Мусорщик

Глава 2

По грунтовой дороге, утопая в сухом песке, топала грузная женщина с синей клетчатой сумкой. Ветер трепал ядовито-малиновые волосы, вызывая стойкую ассоциацию с зарослями ядовитого лишайника с родной планеты. Лицо в рытвинах скривилось, едва она меня заметила.

— Крис, привет, — мне помахали рукой. — Принесла тебе гостинцы.

Социальная служба раз в месяц снабжала Криса небольшим набором продуктов и выплачивала денежное пособие. Вот только парнишка уже много лет ни видел ни первого, ни второго.

— Вот здесь подпись поставь, — женщина сунула мне под нос папку с бумагами.

— За что? — я безрезультатно вгляделся в напечатанные буквы.

— Ах, правильно, молодец, что напомнил, — натянуто улыбнулась женщина и вытащила из сумки жестяную банку.

— А можете прочитать? — я передал папку обратно.

— Ты думаешь один у меня такой? — маска дружелюбия наконец спала. — Подписывай давай быстрее.

— Прочитайте или не буду подписывать, — я покачал головой.

— Три банки тушеного мяса, три пакета крупы, три килограмма сезонных овощей, мука, сахар… — женщина бубнила себе под нос, иногда бросая на меня испепеляющие взгляды. — Три тысячи ван денежного пособия. Доволен теперь? Ставь давай свою закорючку.

— Где продукты и деньги? — я отвел пальцем уткнувшуюся в лицо папку.

— Ну мы же с тобой договаривались, у меня пятеро детей приемных, работаю не покладая рук, чтобы прокормить всех. Думаешь, что тебе нужнее, чем им? — нахмурилась женщина. — Как ты потом им в глаза посмотришь? Для сирот зажал?

— Где продукты и деньги? — я повторил вопрос.

— Государство еще заботиться о таких тварях, как ты, — соцработница сплюнула мне под ноги. — Ты подпись будешь ставить или по-плохому сделаем? Знаешь же, если муж приедет, то все дерьмо из тебя выбьет.

— Нет продуктов, нет подписи, — я собрался уходить в дом.

— Твоя взяла, паскуденыш, свезло, что проверка сегодня, — побагровевшая от злости тетка вытрясла сумку прямо на землю. — И деньги твои вонючие мне не нужны.

Бросив в меня три синие бумажки и получив подпись, женщина ушла, оглашая округу гневными воплями. За пятнадцать лет Крис получил положенные продукты и деньги от силы раз десять, остальное оседало в холодильнике и карманах ушлой тетки. Если бы не проверки, то вообще остался бы с носом. А что парень мог сделать?

Собрав причитающуюся пайку, я плотно поел и покормил Габса. Больше всего радовали три тысячи ван — где-то треть от средней зарплаты в Дэшке. Неудивительно, что тетка пришла в ярость от ускользнувших из ее загребущих лап купюр.

Если слова насчет мужа правдивы, то мне стоит в скором времени ждать гостей. Нужно потратить время с пользой. Магию применять не могу, но для мелкого ремонта и восстановления организма она и не нужна. Можно обойтись внутренними резервами.

Прежде чем стать некромантом, любой галенец обязан достичь максимально возможного уровня физического развития. Мертвую плоть невозможно больше натренировать, лишь дополнительно укрепить магией и специальными растворами. И чем основательнее фундамент, тем более высокий некрополис ты сможешь построить (любимая поговорка моего учителя).

Первый уровень тренировок — особая дыхательная гимнастика, насыщающая организм жизненной силой. Сев в первую начальную позу, я до поздней ночи пытался приспособить упражнение под доставшийся мне тщедушный организм. Даже самые бездарные могли с первого раза сделать тридцать вдохов, добившись нужного эффекта, я же не мог выполнить и десяти.

При правильном выполнении в солнечном сплетении будто зажигается огонь, но нынешняя оболочка никуда не годилась. Все закончилось сильным головокружением и тошнотой.

Три следующих дня прошли в попытках освоить дыхание. Никто не пришел выбивать деньги. Я ел от пуза, поглощая больше еды, чем Крис мог позволить себе за две недели. Организм не нуждался в таком количестве пищи, но я попросту не мог остановиться, откровенно наслаждаясь вкусовыми ощущениями.

Вечером четвертого дня я смог сделать двадцать вдохов и почувствовал разливающееся тепло в животе. Получилось! Ликование испортили мужской голос, надрывающийся в доме:

— А ну вышел сюда, гондон! Я тебе сказал, уродец! Или ты сейчас сам выходишь или я тебя урою!

Я притаился в подвале, надеясь, что незваный гость накричится и уйдет. Тело слишком слабо, можно умереть даже от несильного удара в голову.

— Ну, бля, ты сам напросился, крысеныш, думаешь я тебя не найду? — грохот сверху стих.

Магия! Я вскочил, почувствовав колебания. Но каким образом? Тяжелые шаги направились к мусорной куче, послышались шорохи и удары, а затем скрипнул люк. Схватив Габса, я затолкал его в лаз и закрыл фанеркой. Сам спрятался под кроватью, прихватив с собой кухонный нож.

— Добегался, ушлепок? — лестница заскрипела под весом гостя. — Мы же с тобой по-хорошему всегда, а ты решил заднюю дать? Не, так не пойдет, Крис.

Показались ноги в тяжелых кожаных ботинках с металлическими носами и камуфляжных штанах. Незнакомец остановился на середине комнаты. Я сжал нож в вспотевшей руке. Гость двинулся к кровати, но споткнулся на лежанке Габса и растянулся на полу.

— Сука, какого хера… — наши глаза встретились. — Вот и ты, выблядок мелкий.

Острие ножа вошло в глазницу мужчины, пока широкое основание клинка не уперлось в кость. Гость вздрогнул и вытянулся. Из выколотого глаза шустро побежала кровь, стекая ручейками по неровному полу. Мертв.

Не думаю, что стоило убивать его, но рука дернулась сама, инстинктивно реагируя на опасность. На Галене по-другому не выжить.

В Дэшке исчезновения людей были не редкостью, особенно среди сборщиков мусора или ходоков в пустоши. Но подозреваю, что незнакомец был мужем соцработиницы, и та в курсе, куда мог отправиться ее благоверный.

Убийство человека. Я перебрал память Криса, отслеживая все ассоциации. Почти за любое преступление отправляли на исправительные работы, откуда имелся неплохой шанс не вернуться. Десять лет каторги. Пятнадцать. Восемь. Тридцать два? Случайно подслушанный разговор двух мусорщиков шел про убийство местного стража закона. Виновник получил тридцать два года. Но его зарезали в участке перед отправкой.

Я вылез из-под кровати и осмотрел труп. На синей форменной куртке задорно поблескивал значок в форме шита. Неловко вышло. В карманах мужика нашлось пару замасленных купюр.

Выйдя на улицу, я обнаружил велосипед возле крыльца. Поблизости никого, и в теории не должно быть свидетелей, видевших, как мужчина зашел в дом. Закатив велик на кухню, я нагреб на него мусор и спустился в подвал.

Что же делать с телом? Целиком его съесть не выйдет, особенно за день, но некоторые органы мне понадобятся, раз уж так вышло. Вооружившись небольшим топориком для колки дров, я вскрыл грудную клетку мертвеца, достав сердце и печень. Если Судьба послала мне их, то грех отказываться от толики жизненной силы.

С помощью магии я мог бы высосать соки не прибегая к таким древним методам. А так придется есть сырое мясо.

Сложив нарубленные на мелкие кусочки потроха, я принялся разделывать тело на фрагменты, которые смогу унести. Наверху нашлось пару мешков, правда, начавших быстро протекать. Весь пол был запачкан кровью и придется хорошо потрудиться, чтобы его отдраить.

Крис жил в паре километров от города, в давно заброшенном районе небольших домиков. Место считалось нехорошим, особенно его северная окраина возле завода, но прежний владелец жил здесь вполне спокойно. Тут даже бродячих собак не водилось, ставших настоящим бедствием для жителей городка.

Я остановился перед лестницей, снова считывая воспоминания. На окраине довольно часто пропадали люди, но Крис почему-то не придавал этому никого значения. Но мне такая репутация только на руку.

Дождавшись пока стемнеет, я начал перетаскивать мешки к самому крайнему домику на районе, где закидывал в них камни и сбрасывал в колодец. На дне плескалась какая-то черная жижа, поглотившая улики. Велосипед отвел к заводу, где сбросил его в первый попавшийся люк. Близко подходить к мрачной серой громаде главного здания не решился.

Пока было светло, оттирал засохшую кровь. Но стоило утреннему свету заглянуть в подвал, как обнаружились десятки пятнышек и незамеченных брызг. Закончив уборку, я без сил повалился на кровать.

Органы!

С кряхтением поднявшись, я принялся медленно поглощать покрошенные потроха, не забывая тщательно разжевывать. Проглотив всю миску, сосредоточился на усвоении жизненной энергии. Запаса сил гостя не хватило, чтобы справиться с болезнью, но я основательно насытил и укрепил хлипкий организм.

Через два дня удалось проделать тридцать вдохов, совершив полный цикл. Никакой речи об усилении тела не шло, я только замедлил неминуемое разрушение. Только, чтобы достичь равновесия, придется сделать около четырех циклов, что займет больше двух месяцев.

Продукты заканчивались, поэтому я принял нелегкое решение отправиться в город. Вымывшись, я отыскал среди вещей Криса синий комбинезон и немного подранную куртку с капюшоном. Отмочив бинты, снял их с лица, обнажая участки красноватой сильно шелушащейся кожи. С большими гнойными фурункулами я пока не справился, но воспаление немного стихло. Губы и участки возле крыльев носа выглядели хуже всего — в глубоких влажных трещинах, причинявших жуткую боль при разговоре или приеме пищи.

Открыв новую пачку бинтов из неприкосновенного запаса, я снова замотал физиономию и надвинул капюшон. Сменив походные ботинки на рваные кроссовки, направился в Дэшку.

Песчаная дорога и коричневые стены лугового бурьяна сменились ломаным асфальтом и проплешинами сероватой земли. С каждым шагом деревьев и кустов становилось все меньше, пока меня не окружили ряды обсыпающихся каменных трехэтажек, облепленных деревянными пристройками и брезентовыми козырьками. Прямо возле низеньких заборов валялся цветастый мусор, часто заслоняя саму изгородь.

Иногда здания разрастались настолько, что неказистые пристройки сращивались, образуя настоящие лабиринты. Я считал жилье Криса свалкой, но здесь хлам торчал из каждого угла и щели. Несколько ребятишек играли на крыше дома, лазая по торчащим стропилам, как настоящие пауки.

Безногий старик, сидящий возле входа в дом, поднял палку и что-то нечленораздельно прокричал мне.

Заметив на другом конце улицы несколько пошатывающихся фигур, я сразу свернул в проулок. Нужно стараться избегать любого контакта с прохожими. Криса считали местным дурачком, и никто кроме детишек его не задирал, но лучше перестраховаться.

Слева хлопнуло окно и женщина с рябым лицом выплеснула мне под ноги ведро с нечистотами. Ее некрасивая рожа скривилась, когда бабища поняла, что промазала. Блеклые глаза закатились под лоб, и створка захлопнулась, задребезжав стеклом.

В магазине с забранными решетками окнами и железной дверью, едва мне поддавшейся, было пусто и пахло рыбой. За прилавком курила продавщица — женщина лет сорока внушительных размеров, с бугрящимися мышцами на руках и огромными грудями. Одним вдохом выкурив сигарету, баба вопросительно на меня посмотрела.

— Пять банок тушенки, три банки жира, три пакета любой крупы… — я по памяти огласил список необходимого.

— А деньжата есть, Крис? — приподнялись густые черные брови.

Я показал синюю бумажку и продавщица начала выставлять продукты. Загрузив полный рюкзак, я передал деньги, но пока женщина отсчитывала сдачу, заскрипела входная дверь. Как же не вовремя.

— Тина, Тиночка, привет, красавица, — в воздухе повис запах крепкого алкоголя. — По старой дружбе, запиши на счет бутылочку.

Низенький мужчина в заляпанной пожелтевшей майке-безрукавке провел узкими глазами отсчитанные купюры. Он поставил татуированную руку на прилавок и будто ненароком толкнул меня.

— Эй, дурачок, откуда бабки? — мужик неожиданно приблизил свое лицо, выпучив глаза. — А? Стырил где-то?

— Пособие, — выдавил я, смотря в пол.

— Шо!? Луиза крышей поехала что ли!? — рассмеялся алкаш и внезапно нахмурился. — Ты че мне пиздишь, шкет?

— Проверка была, — я попытался отодвинуться, но пальцы мужчины больно вцепились в плечо.

— Не у меня в магазине, — над нами нависла продавщица, сурово поджавшая губы. — Ты меня знаешь, Толик. В последний раз записываю в кредит, если не вернешь бабки, то парни Большого зайдут к тебе в гости.

— А я че? Я ниче, — мужик демонстративно поднял руки. — Мы же дружбаны с Крисом, а ты что подумала? Что я деньги отберу у убогого? Я же ветеран, Тинка, человек большой чести.

Не дожидаясь окончания фразы, я вылетел из магазина, надеясь поскорее смотаться из Дэшки. Когда ряды домов разросшихся, как раковые опухоли, сменились растительностью пригорода, дал себе передышку. Я даже сошел с основной дороги, петляя между заброшенными цехами и полями.

Тот мужчина из магазина явно положил глаз на мои денежки. Хорошо, что удалось оторваться. Зайдя в дом, я сбросил тяжелый рюкзак. Сзади раздался шорох. Я развернулся, но перед глазами мелькнула черная дубинка и неясный силуэт, скрывавшийся в углу.