На Грани. Книга вторая

Глава 28

Лотэсса лежала на роскошной кровати в роскошной спальне. Ашейли оказался гостеприимным хозяином. Но главным достоинством пребывания в гостях у колдуна оказались вовсе не роскошь, комфорт, вкусные и, главное, съедобные кушанья, а возможность отдохнуть от вечной боли в горле и проклятого кашля. Маг решил сделать гостье подарок в виде временного облегчения от страданий. Тэсс одновременно и испытывала благодарность, и злилась, стоило ей подумать, что это блаженство могло бы не кончаться. Зная, что Ашейли не исцеляет ее лишь из жестокой прихоти, девушка, естественно, не испытывала к нему теплых чувств, однако оценить хоть несколько часов избавления от боли все же могла.

Она почти уже заснула, когда раздался стук в дверь. Вздохнув, Тэсса побрела открывать. Высунув голову в щель приоткрытой двери, она узрела его величество со свитком в руках и неожиданной улыбкой на лице.

— Что? — недовольно спросила девушка, давая понять, что ей помешали выспаться в последнюю ночь в человеческих условиях.

— Вам письмо от вашей фрейлины — дэньи Свелл, — теплая и чуть лукавая улыбка, не покидающая лицо короля, казалась такой непривычной.

Лотэсса вытянула из-за двери руку, чтобы забрать у него свиток, поблагодарила и пожелала доброй ночи. Едва только дверь захлопнулась, девушка бросилась на широченную кровать, вернее, на перины, расстеленные прямо на полу, и развернула свиток. Начав читать, Тэсс не могла прийти в себя от изумления. Альва выходит замуж! За Торна! С ума она сошла, что ли? Словно предчувствуя реакцию подруги, Альва в письме оправдывалась и старалась объяснить свое решение. Но Тэсса все равно не понимала. Она, конечно, замечала, что протектор неравнодушен к ее фрейлине, но сама-то Альва, казалось, совершенно не отвечает ему взаимностью. Нет, она вроде как испытывала к Торну нечто вроде дружеского расположения, но чтобы замуж… Немыслимо! Он же дайриец! И он казнил Йеланда и Нейри!

Да, и еще именно он привел к ней Альву, чтобы защитить, напомнила себе Тэсс. И именно он повез ее в ту ночь к Энлил, несмотря на все протесты. А еще сейчас он спасает ее город от людского безумия и темных чар. Впрочем, спасать Вельтану бы не пришлось, если бы не дайрийское нашествие. Именно захватчики вынудили Йеланда воспользоваться кольцом Изгоя. В общем, отношение девушки к верховному протектору было весьма противоречивым. Она признавала, что Торн умен, честен, предан своему делу до безумия и по-своему благороден… так же, как и его друг и сюзерен. Кроме того, Элвир Торн безумно хорош собой, по крайней мере, так считает большая часть столичных дам. В общем-то, неудивительно, что Альва, далекая от придворной жизни и не избалованная мужским вниманием, не устояла перед признанием такого человека. Вполне можно даже допустить, что они будут счастливы вместе. А ее любимая Альва из скромной дэньи Свелл превратится в эну Торн — принцессу и вторую даму королевства!

Размышления о Торне незаметно перешли на мысли о короле. Тэсса поняла, что отчасти не может всерьез сердиться на Альву потому, что сама ведет себя немногим лучше по отношению к «своему» дайрийцу. Как бы ни хотела девушка ненавидеть короля, у нее не получалось. Временами воскрешаемая для порядка ненависть казалась надуманной и ненастоящей. Когда стена ненависти наконец рухнула, девушка осознала, что, привыкнув жить в тени и под защитой этой стены, теперь совершенно беззащитна перед тем человеком, которым на самом деле является Валтор Малтэйр. Если набраться храбрости и честности, следует признать, что, не будь король дайрийцем, захватившим ее страну и повинным в смерти ее брата, он был бы одним из лучших людей, что ей доводилось знать.

И, возможно, лучшим мужчиной. Ни Рейлор, ни Нейри не вызывали у нее подобных эмоций. Правда, чувства к ним не были отравлены ненавистью. Пусть девушка по-прежнему даже и мысли не допускала о том, чтобы влюбиться в Дайрийца, но уже не однажды ловила себя на ревности или досаде, вызванной его безразличием. День ото дня ей все досаднее было, что король не влюблен в нее, а все его подвиги и проявления заботы связаны лишь с природой хранителя и расчетом на идеальный политический союз.

Она вздохнула, решила, что если все-таки хочет заснуть, то лучше не думать о таких вещах, и завернулась в шелковое, непривычно тонкое и скользкое одеяло, твердо намереваясь насладиться последним отдыхом перед долгой пугающей дорогой. Выспаться ей удалось отменно, никто не тревожил ее покоя, пока девушка сама не открыла глаза. Завтрак ей подали в комнату, причем подала та самая рабыня, которую спас Валтор. Король сразу же отдал женщину Ашейли, заявив, что не представляет, что делать со своим невольным приобретением. Колдун согласился принять несчастную, заявив, что формально она свободна и может уйти из его дома, когда пожелает. Однако та совсем не желала и, напротив, похоже, была очень довольна тем, что попала в такой роскошный дом к такому прекрасному господину. Все это женщина рассказала Тэссе сама. Как выяснилось, любезность хозяина, дарующая доэйцам возможность понимать шургатскую речь и быть понятыми в ответ, распространялась на разговоры не только с самим Ашейли, но и с любым человеком, находящимся в пределах его дома. Это чрезвычайно облегчало общение с прислугой. Спасенную звали Кириат, ее прежний хозяин был жесток и служил темным духам, принося им в жертвы людей. Тэсса сразу пожалела, что король не убил это чудовище, а теперь досадовала еще больше. Попросить, что ли, Ашейли, чтобы прикончил бывшего господина Кириат с помощью магии?..

Сам хозяин дома был все так же загадочен и безмятежен, словно ему не предстояло отправлять их с Валтором на какую-то там Безумную тропу. Впрочем, маг уже достаточно ясно дал понять, сколь мало заботят его не то что судьбы других людей, но даже само существование мира. Дайриец, напротив, выглядел мрачным и напряженным, от вчерашней улыбки не осталось и тени. Тэсс-таки озвучила Ашейли свое пожелание относительно смерти мерзавца, приносящего в жертву своих рабов. Тот хмыкнул в ответ, а король удивленно воззрился на невесту.

— На самом деле в наших краях это вполне распространенная вещь, — по дороге из города колдун решил развлечь гостей беседой. — Дикой магией увлекаются многие, что странно, учитывая практически полную ее бесполезность. Бедняки приносят в жертву животных, те, кто побогаче, — рабов. Есть еще такие, кто, не имея лишних денег или рабов, просто ловит бродяг или одиноких путников и приносит их в дар темным духам. Именно поэтому по нашим дорогам не стоит путешествовать в одиночку, — Ашейли жутковато хохотнул.

Они покинули дом колдуна уже больше двух часов назад, довольно быстро миновали пределы города и теперь ехали по однообразным шургатским равнинам, тусклый пейзаж которых успел приесться Тэсс еще во время дороги до Ни'имэ. Не успела девушка пожаловаться на это обстоятельство, как в их путешествии наметилось хоть какое-то разнообразие. Ашейли неожиданно свернул с широкой дороги и направил коня в бескрайние просторы, до горизонта поросшие низкой бурой травой.

— Мы уже близко? — спросила Лотэсса, ощущая возрастающие нетерпение и страх.

— Относительно, — безмятежно отозвался маг. — Но на вашем месте, прекрасная западная дева, я бы не стал особенно торопиться. Тропа безумных ветров не то место, куда стоит спешить.

— Лучше уж поскорее ступить на нее, чем мучиться тревожным ожиданием, — возразила Тэсс. Впрочем, спорила девушка для порядка, на самом деле никакого желания поскорее оказаться в таком жутком месте она не испытывала.

Через некоторое время вдали показались какие-то развалины. Явно не города и даже не дворца, возможно, какого-то храма, и то не очень большого. Уцелели лишь остатки фундамента, несколько колон и единственная арка. Издали все эти элементы казались темно-коричневыми, вблизи же производили впечатление вылепленных из мокрого песка.

— Мы на месте, — сообщил Ашейли.

— И где же ваша хваленая тропа? — в недоумении вопросила Тэсса.

— Здесь, — маг кивнул в сторону развалин. — Прежде, чем вы на нее ступите, хочу рассказать о единственном известном правиле: не сходите с тропы. Сколь бы велико ни было искушение, как бы ни было страшно — не сходите. Неизвестно, под силу ли вам пройти Тропу безумных ветров до конца, но точно известно, что, сойдя, вы погибнете. Помните об этом. Иных советов я вам дать не могу.

— И все-таки, где эта тропа? — на этот раз задал вопрос король.

— Сейчас увидите, — ухмыльнулся колдун. — Ну что ж, прощайте, друзья мои. Даже если вам удастся задуманное, вряд ли мы увидимся вновь. Удачи вам! Береги ее, хранитель! — он подмигнул Валтору и, развернув коня, направился прочь.

Лотэсса дернулась было за ним, но Дайриец удержал ее за локоть.

— Если он оставил нас здесь, значит, был уверен, что мы без труда найдем эту проклятую тропу. Ясно же, что она имеет отношение к развалинам.

Девушка вздохнула.

— Догадываюсь также, что лошадям на Тропе безумных ветров делать нечего, — продолжал король. — Так что придется спешиться. Только жалко бедолаг. Лучше бы Ашейли забрал их с собой. Впрочем, от голода кони здесь не погибнут. Главное, чтоб не ими не удовлетворил голод кто-нибудь другой.

Тэсс поежилась, представив себе возможную участь несчастных животных. Однако любые хищники или даже на'ари лучше Тропы безумных ветров, так что лошадкам впору позавидовать. Малтэйр спрыгнул с коня, вытащил спутницу из седла и, крепко держа ее за руку, направился к развалинам. Вокруг древних камней пейзаж ничем не отличался от окружающего, и все же Лотэссе чудилось что-то чужое и непонятное, как будто она наткнулась на замерзшее озеро посреди лета. Дайриец замер перед входом в арку, обменялся взглядами с Тэсс и, крепко сжав ее руку, шагнул в проем.

Только что за аркой колыхалось море чахлой бесцветной травы, сливающейся у горизонта с таким же выцветшим небом — никакого намека на дорогу или тропинку. Однако Валтор с Лотэссой, нырнув под каменные своды, увидели начинающуюся сразу за ними и уходящую вдаль ленту темного песка. Шаг — и они ступили на взявшуюся ниоткуда дорогу. Вокруг была все та же трава, только теперь совершенно неподвижная. Кроме того, день сменился сумерками. Тэсс вообще-то любила сумерки — таинственную грань, отделяющую свет от темноты. Но эти казались не таинственными, а откровенно жуткими. Девушка непроизвольно сильнее вцепилась в руку Дайрийца, который и так сжимал ее ладонь почти до боли.

— Не бойтесь, Тэсс, — теперь он решил отказаться не только от титула, но и от «Лотэссы», но сейчас она совсем не возражала против подобной фамильярности. Напротив, бесцеремонное обращение короля даже несколько успокоило девушку.

— Попробую. Хотя вообще-то я не очень храбрая. В обморок вряд ли рухну, зато завизжать или вцепиться в вас мертвой хваткой — это пожалуйста.

Тэсса решила, что на всякий случай лучше его сразу предупредить, дабы потом возможные неловкие ситуации не казались столь неловкими.

— О да, — усмехнулся король. — Только ужасная трусиха могла броситься на змеехвостую тварь, защищая даже не подругу. Впрочем, если захотите повизжать или вцепиться в меня, я возражать не стану. На что еще нужны хранители?

Девушка улыбнулась и почувствовала себя лучше. Подумаешь, сумерки. Подумаешь, небо как перед грозой, а вокруг не единого звука или движения. Эта враждебная реальность напоминала хищника, затаившегося перед прыжком, словно ожидая удобного момента, чтобы напасть. Если так будет до самого конца, то вполне можно пережить. Однако баловать путников затишьем это загранное место явно не собиралось. Тишину прорезал неприятный звук, напоминающий то ли завывание ветра в камнях старого замка, то ли игру не слишком умелого трубача. Звук то умолкал, то вновь зависал, наполняя собой пространство. Промежутки между тишиной и завываниями были неравномерными, это избавляло от ощущения монотонности, но держало в постоянном напряжении. Впрочем, через какое-то время Валтор с Лотэссой привыкли к гулу и почти перестали обращать на него внимание, стараясь отвлечься разговорами.

— Ашейли говорил, что время здесь не имеет значения, — припомнил король. — Вроде как течет по каким-то своим законам.

— Если это так, то мы можем провести на этой проклятой дороге годы! — встревожилась она.

— Как я понял, скорее наоборот, — голос Малтэйра звучал задумчиво. — Время, текущее здесь, не имеет значения, его как будто нет. То есть, сколько бы мы здесь не провели, в остальном мире не пройдет и минуты. Так, по крайней мере, полагает наш колдун.

За разговором они не сразу заметили, как изменился пейзаж по обеим сторонам тропы. Изрядно надоевшая шургатская трава исчезла, уступив место нагромождению очень мелкого черного щебня, причем находившегося в полной неподвижности, пока царила тишина, и начинавшего причудливо менять форму, как только слышалось очередное завывание. Но и к подобной перемене путники быстро привыкли, продолжая двигаться вперед. Со временем точно творилось что-то неладное, ибо никто из них не мог хотя бы приблизительно сказать, идут они несколько минут или несколько часов. Единственным, что хоть как-то давало ощущение времени, было чувство усталости, с каждым пройденным шагом все сильнее овладевавшее Тэссой. Скоро она уже не могла думать ни о чем, кроме желания опуститься на землю и хоть немного поспать. Король то ли заметил, то ли почувствовал состояние девушки и сам предложил отдохнуть. Дайриец сел на тропу, а Лотэсса улеглась, положив голову ему на колени. Когда собираешься спать на голой земле, точнее, на странном холодном песке, не до лишних церемоний. К тому же, прикосновения Валтора успокаивали девушку, разгоняли ее страх, ибо спутник был единственным, что связывало ее с реальностью в этом безумном загранном месте. Король обнял невесту, и та, почти ощутив себя в безопасности, погрузилась в сон.

Проснулась она от ощущения полной темноты вокруг. Выходит, и здесь сумерки сменяются ночью, а значит, время все-таки идет. Темнота пугала еще сильнее, точнее, просто безумно, сжимая сердце холодной когтистой хваткой. Но, как бы ни было жутко девушке, стократ страшнее стало, когда она поняла, что Дайриец исчез и она совершенно одна в этой тьме.

— Валтор? — неуверенно позвала она, поражаясь неестественности звучания собственного голоса.

Никто, конечно, не отозвался. Ясно же, что просто уйти король не мог. По собственной воле он бы ни за что ее не оставил, даже если бы хотел. Он же хранитель. Значит, с ним что-то случилось, пока она спала. Неужели этой проклятой тропой действительно можно пройти только в одиночку?! Она ни за что не сможет! Умрет от ужаса прямо сейчас, и уж поскорее бы, потому что выносить эту пытку пронизывающим страхом просто нет сил.

Чуть позже Тэсс поняла, что темнота далеко не самое страшное. То есть сама по себе она не страшна, а вот проступающие сквозь нее силуэты… Это были прозрачные и почти невидимые, но в то же время каким-то непостижимым образом зримые существа. Очертания их тел казались неопределенными и постоянно менялись, в отличие от лиц. Что это были за лица! Однозначно человеческие, но ужаснее любого чудовища, какое только может создать воображение. Лица отличались друг от друга чертами, но на всех застыло одинаковое выражение — даже не злобы, а какой-то жуткой веселой жестокости. Откуда-то Тэсса знала, что перед ней те самые Безумные ветра — хозяева здешних мест. Высшее наслаждение и смысл бытия этих существ — упиваться муками своих жертв, одной из которых ей довелось оказаться.

Создания кружили вокруг девушки, постепенно приближаясь. Вот одно, затем другое коснулись ее холодными, скользкими, мертвыми телами. От каждого прикосновения Тэсс передергивало. Она не чувствовала боли, но ужас оказался куда более сильной пыткой. Лотэсса закричала, словно воплями можно было разогнать кошмарных голодных существ, сжимавших вокруг нее кольцо. Кроме того, звуки собственного голоса казались последними осколками реальности посреди злого безумного морока.

А потом пришла боль, резкая, жгучая, но какая-то… правильная. Как ни странно, боль принесла облегчение. Откуда-то девушка точно знала, что не холодные жестокие твари сделали ей больно. Внезапно тьма приобрела красный оттенок, и ветра дернулись врассыпную.

— Лотэсса! Тэсс! — послышался знакомый голос. — Да очнись же, во имя всех Странников и богинь!

Девушка ощутила, что ее трясут, причем довольно грубо, и с трудом разлепила веки, подивившись тому, что глаза, все это время отлично видевшие в темноте, оказались закрытыми. Тьма отступила, уступив место сумеркам, которые теперь казались почти дружелюбными. Первым, что она разглядела, было искаженное тревогой лицо Валтора. Как только Тэсса открыла глаза, король порывисто прижал ее к груди — так сильно, что она даже пискнуть не могла в знак протеста, да и не хотела, если честно. Как он здесь оказался? Что вообще произошло? Значит, это лишь наваждения? Все исчезло, кроме боли, которая, кстати, была вполне реальной и ощутимой. Зато теперь Тэсс четко осознавала, где находится источник боли. Она с недоумением воззрилась на правую руку и сочившийся кровью свежий порез.

— Что это? — рана не особо беспокоила девушку на фоне всего случившегося, но все же хотелось узнать, откуда она взялась.

— Простите, — Дайриец вздохнул. — Я просто не видел иного выхода. Вы так метались и кричали во сне, а разбудить вас не получалось, что бы я ни пробовал. Боль показалась мне последним средством, способным вернуть вас к реальности. И, как выяснилось, я оказался прав.

— Это не боль, а кровь, — словно в тумане произнесла Лотэсса. — Они боятся крови, — она отчего-то была уверена в том, что говорила.

— Кто «они»? — спросил король, с тревогой глядя на невесту.

— Безумные ветра, — ответила Тэсс, словно сообщала нечто само собой разумеющееся. — Не смотрите на меня так, в отличие от них, я не безумна. Просто знаю, что видела хозяев этого места, знаю, чем они занимаются, и знаю теперь, что им не по вкусу. Не спрашивайте, откуда, знаю и все.

— Не буду спрашивать. Тем более, я тоже откуда-то именно знал, что должен порезать вам руку, хотя, по идее, боль можно причинить и другими способами. Хотя в моем случае знание, должно быть, объясняется тем, что я хранитель и, следовательно, наделен даром принимать правильные решения.

— В любом случае, ясно одно, — вздохнула Тэсса. — Глаза в этом месте закрывать не стоит.