько ты в жизни не видел…

— У тебя столько нет, — усмехнулся я и нажал спусковой крючок. Потом ещё и ещё, и ещё. Пока патроны не кончились.

Туша Зафара ещё оставалась несколько секунд на месте. Накренилась сначала совсем незаметно, но постепенно ускорилась и плавно перекатилась на пол. Прямо к моим ногам.

Ещё через минуту в зал забежали рогатые. Я вскинул пистолет, с жалостью подумал, что надо было перезарядиться, и закрыл глаза. Не хотелось видеть, как после стольких усилий всё равно получу билет на тот свет.