Мутное дело

Глава 2. Знакомство

Девушка с трудом открыла глаза. Свет резанул белизной, и желудок отозвался возмущением. Вероника бы узнала в этом состоянии жесткое похмелье, но ей как ещё несовершеннолетней особе императорской крови не дозволялись такие простые радости жизни, как напиться до свинячьего визга. Так что девушке вчера вечером пришлось открыть для себя новые незабываемые ощущения, причём безо всякого удовольствия. В дополнение к неприятностям на стуле подле кровати обнаружился отец, Император Российской Империи Дмитрий и всё такое.

Отец был недоволен. Мягко говоря.

Но молчал. Не позволял необдуманному гневу затмить разум и сказать лишнее.

Вероника тоже молчала. Но по более прозаичной причине — пересохшее горло.

— Допрыгалась?

Девушка что-то промычала.

— Я же просил прекратить эту незаконную и опасную деятельность, порочащую честь Императорской семьи. А ты вместо того, чтобы порадовать отца, решила вломиться в защищенный контур графа Уральского! — отец выдохнул, справляясь с гневом. — Скажи спасибо своим эксклюзивным имплантам, они приняли удар колючки.

Вероника хотела было возразить, что это никакая ни колючка, а просто проигранная в уме история, но тут одновременно произошло две вещи. Первое — тень воспоминаний бросила девушку в холодный пот от ужаса и страха. Второе — осознание, что, похоже, следователи (а то, что ИСБ уже перетряхнула все её вещи — вне всяких сомнений) ушли по ложному следу.

— Вижу воспоминаний тебе теперь хватит на всю жизнь, — Император любил свою дочь и позволял ей многое, возможно, даже слишком многое. Неподдельный испуг на лице дочери заставил Дмитрия смягчиться и сменить тон запланированного разговора. — Врачи говорят, что импланты приняли на себя основной удар, и с тобой всё будет хорошо.

Вероника не была так категорично уверена: она не помнила, что именно увидела, лишь странные тени и образы, пугающие даже в такой своей эфемерности. Интуитивно девушка потянулась к мыслеинтерфейсу, вероятно, чтобы из чисто женского любопытства посмотреть, что же чуть не свело её с ума, но вместо привычного мыслеинтерфейса её встретила пустота чистого разума.

— К имплантам можешь не тянуться, — правильно истолковал непонимание в глазах дочери Дмитрий, — они необратимо повреждены и их изъяли, о следующих даже не проси.

Девушка что-то жалобно пискнула, оказаться в шестнадцать лет без собственных имплантов это словно… словно… в общем, в свете лучше не появляться.

— Раньше надо было думать, до того, как вломилась в закрытую сеть Уральского. Он же беспредельщик, естественно, он использует нестандартные летальные системы защиты. Так что ты ещё легко отделалась. Посидишь какое-то время без имплантов, старые фильмы посмотришь или даже книжки почитаешь. Пойдёт тебе на пользу.

— Лучше в монастырь, — обиженно буркнула девушка.

— Это тоже возможно. Мать ещё не знает о произошедшем. Вот когда узнает, тогда может и монастырь организуется.

— Папа, не надо.

— Надо, доча, надо, — отрезал Дмитрий.

Вероника судорожно сглотнула. Мать могла и ремня всыпать. Не посмотрев на возраст и императорскую кровь.

Андреев Виктор Александрович, глава ИСБ, заканчивал доклад Императору.

— Косвенные признаки указывают на то, что система построения колючки принципиально новая. Обе попытки подключения к имплантам с помощью изолированных прото-ИИ окончились неуспехом. Необратимые повреждения в структуре прото-ИИ говорят о том, что защитные элементы до сих пор активны и опасны. Исследование с помощью хакер-специалистов признаны слишком рискованными. Поэтому на текущий момент расследование зашло в тупик.

— Сервера моей дочери?

— К сожалению, ваша дочь отличается аккуратностью и педантичностью. Все сервера, которые мы обнаружили, использовались как временные джамп-сервера с системой трёхкратной очистки. Следов не осталось. Если бы ваша дочь не являлась особой императорской крови, то ИСБ с удовольствием предложила бы ей должность и работу, — отдав должное юному гению девушки Виктор продолжил. — Возможно, получится что-то обнаружить на тех архаичных компьютерных устройствах, но вероятность мала. Аналитики и следователи сходятся во мнении, что это просто увлечение вашей дочери.

— Спасибо за доклад, Виктор. Что лично ты думаешь? — Дмитрий поставил акцент на «ты».

Глава ИСБ с раздражением постучал пальцами по столу и выдохнул.

— Это Уральский, Ваше Величество, — Его Величество махнуло пальцами, призывая не тратить время на этикет, — за почти два десятилетия мы практически не продвинулись в расследовании этого… феномена…

— Двадцать лет он сидит в своих горах, а тут… решил вылезти? — Дмитрий, в силу своей должности Императора, не любил неясные, непонятные ситуации. Обычно они выворачивались в самые мерзкие и опасные события.

— Ваша дочь действительно очень талантлива, — дипломатично заметил Виктор.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы до сих пор не знаем, с какой целью граф Уральский свёл вас с вашей женой.

Император откинулся на спинку кресла и начал тщательно обдумывать слова главы ИСБ.

Вероника вошла в свои покои и удовлетворённо огляделась: дом, милый дом. Но благостные эмоции девушки быстро закончились.

Пять грёбаных месяцев!!! Вероника высказалась вслух. Совершенно не печатно. Услышав такое, гувернантка по этикету покраснела бы очень сильно и, возможно, решилась упасть в обморок. Но последнее не точно.

И мыслеинтерфейс девушке тоже не вернули, решив таким образом ограничить её пагубные действия. Вот только вместо этого императорская чета лишь подтолкнула дочь к дальнейшему изучению забытого искусства низкоуровневых взломов.

— Солдафоны, — брезгливо произнесла Вероника, когда залогинилась в свою систему и обнаружила следы грубого вмешательства. Но до главного они так и не добрались, о чём свидетельствовали нетронутые маркеры. — Хотя, может, это ловушка?

Девушка потратила несколько часов, чтобы окончательно убедиться, что никто так и не добрался до её данных, и, убедившись в их неприкосновенности, удовлетворённо потёрла ладони и хрустнула пальцами:

— Писюн у вас ещё не вырос, чтобы к императорской дочке под юбку забраться, — возможно, императрице Ольге стоило лучше изучить численный состав монастыря и по возможности оградить своё юное дарование от общения с кастеляншей. Последняя была прекрасной женщиной, с большим и открытым сердцем. Она постоянно опекала девушку, вот только до ухода в монастырь эта милая дама почти полвека оттарабанила в армии, где ей привили способность выражать свои мысли точно, ёмко и максимально открыто. Надо напоминать, что Вероника обладала невероятной способностью к обучению?

Новые промежуточные сервера в тёмном секторе сети.

Прокладка шифрованной балансирующей сети связи.

— Ого, — Вероника осталась удовлетворена объёмом выкачанной информации. Все пять месяцев уязвимость функционировала, низкоуровневый драйвер честно и безошибочно слал данные в хранилище, — продолжим просмотр!

Возможно, это была не самая лучшая идея, вот только кто в шестнадцать лет способен на логичные и правильные поступки? Как минимум девушка извлекла урок из прошлого опыта (и трёхмесячной череды ночных кошмаров) и теперь не собиралась использовать обратную проекцию мыслеобразов (даже если бы ей вернули импланты). Теперь только старая добрая голограмма вокруг.

Проекторы моргнули, и Вероника оказалась в знакомой комнате.

— У меня есть время подумать? — на лбу вора выступили капельки пота.

— Конечно, — радушно улыбнулся герцог, — сколько угодно времени.

— Никаких последующих санкций, Ваша Светлость? — вор помнил о том, что ставить слова герцога под сомнение — плохая идея, но что ему остаётся терять?

— Какие санкции? — герцог рассмеялся. — Я играю в открытую, — внезапно смех умолк, и герцог пристально и холодно посмотрел на вора. Тот вздрогнул. — Это у тебя сестра смертельно больна. Ты уверен, что отпущенное время не истечёт? Что она не подхватит какую-нибудь болячку на свой слабый иммунитет? Я могу ждать сколько угодно, вопрос — можешь ли ты?

Вместо ответа вор решительно взял договор из шкатулки, перо и не глядя поставил размашистую подпись.

Герцог прикрыл глаза, вор подумал, что удовлетворённо, но ошибся: герцог общался по ментальной связи.

— Твою сестру перевезут в герцогство. Через пару-тройку недель ты её увидишь.

Вор в прострации смотрел на камин, словно не слыша герцога:

— Почему я?

— Удача, — пожал плечами герцог.

— Удача? Что это значит, Ваша Светлость?

— Я бы мог тебе рассказать длинную теоретическую часть об удаче, как базовом, неизменном свойстве Искры, но это слишком долго, да и ты мало, что поймёшь. Поэтому кратко: ты удачлив. Мне нужна твоя удача для одного дельца.

— Не уверен, что я настолько удачлив. Я сижу здесь, Ваша Светлость! Продав себя.

— Это и есть удача. Или ты думаешь, что я каждому встречному предлагаю такую сделку? У тебя появился шанс помочь любимому человеку, да, возможно, ценой своей жизни, но всё же. Это лишь в сказках стоит пожелать и перед тобой могущественный серый демон, готовый предложить все блага мира за паршивенькую душонку. В жизни такого не бывает. Даже смерть Сумеречного Джи — это удача. Для тебя, конечно, для него это прошло не очень. Без его информации ты бы не попал в моё поле зрения. Твоя сестра медленно умирала, а ты бы брался за всё более рискованные дела, пока риск не перевесил удачу.

Вор молча размышлял над словами герцога, тот решил добавить ещё несколько грузиков на весы:

— Та сексуально озабоченная брюнетка, что тебя перехватила… Вижу, помнишь. Также вижу, что ты считаешь её не особо опасной. Зря. Одна из самых результативных и эффективных убийц на континенте. Она никогда не позволяла своим странным сексуальным фантазиям мешать делу, а с тобой… Даже не знаю. В сексуальных связях с женщинами до встречи с тобой она замечена не была.

— И что это значит?

— Что толкает людей на странные, безумные поступки? — усмехнулся герцог, намекая на что-то. Но Доран пропустил намёк!

— Ваша Светлость? — вор продолжал смотреть на пламя камина. — Эта деревянная подделка разве должна быть устойчива к огню?

Герцог проследил за взглядом вора и широко улыбнулся.

— А ты ещё спрашиваешь про удачу, — герцог собственной рукой вытащил фигуру уродца из камина и осмотрел со всех сторон, — не знаю как, но, похоже, ты добыл подлинник.

— Стоп, — резкая команда Вероники с примесью непонимания, — ничего не ясно. Какие-то лесбиянки теперь появились. Надо с самого начала. Настройки. Повествование — прямое. Флэшбэки — минимум. Посмотрим, что тут у нас.

Нейросеть ушла в глубокую задумчивость, перестраивая и перерисовывая повествование.

Вероника качалась в силовом каркасе. Что-то происходящее мало похоже на план какого-то игрового квеста. Да, следователи из безопасности обманулись, подумав, что это была колючка. Но девушка чётко помнила странные, ужасающие образы. Хорошо хоть весь страх принял на себя погибший имплант. Этот образ — всё что угодно, но никак не колючка. Что же это?

— Страшно-то как! — мысли Вероники пытались выстроить логическую цепочку. — Северному затворнику, конечно, приписывают многое, но нет никаких упоминаний о том, чтобы в игре была какая-то избыточная жестокость. Здесь же — материализованный образ сухого текстового описания способен сжечь мозги! Как это вообще возможно? Если это не игровой квест? То что?

Доран сидел у мольберта и рисовал собор святого Фрауза. Не то что бы юноша (по меркам Северной Империи тридцать лет — ещё самый разгар юношества) испытывал особые чувства к святому Фраузу, сказать честно, он и к церкви Триединого особой симпатии не питал, как и к остальным религиям. Так, кидал иногда монетку-другую Фрее — покровительнице его второй «специальности».

Зато теперь у студента Высокой Академии Изобразительных Искусств был законный повод болтаться на площади Зелёного Плюща несколько дней. И никто бы не заподозрил, что этот рассеянный хрупкий художник с заляпанными краской руками — действующий член столичной гильдии воров. И сейчас он прикрыл глаза, словно пытаясь понять, как лучше перенести на холст прекрасные барельефы собора. Вот только вместо этого он тщательно впитывал магические искажения из здания, справа от себя. Старинный трёхэтажный особняк из красного кирпича, весь увитый бордовым плющом, вызывал желание постоять около него и впитать немного благородной старины. Владелец этого образчика архитектуры был под стать зданию — высокий, статный мужчина в возрасте, всегда с гладко выбритыми щеками и аккуратной стрижкой, он был холодно вежлив и чопорно учтив. Благородный виконт Боркуа торговал специями, а как известно, этот род степенной деятельности не приемлет спешки и неаккуратности.

Доран знал о старике чуть больше остальных — в своих грузах тот отправлял и получал не только специи, поэтому приходилось всегда держать в особняке немалое количество императорских облигаций на предъявителя. Только таким образом можно легко и незаметно проплатить крупную контрабанду, чтобы не таскаться с чемоданом золота.

Конечно, не дело думать, как обнести действующего члена двух теневых гильдий, но как говорится, не пойман — не вор. Иначе зачем переходить на другую сторону от закона, чтобы соблюдать ещё более идиотский свод правил? Таким нехитрым образом вор пытался морально оправдать свои действия.

Мысли никак не мешали продолжать исследование здания, только это уже была не первая и не вторая попытка юноши составить план проникновения внутрь особняка старика Боркуа. У того наверняка всегда в оперативном резерве лежит облигаций на сотню золотых, а то и на две. Вот только намётанный глаз и «аура» вора чувствовали множество изощрённых ловушек, приготовленных специально для таких, как он. Судя по всему, старый не полагался в своей защите только на членство в гильдиях, видимо тоже не верил в честность воров.

Мазок за мазком и день прошел, а плана так и не появилось.

Доран на ходу соскочил со ступеньки пассажирского дилижанса, не дожидаясь следующей остановки.

Район Балоло, восточная часть Арконии. Не шибко люксовое место, но значительно лучше южных кварталов столицы, значительно лучше. Здесь даже по ночам можно гулять. Иногда. И осторожно. Но можно. В общем, приличный район для среднего класса и состоятельных воров, к каковым и относил себя Доран.

Вор специально вышел за шесть кварталов до своего дома: в этом районе проживала Вилия, текущий объект воздыханий Дорана. Объект пока сопротивлялся переходу в более активную фазу, но знаки внимания благосклонно принимал. Заскочив к уже знакомой цветочнице и купив букет ярких полевых цветов, вор заглянул к Вилии. Пару часов нежных разговоров, держания за ручки и нежных, практически детских поцелуев, сгладили досаду юношу на бессмысленно проведённый день, но в очередной раз заставили злиться. Злиться на то, что Вилия так и пресекла его поползновения. Двадцать семь лет, а ломается как целка двенадцатилетняя, и между прочим долгое воздержание крайне плохо сказывается на мужском здоровье. Но злился вор тихо, про себя, сезон ухаживаний длился два месяца, и он был готово потратить на Вилию ещё столько же — очень уж ему нравились шатенки такого плана. Ну и чего греха таить? Вилия ему нравилась как человек, с ней было интересно и комфортно. К юноше даже иногда забегала мысль о детях, ненадолго конечно и очень-очень скромно, но всё же. Вилия работала клерком в одном из человеческих банков и параллельно пыталась учиться магии земли в одной из локальных школ. Без особого успеха, вору казалось, что причина медленного прогресса девушки в том, что обучение магии — навязанное желание со стороны родителей. Их влияние буквально пронизывало всю жизнь Вилии, та всего лишь как год смогла вырваться и начать жить отдельно. Но воли перестать учиться нелюбимой магии девушке не хватало.

Получив крепкий поцелуй (надо сказать, весьма обнадеживающий), вор покинул свою пассию и неспешно двинулся в сторону дома. Район Балоло издавна отличался обильной зеленью, хотя в последнее время местные власти повадились сокращать зелёные насаждения, чтобы впихнуть очередной гетто-шедевр в добрые двадцать-тридцать этажей. Не то что бы вор был противником высотной застройки, те же башни архимагов представляли собой настоящее воплощение изящества и магической мощи, но местные высотки являлись дешёвым жильём, с отвратительным магическим фоном, и рано или поздно это аукнется жителям района.

Добравшись до своего дома, вор бегом вбежал по лестнице на восьмой этаж — в свою маленькую студию-мансарду. Владелец брал за неё почти золотой в месяц, включая коммунальные платежи, что превышало аналогичные предложения в этом районе процентов на пятнадцать, но младшая сестра обожала эту квартиру за отдельный широкий балкон с потрясающим видом на титанические шпили Императорского Дворца. Ничто не загораживало благородный вид, и за радость маленькой принцессы вор прощал владельцу избыточную жадность.

Кроха Нитания часто лежала на шезлонге тёплыми ночами и смотрела на город. Особенно она любила моменты, когда начинались крупные празднества: в эти ночи императорские шпили раскрашивались красочными цветами, во все стороны летели фейерверки из загадочных фигур, а маги-иллюзионисты устраивали потрясающее шоу в небе столицы. В эти моменты сестра позволяла себе мечтать вслух о том, что когда-нибудь они вместе с братом смогут оказаться в том мире роскоши и удовольствий, в мире, где нет бедности, нищеты и горя. Доран в ответ на это лишь молча гладил её по голове. Работа вора-эксперта показала ему изнанку аристократического мира: всё как везде. Алчность и зависть, злоба и ревность, эгоизм и похоть. И чем выше, тем больше.

Сестра, несмотря на почти двадцатилетний возраст, выглядела лет на четырнадцать. Виной тому родовое проклятье на крови, но Доран никогда не рассказывал об этом сестре. Та плохо помнила своё детство до шести лет, те времена, когда они ещё относились к дворянству и жили в достатке в родовом поместье, с любящими родителями…

Как-то неожиданно накатились грустные воспоминания, поэтому немного поколебавшись, вор откупорил бутылочку красного вина и, прихватив бокал, вышел на балкон. Летний зной почти сошёл на нет, уходящее солнце окрашивало шпили дворца и башни архимагов. Доран плеснул себе вина и упал на шезлонг.

Юноша редко вспоминал родителей. Слишком уж эти воспоминания грустны и непонятны. Неясно за что с их родом так поступили? Явно тут не обошлось без родни, вот только с какой стороны? Человеческой по линии матери или эльфийской по линии отца? Дюжину лет назад Доран ещё пытался докопаться до правды, но пронесло, отзывчивые люди доходчиво объяснили, что лучше не стоит, а то и себя сгубишь, да и сестра долго не проживёт. Вор с радостью бы забыл о своём прошлом, но демоново проклятье на сестре буквально по капле вытягивало из неё жизнь, только зелье Лаларуса постепенно излечивало её измученные духовные тела. Зелье Лалуруса — почти сотня полновесных золотых, причина: редкие, дорогие ингредиенты и алхимик рангом не ниже магистра.

Нитания нуждалась в этом эликсире не реже раза в год, причём под конец года к ней приходила глухая мучительная боль. Кроха никогда не жаловалась, но вор об этом знал и пытался добыть средства как можно быстрее, чтобы дать ей лечебный эликсир. Возможно, если бы не это, то Доран никогда бы не встал на стезю воровства.

Юноша отпил вина и грустно улыбнулся своим воспоминаниям. Бытовая пыль и магическая грязь плохо действовали на сестру, поэтому её пришлось отправить жить в небольшой городок в дне пути на запад. И как это бывает — как только квартиру покидает женщина, из квартиры мистическим образом исчезает еда. Пошебуршав на кухне, вор нашёл кусок твёрдого овечьего сыра, но после некоторых колебаний отправил его в мусор. Твердый сорт сыра уже «вызрел» до крепости камня. Маги-целители в столице слишком дороги, чтобы так глупо рисковать своими зубами.

— Что ж. Прогуляюсь до кабана.

«Дикий кабан», таверна и продуктовый магазинчик в одном помещении, располагался буквально в трёхстах метрах. Но Доран решил прогуляться окружным путем — мимо одного примечательного фонтанчика. Правда, примечателен он был только для вора.

Дойдя до старого, потрёпанного временем сооружения, юноша присел на краешек гранитного бассейна и оглянулся. Никто не смотрел. Небрежное движение кистью, и пальцы ощупывают привычную пустоту незаметной щели в кладке. Хотя стоп. Что-то есть. Значит, есть потенциальное дело.

Настроение вора резко пошло вверх: он уже больше месяца сидел без заказа, и отсутствие стабильного финансового потока его нервировало. И всё же этот день Доран решил ограничиться запланированной прогулкой до таверны и покупкой сыра, не срываясь в ночь для встречи с информатором.