43

Обычно Гэрот вызывал наложниц к себе в палаты, но иногда любил их удивить. Магдалина Дрейк ублажала его уже давно, и, как всегда, интерес к ней пошел на убыль.

Гэрот проснулся где-то после полуночи с адским зудом, головной болью и новой идеей. Он тихо войдет и грубо разбудит девушку — ему нравился крик Магдалины. Он обвинит ее в заговоре и зверски изобьет.

Если, подобно большинству напуганных женщин, будет умолять и клясться, что это неправда, — сбросит с балкона. Если пошлет подальше, — изнасилует с жестокостью, равной ее вызову, и она проживет еще день. Перед тем как уйти, нежно обнимет и прошепчет, что, мол, виноват и любит. Порядочные женщины всегда хотят видеть в нем что-то хорошее. В предвкушении действа Гэрот содрогнулся.

Он расправил вир через закрытую дверь, надеясь уловить ее ровное дыхание во сне. Вместо этого почувствовал нечто другое. Девушка не спала.

Гэрот вошел, но она его не заметила. Магдалина сидела на постели, глядя на открытую дверь балкона без перил, и раскачивалась взад-вперед. На ней была лишь тонкая ночная сорочка, но она, казалось, не замечала холода с улицы.

Он громко выругался. Она не ответила. Гэрот дотронулся до ее кожи — тоже холодная. Наверное, сидела так уже часами.

Другие наложницы притворялись безумными, стараясь избежать его домогательств. Может, и Магдалина Дрейк из их числа. Гэрот ударил ее по лицу; она упала с постели. Даже не вскрикнула. Схватив в кулак темные волосы, он потащил ее на балкон.

У самого края Гэрот поднял девушку на ноги, одной рукой схватил за горло и подтолкнул спиной вперед. Теперь она едва касалась края кончиками пальцев. Толстые пальцы охватили почти все горло. Гэрот перекрыл ей доступ воздуха, но если б отпустил, Магдалина упала бы вниз.

Наконец ее глаза прояснились. Тень смерти приводит людей в чувство.

— Зачем? — грустно спросила она. — Зачем ты это делаешь?

Он смущенно посмотрел на девушку. Ответ был настолько очевиден, что Гэрот даже усомнился, правильно ли понял вопрос.

— Мне это нравится.

И, странное дело — правда, Магдалина Дрейк всегда была странной девушкой, и это его отчасти и привлекало, — она улыбнулась. Магдалина потянулась к нему, но не так, как женщина, зависшая над пропастью, к единственной надежде выжить.

Она его поцеловала. Если это игра, то чертовски убедительная. Если разум ее помутился, то занимательным способом. Магдалина Дрейк его поцеловала, и Гэрот мог поклясться — по-настоящему, со всей страстью. Он возбудился даже сильней обычного, когда она взобралась на него, обхватив талию длинными ногами.

У него мелькнула мысль, не отнести ли ее обратно в спальню. Только разве можно полностью владеть собой, когда готов заняться любовью с женщиной, которая того и гляди попытается убить? Она короткими поцелуями добралась до его уха.

— Я подслушивала тебя и Нефа, — горячо зашептала она ему на ухо.

Гэрот, овладевая наложницами, обычно не позволял им разговаривать, только проклинать его, но разрушать это хрупкое безумие не хотелось.

Магдалина снова поцеловала, затем отстранилась. Держась за талию ногами, отпустила шею и резко отклонилась назад. Гэрот схватил ее за бедра, чтобы не нырнула к смерти. Она свисала вниз головой и, смеясь, махала руками, глядя на замок и город внизу.

Пульс в ушах Гэрота стучал набатом. Плевать, если кто-то увидит. Не важно, что за безумие, главное — опьяняет.

Она покачала бедрами и вновь что-то сказала.

— Что? — не расслышал он.

— Отпусти, — повторила Магдалина.

Похоже, держалась она ногами крепко, и Гэрот убрал руки, готовый, если надо, подхватить ее виром. Он не собирался заканчивать, не получив удовольствия. Только не сейчас.

Магдалина выдернула застрявшую между телами ночную сорочку. Затем сорвала ее с себя и бросила вниз. Снова рассмеялась, глядя, как тонкая ткань, кружась, падает на каменные плиты.

Потом поднялась и вновь поцеловала Гэрота, прижимаясь к нему юным телом. Грубо скинула с него плащ. Застонала, когда соприкоснулись обнаженные тела, тепло с теплом — в холодном ночном воздухе.

Она нежно провела носом по его шее.

— Слышала, ты говорил о ночном ангеле, — сказала девушка. — О Кайларе Стерне.

— Мм.

— Я хочу, чтобы ты знал, — шепнула Магдалина ему на ухо, заставляя содрогнуться. Что она, черт возьми, несет? — Кайлар — мой брат. Он идет за мной — слышишь, ты, грязный кобель? И не я, так он убьет тебя.

Она впилась зубами в сонную артерию короля-бога и попыталась вместе с ним броситься с балкона.

Вир опередил Гэрота, взрываясь у шеи. Хлестнул из рук и ног, швырнув хозяина в спальню. Магдалина Дрейк кувырком полетела вниз.

Король-бог встал, пошатываясь, и вызвал Нефа. Вюрдмайстер нашел его на балконе. Гэрот стоял, глядя на труп юной девушки, разбившейся в замковом дворе.

— Неф, позаботься о ней. Передай Трудане, я жду все в лучшем виде, — сказал король-бог, приосанившись. — Сильная духом женщина.

— Должен ли я… — Лодрикарец притворно кашлянул, за что Гэрот возненавидел его вдвойне. — Должен ли я прислать другую наложницу?

Неф подчеркнуто не смотрел на свидетельство возбуждения Гэрота.

— Да, — последовал краткий ответ.

«Да — будь ты, Хали, проклята!»


— Прошу нас простить, граф Дрейк, — сказала Тэра Грэзин. — Я воспользуюсь вашим жилищем.

Опираясь на трость, граф похромал на выход, где уже заняли место несколько стражников.

У Кайлара по-прежнему голова шла кругом. Тэра Грэзин знала Дарзо. Это означало, что, по идее, он тоже должен был ее знать. Однако видел впервые. Получается, если знала Дарзо, то по его работе. Значит, нанимала.

— Итак, — сказала она, — Логан жив. Это… потрясающе.

У Тэры Грэзин был низкий бархатный голос. Считается, что он сексуален, но тогда в Тэре Грэзин сексуальным, наверное, было все. Кайлар этого не видел. О да, она хорошенькая. Широкий рот, полные губы. Фигурка, недосягаемая для большинства знатных дам. Много косметики — нежной, изысканной, но — много. Брови выщипаны до тонких линий. Честно говоря, держала Тэра себя так, будто он должен ею восхищаться, а это злило.

Еще больше злил другой нюанс: чтобы смотреть ей в глаза маской Дарзо, Кайлару пришлось уставиться прямо на откровенно торчащие соски. Черт возьми, ну чем так притягательны женские груди?

— И кто же тебе платит, чтобы спасти Логана Джайра? — спросила она.

— Вы что, и в самом деле ждете ответа? — заметил Кайлар.

Ему приходилось играть единственной картой: Блинт слыл грубоватым и скрытным. Если Тэра его знала, то уж об этом — наверняка.

— Господин Блинт, — сказала она, видно, придя к решению, хотя все тем же намеренно сексуальным голосом. — Кроме вас, я не знаю другого человека, который бы убил двух королей. Сколько мне заплатить, чтобы вы убили третьего?

— Что-о?! Хотите, чтобы я убил короля-бога?

— Нет. Просто не хочу спасать Логана Джайра. Я удвою ту цену, которую платит вам заказчик.

— Что? — не поверил Кайлар. — Но почему? Вам ведь сейчас нужны все возможные союзники. Логан приведет под ваши знамена тысячи.

— Дело в том, что… Ладно. Умеете, Дарзо, хранить секреты? — Она улыбнулась.

— А вы поверите свои секреты убийце?

— Так и знала, что скажете это! — воскликнула она торжествующе, почти хихикнула. — То же самое вы сказали и в последний раз, помните?

— Давно это было, — сказал Кайлар, и в горле у него перехватило.

— Рада, что еще помните, как убили моего отца.

Кайлар хлопнул ресницами.

— Скажите мне, вы убили сначала его, а потом короля Гандера или наоборот?

— Мне платят, чтобы убивать, а не болтать об этом.

«О боги! Ее собственного отца?!»

— Вот поэтому я и могу вам доверять. Хотя напомню, что уже отдала вам деньги, чтобы не убивали меня, и вы не можете поступить со мной так же, как я — со своим отцом.

— Конечно нет.

Секунду он решал эту головоломку. Должно быть, Тэра встретила Дарзо, когда мокрушник взял работу для ее отца, герцога Гордина Грэзина. Видимо, Гордин нанял Дарзо, чтобы тот убил короля Дэвина. Должно быть, герцог Грэзин посчитал, что после смерти короля Дэвина его место займет Регнус Джайр, тем самым сделав королевой другую дочь Гордина, Катринну. Мать Логана, Катринна Грэзин, приходилась Тэре единокровной сестрой, хоть и была ее старше почти на двадцать лет.

— Значит, Логан пусть умирает. Но почему? — повторил Кайлар.

— Потому что я не отдаю так легко то, что принадлежит мне, Дарзо Блинт. Как вам известно.

— Вы не считаете, что сначала надо забрать трон у халидорцев, а уж потом убивать союзников?

— Мне не нужны уроки гражданского права. Вас интересуют деньги за то, чтобы сидеть сложа руки, или хотите сделать меня своим заклятым врагом? Ведь однажды я стану королевой.

— Семь тысяч крон, — сказал Кайлар. — Откуда мне знать, что не обманете? Если халидорцы вас убьют, оставаться в дураках не собираюсь.

Тэра улыбнулась.

— Вот теперь вы тот Дарзо, которого я помню. — Она сняла с пальца массивный перстень с крупным рубином. — Будьте любезны, не закладывайте. Это перстень моего отца. Он не стоит и половины тех восьми тысяч, которые я дам за него, когда взойду на трон. Да еще бонус, если представите мне доказательства смерти Логана.

— Согласен.

— Предвижу, что кое-кто из моих союзников… станет в будущем поперек дороги. У меня для вас найдется и другая работа. Если, конечно, не потеряли нюх.

— Что это значит?

— Когда вы месяц назад не ответили на мой вызов, мне пришлось обратиться к другим.

— Лучше меня вам никого не найти.

По крайней мере, это классический Дарзо Блинт.

Тэра Грэзин облизнула губы, в ее глазах вдруг вспыхнуло желание. Взгляда Кайлар не понял, но, что бы там ни было, он ему не понравился. Герцогиня улыбнулась.

«Чего она ждет? Что я начну ее домогаться?»

Мгновение растаяло.

— Что ж, тогда всего доброго, — сказала она ровным голосом, так и не намекнувшим Кайлару, прав он или нет.

Тэра шагнула ближе, чтобы поцеловать его в обе щеки. Реальное лицо Кайлара оказалось прямо перед ее грудью, но ему повезло. Она не наклонилась вплотную и не дотронулась ни грудью до его реальных губ, ни губами до фантомных щек. Иллюзия осталась невредима.

Сразу после ее ухода он сбежал. Прыгнул на лошадь и поскакал из лагеря на север, опасаясь, что Тэра уже кого-нибудь послала наблюдать за западным выходом. Кайлар сместил маску так, что лицо Дарзо совпало с его собственным, и теперь видел выражение лиц стражников. Однако те отпустили его без вопросов, и Кайлар, отъехав на милю, ослабил бдительность. Сердце все стучало при мысли, чем это обернется для Логана. Даже если удастся вызволить друга из Утробы, дорога наверх не будет легкой. Что ж, по крайней мере, теперь он знает своих врагов.

Когда справа и слева замелькали редкие деревья, в голове раздался спокойный шепот: «Пригнись».

— Что? — вслух спросил он.

Грудь Кайлара пронзила стрела.

Его отбросило назад в седле, но лошадь продолжала рассеянно брести. Кайлар кашлянул кровью. Как много ошибок. Дарзо никогда бы не простил такую беспечность. Снял внутреннего часового. Вернулся на проезжий путь, хотя опасался погони. Нет чтобы украсть чужую лошадь, взял свою. Чтобы тебя убили, хватит и одной промашки, а он сделал несколько.

О боги, легкие горели.

«Говорили же, пригнись».

Из-за дерева вышла смутная фигура и, держа в одной руке меч, другой взяла поводья.

Мокрушник снял сумерки — у Дарзо они куда лучше, не говоря уже о Кайларе. Резаный Врабль!

— Что ж, сукин сын, — обронил мокрушник. — Дарзо Блинт?! Вот черт.

— Здорово, Бен, — ответил Кайлар.

Сукин сын был прав. Кайлар сохранил внешность Дарзо, и, если б не убрал высоту, стрела Бена Врабля просвистела бы над плечом.

Чтобы поддерживать маску Дарзо, требовалось все больше усилий, и Кайлар мучительно сознавал, что это важно. Если Тэра подумает, что убила Дарзо, он еще сможет вернуться. Да, возникнут и свои вопросы, но их будет гораздо больше, если открыть, что он одновременно и Дарзо Блинт, и Кайлар Стерн, к тому же бессмертный.

— Черт, Дарзо! Я даже не знал, что это будешь ты. Спесивая сучка Грэзин только сказала: «Особая работа, легкая, плачу вдвойне». Какого черта ты поехал по дороге?

— Просто… — Кайлар кашлянул. — Сделал ошибку.

— По мне, всего одну и надо. Черт, приятель. Хотелось бы по крайней мере сразиться.

— Я бы тебя убил, — ответил Кайлар.

Его охватила внезапная паника. Что, если это последняя жизнь? Ведь нет гарантий, что вернется. Волк никогда и ничего не объяснял. Боги, он совсем сошел с ума, когда за деньги дал убить себя герцогу Варгуну.

— Возможно.

Резаный Врабль снова выругался. Мокрушник получил свое прозвище за бесчисленные шрамы на лице. Он ребенком приехал в Сенарию откуда-то из Фриаку. Побывал сначала в рабстве, затем стал одним из немногих, кто получил свободу в бойцовых ямах. Кайлар считал, что шрамы тот нанес себе сам, однако Бен говорил без акцента. Какие бы ритуалы он ни практиковал, Врабль явно не видел их воочию, изучал по слухам о фриакийцах.

— И как мне этим хвалиться, Дарзо? Я всего лишь поразил тебя проклятой стрелой. Так величайшего в мире мокрушника не убивают.

— По-моему, сойдет. — Кайлар кашлянул.

— Вот же черт! — недовольно ругнулся Бен.

— Сочини что-нибудь, — посоветовал Кайлар.

Он снова кашлянул, и на этот раз крови было больше. Совсем забыл, что умирать — одно веселье.

— Я так не могу, — уперся Врабль. — Это бесчестит мертвых. Начнут меня преследовать, и все такое.

— Чертовски тебе сочувствую.

Кайлар стал выскальзывать из седла. Он упал с глухим стуком и ударился о землю затылком. Тем не менее маска держалась. Бен нахмурился.

— Подожди. — Он напряг мозги.

Резаный Врабль никогда не считался самым ярким факелом на стене.

— Хочешь сказать… для тебя почетней, если люди подумают, что ты геройски пал в сражении? — Идея ему понравилась. — Ты согласен, если я скажу именно так? Не будешь меня преследовать? Клянусь, оставлю о тебе добрую память.

— Да как сказать… — Глаза Кайлара уже застилала белая пелена. — Ты будешь что-нибудь отрубать у моего трупа?

Уж не везет так не везет. Он проснется без головы или еще чего другого. Чем это обернется? Умрет ли по-настоящему, если снесут голову с плеч?

— Эта стерва потребует доказательств.

— Возьми ее перстень. Возьми лошадь, одежду. Все, что нужно, только оставь мое тело в покое. Скажи, что суеверный или что-то в этом роде. И можешь выдумать любую историю, какую захочешь. Только тело оставь…

Кайлар потерял мысль. Голова наливалась чугунной тяжестью. Казалось, он даже чувствовал, с каким трудом сокращается сердце, расплескивая кровь в груди.

— Согласен. Готов, дружище? — спросил Бен.

Кайлар кивнул.

Бен Врабль пронзил мечом его сердце.

Загрузка...