На Грани. Книга вторая

Глава 7

Сойдя с рисунка, Тэсс в первый момент ничего особенного не почувствовала. Она только собралась сделать шаг в направлении ближайшего зеркала, как в одно мгновение утратила всякое чувство пространства. Что-то похожее она испытывала в детстве, упав с лодки в реку, да еще так неудачно, что попала в водоворот. Ее тогда вытащили Эдан с Рейлором, причем довольно быстро, но самой девочке показалось, что прошла вечность. Тэсса не понимала, где дно, где поверхность реки, чувствовала лишь, что ее вертит и тащит куда-то с такой силой, которой просто невозможно сопротивляться. Сейчас было то же самое, только вместо зелени воды, подсвеченной солнечными лучами, вокруг царила густая и плотная тьма, что лишь усиливало ощущение полной потерянности и бессилия. Не успела девушка подумать, что это и есть конец, наступивший гораздо быстрее, чем предсказывал тегнари, как бешеное вращение прекратилось. Как только Лотэсса вновь обрела способность соображать и чувствовать, то поняла, что король по-прежнему держит ее за руку. На какое-то время она вообще забыла о его существовании, теперь же искренне порадовалась, что не одна среди этой кромешной тьмы. Несмотря на то, что кружение прекратилось, опоры под ногами по-прежнему не ощущалось, не говоря уже о стенах или потолке. Только клубящаяся вокруг темнота, которая почему-то казалась живой и разумной.

— Лотэсса? — позвал король, голос его звучал приглушенно.

— Да, — отозвалась девушка. — Я цела и невредима, впрочем, это служит слабым утешением в нашем нынешнем положении. Зря вы пошли за мной. Тегнари оказался прав.

— Зря я позволил вам решиться на это безумие, — возразил Дайриец. — Но раз уж мы оказались здесь, глупо висеть в пустоте.

— Что вы предлагаете? Пойти вперед? Но ведь тут даже пола нет.

— Возможно, он и не нужен, — и король сделал шаг, увлекая за собой Тэссу.

Идти оказалось не так уж и сложно. По ощущениям было похоже, будто находишься в воде, только не плывешь, а пытаешься двигаться в вертикальном положении, но при этом не требовалось преодолевать сопротивление воды. Через какое-то время путники ощутили твердую опору под ногами, и тут же почему-то стало заметно холоднее. Уже через несколько минут Тэсс трясло от холода, и Валтор крепко прижал ее к себе, чтобы хоть немного согреть. На миг девушка возмутилась подобной бесцеремонности, но тут же сочла подобную щепетильность просто глупой. Находясь внутри прожорливой зеркальной темноты, самое время подумать о правилах приличия, и без того многократно нарушавшихся ранее. Однако пол недолго оставался ровным и устойчивым. В какой-то момент земля под ногами качнулась, заставив людей потерять равновесие и упасть. Едва поднявшись, они тут же снова оказались на полу. Теперь стало ясно, что пол под ними не просто колеблется, а вращается. Протянув руки в стороны, путники наконец смогли нащупать подобие стен, но это открытие совсем не радовало. Стены явно имели скругленную форму. Дайриец, который был выше, смог дотянуться и до потолка, который, впрочем, потолком можно было назвать весьма условно. Стало ясно, что они находятся внутри круга, точнее, широкого кольца, которое непрестанно вращается. Причем количество колец одним не ограничивалось. То ли это была спираль, то ли кольца примыкали друг к другу, но, с трудом сделав несколько шагов вперед, люди ощутили, что направление вращения изменилось. Через некоторое время идти стало совершенно невозможно, они постоянно падали. Тэсса расшибла локти, колени и даже пару раз ударилась головой.

— Это бесполезно, — со злостью воскликнула она, в очередной раз больно приложившись плечом. — Мы не сможем пройти этот вращающийся коридор, кроме того, мы даже не знаем, есть ли у него конец.

— Предлагаете пойти назад?

Обмениваясь репликами, пленники зеркала не спешили встать в очередной раз. И тут они с удивлением обнаружили, что лежа продолжают вращаться и не сваливаются вниз. Впрочем, ни низа, ни верха не было видно. В какой-то момент девушка поняла, что висит вниз головой, но только оттого, что волосы упали вниз с плеч и кровь прилила к голове. К облегчению Тэсс, это крайне неприятное ощущение быстро прошло, поскольку вместе с вращающимся кольцом они миновали высшую точку. Это было крайне странно — держаться, словно прилипшие, подобно каким-нибудь ящерицам или мухам, способным ходить по стенам и по потолку. Очевидно, коридор представлял собой все-таки спираль, ибо, еще несколько раз зависнув вниз головой, люди вновь оказались на твердой, устойчивой поверхности. Голова кружилась, но не так уж сильно. Не окружай их полная темнота, бесконечное вращение пейзажа, скорее всего, вызвало бы жуткое головокружение.

— Мы прошли, — с удивлением заметила девушка.

— Это значит, что нам стоит идти дальше, — отозвался ее спутник. — Поскольку здесь, похоже, только одна дорога, имеет смысл просто двигаться вперед.

Но не успели они сделать и десятка шагов, как густая темнота начала тускнеть, точнее, обретать краски. Разноцветные пятна постепенно обретали форму, а затем складывались в картины. Какое-то время в хаотичном мелькании различных сцен совершенно невозможно было ничего разобрать — так быстро они сменяли друг друга. Но вот мельтешение прекратилось, и перед людьми предстала картина какого-то сражения. Вид на бой открывался сверху, очевидно, с холма. Судя по всему, сражение было довольно жестоким, но разобрать всех деталей с такого расстояния девушка не могла, чему мысленно порадовалась, ибо отнюдь не считала себя любительницей кровавых батальных сцен.

— Что это? — спросила она, скорее просто чтобы что-нибудь сказать, чем надеясь узнать ответ.

— Битва при Латне, — глухо отозвался король.

Ах, вот оно что! Еще бы его величество не узнал своего триумфального сражения. У Тэссы сразу возникло инстинктивное желание отпрянуть от Малтэйра, в один миг он стал ей так же отвратителен, как прежде. Она постаралась высвободиться, но Дайриец держал ее крепко.

— Даже не пытайтесь, — жестко сказал он. — Что бы вы обо мне ни думали в этот миг, я вас не отпущу. Только не здесь.

Лотэсса хотела ответить что-то едкое и злое, но тут ее взгляд привлек всадник. показавшийся на вершине холма, с которого они наблюдали за ходом сражения. Даже со спины и в доспехах Тэсс узнала эту высокую худощавую фигуру.

— Эдан! — она вновь рванулась, на этот раз желая оказаться внутри изображения. Но король по-прежнему держал крепко.

Между тем всадник, в котором девушка узнала своего брата, снял шлем, и Лотэсса смогла увидеть бесконечно родное лицо. Узкий овал, темные вьющиеся волосы насквозь промокли и липли к щекам. Карие, как у матери, глаза, обычно такие веселые, сейчас смотрели устало и тревожно. Юноша принялся вертеть шлем в руках, очевидно, высматривая повреждения.

— Зачем?! — почти беззвучно пробормотал Дайриец.

— Что? — машинально спросила девушка.

— Зачем он снял шлем, стоя на возвышении? Это безумие!

Не успел король закончить фразу, как горло Эдана Линсара насквозь прошила стрела. Тэсса закричала и принялась судорожно биться в сжимавших ее мужских руках. Юноша выронил шлем из рук, и, как показалось Лотэссе, неестественно медленно стал заваливаться набок, падая с коня. Не успело тело ее брата коснуться земли, как изображение погасло.

Вновь погрузившись в темноту, девушка перестала кричать и вырываться, она словно оцепенела. Но при этом мысли в голове проносились с лихорадочной скоростью. Она ведь даже не знала, что Эдан погиб от случайной стрелы, да еще, как ни больно это осознавать, по собственной беспечности. Назвать поведение брата глупостью Тэсс не посмела даже мысленно. Почему-то она до этого момента пребывала в уверенности, что Эдана пронзил вражеский меч в жестокой и неравной схватке. Во Фьерру, где вместе со многими другими рыцарями был похоронен Эдан, поехал лишь Оро. И, вернувшись, он не распространялся о подробностях кончины сына. Кроме того, Тэсса, сраженная известием о гибели брата, тогда несколько недель металась в горячке.

— Я отдал приказ аристократов по возможности брать в плен, а не убивать. До сих пор ломал голову, как погиб ваш брат, у которого на щите и доспехах фамильные гербы. Про молодого Таскилла я знал, его убил эн Гирайн. И выбор у одного из моих первых рыцарей был невелик — убить или погибнуть самому. Естественно, я предпочту пожертвовать врагом, а не своим верным воином. Но что Эдана Линсара снял особо ретивый лучник, до сего момента я не знал. Теперь понимаю, почему герой не спешил хвастаться своими заслугами. По крайней мере, мне об этом не докладывали.

— Не оправдывайтесь! — зло бросила Тэсса.

— Даже и не думал. Война есть война. Она несет смерть. Ваш брат проявил недопустимое легкомыслие и поплатился за это. Его собственные действия — главная причина его гибели. Воин не имеет права на подобную беспечность.

Король был прав. Но это ничего не значило. Он развязал эту проклятую войну, его лучник выстрелил в Эдана. Тэсс только собралась все это высказать Дайрийцу, как темнота снова ожила и явила очередную картину. На этот раз им показали королевский парк Нианона. К своему удивлению, девушка поняла, что главной действующей героиней является она сама. Лотэсса Линсар сидела на бортике фонтана, окунув руку в воду, пронизанную солнечным светом, играющим на кусочках разноцветной мозаики, которой было выложено дно. Рядом сидел Нейри. Принца сложно было назвать красивым, но черты его лица в целом казались довольно приятными, хоть и слишком мягкими и недостаточно правильными. Но когда лицо Нейри озаряла улыбка, он выглядел безумно обаятельно. Как раз сейчас, сидя подле невесты, младший Ильд улыбался. Неожиданно зрители услышали голос принца, тогда как все прежние сцены были молчаливыми, включая те, что зеркала показывали в присутствии Уивинорэ.

— Лотэсса, вода же, наверное, просто ледяная, — с шутливым укором сказал Нейри.

— Желаете проверить, ваше высочество? — энья Линсар рассмеялась и плеснула несколько горстей воды, забрызгав лицо, волосы и камзол жениха.

Девушка помнила эту сцену, произошедшую, кажется, где-то в конце весны. Война с Дайрией уже шла, но в Вельтане казалась чем-то далеким и несерьезным, скорее поводом для постоянных обсуждений, чем трагедией. Так, по крайней мере, воспринимала ситуацию Лотэсса. Судя по всему, настроение наследника престола ведущиеся в западных провинциях военные действия так же не слишком омрачали.

— А вы, оказывается, ужасно коварны, — не переставая улыбаться, заметил принц.

— Не то слово! — Тэсс, совсем расшалившись, брызнула в него еще пару раз. — Вы еще пожалеете, что решились связать со мной свою судьбу, ваше высочество.

Наблюдавшая за этой сценой Лотэсса почувствовала, как пальцы короля, лежавшие на ее плечах, напряглись, а затем стиснули руки девушки с такой силой, что ей стало больно. Но боль меркла перед ощущением злорадства. Она поняла, что стоящему рядом мужчине мучительно наблюдать сцену у фонтана, и внутренне порадовалась его страданиям, ибо сама только что пережила куда худшие муки, чем какая-то вспышка ревности. Разговор принца с невестой меж тем продолжался.

— Я никогда не пожалею об этом, Тэсса, — голос Нейри был исполнен нежности. — Я желаю лишь одного: чтобы и вы никогда не пожалели о данном согласии. Я так хочу сделать вас счастливой!

— Я и так счастлива, Нейри, — она прикоснулась пальчиками к мокрой светло-русой пряди принца и завела волосы ему за ухо.

В тот момент она и правда была счастлива и почти влюблена в жениха. Эдан был жив, цвели сады, колдовской месяц Астели пьянил и делал все вокруг прекраснее. Зато кто точно не испытывал счастья, так это Дайриец, наблюдавший за обрученными.

— Хотите сломать мне кости? — поинтересовалась Тэсс, удерживаясь, чтоб не застонать от причиняемой боли. — Что это вам даст? Нейри Ильд давно мертв, казнен по вашему приказу.

— Ваш брат тоже мертв, — безжалостно ответил мужчина. — Но это не мешало вам ненавидеть меня, когда нам показывали, как он погиб, — король замолчал, задумавшись, но не дав Лотэссе придумать достойный ответ, продолжил: — А ведь в этом, пожалуй, все дело! Это они нарочно!

— Кто «они»? — не поняла Тэсс.

— Зеркала. Или, точнее, зеркало, коль скоро нас занесло в одно из них. Нам специально показывают картины, способные вызвать ненависть друг к другу, чтобы разлучить. Я отчего-то твердо уверен, что мне нельзя разжимать рук ни на секунду. Скорее всего, в этом случае нас вмиг расшвыряет по разным концам этой странной зеркальной реальности.

Мысленно девушка согласилась с королем. Пусть несколько минут назад она задыхалась от воскресшей ненависти, но остаться здесь совсем одной слишком жутко. Действительно, глупо позволять каким-то магическим предметам управлять собой.

— Лучше бы дурацкие темные стекляшки показали что-нибудь, что нам имеет смысл знать.

Зеркало словно услышало обращенные к нему слова, и перед людьми ожила очередная картина. Действие происходило в каком-то замке или даже дворце. Тэссе обстановка казалась незнакомой, но не Валтору.

— Это Одилайн — летняя королевская резиденция в Гизалее, — воскликнул он, разглядев просторную залу со сводчатым потолком и двумя рядами окон в изящных переплетах. — Только, очевидно, в прежние времена. Сейчас это помещение выглядит немного иначе. По крайней мере, детские колыбельки в зале Малого Совета не стоят.

И в самом деле, на возвышении в несколько ступеней находилась крошечная кроватка, почти скрытая под пеной кружев. Возле колыбельки на коленях стояла женщина. Бледное, изможденное лицо, хранящее следы слез, растрепанные волосы, странное, довольное бесформенное одеяние, хотя явно из дорогих тканей.

— Королева Беанна?! — удивился Дайриец.

Когда в зал вошел высокий светловолосый мужчина с бородой, Тэсса поняла, что это король Дайр. В первую очередь, потому, что он был братом-близнецом короля Имрэ, портретами которого был увешан весь Нианон, не говоря уже об иллюстрациях в книгах, по которым ее учили. В юности похожие как две капли воды, в зрелости близнецы Ильды различались лишь тем, что Имрэ гладко брился, а Дайр отпустил бороду — как считали в Эларе, лишь для того, чтоб хоть чем-то отличаться от брата.

— Неужели ваше величество все же соблаговолили взглянуть на сына? — в голосе женщины слышался горький упрек.

Королева Беанна склонилась к кроватке и достала оттуда младенца, разглядеть которого под батистом и кружевами не представлялось возможным. Впрочем, это было и не нужно. Теперь-то они знали, что это может быть только принц Оритэн, от которого отрекся отец.

— Смотри же! — королева поднесла ребенка прямо к лицу мужа. — Это твое дитя! Твой первенец! Твой наследник! Как можешь ты лишать его всего, что уготовано ему судьбой?! Какое право имеешь отнимать у него будущее в угоду глупым ведьминым байкам?

— Ты сама привезла Суарейю, — мужчина отводил глаза, стараясь не смотреть ни на жену, ни на сына. — И знаешь, что ее предсказание истинно.

— А даже если и так? — с вызовом воскликнула несчастная мать, прижимая ребенка к груди. — Мир падет не завтра. Твой сын, да и внуки, а может, и их внуки смогут еще благостно править Дайрией. Что нам за дело до далекого будущего?

— Одумайся, Беанна! — сурово прервал ее муж. — Ты готова пожертвовать всей Анборейей ради радостей материнства?

— Готова! — в отчаянии крикнула королева. — Уж Имрэ-то с Ленорой не собираются жертвовать ни собой, ни своими детьми!

— Если кто-то пренебрегает своим долгом, разве это повод поступать подобно им?

Каменная непреклонность короля вызывала бешенство в Тэссе, наблюдающей эту сцену. И вовсе не потому, что ей было так уж жаль несчастную мать, и даже не потому, что она знала, чем все закончится. Просто он вел себя как твердолобый непробиваемый идиот, принимающий решения, абсолютно не считаясь с реальностью.

— Но у тебя двое племянников мужского пола! Какой смысл при этом лишать себя сына? Лишать меня сына! Если тебе безразличен этот ребенок, то мне — нет. Я мать!

— Оритэн не безразличен мне, — глухо отозвался Дайр. — Не думай, что я люблю его меньше, чем ты. Я знал, что это будет тяжело, и поэтому молил богинь о дочери. Но ведь мы не отказываемся от него и не отдаем на воспитание в пастушью семью. Оритэн останется расти во дворце, в семье твоей родной сестры. Ты будешь видеть его каждый день, а он будет любить тебя как тетку. Его ждет прекрасное будущее, я устрою мальчику самый лучший брак из возможных, у него будет все… кроме трона. Хватит лить слезы, Беанна!

— Действительно, хватит! — воскликнула Лотэсса, утомленная созерцанием тягостной семейной сцены. — Эти события для нас уже не новость. А лично смотреть на стенания королевы и неумолимость короля нет никакого желания. Или я неправа? — она обернулась к спутнику. — Быть может, вам куда интереснее наблюдать за вашими предками? Ведь для дайрийцев король Дайр это, наверное, как…

— Как король Имрэ — для эларцев, — подобрал за нее сравнение Валтор.

— Ну да, — согласилась Тэсс.

Пока они обменивалась фразами, зеркало, словно обидевшись, перестало показывать королевскую чету основателей Дайрии.

— Раз уж здесь так или иначе прислушиваются к нашим желаниям, да еще и показывают легендарных Ильдов, — задумчиво проговорил Валтор, — то, может, расскажут, как Дренлелор, такой мудрый, справедливый и исполненный всяческих добродетелей, умудрился связаться с Изгоем? Раз уж именно клятва, данная Странником первому Ильду, вернула Дэймора к жизни, то очень интересно, при каких обстоятельствах эта клятва была дана.

Теперь уже оба практически не сомневались в своей способности повелевать зеркалами или в том, что зеркала таким образом играют с ними. Так или иначе, они были почти уверены, что сейчас получат ответ.

Зеркало решило не обманывать их ожиданий. На открытой площадке, нависавшей над обрывом, опираясь на каменные перила, стоял мужчина средних лет. За его спиной возвышался замок, казавшийся грозным и одновременно изящным. Ветер яростно трепал светлые волосы мужчины, перехваченные золотым обручем с рубинами и сапфирами. Даже если бы Тэсс не знала, кого пожелал увидеть ее спутник, легендарного основателя династии Ильдов она бы узнала без труда. Король Дренлелор. Только его портретов, пожалуй, было больше, чем изображений короля Имрэ. Интересно, вдруг подумалось девушке, а почему это их почитают чуть ли не наравне — основателя государства и того, при ком оно распалось на две части? По-хорошему, короля Имрэ стоило бы скорее порицать за подобный вклад в историю. Зато первый Ильд по праву считался образцом безупречности. Это был великий король и необыкновенный человек, если верить хроникам современников и многочисленным сочинениям потомков.

Дренлелор стоял, склонившись над пустотой, и смотрел вниз. Когда сзади него появилась фигура, закутанная в синий плащ, неподвластный порывам ветра, король не обернулся.

— Здравствуй, Дренлелор, — незнакомец заговорил.

Голос его показался Тэссе поистине обворожительным, и она очень жалела, что не может увидеть лица Странника. В том, что перед ними Изгой, девушка не сомневалась.

Ильд резко обернулся. Увидев, кто перед ним, король преклонил колено, низко опустив голову в знак почитания. Неужели он служил Изгою, удивилась Лотэсса. Валтора, должно быть, терзала та же мысль, судя по его растерянному виду.

— Приветствую тебя, светлый Дэймор!

Ах, вот оно что! События, значит, происходили до падения Изгоя.

— Что привело тебя ко мне, Хранитель Анборейи? — почтительно поинтересовался король Элара, поднимаясь. — Прежде ты нечасто жаловал меня вниманием.

— Зато тебя никогда не обделяла вниманием Маритэ, — голос Дэймора звучал по-прежнему чарующе, но Тэссе почудилась язвительность или даже укор.

— Это правда, — Дренлелор снова склонил голову. — Созидательница добра ко мне сверх всякой меры. Я не заслуживаю ее благосклонности.

— Уверен, что заслуживаешь, король, — этот голос Тэсс была готова слушать вечно, хоть и знала, что он принадлежит самому ужасному существу во вселенной. — Маритэ вряд ли отличила бы недостойного человека, вручив ему власть над лучшими землями Доэйи. Ты, должно быть, уже знаешь, что мы с созидательницей в последнее время не во всем понимаем друг друга, — последние слова Дэймора прозвучали грустно и показались искренними. Впрочем, Страннику ничего не стоит притвориться.

— Да, я слышал об этом, — признался король. — Разлад в стане Хранителей Анборейи не может не печалить меня.

— Если бы ты знал, как он печалит меня, — порывисто воскликнул Изгой.

Все это время Странник стоял к зрителям боком, не предоставляя, к досаде Лотэссы, ни малейшей возможности заглянуть под капюшон.

— В нашей размолвке виноват лишь я один, я сознаю это. Если бы ты знал, как гнетет меня раскаяние за совершенную ошибку!

— Так скажи об этом Маритэ, — Дренлелор выглядел несколько сбитым с толку. — Уверен, она простит тебя, и меж вами вновь воцарится мир и согласие.

— Я бы рад, — Дэймор говорил вкрадчиво и доверительно, но Тэссе отчего-то чудилась фальшь. — Но светлая богиня не желает меня видеть, лишая возможности покаяться. Она не допускает меня к себе и не отвечает на мой зов. Что мне делать?

— Я не знаю, Хранитель.

Если Изгой рассчитывал на совет или помощь Ильда, он явно просчитался. Тот или не желал вмешиваться в дрязги бессмертных, или действительно не понимал, что может сделать.

— Я пришел к тебе с просьбой, король, — Дэймор, может, и желал выглядеть просителем, но просьба его походила скорее на приказ. — Маритэ доверяет и благоволит тебе. На твой зов она точно откликнется. Призови ее! Это даст мне желанную возможность объясниться и примириться с нею.

Дренлелор колебался, и Странник, видно, решил подстегнуть его решимость.

— Ты не останешься без награды! И награда эта будет поистине велика. Если тебе или твоим потомкам, пусть даже самым отдаленным, когда-нибудь понадобится моя помощь, я помогу. Даю в том клятву звездного путника, которую невозможно нарушить. Все, что будет в моей власти и силах, сделаю я для тебя или любого Ильда, если ты сегодня поможешь мне.

— Благодарю тебя, Странник. Но я выполню твою просьбу и без всяких наград и обещаний. Мир между Хранителями важен для всей Анборейи.

— И все-таки возьми, — с этими словами Дэймор протянул королю до боли знакомое девушке кольцо. — Чтобы призвать меня, довольно капли крови Ильдов, растворенной в кубке красного вина, и этого рубина.