Мусорщик

Глава 5

Франс дэ Валье, тайный инспектор первого ранга, смотрел на оборванца, пока тот не скрылся в зарослях. Тонкие музыкальные пальцы парня нащупали секретный отсек под бардачком. Со щелчком выкинулась подставка, хранящая стеклянный шприц, резиновый жгут, пакетик с мелкими синими кристаллами, закопченную десертную ложечку и толстую жестяную банку, в которой хранились жуки-трупоеды с Семи остров.

Острая металлическая игла с трудом проткнула тонкую кожу парня и поршень шприца начал проталкивать густую темно-фиолетовую жидкость по вене. Глаза Франса закатились, а по телу пробежалась волна сокращений, мгновенно сжигая накопленный жир и мышцы.

— Сестра, я его нашел, — с трудом прошептали посиневшие губы. — Они ошиблись.

— Дорогой брат, я верила в тебя. Они думали, что смогут избавиться от нас, поручив тебе поиски и сослав на край света. Что предпримешь? Вернешься в столицу с победой?

— Нет, за эти шесть лет я многое переосмыслил, — Франс попытался улыбнуться. — К чему мне быть первым в стае шакалов, если я могу въехать в королевский дворец на слоне? Я ничем не рискую в любом случае.

— А если он слишком слаб? Как тот, что стал причиной краха нашей семьи?

— Восемь ветвей магии, сестра. Он почти так же силен, как… ты поняла меня, — Франс зашелся в сухом кашле. — Мне надо просто немного подтолкнуть его в нужном нам направлении. Все, больше не могу держать связь, прощай моя возлюбленная сестра.

— Прощай, брат. Не будь, как мышь.

***

Я резко встал с нагретой солнцем земли и сделал несколько пробных движений. Тело слушалось с небольшой заминкой, но в разы лучше, чем при вселении. Три недели тренировок дыхания принесли свои плоды.

Зайдя в дом, уставился в зеркало. На меня смотрел череп, обтянутый почти белой кожей, с черными провалами больших карих глаз и тонкими синими губами, скрывавшими немного заостренные, будто подпиленные зубы. Даже в бытности некромантом я выглядел более живым.

Фурункулы и раздражение удалось убрать, как и отладить все жизненно важные процессы в теле паренька. Кроме болезни. Я сумел загнать ее в глубокое подполье, но сильное потрясение, вроде обширной раны или переохлаждения, неминуемо приведет к рецидиву. На таблетки тратиться жутко не хотелось.

С поглощением сердец убитых мужчин не срослось. Когда я вскрыл грудную клетку первого, но всех внутренних органах обнаружились плотные пузырьки, а между кишок ползали мелкие желтые черви. У второго паразиты чувствовали себя еще вольготнее — печень превратились в раздутый водянистый шар, кишащий взрослыми нематодами. Я не рискнул есть зараженное мясо.

Занеся сомлевшего на улице Габса в подвал, я начал собираться в город. Две прошлые ходки можно назвать удачными. Меня не обокрали и не побили, что еще надо? Стражи тоже больше не заходили, значит, тот парень смог все уладить.

Из денег осталось сто ван и пришло время найти работу. Крис занимался сбором мусора в Старом городе, но ему приходилось тратить недели, чтобы добыть себе пропитание. Мне же нужны таблетки и книги с техниками заоблачной стоимости.

Всю Дэшку кормил мусор. Большая часть населения работала на перерабатывающих заводах, сортируя привезенный хлам. Другие обретались на незаконных свалках, после сбывая найденное перекупщикам или на те же заводы. Власти города были в курсе нелегально свозимого мусора, но закрывали глаза за хорошую мзду. В итоге десятилетиями скапливаемые отходы возвышались, будто настоящие горы.

Заводчане получали стабильный оклад, плюс найденные в хламе ништяки, если сумеют их незаметно вынести. Мусорщики целенаправленно искали ценные вещи, кормясь с их перепродажи. Были еще Ходоки, уходившие за Старую свалку и дальше, частично забираясь в Пустоши. Только ходоками становились не от легкой жизни, а от совсем крайней нужды.

— Ходок живет три года, — я повторил когда-то услышанную Крисом поговорку.

Самый выгодный путь — стать Ходоком. В пустошах можно найти старые драгоценные монеты, антиквариат и даже книги с техниками. Есть шанс озолотиться с одного рейда. Говорят, что Большой именно так получил начальный капитал, а уже позже стал успешным коммерсантом.

Но… Пустоши опасны. И никто точно не знает, чем именно. Вроде там нет диких зверей и чудовищ, нет бандитов и культистов, но люди слишком часто оттуда не возвращаются. И неизвестность пугала народ больше всего. Как и меня. Будучи в теле слабого, болезненного паренька, без магии и оружия, я не стану рисковать.

Тогда решено, подамся в мусорщики. Прежний Крис справедливо опасался находиться рядом с другими людьми, но хороший заработок всегда сопряжен с риском. Сейчас я достаточно ловок и быстр, чтобы убежать. А в крайнем случае… иногда и мусорщики не возвращались с промысла. Собаки задрали или дряни какой-то надышался и в яму провалился.

Ближе к вечеру, ко времени настоящего открытия рынка, я направился в город. Площадка размером больше пяти сотен метров была забита павильонами, палатками, фанерными прилавками или просто огромными брезентовыми покрывалами, где лежал товар. В самом центре рынок закрывала крыша из ржавых жестяных листов, приваренных к перекошенным столбам и перекладинам.

Победнее смотрелось пестрое одеяло из прорезиненных тканей, фанерных и пластмассовых козырьков. Самая окраина укрывалась под зонтиками или терпела зной и дождь.

Я едва сдерживался, чтобы не убежать, заткнув уши. После многовековой жизни в опустевшем некрополе гвалт и шум толпы изрядно действовал на нервы. Все пытались перекричать друг друга, сыпали отборными ругательствами и чуть ли не плевались в конкурентов. Вдобавок, торговцы непрестанно совали в рот небольшие красные шарики и чавкали, сплевывая бурую слюну.

Двигаться приходилось по узким проходам, часто утыкавшимся в тупики. Меня пихали и толкали, иногда хватали за край куртки, пытаясь втюхать какую-то ерунду. Пахло немытыми телами, жареными пирожками и ядреной смесью неприятных, но трудно различимых ароматов.

— Попробуй рыбный пирог, друг! — закричал мне пузатый мужчина, сверкающий золотыми зубами. — Свежая рыба, мягкое тесто, лучшие специи!

— Да кто будет эту отраву жрать!? — закричал его тощий чернявый сосед в странной треугольной шапке. — Лучше возьми моих пирожков с ливером! Пять штук за десять ван!

Оставив продавцов препираться, я заскользил вдоль рядов, внимательно осматривая выложенный товар. Чтобы найти что-то ценное, нужно знать, как оно выглядит. Слоняясь по рынку, я спрашивал улыбчивых продавцов о ценах, пока они не понимали, что покупки не будет. Тогда они теряли всякий интерес и начинали кричать, чтобы я убирался. На внешнем кольце базара в основном продавали одежду, электронный лом, бытовые приспособления и еду.

— Только время потратил, засранец! — здоровый мужик с рыжей бородой замахнулся на меня.

Двигаясь по спирали, я приближался к центру рынка. Неказистые прилавки сменились ступенчатыми железными столами и стеллажами, а сами хозяева не стояли, а прятались в прохладной глубине лавки. На вопросы они отвечали с ленцой, бросая на меня презрительные взгляды. Но я и не наседал, ведь большинство товаров имело ценник. Здесь толкали блестящие запчасти, приборы и электронику, и огромное множество тренировочных снарядов и макетов оружия. Начиная от обыкновенных штанг и гантелей и заканчивая механизмами со стальными тросиками и грузами.

— Сколько? — лысый подросток в кожаной куртке и штанах указал на висящий мешок с гибким электронным экраном.

— Восемьдесят тысяч ван, уважаемый, — грузная женщина встала с табурета, поглощенного ее необъятным задом.

— Новый стоит семьдесят, кому ты лепишь? — усмехнулся юноша, толкая кулаком черный снаряд. — Он хоть работает?

Экран загорелся, помигал цифрами и замер на отметке в четыре нуля. Парень отступил на шаг и закрепленный на перекладине мешок совершил полный оборот, едва не сбив женщину. Какой быстрый удар! На прилавке сзади попадал весь товар. Выбежавший торговец резко развернулся, едва завидев парня.

— Семь тысяч сто сорок пять баллов, довольно близко, — удивился парень. — Беру за двадцатку.

— Твои родители бы заплакали, увидев какого жадного отпрыска воспитали! — толстуха взмахнула руками. — Чем ты предлагаешь мне кормить детей, если я буду отдавать такие дорогие вещи даром!? Мне что работать в убыток?

— Для благодетеля у тебя слишком много складок на брюхе, — издевательски захохотал парень. — В мешке вместо железного песка обычный, придется докупаться еще на двадцать тысяч ван.

— Как обычный!? — в ужасе прижала ладони к лицу торговка. — Его двое взрослых мужчин поднять не могут!

— Можно мне попробовать? — я влез в разговор, но меня вообще не заметили.

Ну ладно. Я встряхнул кисти и нанес резкий прямой удар кулаком, стараясь полностью вложить вес тела. Снаряд едва качнулся.

0674

Провел боковой удар ногой.

0876

Осталось выяснить насколько я силен относительно местных. Так, у парня было за семь тысяч, с сравнивать не стоит, наверняка адепт боевых искусств.

— За удар тридцать вон, если не покупаешь! — торговка меня наконец заметила. — А ну постой, жулик! Попортил товар и убегает, говнюк мелкий!

Центр рынка отгораживала стальная решетка, будто накрывая его ящиком. Возле прорезанных в металлическом каркасе дверей стояли мускулистые охранники в одинаковых черных спортивных костюмах. На меня бросили многозначительный взгляд — только попробуй упереть что-нибудь и тебе писец. Видать, опытные ребята, раз способны без слов донести посыл потенциальным воришкам.

В воздухе пахло жгучими дразнящими нос пряностями и травами. Никаких открытых лавок — только обитые деревянными панелями павильоны с вывесками. Возле некоторых даже огорожен небольшой газон и стояла красивая мебель.

Я начал обход с самого первого магазинчика «Элитный парфюм» и закончил на «Дядюшкиных травах», когда охранники начали зычно объявлять об закрытии. С сожалением оторвавшись от витрин, заполненных красивыми коробочками и флаконами, я горестно вздохнул. Здесь продавались таблетки и эликсиры, вроде того, что мне дала Тая.

Не только для увеличения жизненной силы, но и для роста мышц и укрепления костей, повышения реакции и скорости, для соблазнения и лечения дурных болезней. Хотя это мне без надобности. Но цены настоящий грабеж. Самая дешевая таблетка для повышения жизненной силы стоила двадцать пять тысяч.

Я даже поинтересовался насчет пилюли, могущей исцелить мою болезнь. Мне предложили Пилюлю красного лотоса за восемьсот тысяч ван и Эликсир перерождения за миллион шестьсот. На справедливое замечание, что за такое деньги можно купить весь город, торгаш громко расхохотался:

— Смешной ты парень, однако. Здесь покупают свое будущее, поэтому не жалеют никаких денег. За миллион ван ты можешь прожить десяток лет в Дэшке, но не лучше ли вложиться и перебраться в место поприличнее?

Выйдя на улицу, залитую оранжевым колеблющимся светом от подвесных фонарей, я сжал в кармане сто ван. Мне нужны эти таблетки, чтобы ускорить развитие тела и исцелить его. А еще нужны техники, оружие, броня, еда… Бросив последний взгляд на пока недоступные мне павильоны, я зашагал к выходу.

— Стоять, шкет, чей-то ты здесь вынюхивал? — на плечо легка громадная ладонь, придавливая меня к земле.

— Что еще, смертный!? — я повернулся, бросив на охранника гневный взгляд, но тот словно окаменел. — Тогда я пойду.

***

Заступивший на первую смену Федор сразу приметил странного мальца, методично обходившего все лавки. А в голове охранника непонятное поведения равнялось хитроумной преступной схеме. Мужчина все ждал, когда распахнется дверь и оттуда вылетит малец, решивший стащить ценный товар. А за кражу охрана частично платила из своего кармана.

— Иса, смотри, парень какой-то мутный шныряет, — Федя даже обратился к старшему. — Все лавки по порядку обходит.

— Это не запрещено законом, — главный проследил за тщедушной фигурой. — Просто глаз набивает, чтобы на свалке ништяк случайно не прозевать. Ты последи, конечно, но на выходе рамка стоит, запищит, если что.

Малый таскался до самого закрытия, порядком действуя охраннику на нервы. Он до того забеспокоился, что на обходе зацепился за край плитки и шлепнулся мордой вниз под смех коллег.

— Я ему устрою, поганец мелкий, — Федор потрогал заплывшую бровь.

Когда мелкий в ободранной куртке и рваных штанах потопал на выход, охранник сразу рванул за ним. Федор не сомневался, что мелкий успел что-то стащить. Молодой охранник уже представил, как босс хвалит его за чуйку и внимательность.

— Стоять, шкет, чей-то ты здесь вынюхивал? — радостно рыкнул Федор, останавливая мальца.

Из-под надвинутого капюшона на него глянуло мертвенно-бледное лицо с черными провалами глазниц. Федор почувствовал, как на него дохнул замогильный холод, превративший внутренности в смерзшийся комок. Тонкие губы раскрылись, показывая мелкие острые зубы. Молодой охранник не услышал вылетевших слов, словно наглухо замурованный под могильной плитой.

Парень скрылся в толпе народа, а Федор очнулся от хлопка старшего по спине.

— Все нормально, паря? — Иса внимательно посмотрел на вспотевшего подчиненного. — Стибрил что-то?

— Нет, он чистый, — Федор помотал головой, отделываясь от наваждения. — Привидится же.

***

Некоторые прилавки еще работали, хотя большая часть продавцов разбрелась, унося с собой тяжелые баулы. Я остановился на самом краю рынка, всматриваясь в разложенные на картонках книги.

— Почем? — в сумерках я не сразу отыскал продавца, укрывшегося в ворохе тряпья.

— Мягкая обложка по пять, твердая десять, — прошелестел бесцветный голос.

Имея ограниченную сумму, я выбирал томики, пока не опустилась ночь и названия стало невозможно разобрать. Продавец терпеливо ждал.

— Сто десять ван, — вывернутые опухшие пальцы прошлись по корешкам.

— За сто не отдадите? — я протянул купюру.

— Отдам, — легко согласился продавец. — Дам еще две в подарок, если поможешь дотащить остальные.

Нагрузив прогнувшую тележку и полотняный мешок с лямкой, мы в молчании покинули рынок. Торговец предусмотрительно сворачивал, если вдалеке показывались люди. Я был полностью солидарен с ним.

— Здесь положи, — продавец распахнул двери.

Жил он на отшибе, в покосившемся деревянном доме, ощетинившимися выломанными досками и дребезжащем на ветру флигелем. В забранном мутной пленкой окне показался дрожащий огонек.

— Дедушка, это ты? — на порог вышла девочка в вылинявшем желтом платьице.

Сначала я принял ее за ребенка, но торчащая грудь и округлые бедра намекали на зрелость. Ростом чуть ниже меня, с серой кожей и тонкими руками, она могла сойти за подростка. Но личико симпатичное, несмотря на россыпь белесых рубцов на щеках.

— Эстер, зайди в дом, — засуетился торгаш, напирая на дверь. — Я не один. Вот, парень, возьми, я подобрал на свой вкус, не сочти за грубость.

Он вытащил из стопки на тележке книги и передал мне. Дверь закрылась и послышался лязг цепочек и шум засова. Странный тип, но зато я получил две книги.

— Надо было еды купить, — вслух подумал я.

Добравшись домой, я скормил Габсу остатки из банок, а сам довольствовался горячим травяным напитком с сахаром. Проглотив первую книгу, посвященную местным религиозным верованиям, я потушил керосинку и лег спать. Завтра на свалку, надо хотя бы немного отдохнуть.

Проснулся еще до рассвета. На темно-синем небе ярко сверкали звезды, а облака над горизонтом едва подернулись оранжевым светом. Выдув литр сладкого отвара, куда высыпал остатки сахар, я взял рюкзак и пошагал на свалку, крюком обходя город.

Топать пришлось больше часа, пока впереди не показалась первая гора мусора, едва ли не закрывшая половину неба. Пестрое подножье тянулось сколько хватает глаз, иногда перемежаясь высокими зарослями зонтичного кустарника. Ядоцвет. Выделяемый его листьями и стеблями сок обжигал кожу при воздействии солнечных лучей, а в особенно жаркую погоду кусты окружало плотное облака испаряющегося яда. Но такое бывает редко.

Вступив на хрустящий мусорный ковер, я взял чуть левее от первой горы, наверняка обшаренной не одну сотню раз. Идти приходилось медленно, ведь за слоем мусора часто скрывались ямы, куда проваливались ноги.

Ботинки быстро вымокли от утренней росы, а ноздри чесались от крепкого запаха пластика. В обычном бытовом мусоре часто встречались интересные вкрапления, вроде огромных железных контейнеров и бочек, пластов дерна с высохшими растениями, зараженными пушистой плесенью, остовов машин, и участков, покрытых черной коркой масла.

Пока добрался до следующего мусорного холма, ноги задеревенели от ходьбы по переминающемуся и проламывающемуся насту. Крис не был привычен к такому. К полудня от блеска белого пластика разболелись глаза. Из добычи — моток медных проводов грамм на двести, латунная дверная ручка, пачка поджаренных черных семян.

Здесь ловить нечего. Столько же можно собрать, шаря по старому городу возле пустошей.

Не собираясь уходить с пустыми руками, я углубился в мусорные равнины. Один раз вдалеке заметил еще одного сборщика, ковыряющегося в хламе длинной металлической палкой. Мне бы такую. Это была единственная встреча за весь день. Если тут так мало народа, значит, ловить практического нечего.

К найденному добавилась надорванная бумажка в десять ван, кастрюля, десяток банок из-под газировки, нож с потрескавшейся деревянной ручкой и черный плащ-дождевик с погрызенными полами. Его я оставил себе.

К пункту приема Большого, где обычно Крис сдавал найденное, я добрался с последними лучами солнца. Здесь топталась парочка человек, пришлось еще двадцать минут ждать, пока все разойдутся. Сегодня принимал Беляш — высокий, худой парень с платиновыми волосами, по свойски относившийся к Крису.

— Привет работникам свалки, — поприветствовал он меня. — Вовремя пришел, я собирался закрываться. Что там у тебя? Хм, не похоже на вещи из старого города. Ты на обычную свалку ходил?

— Да, — я кивнул. — Но почти ничего не нашел.

Приемка находилась в ангаре, с литыми железными дверями, и будкой сторожа, приходившего на ночь. Еще обычно дежурил грузчик.

— Тебе едой, как всегда? — спросил Беляш, но я покачал головой. — Тогда сорок ван по старой дружбе. По рукам?

Получив помятые бумажки, я собрался уходить, но Беляш придержал меня.

— Слушай, Крис, не лучшее ты время выбрал, чтобы начать на мусорку ходить, — полушепотом сказал парень. — Люди начали пропадать. Нет, они всегда пропадают, но вчера Седрик с семьей не вернулся. Неделю назад Марго с дочкой. А еще Одноглазый и Поки. Ты аккуратней будь, лады?

— Добро, — я пожал сухую мозолистую ладонь.

В магазин попасть не удалось. Очередь вышла далеко за пределы торгового помещения, обогнула угол магазина и остановилась у дороги. Так я здесь до ночи простою.

Слова Беляша настораживали. Единственной серьезной опасностью на новых свалках были стаи одичавших собак, кормившихся с мусора. Когда кого-нибудь загрызали, весь город выходил на охоту, прореживая ряды лохматых. И раньше бывало, что ходил себе человек на свалку, а потом бесследно исчезал. Но три случая буквально за две недели, причем, сразу исчезло несколько людей? Очень тревожный звоночек.

— Сегодня без еды, дружок, — я почесал замурлыкавшего Габса.

Проглотив за вечер две книги, я потратил весь запас керосина. Все же чтение становится моим любимым занятием в этом мире, было бы хорошо скупить все книги, но в кармане жалкие сорок ван, а еще надо чем-то питаться. Устроившись на матрасе, я быстро заснул.

Утро сбегал в магазин, купил две буханки хлеба и три пакета крупы. Еще и должен остался пять ван.

Плотно позавтракав, решил не идти сегодня на свалку, а заняться тренировками. Мало ли с чем можно столкнуться. Отчего-то же пропадают люди.

Проделав пять циклов дыхания, начал делать растяжку. Тело Криса оказалось похоже на деревянный чурбак — совершенно не гнулось, а при чрезмерных усилиях могло сломаться. Растяжка далась с таким трудом, что спустя час подо мной скопилась целая лужа пота. Затем я подобрал несколько гладких камушков и принялся жонглировать, чтобы улучшить контроль над телом.

Закончил упражнениями на баланс и боем с тенью. Орудовал исключительно ножом, пытаясь как можно быстрее наносить уколы. Перекат, прыжок, отшагнуть, удар! Когда начинало откровенно мутить, делал небольшой перерыв.

Сейчас главное наработать скорость и выносливость. Силой займемся позже, если удастся подзаработать на хорошую пищу.

На следующий день тоже остался дома. Все-таки решив дополнительно укрепить тело, я занялся тренировкой сухожилий, пытаясь в разных положениях разорвать скрученную тряпку. Из-за большой нагрузки на тело это не заняло много времени, и остаток дня я читал на крыльце. Как только зашло солнце, сразу пошел спать.

Едва забрезжил рассвет, я уже шагал по настилу из мусора, вороша кучки выструганной палкой. Зашел на пару километров дальше, чем в первый раз. Здесь между хламом обильно пробивалась высокая трава, чередуюсь с желтыми моховыми наростами. Вдалеке виднелся забор из сетки с колючей проволокой, помеченный желтыми предупредительными знаками.

Старая свалка. Мусорщики туда не ходили. Рискуешь вернуться с раздирающим глотку кашлем и жуткими высыпаниями. Если даже городская власть решила потратиться на забор, то дело реально опасное. Говорили, что где-то раз в месяц туда что-то сбрасывают с воздуха, но даже самые жадные игнорировали возможную добычу.

Не подходили даже к забору, но я решил рискнуть. Вблизи Старая свалка выглядела, как множество обросших травой и кустами ядоцвета холмов. Только если присмотреться, то можно заметить пожелтевший кусок пластика или цветные обрывки упаковки. Природа брала свое, поглощая мусор.

Идя вдоль ограды, я быстро набил рюкзак добычей: пара медных катушек, сплющенные алюминиевые баночки, спутанный моток проводов, утюг с небольшим сколом на ручке, небольшую женскую сумочку, и непонятный мне электронный хлам. Но самое главное — отличный кожаный ботинок с толстенной подошвой. Еще всего на два размера больше моего. Только вот, где второй…

Желая заиметь хорошую обувку, я до позднего вечера рылся в мусоре поблизости находки, раскопав отходы до земли. Отыскал еще пару десятков банок и уже отчаялся, как заметил шнурок. Да, черт возьми! Солнце мягко отсвечивало на мягкой коже вожделенного ботинка… с огромной оплавленной дыркой на язычке и заднике. Какой тяжелый, кстати. Я заглянул внутрь и обнаружил почти сгнившую человеческую ступню. Желтый остов кости окружала черная подгоревшая корка, переходящая в высохшее сероватое мясо. Я потряс ботинок, но дрянь отказалась вывалиться. Попробовал отковырять, но ступня словно приросла к стельке. Но хорошая же вещица, несмотря на дыру. Ее и подлатать можно.

Где-то вдалеке послышался вой. Спустя секунду его подхватили другие звери, разнося на всю свалку. Закинув обувь в сумку, я поспешил домой в опускающихся сумерках.

Утром выковырял ступню из ботинка и кое-как отодрал оставшиеся кусочки. Беляш дал за добычу сто десять ван и подсказал, кто может помочь с починкой обуви. Пришлось топать на рынок, где располагалась лавка сапожника.

— Триста ван, — безапелляционным тоном сказал хозяин. — И еще пятьдесят, если стельки менять будешь, эти сгнили.

Взяв на шестьдесят ван еды, я вернулся домой. Так не пойдет. Копаясь на старых участках мусорки можно влачить жалкое существование, но скопить на книги или таблетки невозможно.

Спустя день я пошел в заброшенный город. Местечко пугало сильнее, чем в воспоминаниях Криса. Крыши многоэтажных наклоненных к северу зданий срезало ровной линией, оплавив края. В черных обсыпающихся окнах гудел ветер, будто играя на флейте из разрушенных высоток. Улицы засыпало раскаленным белым песком, погребшим под собой первые этажи.

Как же жарко. Куда жарче, чем на свалке или в Дэшке. В горле быстро пересохло и спустя час ходьбы половина бутылки с водой опустела. Я скинул куртку, оставшись в майке.

Город условно делился на две части. Ближний к Дэшке сектор остался относительно целым, а в дальнем многоэтажки сложились, как домино. Скорее всего, уничтожившее город заклинание пришло с той стороны. Магический фон здесь был заметно выше среднего.

Я зашел в первый попавшийся дом. Лестницы присыпаны песком, скрадывающим ступеньки. На внутренних стенах квартир иногда попадались смутные силуэты людей. Вся мебель выгорела, оставшись черными пятнами сажи на перекрытиях и полу. Как Крис умудрялся здесь что-то отыскать?