На Грани. Книга вторая

Глава 22

Море было спокойным и ослепительно синим. Теперь-то Лотэсса уже привыкла к этому цвету, но поначалу не могла оторвать глаз. Оказалось, что лишь у берега вода имела молочно-голубой оттенок, а на глубине темнела бесконечной синью. Шел второй день пути, и Тэсс испытывала довольно противоречивые эмоции. Она впервые в жизни путешествовала на корабле, и для нее были внове как радости, так и трудности подобного передвижения.

За пару дней добравшись из Исхьи до Ниэнны, Валтор с Лотэссой обосновались в этом шумном портовом городе. Но ненадолго: король довольно быстро нашел судно, следующее до Циира через остров Ай-Халла. Причем капитан оказался родом с Шургата, как и экипаж. Эти люди одновременно и интересовали, и немного пугали Тэссу. Корабль назывался «Прекрасная вестница», и, если судить по носовой фигуре, вестница эта была кем угодно, но не женщиной, да и вообще не человеком. Больше всего создание походило на довольно упитанную птицу с головой рептилии. Кто мог счесть это существо прекрасным, представить сложно, очевидно, вкус шургатцев сильно отличался от привычных представлений о красоте.

Ступив на борт, Лотэсса поначалу ужасно боялась пресловутой морской болезни. Но то ли она оказалась не подвержена сей слабости, то ли сказалось исключительно спокойное море — так или иначе, девушка не испытывала особых неудобств, разве что порой шаталась из стороны в сторону, идя по палубе. Впрочем, разгуливала она не так уж много, больше стояла у борта, глядя вдаль. В каюте, выделенной ей капитаном, Тэсс чувствовала себя неуютно. Теснота, темнота, сырость, спертый воздух — все это делало каюту совершенно непривлекательным местом, несмотря на стены, обшитые дорогими деревянными панелями, яркие ткани и прочие предметы роскоши. Свежий крепкий морской ветер и насыщенная синева воды манили девушку куда больше.

Теперь Тэсса выглядела настоящей латирянкой. Кроме наряда, она решилась соорудить типичную латирскую прическу, заплетя волосы в двенадцать кос, перевитых узкими лентами. Смотрясь в зеркало, девушка находила, что выглядит странно, но по-своему привлекательно, не то что в кошмарном сантэрском наряде. Зато для морского путешествия новая прическа обладала неоспоримым достоинством: ветер не мог трепать плотно заплетенные волосы.

Проведя почти весь день на палубе, Лотэсса могла наблюдать за движением солнца, которое теперь медленно, но неумолимо скатывалось к кромке горизонта. К ней подошел Дайриец. В течение дня он довольно-таки много времени проводил рядом со своей невестой. То ли оттого, что ему тоже нравилось стоять и любоваться морем, вдыхая солоноватый ветер, то ли он не хотел оставлять Тэссу одну среди мужчин. Конечно, матросы старались проявить почтительность к состоятельным пассажирам, но было заметно, что присутствие женщины все равно будоражит их. Капитану Валтор по сложившейся традиции представил девушку как сестру, это объяснило необходимость путешествовать в разных каютах. Впрочем, назовись они мужем и женой, это вряд ли остановило бы матросов от чрезвычайно заинтересованных взглядов, бросаемых на знатную латирянку, коей являлась в их представлении Тэсс.

— Знаете, энья Лотэсса, из вас вышла бы замечательная носовая фигура, только в этом случае вестница получилась бы действительно прекрасной, — заметил Малтэйр. — И как только вы умудряетесь практически неподвижно стоять часами, неотрывно глядя вдаль?

— У меня просто нет выбора, — она пожала плечами. — Каюта напоминает мне какую-то темницу, и я соглашусь войти туда только ради сна. Хотя прошлой ночью заснула я с трудом. Наверное, с непривычки. А здесь мне хорошо, даже кашель почти не мучает.

При упоминании о кашле лицо короля потемнело. Дайриец очень серьезно относился к ее болезни. Тэсса и сама давно поняла, что кашель и боль в горле, которая в последнее время почти не оставляла ее, это вовсе не простуда. Еще Энлил дала девушке понять, что болезнь имеет магическую причину. Узнав от Маритэ, что даритель проклятого ильдовского кольца — сам Изгой, девушка пришла к выводу, что и сны ее и болезнь являются платой за то, что она посягнула на реликвию, которую имели право носить лишь потомки Ильдов, и поплатилась за это. Правда, кольца уже давно нет у нее, а состояние все хуже и хуже, но, очевидно, дары Изгоя заключали в себе слишком сильное и необратимое проклятие. Чем все это может кончиться для нее, Тэсса старалась не думать.

— Мне жаль, но придется увести вас отсюда на какое-то время, — Дайриец осторожно отцепил ее пальцы от перил, словно она собралась оказывать сопротивление и остаться на палубе любой ценой. — Капитан пригласил нас к ужину и отказ воспримет как обиду. У шургатцев какие-то особые правила гостеприимства.

— Хорошо, я пойду, — Тэсс вовсе не собиралась перечить. — Тем более, толком не ела со вчерашнего дня.

Капитанская каюта располагалась на корме и представляла собой просторное, светлое помещение с окнами, занимающими половину стены, и этим выгодно отличалась от тех, что были отведены пассажирам. Роскошь тут присутствовала в каждой детали, причем роскошь яркая и кричащая. Ковры, кованые светильники, шелковые и бархатные подушки, разбросанные по полу, серебряная посуда и даже парочка статуй. В таком помещении Тэсс бы, пожалуй, не отказалась проводить время, но об этом не могло быть и речи. Капитан чем-то отдаленно напоминал Энлил — формой носа, темными вьющимися волосами, смуглой кожей и ярким цветом глаз. Впрочем, как девушка успела заметить, глядя на матросов, яркие глаза являлись для шургатцев обычным делом, а светлокожих и светловолосых среди них вообще не было.

Когда они с Валтором вошли, капитан поклонился, а затем с улыбкой обратился к Лотэссе. Та, разумеется, не поняла ни слова и мысленно послала парочку проклятий тем, кто учил ее бесполезному валэйнскому, словно рассчитывая на возможность вести беседы с поэтами, умершими много веков назад. Вот знания Малтэйра оказались куда полезнее. Он ответил капитану, а потом перевел для спутницы суть их короткой беседы, добавив кое-что от себя.

— Наш капитан — его, кстати, зовут Англат — выражает радость по поводу вашего пребывания на его корабле и посещения его скромного приюта. Кроме этого, он успел воздать весьма витиеватую похвалу вашей красоте. Меня же он спросил, свободно ли сердце моей прекрасной сестры. Пришлось разочаровать беднягу, объявив, что моя сестра помолвлена. Будьте любезны, ведите себя соответственно.

— Вы полагаете, что я стала бы кокетничать с капитаном?! — девушка изумленно изогнула бровь. — Серьезно? Тогда следовало бы заодно предостеречь меня от заигрывания с матросами.

— Я не хотел вас обидеть, — покаянным тоном произнес король, присаживаясь за стол.

На столе, сервированном дорогой вычурной посудой, стояли кувшины и большой поднос с фруктами. Еду же перед каждым присутствующим поставил матрос, прислуживающий за столом. Здесь не было обилия блюд, из которого можно выбирать. На каждой тарелке лежала какая-то рыба, овощи и лепешка. В общем-то, глупо ждать, что капитанская трапеза будет напоминать обеды в замке Линсаров или в Нианоне. Лепешка оказалась просто восхитительной, да и овощи голодная девушка съела с большим аппетитом. А вот рыбу она осилить не смогла из-за обилия костей, которые ненавидела с детства, благо их повара прекрасно умели готовить рыбу, предварительно избавившись от этой мерзости. Тэсса печально ковырялась в рыбе, создавая иллюзию еды, одновременно боясь обидеть хозяина с его особыми представлениями о гостеприимстве и страдая от неутоленного голода.

В каюту заглянул один из матросов, обратился к капитану, и тот, извинившись, вышел. Не успел Англат покинуть комнату, как король без лишних слов придвинул к себе тарелку Лотэссы, переложил с нее злополучную рыбу на свою, а девушке отдал свой хлеб. Таким образом Валтор избавил ее от чувства неловкости за отвергнутое блюдо, любезно предложенное хозяином, и заодно от голода. Тэсс ощутила благодарность, смешанную с неловкостью. С одной стороны, король ее действительно выручил, с другой — это перекладывание еды из тарелки в тарелку выглядело каким-то слишком уж вольным жестом, возможным лишь между близкими людьми. Девушка промолчала, вздохнула и впилась зубами в чудесную мякоть пожертвованной лепешки.

Вернувшись, капитан затеял с Валтором оживленную беседу на латирском языке, во время которой Тэсс откровенно скучала и чувствовала себя лишней. Англат хоть и происходил родом с Шургата, но уже много лет вел торговые дела с Латирэ, поэтому знал язык не хуже его величества. Хоть матросы и принимали пассажиров за жителей Латирэ, капитану было известно, что его гости — эларцы, поэтому Англат не удивлялся тому, что сестра его собеседника не говорит по-латирски. Естественно, король представил себя и Лотэссу вымышленными именами. Пока мужчины беседовали, девушка изучала обстановку каюты, но по большей части смотрела в окна, ловящие отблески заходящего солнца. Его величество изволил обратить внимание на изнывающую от скуки и безделья невесту лишь через час. Он попросил у капитана разрешения сопроводить сестру на палубу, чтобы она могла подышать свежим воздухом, а сам пообещал вскорости вернуться и продолжить интересную беседу. Все это Малтэйр перевел Лотэссе, провожая девушку к полюбившемуся ей месту на палубе.

— Я вернусь через некоторое время. Но если вы устали, отправляйтесь спать, не дожидаясь моего возвращения.

— Слишком раннее время для того, чтобы спать, — возразила девушка. — Лучше расскажите, что вы с таким интересом обсуждали с капитаном. С трудом представляю, какие у вас могут быть общие темы.

— Ну, — он лукаво усмехнулся, — мы обсуждали смену правления в Эларе и нового короля.

— То есть вас?! — Тэсс недоуменно уставилась на него.

— Не меня, ибо для капитана я хоть и представитель эларской знати, но отнюдь не король.

— И что же думает о новом короле Элара наш шургатский друг, говорящий по-латирски? — уже с издевкой вопросила девушка.

— Считает, что подобная смена власти будет на руку царице, поскольку Дайрия и Латирэ довольно давно являются союзниками.

— Объединившимися против Элара? — теперь ехидство граничило со злостью.

— Союзы можно заключать не только против кого-то, но и ради обоюдной выгоды союзников, например, торговой. Дайрия вела активную торговлю с Латирэ, и объединенный Элар будет продолжать ту же политику. Конечно, я не мог от своего имени заверить в этом нашего капитана, но он и сам пребывает в уверенности, что все сложится наилучшим для него образом. Он ввозит шургатские товары на Доэйю, а Латирэ занимается их продажей. А теперь рынок сильно увеличится за счет присоединенного Элара. Так что для капитана небольшого судна выгода не менее очевидна, чем для царицы Армиры. Кстати, — Дайриец хитро улыбнулся, — капитан Англат предположил, что теперь царица захочет выдать свою внучку за дайрийского короля. От себя добавлю, что она желает этого брака уже довольно давно.

Лотэсса против воли почувствовала что-то вроде укола ревности. Она по-прежнему не мечтала стать женой Малтэйра, но уже как-то привыкла к мысли, что никого другого он в этой роли не видит. Но, естественно, проявлять свое недовольство она не собиралась.

— И что же вас не устраивало в предложении давней союзницы? — девушка старалась говорить как можно безразличнее. — Царевна оказалась недостаточно хороша?

— Царевну Ириану я нахожу весьма неглупой и довольно милой девицей, — голос короля звучал столь же равнодушно. — Просто в мои планы не входило связывать себя узами брака до того, как я разберусь с Эларом.

— О да, теперь-то вы с ним разобрались! — Тэсс не удержалась от горького сарказма.

— Вот именно, — Дайриец по-прежнему казался совершенно спокойным. — Но в Эларе я нашел себе более подходящую партию, — он отвесил Лотэссе символический поклон. — Надеюсь, Ее Величество Армира Латирская поймет мои мотивы. Она гениальный политик и на моем месте наверняка поступила бы так же. Кроме того, ни отец, ни я никогда не связывали себя даже предварительными обещаниями по поводу брака между мной и царевной Ирианой.

— Значит, вы совсем не опасаетесь, что обиженная вашим пренебрежением царица разорвет столь выгодные отношения?

— Не опасаюсь, — подтвердил Валтор. — Армира слишком умна и расчетлива, чтобы разорвать выгодный союз с сильнейшим государством из-за мелочной обиды.

— Не такая уж она и мелочная, — возразила Лотэсса.

— Кроме того, — продолжал Малтэйр, — у меня есть мысли относительно возможности укрепить связь между нашими державами путем брака. Теперь, узнав об истинном происхождении эна Торна, я планирую объявить его наследником престола, как только вернусь. Став принцем, Элвир вполне может рассчитывать на союз с царевной.

— То есть вы планируете поступить с лучшим другом, как поступили со мной: лишить его свободы выбора?

— Нет, — возразил Дайриец. — Эн Торн волен распоряжаться своей свободой, как ему заблагорассудится. Я не собираюсь его ни к чему принуждать. Он может заключить выгодный для государства брак лишь по собственному желанию. Элвир не король и не связан столь жестко политическими интересами.

— Да-да, не то что ваше величество, принесшее великую жертву ради блага страны! — Тэсса откровенно злилась, причем на этот раз из-за намека, что брак с ней всего лишь выгодная политическая сделка. Будто раньше она этого не знала!

Король в ответ лишь молча смотрел на Тэсс, чуть заметно улыбаясь уголками губ. Девушка чувствовала себя ужасно неуютно, с каждой минутой все больше расстраиваясь, что позволила королю хотя бы на секунду заподозрить себя в ревности.

— Я пойду спать, — не найдя ничего лучшего, заявила она.

— Я провожу вас, — Малтэйр вел себя как ни в чем не бывало. — Может, время еще и не слишком позднее, но этой ночью вы дурно спали, поэтому лечь пораньше не помешает.

Дайриец, как и обещал, проводил ее до каюты и, учтиво пожелав доброй ночи, удалился — должно быть, продолжать с капитаном увлекательные беседы о личной жизни монархов.

Надежда Тэсс быстро заснуть не оправдалась. Девушка долго ворочалась, постепенно раздражаясь все сильнее. Бессонница лишь усиливала досаду на короля, который, как ей стало казаться, затеял всю эту беседу лишь с целью подчеркнуть свою значимость и унизить невесту.

Но сколь бы ни была сильна злость, через какое-то время усталость тела взяла верх, и Лотэсса наконец погрузилась в сон.

Проснулась она от очередного приступа. Кашель душил ее, а по горлу словно скребли острыми ножами. Поначалу Тэсс просто лежала в кровати, пережидая, пока это прекратится. Но кашель лишь усиливался и становился все мучительнее. Очень скоро девушка ощутила, что задыхается. В каюте и без того было нечем дышать. Преодолевая телесную и душевную слабость, Лотэсса поднялась и, шатаясь, направилась к двери, чтобы выйти на палубу и глотнуть свежего воздуха. Перед глазами все плыло, и с каждой секундой Тэсс все глубже погружалась в мир терзающей боли, теряя связь с реальностью. Так плохо ей еще никогда не было. Дрожащими руками девушка попыталась открыть задвижку на двери, но даже нащупать ее в темноте было непросто. А тратить время и силы, чтобы найти и зажечь свечу — просто немыслимо. Грудь словно кромсали десятки лезвий, воздуха мучительно не хватало, а вдохнуть хоть глоточек не получалось. Комната резко кувыркнулась, и Тэсса почувствовала сильный удар. Наверное, она упала и ударилась затылком. Теперь уже точно не дотянуться до двери, не стоит и пытаться. Если еще несколько секунд полежать вот так, то воздух в легких кончится и жизнь покинет ее, унося с собой невыносимую боль. Последней мыслью угасающего сознания было решение не сопротивляться смерти.

А затем в сверкающую искрами темноту ворвался жуткий грохот и скрежет. Почти бессознательное тело пронзила новая боль, на этот раз в руке и в спине. Девушку словно волокли по полу, точнее, толкали чем-то острым и тяжелым. Но это продолжалось недолго. Практически сразу она почувствовала, как ее подхватили и подняли с пола, а затем ощутила блаженный свежий ветер. Еще секунда, и Тэсс смогла наконец сделать вдох. А потом еще и еще. Крепкий солоноватый воздух струйками втекал в ее легкие, словно вливая жизнь. Вскорости искрящийся мрак уступил место обычной темноте ночи, освещаемой кормовым фонарем и светом далеких звезд.

Вновь ощутив способность видеть, Лотэсса даже не повернула головы, чтобы взглянуть, на чьих руках покоится. Она и без того знала, кто очередной раз вырвал ее из объятий смерти. Надо бы поблагодарить его величество, вновь оказавшегося в нужном месте в нужное время, но пока девушка была не в силах произнести ни слова. Король заговорил сам.

— Нельзя было оставлять вас, — голос звучал глухо, как всегда, когда Дайриец волновался.

— Вы не сможете быть при мне постоянно, — она сама подивилась тому, что вновь может говорить. Каждое слово давалось с трудом, вырываясь из груди со свистящим хрипом.

— Я должен быть рядом, — возразил король. — Для этого я и сопровождаю вас как хранитель. Благодаря связи между нами я чувствую, когда нужен вам, но что толку, если однажды я окажусь рядом с вами слишком поздно? Такое больше не повторится, одна вы не останетесь. С этого момента я буду делить с вами каюту, и плевать, кто что подумает…

— Это вам плевать, — хрипло возразила Тэсса. — А моя репутация…

И тут же осеклась, увидев собравшихся вокруг них матросов. Все они имели возможность созерцать ее в ночной рубашке, на руках у мужчины, только что выбившего дверь ее каюты. Девушку охватило жгучее чувство стыда, но она осознавала, что ничего уже не изменить. Король сказал несколько фраз подошедшему к ним капитану. Тот кивнул, а затем ушел, отдав матросам какой-то приказ. Через минуту рядом с Валтором и Лотэссой не осталось ни души.

— Я попросил капитана позволить мне жить в одной каюте с больной сестрой, — перевел он для Тэсс. — Эти люди слышали ваш жуткий кашель, видели, как я выбивал дверь и в каком состоянии выволок вас на палубу. Вряд ли кто из них подумает что-то дурное о наших отношениях.

— Поступайте, как знаете, — без сил ответила она. — Только не уносите меня в эту душную темницу прямо сейчас. Дайте надышаться.