На Грани. Книга вторая

Глава 26

В Ни'имэ они добрались примерно через час после происшествия со спасением рабыни. Несчастная, понятное дело, не говорила ни по-латирски, ни тем более по-эларски. Король посадил ее на коня позади себя. По дороге Лотэсса разглядывала спасенную. Та не отличалась ни молодостью, ни привлекательностью. Разве что насыщенно-зеленый цвет глаз красил бедняжку, но Лотэсса уже давно поняла, что яркие глаза для шургатцев обычное дело, так же как и смуглая кожа. Энья Линсар понятия не имела, что делать со своей внезапно обретенной живой собственностью и куда девать несчастную женщину. Валтор не собирался облегчать ей задачу и всю оставшуюся часть пути молчал.

Ни'имэ оказался городом настолько же красивым, насколько странным. Архитектура здесь была не в пример изящней, чем в портовой Баате. Стены домов не красили в цвета столь яркие, что от них болели глаза, однако пестрота строений Ни'имэ казалась еще более вызывающей. Дело в том, что стены красивых домов столицы Ай-Халла были выложены из разноцветных кирпичей, а крыши — из разноцветных кусочков черепицы. Подобного сочетания Тэсса себе и представить не могла.

— Странно, что мы так мало знаем о культуре Ай-Халла и других стран Шургата, — обратилась она к спутнику. — Ведь, в конце концов, Шургат — не Граайя. Этот материк посещают не так уж мало эларцев — послы, путешественники, торговцы. Почему же мы слышим лишь сказки о чудовищах да жуткой магии? — произнеся последнюю фразу, девушка поежилась. Магия Шургата оказалась даже более жуткой, чем принято считать.

— Лотэсса, — похоже, король решил окончательно отказаться от почтительного обращения к ней, — не стоит судить обо всем, исходя исключительно из собственного опыта. Если вы, будучи первой аристократкой Элара, не получили определенных знаний, это не значит, что ими не владеет никто. Хотя Элару в целом свойственно чувство превосходства перед всем остальным миром и замкнутости на собственной истории, науке и культуре. Конечно, эларцы снисходят до изучения занудной валэйнской поэзии или шедевров кьярской живописи и сантэрской архитектуры. Но что за дело им до тех, кто живет на другом конце света? Однако в Эларе есть те, кто знает о Шургате не так уж мало. Те, кто так или иначе заинтересован в этих знаниях и может извлечь из них пользу. Но одно дело — торговцы и мореплаватели, которым сведения о Шургате могут пригодиться, и совсем другое — столичная знать. К чему вельтанской аристократии изучать каких-то дикарей? Разве не так нас учили относиться к жителям Шургата? Говоря «нас», я подразумеваю и дайрийцев в том числе. Дайрия, надо заметить, в этом плане не сильно отличается от Элара. Зато, будьте уверены, жители Латирэ, включая самых знатных, отлично осведомлены о традициях, быте и нравах соседей, с которыми извечно ведут дела и в то же время соперничают.

Исчерпывающий ответ Малтэйра удовлетворил любопытство Тэсс, и она вновь сосредоточилась на созерцании необычного окружающего пейзажа. Странным девушке казался не только внешний облик домов и улиц, но и то, что в Ни'имэ отсутствовали окраины и бедные неказистые кварталы. Пусть эларцы и мнили о себе чересчур много, но Лотэсса Линсар привыкла считать Вельтану самым прекрасным и выдающимся городом мира. При этом даже в Вельтане далеко не все районы были одинаково хороши. Дворцовая, Светлая, Заречная части восхищали и поражали воображение, но столица не ограничивалась этими районами. Были части скромные, бедные и даже откровенно убогие. Дворцы центра города контрастировали с жалкими лачугами окраин. А тут целый город выдержан в едином стиле и хорош так, словно в нем не живет ни одного простолюдина и тем паче бедняка. Впрочем, Ни'имэ оказался городом довольно маленьким, особенно для столицы.

Узнать, где находится дом колдуна Ашейли, оказалось не так уж сложно, поскольку и в этом сказочном месте, вдали от побережья, попадались люди, понимающие по-латирски. Дом оказался больше похож на замок и являл собой одно из самых больших и красивых зданий в городе. Чтобы попасть к главному входу, нужно было миновать то ли большой сад, то ли маленький парк. Двери, никем не охраняемые, оказались к тому же открытыми. Внутри помещения царили полумрак и приятная прохлада. Пол устилала мелкая мозаика, а стены были изукрашены фресками.

Не успели гости осмотреться в просторном холле, как на лестнице послышались шаги, и перед Валтором и Лотэссой предстал человек, который не мог быть никем иным, кроме как хозяином дома. Такое достоинство и внутренняя сила чувствовались в этом незнакомце, что заподозрить в нем слугу казалось кощунством. Не спустившись до конца, мужчина обратился к вошедшим с вопросом, которого те не поняли.

— Кто вы? — хозяин повторил вопрос, на этот раз на чистом эларском.

— Я — король Дайрии и Элара, Валтор Малтэйр, — ответил Дайриец, впервые за долгое время представившись настоящим именем и титулом. — А это моя невеста — энья Лотэсса Линсар.

— Вот как? — колдун приподнял бровь, и лицо его в этот момент выражало скорее насмешку, чем удивление. — Ну, а мое имя вам, должно быть, известно? Вряд ли столь значимые особы, да еще с другого конца света, оказались в моем доме случайно.

— Вы правы, — Малтэйр кивнул.

Тем временем Ашейли успел спуститься, и Тэсс смогла его хорошенько разглядеть. Как и в случае с Энлил, возраст колдуна определить было сложно. Лицо не казалось ни старым, ни юным. Это обстоятельство не умаляло общей привлекательности мужчины. Высокий, смуглый, с длинными, чуть вьющимися светлыми волосами и удивительными глазами цвета меда и янтаря. В движениях сквозила грация хищника, а надменное выражение лица казалось настолько гармоничным, что вызывало почти восхищение.

— Так что же привело вас ко мне? — теперь уже хозяин бесцеремонно разглядывал гостей. — Впрочем, что бы это ни было, не думаю, что стоит обсуждать ваше дело, стоя у дверей. Пройдемте в комнаты.

Обращение Ашейли явно не страдало излишней почтительностью, словно королевский титул был для него пустым звуком. Он будто показывал Дайрийцу и Тэсс, что они не более чем просители, которым он снисходительно уделяет часть своего бесценного времени.

Комната поражала роскошью и обилием мягкого золотисто-зеленоватого света, лившегося из огромных окон, за которыми раскинулся сад. Диваны, больше напоминавшие изящные деревянные скамьи, устланные мягкими, расшитыми узорами подушками, были гораздо ниже привычных. Такие же подушки лежали вдоль стен, очевидно, для тех, кому диваны могли показаться чересчур высокими. Тэсса опустилась на скамью, благо латирское одеяние не сковывало движений. Как выяснилось, слуги в доме все же имелись, несмотря на то, что хозяин сам встречал пришедших у порога. Возможно, такова его блажь или мера предосторожности. Ашейли отдал прислуге какие-то распоряжения, потом вновь обратился к гостям. Позже слуги вернулись в комнату с прохладительными напитками и сладостями.

— Вы говорите по-эларски? — спросил король. — Это немного удивительно.

— Нет, я не говорю по-эларски, — колдун равнодушно пожал плечами. — С чего бы?

— Но мы вас понимаем, — вмешалась в разговор Тэсс. — А вы — нас.

— Разумеется, — Ашейли смерил девушку снисходительным взглядом. — Мне нужно, чтобы вы меня понимали, но учить ради этого чужой язык бесконечно далекой страны — это уж слишком.

— Значит, это магия? — догадался Малтэйр.

— Именно так, — подтвердил маг. — Я говорю на своем родном языке, вы — на своем, что не мешает нам понимать друг друга. Но довольно об этом. Расскажите, что привело вас ко мне? И, главное, с чего вы решили, что вам нужен именно я? Я не имею дела с королями, царями и прочими владыками. Игры в политику давно мне наскучили. Не говоря уже о том, что вы доэйцы.

— Мы пришли за помощью не для своей страны, — Валтора как будто не смущал почти презрительный тон дерзкого колдуна. — Точнее, не только для нее.

— Что вы имеете в виду? — Ашейли так внимательно посмотрел на короля, что Тэсс стало неуютно, хоть взгляд предназначался не ей.

— Думаю, вы знаете, — Дайриец, видно, решил в свою очередь не церемониться с магом. — Или до того, что происходит с Анборейей, вам тоже нет дела?

— Кто прислал вас ко мне? — теперь тон Ашейли стал другим. Похоже, он наконец-то начал воспринимать их всерьез.

— Энлил, — просто ответил король, а Лотэсса насладилась созерцанием сменяющих друг друга выражений на лице колдуна — недоумение, недоверие, изумление, гнев…

— Эта безумная решилась нарушить все запреты?! — вскричал Ашейли. И куда только подевалась его насмешливое хладнокровие. — Открывать тайны судьбы мира правителям Доэйи! Она…

— Она ничего не нарушила, — перебил Дайриец. — Сделайте милость, выслушайте, прежде чем делать выводы.

И Малтэйр рассказал все по порядку: про на'ари, про проклятое кольцо Ильдов, про тени Энлил и их предсказание, про явление Маритэ Лотэссе в Храме. Тот слушал, не перебивая и лишь время от времени задавая вопросы, чтобы лучше понять. На Тэсс он теперь смотрел не менее пристально, чем давеча на короля.

— Значит, ты должна спасти Анборейю? — обратился маг к девушке.

— Будете подвергать меня каким-нибудь магическим испытаниям, чтобы проверить это?

— Не буду. Зачем? Вряд ли сильнейшая колдунья, верховная жрица и древняя богиня могли все вместе ошибаться на твой счет. Да и не нужно мне прибегать к дешевым фокусам с венцами и подвалами, чтобы увидеть в тебе то, что видела Энлил. Что бы ни натворила эта упрямая девочка, ума, таланта и силы ей всегда было не занимать.

Тэсса чуть не присвистнула, услышав, как Энлил назвали «упрямой девочкой». Сколько же лет Ашейли, который, по словам Дайрийца, является наставником Энлил…

— У тебя есть сила, но я не вижу в ней пользы, — задумчиво произнес мужчина, всматриваясь в Лотэссу. — Эта сила не поможет тебе выполнить предназначение. И я не понимаю ее природы. Это не магия. Или не та магия, которой пользуемся мы. Скорее всего, это и есть тот самый дар древней богини. Он, — маг кивнул на короля, — твой хранитель. Впрочем, это вы и так знаете. Ты правильно сделал, что поехал с ней. Ее дар не таков, чтобы она могла в одиночку пройти Тропою безумных ветров. Не уверен, что вы и вдвоем-то сможете, но с хранителем шансов все-таки больше.

— Вы так спокойно говорите о том, что энья Лотэсса может погибнуть, — вмешался Малтэйр, — как будто вам все равно, выполнит ли она свое предназначение. Если вы все же верите, что жизнь Лотэссы связана с судьбой мира, то должны бы проявлять больше беспокойства о ней.

— Отчего же? — снисходительная насмешка не покидала это высокомерное лицо. — Думаете, судьба Анборейи сильно меня заботит? Нет. Всем плевать на судьбу мира. Каждого беспокоит лишь собственная гибель, ну и некоторых еще смерть родных, друзей и любимых. А я не боюсь даже за собственную участь. Мне, по правде, все равно, выживет мир или погибнет. Чего вы на меня так смотрите? Если Анборейя будет существовать дальше, то я найду, чем себя занять. Если же нет… Что ж, стать свидетелем Заката Мира — довольно соблазнительная участь. А уж участником — и подавно. Пожалуй, это будет зрелищно и забавно, — теперь Ашейли выглядел довольным, словно гибель Анборейи задумывалась Изгоем с одной целью — развеселить безумного шургатского колдуна.

Лотэсса с королем переглянулись. Да уж, Энлил знала, к кому их послать.

— Кроме бесполезной силы, видите ли вы в Лотэссе еще что-нибудь? — Малтэйр решил переменить тему.

— Вы о проклятии того, кто сам есть проклятие нашего мира? — маг усмехнулся. — Конечно, я его вижу. А чего вы хотели? Этот ваш Изгой, раз он все-таки существует, является весьма могущественным существом. И если уж он предназначил свое кольцо Ильдам, то любой, завладевший древней реликвией, должен понести наказание за подобную дерзость. Даже странно, что проклятие убивает девочку так медленно. Должно быть, дело в том, что она носила кольцо не так уж долго.

— Но оно убивает ее! — король прервал разглагольствования Ашейли. — Вы можете ее спасти?

— Конечно, могу, — хмыкнул колдун.

Лицо Валтора просветлело, да и сама Тэсс испытала изрядное облегчение от одной мысли о возможности избавиться от вечной скребущей боли в горле и приступов удушающего кашля.

— Но не стану, — неожиданно закончил Ашейли свою мысль, окинув гостей торжествующим взглядом, словно призывая оценить отличную шутку.

— Почему?! — гневно воскликнул Дайриец.

— Разве вы еще не поняли? — колдун улыбнулся ослепительно и загадочно. — Мне нравится смотреть, как жизнь и смерть бросают кости… даже если ставкой в их игре являюсь я сам.

— Как же вам, должно быть, скучно жить! — в этот миг Тэсса испытывала к магу чуть ли не сочувствие. — Если даже гибель мира для вас — лишь способ развеять скуку!

— А девочка умеет видеть, — в голос Ашейли звучало удивление с нотками одобрения. — И думать, — он глянул на короля, словно призывая в свидетели столь удивительного факта.

— Ну, положим, думать она умеет не всегда, — проворчал в ответ Валтор, за что тут же схлопотал куда более гневный взгляд невесты, чем достался магу, отказавшемуся спасти ей жизнь. — Хотя сейчас я не знаю, о чем думал я сам, направляясь к вам за помощью.

— Ну, отчего же, — маг снисходительно усмехнулся. — Я помогу вам, сделав ровно то, чего вы от меня ждете — провожу до Тропы безумных ветров. Без меня у вас нет ни шанса отыскать ее начало. А дальше с интересом стану ждать, чем закончатся ваши похождения. Не нужно на меня злиться, — эти слова были обращены к Дайрицу, не скрывавшему гнева и разочарования. — Бесполезно мерить таких, как я, вашими обычными мерками. Если у вас все получится, вы перестанете считать меня высокомерным могущественным мерзавцем, готовым принести мир в жертву своей скуке.

— Почему? — мрачно спросил король.

— Потому что узнаете созданий куда более могущественных, высокомерных и скучающих. Кроме того, если вам суждено добраться до древней богини или той, что себя за нее выдает, то, думаю, она с легкостью исцелит недуг, вызванный проклятием. А мне просто интересно узнать, чем все это кончится. И, знаете, я желаю вам удачи.

— Я не понимаю, к чему все эти игры в неизвестность, если вы точно знаете, каков будет итог, — почти презрительно бросил Валтор. — Или не знаете? Так пойдите спросите у своих теней, как это делала Энлил. Разве эти бестелесные твари не скажут, уцелеет мир или погибнет?

— Вот это-то и есть самое интересное, — почти с восторгом отозвался Ашейли. — С некоторых пор тени действительно пророчат Закат Мира, хоть и не ясно, насколько близкий. Но, что удивительно, в их предсказаниях есть как гибель Анборейи, так и ее спасение.

— То есть тени не знают точно? — не понял Малтэйр.

— В том-то и дело, что знают. И, насколько мне известно, тени не ошибаются. Просто не способны. Это как получить в ответ на какой-то вопрос одновременно и «да», и «нет». Мир и погибнет, и не погибнет. Что-то вроде того. Теперь вы понимаете, почему мне так интересно?

Нет, не понимаем, со злостью подумала про себя Тэсс. Нашел себе забаву!

— Если вам удастся достигнуть своей цели и вернуться, то выполните одну мою просьбу в обмен на оказанную услугу, — маг не спрашивал и даже не просил, а просто оглашал свое условие. — Когда будете в Вельтане, найдите Энлил и передайте этой восхитительной стерве, что она прощена и может вернуться.

— А что она такого натворила? — девушка, знающая от короля об изгнании Энлил с Шургата, не смогла сдержать любопытства.

Лотэсса не особо рассчитывала на откровенный ответ колдуна, но он ответил.

— Энлил — моя бывшая ученица. Самая сильная, талантливая и умная из всех. Ни с кем мне не было так интересно. Она могла бы достичь многого, если бы не неуемное честолюбие и вечная жажда соперничества. Сначала она пыталась поразить меня своими успехами, чтобы порадовать. Затем старалась доказать, что достойна моего восхищения и любви.

— Любви? — с удивлением переспросила Тэсс. — Вы любили ее?

— Любил, — в его голосе девушке почудились оттенки нежности и грусти. — И она любила. Но это не помешало ее желанию затмить меня во что бы то ни стало. Энлил была просто одержима идеей не только превзойти своего учителя, но и занять мое место. Когда честолюбие переходит в безумие, приходится становиться жестоким, чтобы остановить зарвавшегося безумца… даже если любишь. Тем более, дело уже касалось не только меня. Все, что я мог сделать для Энлил в память былой дружбы, — это дать ей уйти от наказания. Хотя свое наказание дерзкая девчонка уже понесла. Довольно. Пусть возвращается.

Девушка с трудом могла поверить, что речь идет о той самой Энлил, которую они знают. Колдунья казалась ей воплощением спокойствия, рассудительности и чуть насмешливой доброжелательности.

— Разве вы не можете сказать ей об этом сами? — спросила Лотэсса. — Наверняка есть магические способы, вроде тех свитков, которые нам вручила Энлил. Или, может, ваши тени могли бы ей передать…

— Тени — не почтовые голуби, — засмеялся маг. — И потом, я хочу, чтобы весть о прощении принесли ей именно вы… если суждено. Еще одна игра, исход которой мне интересен.

— Ах да, — ехидно протянула Тэсс. — Стоило бы догадаться. Не знаю, что там решит Энлил, а я бы на ее месте ни за что ни вернулась.

— Ты попробуй вернуться на своем, — усмехнулся в ответ маг.