Мусорные хроники

Глава 39

От ущелья до ворот военной базы было немногим больше полукилометра, но растянулись они как будто на все сто. Никто не ждал ничего хорошего, не надеялся, что встретят нас с распростёртыми объятиями. Слишком ярко показал Предел, какие твари хранят его тайны.

Из всех нас, уже по традиции, выделялся один лишь Тонкий. Он сменил вид смертника, ведомого на эшафот, на смиренно ожидающего кончины узника. Разница невелика, но, по крайней мере, его лицо больше не отливало зелёным цветом.

Я старательно всматривался сквозь сетчатый забор на территорию базы, пытаясь понять, есть ли там кто-нибудь живой, но так и не заметил даже самого малого движения. Всё замерло так, как это когда-то оставили. Внедорожник с открытой дверью посреди дороги, автомат, прислонённый к скамейке, и безвольно повисшая на флагштоке белая тряпка. Странно, что тут до сих пор было электричество, но что ещё можно ждать от Предела?

— Ты ведь никогда так далеко не заходил? — спросил я Тонкого, когда пройти оставалось ещё совсем чуть-чуть.

— Нет. А что? Ты сам не мог этого понять, не спрашивая меня? — огрызнулся тот.

— Просто уточнил, — пожал я плечами. — Интересно, а там есть кто-нибудь?

— Кто-нибудь, может, и есть.

— То есть ты даже не догадываешься?

— Не люблю догадываться. Обычно это приводит к ошибкам.

На том мы и замолчали.

Шлагбаум на КПП пришлось отломать, чтобы наши телеги проехали дальше. Тот заклинил и никак не хотел подниматься.

А внутри рогатые дали волю эмоциям. С восхищением разглядывали вышки, ангары и бараки. Упросили меня дать им осмотреть всё изнутри и первым делом заглянули в бункер с распахнутой настежь гермодверью. Как дети малые радовались, когда оказалось, что вся техника на ходу и лишь из-за строгого приказа не устроили на плацу гонки.

Вскоре позабыл об осторожности и я. Если бы опасность здесь была, она бы уже показалась. Так я подумал, когда подошёл к одному из ангаров и заглянул в щель между приоткрытых ворот. Внутри были длинные ряды ящиков с оружием, положенных один на другой до самого потолка. И это отозвалось во мне торжеством за достигнутую цель.

Я проскользнул в ворота и подошёл к первому же ящику. Открыл защёлки и поднял крышку. Тут-то сердце моё окончательно сомлело от счастья. Внутри на двух рейках аккуратно расположились новенькие АК-74, будто только с конвейера, ещё в масле. Ни за что бы не поверил, что здесь такое богатство покоилось годами, если бы мне об этом кто-нибудь рассказал. А теперь… Глаза ведь не умеют обманывать?

Внезапно, словно назло моему счастью, автомат проржавел и рассыпался в труху. Я брезгливо отбросил его, пока коррозия не перекинулась на мою кожу.

— Здравствуйте, Константин, — прозвучал голос совсем рядом.

Я поднял голову и увидел мужчину в военной форме. Крепкого, низкорослого, с резкими чертами лица, которые выдавали в нём прирождённого вояку.

Он стоял в нескольких шагах передо мной и внимательно меня изучал. Словно я подопытная крыса, каждый шаг который очень важен для эксперимента. Какого? Крысам такие подробности знать ни к чему.

— Здрасьти, — растерянно ответил я.

— Я заметил, что вам понравилась эта игрушка, — он кивнул на ржавые останки автомата у моих ног.

— Да.

Я не понимал, что это за человек и какого лешего ему от меня понадобилось, но решил не торопить события. Сам расскажет, если это важно.

— И вы, конечно, хотели бы забрать их с собой? — предположил незнакомец.

— Если только они не развалятся все, как только мы раздадим их людям.

— Не переживайте. Это была демонстрация. Чтобы вы не сомневались, будто можно избежать платы.

— Так вы что-то вроде прапорщика? Охраняете склад, пока не появится покупатель? — усмехнулся я.

— Можно и так сказать, — спокойно, с безразличным кивком, принял мою иронию мужчина. — В любом случае гораздо важнее то, на что вы готовы ради этого оружия.

К этому я уже был готов.

— Я привёз две сотни стволов. Этого хватит?

— «Двести сломанных пистолетов, собранных но коленке из подручных материалов» вы хотели сказать?

— А какая разница? Разве вашему любимому балансу важно, какое оружие я оставлю взамен? — спросил я, теряя уверенность с каждым словом. Если раньше я полагал, что понял Предел, то сейчас он вновь выбивал почву из-под моих ног.

— Оружие совсем не то же, что мебель или еда. Оно забирает жизни, а значит и платить за него нужно жизнями.

Я отступил на шаг, чтобы незнакомец не накинулся на меня, пытаясь взять оплату силой.

— Мне жертвоприношениями, что ли, заниматься надо? — переспросил в надежде, что неправильно его понял.

Но мужчина утвердительно кивнул:

— Именно. Баланс требует жертву. Не простую. Не надо убивать своих людей, они между собой слишком разрозненны. Вы должны пожертвовать тем, к кому все питают лишь тёплые чувства.

Я задумался, но ни одного такого человека вспомнить не смог.

— Таких людей нет, — признался.

А мужчина самодовольно ухмыльнулся.

— Я не говорил, что это должен быть именно человек.

— Прелесть? — опешил я, моментально поняв, о ком идёт речь. — Мне надо убить пса?

— Если у вас не найдётся чего-нибудь более ценного, то да. Вы всё верно поняли.

— Но пса ненавидит Тонкий. Он не всеобщий любимец.

— Люди порой сами не знают, что за чувства в них живут, и легко их путают.

— И как вы предлагаете мне это людям объяснить?

Мужчина развёл руками, а затем погладил одну из коробок с автоматами и сказал:

— Если вам нужно оружие, то придётся что-то придумать.

Я не имел ни малейшего понятия, что можно тут придумать. Если бы речь шла про кого-нибудь из партии человеческого рода, сомнений бы не было. Я бы даже горбуна принёс в жертву, пусть и скрипя сердцем. Но Прелесть?

Погружённый в размышления, растерянный и потерянный, я покинул ангар. Осмотрелся бессмысленно, ничего не замечая вокруг. Ко мне кто-то подходил, что-то спрашивал, но получал в ответ только вопросительный взгляд.

Горбун и Прелесть копались в помойке, недалеко от ангара. Видимо, привычка оказалась сильнее любопытства. И я направился к ним, ощущая, как нож в ножнах на поясе становится ледяным. Странное дело. Я был уверен, что он именно ледяной, и это почему-то казалось мне самым неприятным.

— Чаво ты такой бледный, Костолом? — обратился ко мне Черепаха. — Оружива нигде нет?

— Нет, есть, — выдавил я, а сам глаз с Прелести не сводил.

— А чаво тогда? Не то, что ля? Я вот как знал, что Тонкий ничерта не знает.

— Всё то.

— Так и будешь загадки загадывать? Коль оруживо на месте, и всё оно то, чаво ты мнёсся-то на помойке?

— Там заплатить надо. Черепаха, можно я с Прелестью отойду кое-куда? Хочу… хочу, чтобы он кое-что посмотрел, — проговорил я первое, что пришло в голову.

— Иди, я-то чаво? — просто согласился горбун.

Прелесть глядел на меня всё это время доверчивым взглядом и, когда я хлопнул себя по ноге, с готовностью пошёл следом. Не ждал он от меня никакой подлости и полностью доверял. Иначе стал бы спасать, рискуя своей жизнью?

Я нашёл укромное место, где никто бы не помешал мне совершить жертвоприношение. Сев на корточки перед псом и глядя ему прямо в глаза, я нащупал рукоять ножа. Достал его.

Спасение? Я ведь это собирался получить? Спасение своё, спасение любимой. Спасение для своего ребёнка! Самая благородная цель, которую я когда-либо перед собой ставил. Так почему же рука так дрожит?

Я убеждал себя, твердил одно и то же. Пёс дворовый, я знаю его всего пару дней и плевать мне, если его вдруг не станет. Забудется быстрее, чем мы успеем вернуться. Уже завтра только горбун будет ещё оплакивать потерю. Но и на горбуна мне плевать.

Так почему рука так нетвёрдо сжимает нож?!

Не знаю, понимал ли Прелесть, что собираюсь я сделать, но сидел он спокойно и ждал, что будет дальше.

Я занёс нож для удара…

…и сразу опустил.

Не могу. Слишком преданно он на меня смотрит, а я чересчур обмяк на этой помойке. Растёкся сопливой лужей по былой твёрдой убеждённости в своей правоте. Или на кону стояло нечто не настолько значимое, чтобы идти на предательство? Я думал, что готов на всё, но оказалось, что жертву принести не в состоянии.

Пусть так. Пусть я сгнию здесь… зная, что был совсем близко.

— Беги, дружище, — сказал я, погладив Прелесть по загривку.

Он тявкнул и понёсся прочь.

А я медленно встал и направился обратно в ангар сказать, чтобы прапорщик этот подавился своим оружием.

В ожидании моего возвращения, тот сидел на ящике с оружием и ковырялся в ногтях, выискивая там грязь.

— Спасибо, — сказал он довольный, не дав мне рта открыть.

— За что? Я не смог его убить.

— Но жертву вы всё-таки принесли.

— Какую? — не понял я.

— Я же говорил, что жизнь мне нужна только если не найдётся что-то получше.

Он говорил достаточно убедительно, но я не мог поверить. Это казалось лукавством, издёвкой, чем угодно, но только не правдой.

— Разве ничто лучше?

Мужчина встал и сбросил крышку с ящика.

— Вы знаете, что это такое?

— Оружие, что за странный вопрос?

— Это не просто оружие. В бою оно становится живым товарищем. Другом, который поможет не погибнуть. Забавно, да? С какой стороны посмотришь, то и увидишь.

— Я не понимаю. Так какую жертву я принёс?

— Преданность в обмен на верного друга. Так понятно?

— Как-то всё равно не очень.

— Тот всплеск эмоций, что вы пережили, когда пытались понять, что вам важнее.

— Так собаку не надо оставлять?

Прапорщик с силой хлопнул себя ладонью по лицу и проговорил, не убирая руки:

— Просто возьмите оружие и иди уже отсюда.