На Грани. Книга вторая

Глава 32

Шум, беготня и суматоха в коридорах донимали Энлил и мешали работать. С ума они, что ли, посходили, полночь же почти! Но выйти посмотреть, что происходит, ей было недосуг. Она наконец-то начала что-то понимать в природе этой одержимости, и далось ей это непросто. Вот если бы ей дали хоть одного выродка на изучение, как обещал Торн, то все было бы куда проще. Но все одержимые бежали из тюрьмы, и Энлил пришлось довольствоваться выводами, сделанными из общения с троими узниками и наблюдения за ними, а также кропотливой возней с кровью одного из них. Почти разобравшись в сути наложенных чар, Энлил до сих пор не представляла, что можно этому противопоставить. К вмешательству теней прибегать по-прежнему не хотелось.

Женщина вздохнула и решила сделать передышку — отдохнуть и заодно еще раз подумать над ситуацией. Она распахнула окно, с наслаждением подставив лицо и плечи по-зимнему холодному и злому ветру. Некоторое время она просто наслаждалась морозной свежестью, закрыв глаза. Когда же снова удостоила окружающий мир взглядом, то обнаружила, что внизу царит настоящее смятение. Люди беспорядочно носились туда-сюда по темным дорожкам дворцового парка, останавливали друг друга, что-то говорили — громко, но слов все равно было не разобрать из-за ветра, дующего в другую сторону. Публика, мечущаяся по парку, была самая разнообразная — придворные, дворцовая челядь и даже стражники, которым уж точно не положено носиться, подобно курице с отрубленной головой, увеличивая тем самым общее смятение.

Придется все-таки узнать, что происходит. Протектор говорил, что в городе очень неспокойно и может стать хуже, но поскольку Энлил ничего хорошего и так не ждала, она решила, что это ее пока не касается. Ее дело — понять суть темного колдовства. Однако совсем выпадать из жизни в такой момент тоже нельзя, тем более дело, кажется, принимает серьезный оборот. Кто знает, может, протектору с комендантом нужна ее помощь, а послать за ней кого-то недосуг.

Женщина захлопнула окно и решительно направилась к выходу. В коридоре она почти сразу наткнулась на перепуганную девицу явно благородного происхождения.

— Что происходит? — Энлил остановила девицу, бесцеремонно схватив за плечо.

— А вы не знаете? — та распахнула глаза, явно заплаканные. — В городе бунт. Чернь сошла с ума. Все части захвачены. Теперь эти обезумевшие ничтожества собираются штурмовать Нианон. Мы все умрем!

— Мы все умрем в любом случае, милая, — философское замечание колдуньи явно не успокоило бедняжку. — Вы уверены, что все так плохо? Разве гвардия, протектор и комендант допустят осаду Нианона?

— Муж эны Вармэлл сказал, что протектора убили, а комендатуру сожгли. А гвардия… — теперь страх в голосе дамочки мешался с гневом. — Хотела бы я сама знать, где они, когда лучшие люди королевства нуждаются в защите?!

Лучшие люди королевства, судя по всему, умирают за дворцовыми стенами, про себя ответила истеричке Энлил. Впрочем, она тут же забыла о собеседнице, пораженная известиями о Торне и дэне Итоне. Оставалось лишь надеяться, что слухи неверны. Впрочем, она-то как раз, в отличие от большинства смертных, не может позволить себе роскоши верить и надеяться, пребывая в неизвестности. Она должна знать точно!

Вернувшись в комнату, Энлил начала обряд вызова теней. Едва первые появились над поверхностью зеркала, она задала вопросы о протекторе и коменданте. Колдунья заранее продумала более точную формулировку на случай, если слова теней будет неопределенными, но из первого же ответа с абсолютной ясностью следовало, что обоих нет в живых. Оглушенная этим известием, женщина спросила об Альве. Узнав, что девушка тоже мертва, Энлил испытала опустошение, какого не знала уже много лет. Смерть Тарина и новость о его неверности ни в какое сравнение не шли с болью, которую доставило известие о смерти этих людей, особенно девочки и коменданта. Тени в комнате прибывали, и Энлил не спешила отпускать их. Пожалуй, она все же прибегнет к их силе, невзирая на возможные последствия. Спасти тех, кто за короткий срок стал дорог, она уже не в силах, зато может хотя бы отомстить за их смерть.

Когда вся комната наполнилась сгустками прозрачной темноты, женщина приказала теням следовать за нею и вышла. Успев за время пребывания в Нианоне неплохо освоиться в лабиринте дворцовых галерей и переходов, Энлил быстро миновала их и оказалась на улице. Здесь по-прежнему мелькали факелы и носились люди — потерянные, перепуганные, паникующие. Решительно обходя этих хаотично снующих несчастных, колдунья направилась к главным воротам Нианона. Густая темнота поздней осени скрывала рой следовавших за ней созданий, впрочем, их при любом освещении было довольно непросто увидеть. У ворот женщине пришлось пробиваться сквозь довольно плотную толпу. Вопреки всякой логике и здравому смыслу, люди вместо того, чтобы прятаться за толстыми стенами дворца, скопились предельно близко от источника опасности. Видно, человеческое любопытство сильнее всякого ужаса и чувства самосохранения. Или эти идиоты настолько уверены в надежности ворот и внешних стен. Кто попроще, забирались на деревья, чтобы иметь возможность увидеть, что творится снаружи. Толпящиеся внизу жадно ловили каждое слово наблюдателей и передавали дальше по цепочке.

Ворота охранял многочисленный отряд дворцовой стражи. Хоть кто-то на своем месте. Энлил задумалась. Ей нужно наружу, но просить стражу открывать ворота бессмысленно и опасно. Женщина вспомнила слышанную от протектора историю о калитках Таскиллов и Линсаров. Она попробует выйти через какую-нибудь из них. Найти любой из выходов и отпереть без ключа не представляло ни малейшей сложности, если прибегнуть к помощи сопровождающих ее теней. Энлил направилась к замку Таскиллов. Родители Лотэссы уже несколько недель как отбыли в Норту, да и, останься они в замке, объясняться с герцогом Линсаром и тем более с его женой — непростительная трата времени и сил. Лан Таскилл и его мать, о которых женщина слышала от Альвы, представлялись ей куда более разумными людьми, способными думать не только о себе.

Путь до калитки, соединяющей Нианон с Таскиллоном, по необъятным дворцовым паркам занял больше получаса. Энлил злилась на это обстоятельство, но мгновенно перемещаться из одного места в другое она не умела, как и проходить сквозь стены. Добравшись наконец до калитки и оказавшись на территории замка Таскиллов, она сразу ощутила полнейшую безлюдность. Люди здесь не только не носились как ошпаренные, здесь их вообще не было. Почувствовать подобные вещи для Энлил не составляло труда. Значит, Таскиллы покинули свой дом и город. Что ж, разумно. Шагая по дорожкам Таскиллона среди облетевших деревьев, глядя на громаду замка, где не светилось ни единое окно, колдунья на какое-то время ощутила себя отрезанной от всего мира, словно не находилась в самом сердце города, охваченного восстанием обезумевших созданий, утративших человеческую природу. На нее накатило внезапное желание остаться здесь, так близко и в то же время так далеко от людского хаоса, желание ни во что не вмешиваться.

Но колдунья быстро прогнала вызванное минутной слабостью состояние. Она сделает то, что задумала. Энлил шла не остановить выродков, а покарать их. Теперь уже не надо таиться, сдерживать свои силы. Мир катится в пропасть, так почему бы под конец не позволить себе делать то, что она полагает правильным? Десять лет она притворялась кем-то другим, боялась чего-то. Зато под конец снова станет той самой Энлил, которая осмелилась бросить вызов сильнейшим колдунам Шургата, вознамерившись стать первой среди тех, которые издревле привыкли почитать себя равными.

Размышляя подобным образом, женщина дошла до входных ворот. Чем ближе она подходила, тем сильнее слышался шум. Конечно, большая часть толпы бесчинствовала у ворот королевского дворца, но некоторым и Таскиллон казался вполне лакомым кусочком. Обычный человек, даже сильный мужчина, ни за что не открыл бы ворота замка в одиночку. Но для Энлил это не представляло сложности. Створки ворот распахнулись быстро и бесшумно, выпустили женщину и тут же сомкнулись вновь. Ошалевшая толпа даже не успела воспользоваться положением. Впереди себя колдунья возвела стену, более прочную, чем каменные ограждения Таскиллона. Всякий, кто приблизится к невидимой преграде на расстояние шага, загорится. Энлил могла придумать любую другую смерть, но узнав, как именно погибли дорогие ей люди, решила выбрать огонь. Жаль, что не достанет сил окружить толпу такой стеной, а потом медленно и с наслаждением сжимать кольцо.

Колдунья обвела взглядом скопище безумцев. Теперь, наконец разобравшись в природе наложенных чар, она могла отличить одержимых от обычных людей. Над заколдованными виднелось темно-синее свечение. Но как же их мало! Не больше десятка на такое огромное скопище. Одержимые, конечно, зараза, как и предполагал Торн, только в ином смысле. Они не передают темные чары, подобно болезни, они увлекают других своим примером дерзости, вседозволенности и безнаказанности. Людишки сбиваются в толпы и, опьяненные внезапным ощущением силы, идут крушить, мучить, убивать. Идут уничтожать тех, кто всегда был сильнее, кого привыкли уважать и бояться. Теперь же бывших господ и хозяев жизни уничтожают с особым остервенением. А что дальше? Избавившись от знати и богачей, выродки примутся истреблять сами себя.

Неожиданно перед мысленным взором Энлил встала четкая до боли картина — ров переполненный белесыми, прозрачными змеями, беспрестанно копошащимися и пожирающими друг друга. Женщина не могла понять, что это — полузабытый сон, воспоминание или просто наваждение. Но она понимала одно: существа, сейчас находящиеся перед ней, — такие же змеи. Бездумные, жестокие твари, одержимые жаждой чужих страданий. Если есть возможность — скопом набрасываются на жертву, если нет — грызут друг друга.

А Изгой-то умен! Ему даже не пришлось прикладывать особых усилий. Проклятый Странник быстро понял, что людей достаточно просто слегка подтолкнуть, а с уничтожением своего мира они отлично справятся и сами. Ему достаточно подливать масла в огонь, а уж разведут и будут услужливо поддерживать пламя в костре те, кому предстоит в нем сгореть. До чего же жалкие и страшные твари — люди!

Энлил дала приказ теням, натравливая их на беснующихся безумцев. Как правило, теней не используют для убийства. Но это если речь идет об убийстве одного человека, когда же дело касается толпы выродков, да еще и с присутствием темной магии, тени — самое подходящее орудие. Почти невидимые в темноте, для колдуньи призрачные существа всегда оставались зримыми. А вот жертвы не могли видеть своих убийц. Один за другим люди издавали вой, хватались за головы или за сердце, падали, извивались, постепенно затихая. В первую очередь тени занялись самым сладким — околдованными. Уничтожить их было сложнее, зато магическая сила внутри была для теней желанней, чем кровь для шаэл. Внезапные конвульсии и смерти, начавшиеся в толпе, какое-то время оставались незамеченными. Упавших просто топтали. Но постепенно бьющиеся в судорогах и покойники стали привлекать внимание и вызывать панику среди и без того хаотичного сборища.

Энлил наблюдала за гибнущими безумцами, испытывая чуть ли не наслаждение. Жертвы представлялись ей чем-то вроде ядовитых сорняков, которые она в далеком детстве под руководством матери выдирала с корнем и швыряла в костер. И так хотелось изничтожить их все до одного!

— Наслаждаешься? — раздался совсем рядом свистящий шепот, с легкостью перекрывающий вопли толпы. — И чем же ты лучше их?

Даже не оборачиваясь, колдунья поняла, кто говорит с ней.

— Ну как же без тебя! — зло усмехнулась женщина. — Можно было не сомневаться, кто приложил к этому руку.

Тени заметили появление на'ари и, отвлекшись от своих жертв, заинтересовались им. Энлил чувствовала могущество темного создания, он был сильнее теней. Зато их было больше, и они только что впитали такое количество жизненной силы и магии, что сама колдунья с трудом удерживала нити власти над ними. Если тени уничтожат демона и впитают его мощь, то ей нипочем не сдержать их. Освободившись, они сразу выберут бывшую повелительницу на роль новой жертвы, ибо со страстью поглощают любую магическую энергию. Но сейчас это неважно. Все, что имеет значение, — отвлекать внимание змеехвостой твари, пока не станет слишком поздно.

— Хотя на самом деле ты лишь жалкий слуга, — продолжала Энлил. — Ты ведь не Изгой, — она утверждала, а не спрашивала. Никогда не сталкиваясь со Странниками, колдунья между тем была в состоянии отличить Изгоя от на'ари, пусть и облаченного заимствованной силой. — Твой хозяин умен, избавляясь от людей их же руками. Но ты сам жалок…

— Да, я — не он, — прошипел демон. — Но я служу ему и выполняю его волю. Лучше быть слугой великого господина, чем гибнуть с обреченным миром.

Тени уже совсем рядом, но не атакуют. Энлил дала им мысленный приказ напасть разом в тот момент, когда на'ари станет наиболее уязвим.

— Полагаешь, что, уничтожив мир, для тебя Изгой сделает исключение? — усилием воли женщина заставляла себя смотреть в желтые глаза твари, разделенные щелью вертикального зрачка. — Или он обещал создать новый лучший мир и сделать тебя правой рукой?

Судя по растерянности, на миг исказившей лицо демона, что-то в этом роде ему и было обещано. Энлил самозабвенно расхохоталась и неожиданно со всех сил высоким и тяжелым каблуком наступила твари на хвост, кончик которого подергивался в соблазнительной близости. Через свое тело женщина пропустила заклинание сети, плетением которого занималась, заговаривая зубы темному созданию. Причинить боль, унизить и хоть на несколько мгновений лишить демона возможности пользоваться чарами — большего ей и не нужно.

Пока обескураженный на'ари приходил в себя, Энлил спустила на него теней. Приспешник Изгоя боролся, как мог. «Сеть» он порвал почти сразу же. По одиночке тени были ему не соперниками, но все вместе, да еще и напитавшись жизненными соками толпы, они набросились на змеехвостого, как стая гончих на подстреленного вепря. Тени могут уступать некоторым существам в силе, но их нельзя уничтожить… в отличие от демонов. Несколько минут отчаянной борьбы, показавшейся Энлил вечностью, и на'ари упал замертво. Интересно, как скоро хозяин заметит смерть слуги? Впрочем, этого ей уже не узнать. Насытившиеся и ставшие неуправляемыми тени теперь обратили взоры к бывшей повелительнице. Бесплотным бессмертным созданиям еще меньше нравится находиться в услужении у кого-то, чем простым смертным. И вот пришел час расплаты для той, что годами отдавала им приказы. Энлил знала, что сопротивляться сможет еще меньше, чем демон, тем более что почти все силы ушли на заклинания и попытки держать тени под контролем. Последнее, что она сделала — произнесла формулу передачи власти над принадлежащими ей тенями. Она доверяла их своему бывшему наставнику и любимому. Быть может, его могущества, которое ей так и не удалось превзойти, достанет на то, чтобы справиться с ними. И неважно, что она и ее учитель на разных материках, разделенных водами Моря Туманов. Есть вещи, для которых расстояния ничего не значат.

Тени, теперь уже даже формально не подчиняющиеся Энлил, бросились на нее. Последнее, что успела прошептать колдунья:

— Ашейли, спаси…

Конец первой части