Мусорщик

Глава 11

Из канализации мы выбрались вместе с потоком грязи и нечистот скопившихся в одном из ответвлений. Стоит ли говорить, что пахли ничуть не лучше отбросов. Тая фыркала и постоянно трогала края маски, будто пытаясь просунуть пальцы под шов. Со мной она больше не говорила.

— Мы дома, — я развел руки, показывая завод.

— Угу, — буркнула девушка, идя за мной.

Габс зашипел, стоило ей зайти в убежище, после чего Тая забилась в угол и вообще перестала реагировать на происходящее. Перебесится. Я развел небольшой костерок и поставил горшок на самодельную подставку, насыпал немного каши, вывалил банку мяса и рыбы. Должно получиться вкусно.

Пока готовилась еда, разобрал рюкзак. Три миллиона ван наличностью, десять исцеляющих ампул, триста грамм золотых побрякушек, какие-то бумаги, футляр со свитком на непонятном языке. Я от досады заскрипел зубами. Да сколько можно!? Лунный язык еще ладно, зашифрованный блокнот из центра — терпимо, но это что за каракули!? Пыл немного успокоила коробочка с травяной пилюлей, хорошо хоть к ней прилагалась инструкция. Концентрат ледяного мха существенно укреплял кости принявшего, но взамен температура тела и метаболизм несколько понижаются. Противоречивая штука.

— Перчатки? — я потряс старые кожаные перчатки без пальцев.

На костяшках перчаток имели конические металлические набойки, а еще пахли потом. От них прямо разило.

— Это необычная вещь, — внезапно заговорила Тая. — Отец говорил, что в них заключена злая энергия. Тот, кто их наденет будет одержим жаждой битвы.

— Разве энергия может быть злой? — я удивился. — Энергия это просто энергия.

— Ты такой же глупый карлик, как и раньше, — вздохнула девушка. — Сама по себе не может, но если ее насытить своей волей, то вполне.

О чем она вообще толкует? Как можно насытить что-либо своей волей? Ты просто берешь ману из окружающей среды, выстраиваешь ее в конструкт и творишь заклинание. Снова ничего не понимаю и меня это жутко бесит.

— Тебе надо поесть, — я снял закипевшее варево с огня. — И можешь рассказать подробнее.

— Ой да черт знает, как там все устроено, — Тая запахнулась в плащ, словно желая полностью скрыться под ним. — Никогда не слушала лекции.

Блин, как она все-таки бесящая. Может дать ей пару раз в рожу, чтобы она успокоилась!? Разве она не понимает, что перед ней стоит верховный некромант Галена, сильнейший из магов?

— Фу, какая гадость, — я бросил перчатки обратно в рюкзак. — Они как-то влияют на разум. Мне жутко захотелось тебя поколотить.

— Я завтра уйду, — совершенно не слушая меня, прошептала девушка. — Я должна отомстить этим уродам.

— Хорошо, — я отправил в рот ложку дымящего лакомства.

— Не будешь меня останавливать? — вскинула голову Тая, но тут же приспустила капюшон. — Говорить, что я однорукая калека с выжженным источником, а на моем лице маска шуи? Что месть не выход?

— Если хочешь глупо погибнуть, то это твой выбор, — я до блеска вычистил горшок и облизнул ложку.

— Дурак, — прошипела подруга и отвернулась к стене.

Теперь самое интересное. Я открыл футляр с Небесной раковиной и провел пальцем по глянцевой внутренней полости. Чувствую, как от нее исходит жизненная сила. Приятно. Словно окунул пальцы в теплое море. У самого края раковины было проделано небольшое отверстие, видимо, для шнурка, который нашелся на дне кейса. Но штуковина слишком ценная, чтобы постоянно носить с собой. Мне за нее горло перережут не задумываясь.

Но преимущества Небесной раковины неоспоримы, благодаря ее ауре я смогу быстрее восстанавливаться и накапливать энергию. Тренировки десяти восходов и Небесного цветка в разы ускорятся. Может мне вообще не придется использовать токсичный отвар небесного цветка, если применять раковину. Надо попробовать завтра. Я все же накинул артефакт на шею, чтобы использовать его во время сна. За хрупкость раковины опасаться не стоило, такую не раздавишь брошенной сверху наковальней.

Уснул быстро, стоило только закрыть глаза. Но проснулся еще до рассвета — тело пылало жаждой действий. Но встать стоило еще раньше. Таи и след простыл. Также пропала сумка с деньгами и исцеляющими ампулами, только свиток остался валяться на полу. Черт, я мог бы догадаться, что так выйдет. Небесная раковина на месте.

Выскочив на улицу, я за несколько секунд отыскал следы девушки на влажной земле. Она не пошла в город, а двинулась в совершенно неожиданном направлении — в Белые пустоши. Что эта дурочка там забыла? Хочет просто сгинуть вместе с моими деньгами? Выругавшись на лунном языке, я ринулся обратно в убежище, где переоделся в добытую вчера броню. Кинжалы и короткий меч берем с собой. Для Габса вывалил банку тушенки, в спешке угодив ему прямо на голову. Кот раздраженно зашипел.

— Это тебе, не злись, — я снял с шеи Небесную раковину и положил на фыркающее животное. — Нравится же, да?

Габс замурчал и свернулся клубком возле артефакта.

На всякий случай накинув на себя драный плащ, чтобы не светить дорогую амуницию, я бросился по следу. Идти пришлось больше получаса, след потерял еще раньше, но не сильно волновался. Похоже, что Тая направилась в заброшенный город. Не в пустоши же.

Как только показались первые многоэтажки, я сместился поближе к зданиям, стараясь держаться вплотную к стенам. Солнце только взошло, а песок уже ощутимо нагрелся. Еще полчаса и задует обжигающий ветер. Но я ошибся. Стоило только углубиться в город на сотню метров, как насмешливый порыв швырнул в лицо пригоршню песка. Проклятое место. Песчинки противно скрипели на зубах, и я нырнул за обломок, чтобы прополоскать рот.

— Сюда малявка побежала, — неожиданно раздался противно-скрипучий голос. — И пропала! Куда делась эта мелкая шлюха?

— Зачем нам ее вообще искать? — заныл второй. — Деньги у нас. Кому вообще нужна шуя?

Если бы я не отошел, то неминуемо наткнулся на них. Судя по разговору, парочка ищет Таю. Вряд ли в Дэшке есть еще одна шуя. Но самое паршивое то, что мои деньги перекочевали к новому хозяину. Вот же тупая девка.

Когда голоса чуть отдалились, я выглянул из своего убежища. В двадцати метрах шли двое мужчин — один круглый как шар, с лысой башкой, второй долговязый и тощий. Оба в дешевых коричневых плащах, как только не боятся свариться при местной жаре? У толстяка на спине закреплен большой молот с клювом. Тощий таскал арбалет.

Идти за ними? Нет, они охотятся за Таей, а в девчонке нет нужды. Куда важнее спасти собственные денежки. Но с другой стороны, кто знает, на кого я могу там нарваться? Даже искалеченная Тая представляла собой сильного бойца. Обычный бандюган ей и в подметки не годится. Решено, допрошу их.

Сыпучий песок скрадывал звуки шагов, а поднявшийся ветер заглушал остальной шум. Я следовал за парочкой совсем близко, в метрах десяти. Надо выждать, когда они подставятся. Толстый внезапно остановился, а затем схватился за живот и начал пританцовывать. Доходяга всплеснул руками.

— Да ты заебал срать! — донесся его голос.

Толстяк бросился к ближайшей дыре в стене и нырнул туда, на ходу снимая штаны. Тощий взвел арбалет и сел на землю, подстелив полы плаща. Его гадящий напарник задерживался и парень начал скучать. Он поднял оружие и принялся что-то выцеливать. Со щелчком сорвался болт, прибив к стене кусок пленки, гоняемый ветром. А он хорош.

Я сорвался с места, планируя добраться до молодчика, пока он не перезарядит арбалет. Кинжалы выскользнули из ножен, готовые резать живую плоть. Один удар. Прикончу его одним ударом. Тощий заметил меня, когда нас разделяло всего несколько шагов. Я отвел руку для удара. Он откинул плащ и потянулся к длинному загнутому ножу, закрепленному на поясе веревкой. Никак не успеет. Почти сразу повеяло чувством опасности. Я резко сменил траекторию движения и проехался по песку в подкате.

— Стой! — раздался крик.

Тая. Это ее голос. Щелчок. Над головой просвистел арбалетный болт. Толстый вернулся!? Нет. Я попал в ловушку. Пухляш лежал в дыре, установив арбалет на маленькую деревянную стойку. Они с самого начала планировали это.

Черт, попался, как дурак. Но не время менять планы. Я отвел свободной рукой удар тощего, намеревавшегося всадить кинжал мне в горло, и мазнул лезвием по его предплечью. Быстрый, зараза. Успел отдернуть конечность, иначе вспорол бы ему мясо до кости. Я отклонил голову, пропуская размашистый дилетантский удар. Что за неумеха? Противник попытался еще несколько раз достать меня, а потом словно ненароком открылся, подставляя корпус. Еще и отшагнул назад, чтобы получилось его достать только отчаянным уколом. Ага, уже поверил.

Я рухнул на землю, а тощий высоко подпрыгнул. Между его сапог пролетел болт, врезавшись в стену за нашей спиной. Хм, циркачи какие-то, а не приличные бандиты. На что долговязый рассчитывал, если потенциальный противник разгадает трюк? Он в воздухе, нет никакого пространства для маневра. Ему остается приземлиться на мой клинок.

Или опять ловушка? Мой мозг отчаянно пробуксовывал. С тварями на Галене было попроще, им присуща определенная хитрость и зачатки тактики, но они больше полагались на силу и ловкость. А здесь приходится продумывать каждый шаг. Нет, слишком похоже на западню.

По наитию я метнулся вбок, а не к тощему. И не прогадал. Он взмахнул рукой, выбрасывая стальную звездочку, глубоко ушедшую в песок. Толстяк тоже сделал свой ход — он целился из небольшого арбалета, отложив в сторону основной. Дылда уже почти приземлился, я практически закрыт его телом, но… Крохотный болт пролетел между ляжек тощего, едва не угодив тому в задницу, и ужалил меня в бедро. Сука. Глубоко вошел, сантиметров на пять.

Ублюдки, думаете, что одни такие умные? Признаюсь, во мне говорило бешенство, отчего я решился на подобную глупость. Никогда не умел метать кинжалы, относительно мастеров оружия, конечно. Бросок сделал одним предплечьем, сжавшемся от боли перенапрягшихся мышц. Так врагу труднее будет среагировать. Тощий попытался уклониться, но сделал только хуже. Изначально, я попал бы в надбровную дугу, что вообще не гарантировало смерть, не так уж и силен бросок. Но мужчина дернулся, буквально подставляя глаз. Взмахнув руками, он осел на землю, запрокинув голову.

— Маша! — заорал толстяк.

***

Большой Чон с самого детства был трусоват, да и неповоротлив. Другое дело его подруга Маша — высокая, быстрая, гибкая, как ивовый прут. Чон всегда ей восхищался, а когда стал подростком, то и вовсе влюбился. Другие парни не держали Машу за девушку, ведь грубые черты лица, сиплый голос, плоская фигура и небольшие усики не слишком свойственны женскому полу. Но Чону было плевать. Он таскался за ней, как собачка.

Когда Маша связалась с хулиганами, он без раздумий отправился за любимой. Ему не нравилось издеваться и бить людей, но желание быть рядом с подругой перевешивало все моральные принципы. Потом они оказались в настоящей банде, он впервые убил человека — размозжил мелкому парнишке лицо дубинкой. И его любовь наконец приняла ухаживания. Поначалу Чону избили, ведь посчитали, что он клеится к парню, но после ситуация разрешилась.

Много чего было в их жизни: долгие годы в наемниках, неудачи в постели, наемные убийства, скандалы. Но постепенно притерлись друг к другу. К сорока годам им удалось собрать денег и бросить криминальное ремесло. Пара обосновалась в небольшом городе, открыла пекарню, у них родилась дочь. Одаренная. Бизнес приносил доход, но его не хватало на таблетки и эликсиры для развития чада.

Когда с ними связалась главарь банды старуха Шалма, предложив легкое дельце на три миллиона ван, супруги не раздумывали. Работка оказалась еще легче, чем они думали. Дочка знакомого Шалмы вышла на нее и рассказала о своей нелегкой судьбе, попросив помощи с местью. Глупая шуя. Они вытащили счастливый лотерейный билет, ведь бонусом шли десяток исцеляющих ампул и ценные бумаги на пять миллион ван.

Шуе не хватило ума даже умереть нормально. Чон ведь просил ее не дергаться, чтобы все прошло быстро и безболезненно. Но девка ударила его и решила свалить. Хорошо, что Добряк успел ей кровь пустить, далеко не уйдет. Чон искренне разозлился на шую, он ведь хотел, как лучше, он просто старается ради будущего своей дочери. Разве нельзя спокойно постоять, пока тебе не отрубят голову?

Потом появился этот пацан. Они вообще бы не засекли его, но выручил амулет Кша-та-ари, чувствующий внимание, направленное на его владельца. Дорогая штука, ведь для ее изготовления жрецам нужно принести в жертву трех рабов. Чон не любил жертвоприношения, но амулет выручал не раз. Как и сейчас.

Они с Машей провернули свой любимый трюк. Он отошел якобы по нужде, а жена дурачилась, делая вид, что расслаблена. Чон уже ждал в засаде, приготовив арбалет. Сколько умников полегло на такой дурацкой уловке, они уже считать перестали. Но все пошло не по плану.

Пацан… Мелкий каким-то образом смог увернуться от арбалетного болта. Не каждый одаренный повторил бы такое. Да, его предупредила шуя, но уже было слишком поздно. Не может же он быть подмастерьем? Что ему делать в такой дыре? Ничего, сейчас Маша нарежет ублюдка на кусочки.

Чон приник щекой к ложе арбалета, наблюдая за боем на кинжалах. Какой мерзкий пацан. Рожа бледная, будто всю кровь выпустили, и зубы треугольные, как у дикарей с островов. Малец метнул на него быстрый взгляд. Мужчина забыл, как дышать, придавленный двумя черными, как смоляное озеро, глазами. Черт, чуть не проморгал время для следующего трюка, спохватился он. Маленький арбалет отправил стрелу точно между ног жены. Дерьмо, должен был попасть точно в живот. Но нога тоже неплохо, лишит мальца подвижности.

Чон перезарядил оружие и приготовился к следующему выстрелу, благо у них с Машей полно подлянок и грязных трюков. Но… Кинжал в руке мелкого неожиданно исчез. Что!? Маша запрокинула голову, откуда торчал нож, вошедший почти до самой рукояти. Кровь быстро побежала по впалым щекам жены и скрылась за воротом рубашки. Мужчина затрясся и случайно нажал на спуск, отправляя болт в песок. Невозможно. Горячий песок показался ему холоднее ванны со льдом. Налетел ветер. Здания уныло загудели, будто огромные расстроенные трубы, но их плач показался Чону ужасной издевкой.

— Маша! — закричал он, вскакивая и доставая дубинку.

Он не любил ближний бой, а кровь и кишки вызывали тошноту. Но сейчас Чон был готов голыми руками разорвать мальчонку на куски, раздробить ему кости и поссать на останки. Бледный ублюдок безразлично стоял, смотря на его приближение. Сейчас Чон покажет, что такое десять лет охоты за головами. Окованная сталью дубинка просвистела возле плоского носа пацана. Мужчина зарычал, предвкушая победу. Только острая боль в животе отрезвила его и заставила сделать несколько быстрых шагов назад.

— Что за херня? — прошептал он.

От длинной резаной раны на его животе к окровавленной и блестящей руке мальчишки тянулась серая петля кишок. Чон уставился на два черных провала, в которые превратились глаза противника.

— Иди сюда, — мелкий потянул за потроха, набрасывая одну петлю себе на предплечье. — Быстро.

Мужчина вздрогнул и завывая, как собака, сделал короткий шаг вперед. Из его брюха остро несло дерьмом и кровью. Только запах сводил Чона с ума, а вид валяющихся в песке кишок, выскальзывающих из его живота, словно угри, за пару секунд сломал его. От стресса его кишечник и мочевой пузырь опорожнились, но Чон продолжал идти мелкими шажками.

Перед его глазами мелькнула серая полоса — лезвие меча вспороло шею, заставляя кровь брызнуть дугой. Последнее, что Чон увидел, это ухмылка пацана, намотавшего на руке почти все его потроха.