На Грани. Книга вторая

Глава 19

После беседы со странной эларкой Элвир пребывал в довольно непривычном для себя состоянии — растерянности. Кто эта девушка? Первым делом надо найти Айна Садара, который последние несколько лет представлял интересы Дайрии при дворе эларского короля. Если бывший посол опознает или не опознает в девице Лотэссу Линсар, станет проще. Хотя ненамного. Отчего-то Торн и без того был практически уверен, что девушка не врет насчет имени. Во-первых, держится она как истинная аристократка, во-вторых, незаурядная внешность. О красоте Лотэссы Линсар слагают песни даже те, кто ее никогда не видел. Все-таки логичнее исходить из того, что подлинная энья Линсар непонятно за какими демонами явилась в Тиарис, чем думать, что самозванка оказалась настолько глупой и дерзкой, чтобы воспользоваться ее именем.

Итак, чего же добивается эта странная девушка? Проще всего было бы узнать, предоставив ей возможность увидеться с королем, то есть выполнив ее просьбу. Но сейчас она — враг, а выполнять просьбы и требования врагов, как правило, выходит себе дороже. Хотя в данном случае сложно понять, какую опасность может таить встреча Валтора с эларкой. Ну не планирует же она в самом деле убить дайрийского короля! Это было бы смешно и нелепо. Не может же она не понимать, что это практически невозможно, не говоря уже о том, какая расплата ждет ее даже за покушение на короля, а тем более за его смерть. Конечно, всякое бывает. Может, экзальтированная девица ценой собственной жизни решила послужить своей стране. Но все равно надо быть дурой, чтоб решиться на такое. Элвир не настолько пренебрежительно относился к женщинам, чтоб делить их на умных и красивых и каждую красавицу сразу записывать в дуры. Да и, при всех своих странностях, впечатления глупенькой девушка не производила. Глубокого ума Торн в ней тоже не заметил. Что же ей все-таки нужно на самом деле? Хорошо бы разобраться в этом до того, как придется докладывать о неожиданной гостье королю. А ведь придется все-таки. И, разумеется, Валтор изъявит желание увидеть ее хотя бы из любопытства.

И как заставить ее говорить? Не пытать же. Элвир усмехнулся своим мрачным мыслям. И, кстати, нужно решить, что с ней делать дальше. Как бы он ни запугивал девушку темницей, даже она поняла, что подобная участь ей не грозит. Но и держать ее в той комнате, где они разговаривали, не годится. Это всего лишь приемная для бесед с не слишком важными и знатными посетителями дворца. Поскольку эларской гостье придется задержаться, то нужно обеспечить ей комнаты, в которых она сможет более-менее комфортно существовать. Но это только после того, как эн Айн подтвердит ее личность. А вот покормить девушку стоит прямо сейчас. Торн отдал соответствующие распоряжения одному из своих помощников.

Дожидаясь Садара, Элвир все время пытался ухватить какую-то смутную, ускользающую мысль, но это ему никак не удавалось. Эн Айн соблаговолил явиться лишь часа через три. Степенный, благообразный, исполненный собственного достоинства старик, даже кланяясь Элвиру, умудрялся выглядеть надменным. Эн Садар принадлежал к числу тех почтенных вельмож, служивших еще покойному королю Аритэру, которые не скрывали своей озабоченности и возмущения тем фактом, что правой рукой молодого короля стал его ровесник. Они считали Торна выскочкой — слишком дерзким, напористым, бескомпромиссным и, разумеется, недостаточно умным. Ведь только прожитые годы делают человека по-настоящему умным — в эту истину свято верили все сановники старше пятидесяти лет. Элвир не слишком переживал из-за подобного отношения, скорее, оно его забавляло. Вот и на этот раз нарочитая холодность бывшего посла вызывала улыбку вместо раздражения.

— Чем я обязан вашему приглашению, эн Торн? — сухо осведомился Садар. — У вас возникли сложности в попытках разобраться с тонкостями внешней политики? Понадобился совет опытного человека, поднаторевшего в таких делах?

— Если у меня возникнут подобного рода сложности, эн Садар, я непременно обращусь к вам, дабы припасть к кладезю вашего бесценного опыта и вашей мудрости, — Элвир старался сохранять серьезное выражение лица, однако был почти уверен, что насмешка не укроется от собеседника. — Пока же я больше нуждаюсь в вашей идеальной памяти.

— В каком смысле?

— Вы несколько лет пробыли послом при эларском дворе, — начал Торн.

— Восемь лет! — Айн гордо вскинул подбородок. — Восемь лет. Еще покойный король был жив, когда я с посольством прибыл в Вельтану. Именно Лендер подписывал мои верительные грамоты…

— Прекрасно, — Элвир улыбнулся. — Значит, вы должны хорошо знать вельтанскую аристократию.

— Разумеется, я знаю всех придворных. Отношения между нашими державами сейчас оставляют желать лучшего, но даже после разрыва отношений мне продолжали оказывать уважение в стенах Нианона и лучших домах Вельтаны. Осмелюсь предположить, что, прощаясь со мной, многие представители эларской знати испытывали искреннее сожаление. Да что там говорить, сам принц вышел проводить меня в день моего отбытия, несомненно, это есть свидетельство высочайшего расположения, которое я, смею надеяться, по праву заслужил своими делами. Да и я, по правде сказать, сохранил о годах, проведенных в Вельтане, вполне благоприятное впечатление, как и о людях, окружавших меня, — высокопарная речь бывшего посла, наполненная похвалами самому себе, казалось, никогда не кончится, но Элвир не перебивал. — Нет, я нисколько не осуждаю решение моего короля разорвать отношения с Эларом, однако же мне по-прежнему немного не хватает блеска и душевности вельтанского двора.

Садар наконец умолк и Торн, воспользовавшись паузой, поспешил увести разговор в нужное русло.

— Не сомневаюсь, что вас ценили при дворе короля Лендера и его сына. Я надеюсь, вы были знакомы с семейством Линсар?

— Вы смеетесь, молодой человек! — эн Айн выглядел почти оскорбленным. — Знаю ли я Линсаров? Знаком ли я с герцогом Оро и его прелестной, хоть и безродной женой?

— Вообще меня больше интересует их дочь.

— О, прекрасная Лотэсса! — при упоминании эньи Линсар даже выражение лица Садара сменилось с недовольного на мечтательное. — Я помню ее еще совсем ребенком, но теперь она расцвела, подобно прекраснейшему цветку. Сейчас ей, должно быть, лет семнадцать-восемнадцать. Смею заверить, что слава о ее красоте нисколько не преувеличена…

— Рад это слышать, — Элвир кивнул своим мыслям. — Не могли бы вы описать внешность этой девушки? Она блондинка?

— О нет! У нее восхитительные темные волосы. Мне никогда не доводилось видеть их распущенными, но представляю, что это должно быть поистине завораживающее зрелище. А ее глаза подобны ярким аметистам или цветам сирени…

— Да вы прямо поэт, эн Садар, — иронично заметил Торн.

Задержанная девушка вполне подходила под описания, и все же не мешает окончательно убедиться. Вдруг девица как-то узнала, что похожа на Лотэссу Линсар, и решила этим воспользоваться. С другой стороны, не очень-то хочется посвящать Айна Садара в то, что энья Линсар находится в стенах Ортейна, но, очевидно, другого выхода нет.

— Если бы вы ее видели, эн Торн, — дипломат вновь мечтательно улыбнулся, — вы бы и сами стали поэтом. Тем более, вы молоды. Слишком молоды, — он вздохнул и покачал головой. Последняя часть фразы относилась скорее не к убийственному воздействию женских чар на юнцов, а к извечному недовольству пожилых сановников молодостью Торна.

— Ну, это вряд ли, — Элвир усмехнулся. — У меня есть основания полагать, что я имел счастье видеть сию ослепительную девицу, однако поэтом так и не стал. Надо думать, оно и к лучшему. Хватит с нас и Искеля Табрэ.

— О да! Сын канцлера совершенно возмутительный молодой человек! — в порыве негодования эн Айн забыл о неприязни к собеседнику, раз уж появилась возможность осудить еще одного негодного юнца. Он бы и дальше перемывал косточки младшему Табрэ, если бы не осознал до конца услышанное. — Что вы сказали? Вы знакомы с эньей Линсар?

— Вполне возможно, — подтвердил Торн.

— Что значат эти загадки? — Садар подозрительно взглянул на Элвира. — Извольте яснее выражать свои мысли.

— Сегодня ко двору прибыла девушка, выдающая себя за Лотэссу Линсар. По вашим описаниям она похожа на дочь герцога Линсара. Однако мне было бы спокойнее, если бы вы лично взглянули на нашу гостью.

Элвир сумел повернуть все так, чтоб девица предстала скорее гостьей, чем пленницей. Чем меньше знает бывший посол, невольно сочувствующий эларцам, тем лучше. И так уже пришлось открыть ему факт пребывания девушки во дворце.

— Энья Линсар здесь?! — изумился Садар. — Но как такое возможно? Как могло прибытие делегации из Вельтаны пройти мимо меня? Разве столь значимые события внешней политики должны становиться неожиданностью для того, кто отдал всего себя служению на этой ниве? — отставной дипломат явно чувствовал себя глубоко уязвленным.

— Во-первых, обсуждаемая особа прибыла не в составе делегации, а самостоятельно, — терпеливо разъяснил Элвир. — Во-вторых, как я уже сказал, я пока не уверен, что это действительно Лотэсса Линсар. Для этого мне и требуется ваша помощь, эн Садар.

— Но как она могла прибыть одна? — теперь эн Айн, казалось, удивился еще больше. — Речь идет о совсем юной девушке. Кроме того, границы закрыты и…

— Я в курсе, — с досадой отозвался Торн. — И все-таки она здесь. Или не она. Вы не могли бы оказать мне услугу и взглянуть на эту девицу?

— Разумеется, — глаза дипломата загорелись любопытством.

Идя в сопровождении эна Айна по коридорам, Элвир размышлял, как бы после опознания снизить интерес бывшего посла к эларской аристократке, оказавшейся в Тиарисе. Предавать огласке странное явление этой девушки вовсе не хотелось. Откровенно попросить Садара молчать, конечно, можно, но при этом надо понимать, что он начнет болтать хотя бы назло ненавистному юнцу, дорвавшемуся до власти. И вскоре известие, передаваемое под строжайшим секретом, покинет пределы Ортейна и облетит всю столицу и окрестности. Торн уже начал жалеть, что не удовлетворился словесным портретом Лотэссы Линсар, не раскрывая Садару причин проявляемого интереса. Увидев у дверей комнаты, где находилась девушка, гвардейцев, Элвир вновь мысленно вздохнул. Естественно, наличие стражи вызвало вопросы у его спутника.

— Почему двери охраняют? — спросил Садар.

— Я же уже говорил, не имея уверенности, что прибывшая особа и есть Лотэсса Линсар, мы не можем ей доверять. Кроме того, — тут он чуть заметно улыбнулся, — поставить стражу у входа — не моя идея. Так решил эн Табрэ.

Упоминание имени Табрэ возымело действие. Верховного канцлера Садар уважал, хоть к уважению и примешивалась изрядная толика зависти.

Когда они вошли, то увидели девушку, сидящую на кушетке у окна. Она подтянула колени к груди и положила на них подбородок. Подняв глаза на вошедших мужчин, она поспешно сменила позу и даже поднялась навстречу гостям. Выражение лица Садара при взгляде на девушку уничтожило последние сомнения в подлинности ее личности.

— Энья Линсар, — почтенный дипломат склонился в низком поклоне, затем завладел рукой Лотэссы и поднес ее к губам. — Я безмерно счастлив видеть вас здесь. Впрочем, признаюсь, удивление мое не менее велико, чем моя радость от новой встречи с вами.

— Э-э, — энья Линсар лучезарно улыбнулась, но в глазах ее читалась растерянность. — Поверьте, я тоже очень рада вновь видеть вас…

Совершенно очевидно, что имени бывшего дайрийского посла девица не помнила. Как не помнила, скорее всего, и его самого. Еще бы. Для нее он был одним из многих престарелых сановников, ошивающихся при дворе Ильдов. Айн Садар не обладал ни молодостью, ни красотой, ни обаянием — словом, ни одним из достоинств, которые могут быть замечены юными девицами. Однако бедняжка очень старалась создать впечатление, что узнает пожилого мужчину, проявившего искреннюю почтительность и явно знакомого с ней.

— Энья Лотэсса, что привело вас в Тиарис? — продолжал допытываться Садар, к счастью для девушки даже не заметивший, что та не назвала его по имени. — Ваши родители знают, что вы здесь? Как герцог мог отпустить вас? А ваша обворожительная матушка? Поверить не могу, что она позволила вам покинуть Вельтану!

— Мои родители не знают, что я здесь, — со вздохом призналась энья Линсар.

— Не может быть! — воскликнул Садар. — Но что привело вас сюда? Ведь для вас не секрет, что сейчас отношения между нашими странами… э-э… — он мучительно подбирал слова, верный старой дипломатической привычке, сглаживать любые острые углы.

— Именно отношения между нашими странами и стали причиной моего появления здесь, — наконец-то юная особа хоть что-то сказала о цели своего визита. — Я приехала, чтобы увидеться с королем Валтором, а меня держат здесь как пленницу.

— Как гостью, — поправил Элвир.

— Как гостью! Ну конечно же! — она не скрывала ядовитого сарказма. — Вы всегда держите гостей взаперти, под стражей, эн Торн? Может быть, каждому гостю вы угрожаете темницей? Тогда прошу прощения, если восприняла ваши слова как угрозу.

— Темницей?! — возмутился Садар. — Эн Торн, в своем ли вы уме? Пусть вы и не были уверены, что наша прелестная гостья именно та, за кого себя выдает, но разве позволительно так обращаться с благородной дамой?

До чего же несносная девчонка эта Лотэсса! Все попытки избежать огласки теперь обречены. Вряд ли она настолько умна, чтоб намеренно играть на взаимной неприязни Торна и Садара, о которой наверняка даже не догадывается. Зато ее инстинктивная попытка изменить свое положение попала точно в цель.

— Энья Лотэсса, клянусь исправить это недоразумение! — эн Айн не на шутку разошелся. — Все сложности отношений между нашими державами никоим образом не должны касаться представителей благородных семей. Обещаю вам свое личное покровительство, — он гневно воззрился на Торна. — Если слово преданного слуги двух королей еще чего-то стоит.

— Спасибо, конечно, — девушка не выглядела преисполненной благодарности, — но сегодня мне уже обещали покровительство, а в итоге я здесь, — она обвела комнату рукой.

— И кто же? — в тоне Садара послышались нотки ревности.

— Все тот же младший Табрэ, — усмехнулся Элвир.

Судя по изменившемуся выражению лица дипломата Торн понял, что эту партию он выиграл. Выставить Лотэссу, только сегодня познакомившуюся со слащавым поэтом и проведшую в его обществе не более получаса, пассией первого бабника Дайрии было не слишком благородно, зато сработало безотказно.

— Странных же вы покровителей себе выбираете, энья Линсар, — теперь Садар обращался к девушке холодным тоном. — Не удивительно теперь, что вы попали в подобные неприятности. Ведь даже родной отец вашего покровителя принял столь прискорбное для вас решение. Право, не знаю, смогу ли теперь что-нибудь сделать, — он говорил, поджав губы и не глядя на собеседницу.

— Я его не выбирала! — попыталась отбиться Лотэсса, но было поздно.

Одного упоминания беспутного сынка верховного канцлера оказывалось достаточно, что заставить почтенных придворных старцев брезгливо морщиться, на словах сочувствуя Табрэ-старшему, а на деле испытывая мстительную радость от того, что жизнь могущественного вельможи не так уж безоблачна, раз уж богини наградили его подобным сыночком.

— Эн Садар в этой истории еще слишком много непонятного, — на сей раз, обращаясь к дипломату, Элвир старался говорить доверительным тоном. — Посему мне бы не хотелось, чтобы явление эньи Линсар в Тиарисе было предано огласке раньше времени. Я очень рассчитываю на ваше профессиональное умение хранить некоторые деликатные тайны, — почему бы не польстить старому интригану?

Тот в ответ энергично закивал с самым понимающим видом. Разумеется, наивно и бесполезно надеяться, что Садар будет молчать. Но пусть уж лучше разносит слухи о безрассудной эларке, спутавшейся с Искелем Табрэ, чем о несчастной жертве произвола, прибывшей в столицу враждебной державы с миссией мира и заключенной под стражу. Парой фраз повернув дело так, будто Фрэлом Табрэ постарался изолировать от сынка его новое увлечение, Элвир снизил накал события с международного скандала до банальной интрижки.

Очевидно, девушка верно уловила суть происходящего. Она почти с ненавистью глянула на Торна, когда тот, проводив бывшего посла, повернулся к ней.

— Вы бесчестный человек, эн Торн! — если бы слова могли ранить, эти резали бы, как заточенные клинки. — Я знала это и раньше, но теперь поняла, что дело не в обстоятельствах, а в вас.

— Неужели слухи о моей бесчестности достигли Вельтаны? — зло усмехнулся Элвир в ответ. — Вряд ли. Просто вы, энья Линсар, осведомлены о некоторых вещах куда лучше, чем вам положено. Теперь я точно знаю, кто вы. И, уж поверьте, узнаю и все остальное!