На краю тени

46

У Ариэль был необычный дар: стоило ей увидеть что-то, на ее взгляд, привлекательное или сбивающее с толку, она это запоминала. Конечно, такой дар — огромное подспорье в исследованиях, потому что Ариэль могла вспомнить целые горы свитков и найти в них то, что нужно.

Сейчас ей повезло: она не смотрела на труп. Выражение лиц Ви и Ули — вот что навсегда попало в хранилища ее памяти. Ви развеселилась, возбуждена — может, просто от вида смерти. Ариэль надеялась, что это не так. Надеялась, что здесь нечто большее и у Ви должна быть личная причина желать Кайлару смерти. Иначе пользы от Ви куда меньше, чем ей казалось. Пока Ариэль оставила вид девушки без внимания. Отложила его в сторону, чтобы изучить в другое время. Выражение лица Ули — вот что заинтриговало не на шутку.

Кайлар был девочке как отец. Ули — ребенок отзывчивый, мягкосердечный. Она не росла в Крольчатнике или там, где пришлось бы ежедневно видеть смерть. Вид приемного отца, раздетого до нижнего белья и лежащего мертвым на обочине дороги, должен потрясать. Она что, его до сих пор не узнала? Затем выражение лица девочки изменилось, и Ариэль почудился восторг. Восторг? Нет, конечно, другое. С чего бы ей радоваться?

Ход мысли прервался. Ариэль вдруг осознала, что испытывает и собственные чувства при виде мертвого Кайлара. Она попыталась отметить их как можно быстрее, чтобы сдать в архив и вернуться к насущной задаче. Пожалуй, разочарование. Для Кайлара замышлялось что-нибудь умное, теперь ничего не выйдет. Чуточка грусти. Такой мужчина ей бы понравился. Любопытство — как столь одаренный человек позволил себя убить. Немного жалко Ули, ей-то каково? Очень хорошо, достаточно. Отметив все эмоции, Ариэль их больше не касалась.

Девочка подняла глаза и встретила пристальный взгляд сестры Ариэль.

— Он не мертв, — сказала Ули. — Просто ранен.

— Девочка, — ответила Ви. — Я видела множество покойников. Он мертвец.

— Ему станет лучше.

Похоже на отказ верить фактам. Именно так, очевидно, Ви это и восприняла, но ошиблась.

Сестра Ариэль развернула мысленный свиток, чтобы изучить выражение лица Ули и проследить, как оно менялось. Сначала любопытство, затем восторг. Любопытство — восторг. Ули видела, что он мертв. (Еще бы: такой бледный, лежит здесь уже порядком, может, целый день.) Однако не удивилась и не проявила беспокойства. Почему? Всерьез верит, что ему станет лучше?

Сестра Ариэль тронула Кайлара талантом, и осознание промчалось над ней вихрем — нет, окатило трехметровой волной, сбив дыхание и заставив отплевываться. Магия Ариэль всосалась из воздуха в тело Кайлара, пробила сотни разных каналов, чтобы включиться в целительный процесс внутри.

Одна лишь магия ее бы озадачила. Магия в сочетании с выражением лица Ули, говорившим, что девочка видит это не в первый раз, объясняла все.

Кайлар — человек из легенды. Той, в которую сестра не верила. До сегодняшнего дня.

— Ули, ты права, — мягко сказала она, встречая взгляд Ви: мол, подыгрывай. — Как насчет того, чтобы устроить привал? Ты займешься обедом, пока я и Ви осмотрим его раны. Как лечить, мы знаем лучше, а у тебя, когда Кайлар очнется, будет для него готов обед.

Ариэль спешилась сама и помогла Ули.

— Я не хочу идти. Хочу остаться здесь, — заупрямилась девочка.

— Ули, — вмешалась Ви. — От тебя лучшая помощь — приготовить обед. Здесь ты будешь только путаться под ногами.

— Пойдем, дитя, — сказала Ариэль.

Она увела девочку. Ви спрыгнула с лошади и взялась убирать листву с тела Кайлара. Ариэль обернулась и губами прошептала: «Начинай копать». Ви кивнула.

Ариэль отвела Ули футов на двадцать в лес, вставила ей кляп и связала магией, спрятав ребенка за ствол дерева.

— Прости, дитя. Так будет лучше.

— Ммм! — широко раскрыв глаза, возразила Ули, но звук был тише шепота.

Выйдя из-за дерева, Ариэль увидела, как Ви вскочила на лошадь и галопом помчалась в лес. Ариэль крикнула и бросила вслед шар холодного света. Поджигать лес она не собиралась: только пугать девочку, да и попасть в нее можно ненароком. Шар просвистел мимо Ви.

Еще мгновение, и затих даже стук копыт. Сестра Ариэль покачала головой, не пытаясь догнать беглянку.

«Удачи, Ви. Может, ты еще вернешься к нам, когда захочешь себя вылечить».

Ариэль надеялась, что однажды они сядут вместе у себя в Часовне и посмеются над тем, что натворили сегодня. Хотя вряд ли. Только не после того, что Ви сейчас отмочила. Страстные женщины склонны ненавидеть таких, как сестра Ариэль. Или по меньшей мере ненавидят, когда ими хладнокровно манипулируют, — но разве у Ариэль был выбор?

— Теперь ты, — поворачиваясь, сказала она, — мой бессмертный воин. Как у тебя все устроено?

— В последний раз я тебя не видел, — сказал Кайлар Волку. — Решил, что, наверное, мы с тобой в расчете.

Волк сидел на троне в Преддверии тайны. Желтые глаза светились, оценивая Кайлара. Смутные призраки, населявшие расплывчатый зал, бормотали что-то недоступное слуху Кайлара. Он не чувствовал пола под ногами. Не видел призраков, когда смотрел на них в упор. Не мог сказать, есть ли вообще у зала стены. Кожу покалывало, но Кайлар не мог определить, жарко здесь или холодно. Не чуял запахов. Кроме собственного голоса, ничего не слышал. Чувствовал, что за гранью слуха есть шум, голоса, шарканье ног, однако лишь интуитивно. Он пребывал вне тела, но как-то захватил с собой отдельные чувства, да и на те нельзя было положиться. Здесь ясно виделось одно: Волк и две двери. Одна деревянная, с железным запором; другая — золотая, по краям которой пробивался свет.

— Я был так взбешен, что видеть тебя не мог, — ответил Волк.

Он и сейчас не выглядел счастливым. Кайлар не знал, что и сказать. Взбешен? Но почему?

— Пятьдесят лет понадобилось Акелусу, чтобы наскрести три смерти. Тебе хватило полугода, даже меньше. Ты взял деньги за смерть. Деньги! За то кощунство мало заплатил? Когда же ты хоть чему-то начнешь учиться? — спросил Волк.

— О чем ты?

Кайлар почувствовал, что призраки — те иллюзорные люди, набившиеся в зал, — притихли.

— Ты мне надоел.

— Я не…

Волк поднял палец, весь в шрамах от ожога, и Кайлар вмиг умолк.

— Однажды Акелус тоже взял деньги после того, как умерла его первая жена. До той поры, думаю, он по-настоящему в свое бессмертие не верил. Потом взял деньги вторично и сделал кое-что похуже. Вот тогда я и показал ему, какова цена. Его это остановило, и тебя остановит. Будешь продолжать упорно транжирить жизни, я заставлю тебя пожалеть о каждом дне твоей бесконечной жизни.

Дурной сон какой-то. Суровый трибунал, требующий от Кайлара соблюдения норм, которых он не понимал, объявляет его виновным. Неясные, но бдительные силуэты; двери Приговора; угроза правды, которую не вынести. Надо бы встряхнуться, ущипнуть себя — вот только не за что, нет тела. Его ведь убили.

— Я не знаю, о чем речь. Чего от меня хотят, черт возьми? — резко спросил Кайлар. — В чем обвиняют?

В строгих золотистых глазах вспыхнул свет, и мир сплющился. Перспектива изменилась, и Кайлар вдруг почувствовал себя неловко, потерял координацию. Толстый, с пухлыми короткими пальчиками, он сидел на маленьком стуле. Голова, невыносимо тяжелая, наполнилась плачем и криками. Размахивая ручками и суча ножками, он вдруг понял, что крики — его собственные.

Кайлар снова был в теле, но — чужом. Он стал ребенком. Седовласый человек, теперь великан, держал перед ним ложку с манной кашей.

— Ши-и-ре рот! — напевал Волк, поднося ложку с кашей к лицу Кайлара.

Кайлар захлопнул рот, сжал губы. Крики прекратились. Свет снова вспыхнул, и он вновь очутился в своем теле. Человек улыбнулся — хищно, по-волчьи.

— Ты всего лишь толстый, неуклюжий ребенок в стране великанов. Нет чтобы есть — закрываешь рот. Говоришь, когда должен слушать. Кому ты такой нужен? Ты отвергнешь любой мой ответ. Так зачем тратить время? Ты так же заносчив, как и твой учитель, однако в тебе нет ни крупицы его мудрости. Я нахожу тебя неполноценным.

— Что же мне делать?

— Стараться. Чтобы стать лучше.

Где-то в душе Ариэль хотела замедлить то, что происходило в теле Кайлара. Судя по всему, он почти здоров. Стрела в груди покачнулась и начала смещаться. Потом задрожала и стала подниматься из тела, будто кто-то выдавливал ее изнутри.

Наконечник стрелы, звучно чмокнув, пробил кожу, уже исцеленную вокруг древка. Стрела упала в сторону. Ариэль схватила ее и положила в мешок, к золотой пластине — для дальнейшего изучения.

Кожа над сердцем Кайлара, только что порванная стрелой, срасталась на глазах. Какие-то мгновения — и она вновь стала гладкой, без шрамов. Сестра Ариэль потянулась к телу магией, но стоило ей дотронуться, как магия впиталась без остатка. По его телу пробежала дрожь, сердце забилось. Не сразу, но поднялась грудь, и Кайлар сильно кашлянул, выплевывая из легких сгустки крови. Вскоре кашель прошел. Сестра Ариэль попыталась наблюдать, не трогая тела, но потоки магии менялись так быстро, что она перестала их понимать. Ариэль поднесла руку близко к Кайлару. Воздух был холодным. Трава под ним стала белой и пожухла.

Тело Кайлара словно всасывало энергию в любой форме. А если бы он лежал в холодной, темной комнате? Лечение бы прекратилось? Каким образом, черт возьми, он превращает энергию в магию? Как вообще это делает, да еще без сознания?

О боги! Если изучить такого человека, сестры смогут узнать даже о загробной жизни. Они давным-давно отказались от этих попыток, считая, что знание лежит вне области проведения опытов. Кайлар может все изменить.

Ариэль собрала магию в белый шар на ладонях и поднесла к телу Кайлара, наблюдая, как она впитывается подобно воде в песок.

Удивительно.

Вот загадка, решению которой можно посвятить всю свою жизнь.

Остатки магии исчезли с ладоней, и Кайлар открыл глаза.

Сестра Ариэль подняла руки.

— Я не причиню тебе вреда, Кайлар. Ты меня помнишь?

Он кивнул. Глаза рыскали по сторонам, как у дикого зверя.

— Что ты здесь делаешь? Что случилось? Что ты видела?

— Я видела тебя мертвым. Теперь ты снова жив. Кто тебя убил?

Казалось, он выдохся. Слишком устал или слишком растерян, чтобы отрицать очевидное.

— Неважно. Мокрушник. Ничего личного.

— Мокрушник, как ты и Ви?

Кайлар встал, притворяясь, что весь окоченел. Ариэль знала, что он притворяется, так как видела: сейчас Кайлар в прекрасной форме.

— Граакос, — прошептала она, ставя защиту.

— Чего ты хочешь, ведьма? — спросил он.

Внезапно завитки магии, которые она протянула к нему, исчезли. Причем не просто исчезли: их унесло, как дым сильным порывом ветра. Кайлар! Взял и рассеял ее магию. Его глаза грозно сверкали. Что, если и защита испарится так же легко? Впервые за десятилетия сестра Ариэль была в опасности, исходившей от мужчины.

— Я хочу тебе помочь, если на то найдется веская причина, — сказала она.

— То есть если я помогу в ответ?

Она пожала плечами, стараясь казаться невозмутимой.

— Каковы пределы твоего могущества, юноша? Представляешь ли хотя бы?

— Зачем мне это говорить?

— Потому что я уже знаю, кто ты на самом деле. Ты наемный убийца, которого убили. Бессмертный смертный. Каково твое настоящее имя? Как ты получил такую силу? Родился ли с ней? Что ты видишь, будучи мертвым?

— Я ведь говорил тебе свое имя, разве нет? Вы, шибко умные, сведете меня в могилу. Или, по крайней мере, погубите.

Наблюдая, как идет лечение, Ариэль понимала, что оболочка этого человека, его тело не изменится никогда, не состарится и за тысячи лет. Кайлару, может, уже сотни лет от роду. В то же время, как ни смотри, Ариэль за холодными синими глазами видела юношу. Его непобедимый нрав и браваду. Он уже проявил мальчишескую глупость, рассказав Ариэль так много.

— Сколько тебе лет? — спросила она.

Он пожал плечами.

— Двадцать, двадцать один.

— Значит, общество заблуждается?

— Общество?!

«Тьфу, черт. Как можно так тонко вести себя с Ви и так грубо — с мальчишкой?»

Впрочем, причину она знала. Не привыкла иметь дело с мужчинами. Провела слишком много времени, уединившись в компании женщин. Ариэль понимала женщин. Даже с их порой ужасной нелогичностью, она спустя годы научилась оценивать, где кончается здравый смысл. Совсем другое дело — мужчины. Для нее было бы логично чувствовать себя в компании мужчин как дома. Сейчас, однако, не тот случай. Хотя каждое слово Кайлара пополняло ее свитки памяти. Про возраст он не врет. Может, путается оттого, что не может вспомнить, как долго пребывал в этом воплощении? Ариэль чувствовала, что разница есть. Тем не менее ей не стоило заикаться об обществе. Теперь придется сказать больше. Если откажется, то и он поступит так же.

— «И вот прошла долгая ночь, и он возродился». Так говорит общество, — процитировала она.

Кайлар потер глаза. Озадачен, уже хорошо. Ариэль не собиралась объяснять, откуда знает об обществе.

— Они верят, что ты возвращаешься из царства мертвых, и надеются узнать как. Их вера, очевидно, подтверждается. И разве может человек надеяться на что-то большее, чем стать сильнее смерти?

— Может, сколько угодно, — прервал Кайлар. — Я бессмертен, но не непобедим. Не всегда это благо.

Он все еще был дезориентирован. Выглядит так, будто жалеет о каждом сказанном слове. Неглупый малый. Может, беспечный, но не глупый.

— Так что же, сестра, ты намерена со мной делать? Свяжешь и привезешь в Часовню?

У Ариэль мгновенно разыгралась фантазия. Какое искушение! О нет, она никогда не попытается сковать его магией. Есть кое-что получше: Ули. Немного лжи о том, что девочка умрет, если срочно не доставить ее в Часовню, тонкий Узор, чтобы Ули несколько раз стошнило, и Кайлар поедет добровольно. Его появление останется неизвестным сестринской общине. Только Истариэль будет знать. Ариэль изучит мальчишку сама.

Каков вызов! Чисто интеллектуальная задача. Невероятная сложность магии. Это возбуждало. Кайлар получит все, что ни попросит. Лучшая еда, лучшие апартаменты, тренировки с мастерами клинка, встречи с Ули, всевозможные развлечения. И несомненно, будет любопытно скрестить его с сестрами, чтобы посмотреть, чем он одарит потомство. Ради этого они подберут самых привлекательных женщин. Большинство мужчин находят такие обязанности весьма приятными. У него будет все. Кроме свободы. Он бессмертен! Что для него пяток-другой десятилетий? Один жизненный срок понежится в роскоши, зато будет знать, что изменит ход истории. Получит цель и смысл жизни, просто развлекаясь.

Что будет, если сестринская община — нет, сама Ариэль! — раскроет его секреты? Безупречное заживление ран, без шрамов. Бессмертие! Какой могучей станет Часовня, если сможет выбирать, кому пожаловать тысячелетия молодости?

Как изменится мир?

Она, Ариэль Вайант, наконец-то нашла загадку, достойную ее таланта. Нет, не загадку — тайну. Она займет место в истории как женщина, подарившая человечеству вечную жизнь. Просто дух захватывает! И — дошло до Ариэль в последний миг — пугает.

Она тихо засмеялась.

— Теперь-то я вижу, почему у общества с тобой ничего не вышло. Искушения слишком велики.

Юноша не ответил.

— В Торрас-Бенде ты назвал себя сенарийским воином, — сказала Ариэль. — Однако не похоже, что ты заодно с мятежниками. Судя по тому, как долго здесь лежало тело, ты даже не остановился в лагере, чтобы получить приказы. Так что предлагаю сделку. Говоришь мне, чем на самом деле занимаешься, а я помогу. Ты очутился в лесу один, в нижнем белье, на холоде, без лошади. Ни денег, ни оружия. Ладно, бог с ним, с оружием, уверена, что это не вопрос, но как быть с остальным?

— Так значит, мы друзья? — поднял бровь Кайлар. — Для меня вопрос в другом. Почему бы мне тебя не убить, чтобы Часовня обо мне ничего не разнюхала?

— Ты бессмертен, но не непобедим, — ухмыльнулась Ариэль. — Если нужно, я убью тебя с десяток раз, прежде чем дотащу до Часовни. Никто из нас не знает, могу ли я, убивая тебя магией, нарушить тот хрупкий баланс, который возвращает тебя к жизни. Значит, это риск для обоих. Конечно, убив однажды магией, я могу потом убить еще и руками. Да и ты можешь убить, конечно. Так что для меня это тоже головоломка. За все свои хлопоты я могу превратиться в мешок с костями. Но ты можешь умереть. Навсегда.

— Если расскажешь обо мне в Часовне, за мной начнут охоту все сестры на свете. До конца моей очень долгой жизни. Возможно, лучше рискнуть однажды, с одной сестрой, чем иметь дело с каждой уличной девкой, мечтающей, как бы занести свое имя в вечность.

— Значит, ты хладнокровно меня убьешь? — спросила Ариэль.

— Считай это упреждающей самозащитой.

Она подошла ближе и всмотрелась в холодные синие глаза. Да, он наемный убийца. Да, мокрушник. Но душегуб ли? Самое печальное, что он прав. Если Кайлар хочет свободы, если высоко ценит секретность — так же как и его предшественник или предшественники, — должен убить. Если в Часовне узнают, что он существует, они не успокоятся, пока его не заполучат. Кайлар уникален и может легко ускользать от сестер, но кому нужна такая жизнь, когда за тобой постоянно гонятся? Ну, пять лет, ну пятьдесят. Не вечно же. Часовня никогда не отступится. Никогда. Он станет самой великой амбицией каждой мало-мальски амбициозной сестры, самой серьезной проверкой и величайшей наградой.

Ариэль представила себе, как Истариэль допрашивает Кайлара. Поразительно, какой уродливой предстала перед ней эта картина. Истариэль возжелает бессмертия — не для Часовни, для себя. Она не будет следовать неспешному, изученному методу проведения опытов. Истариэль ненавидела стареть, терять красоту. Ненавидела скрипящие суставы и запах старости. Что для нее Кайлар, который не повинуется и приговаривает ее к смерти, отказываясь принести на блюдечке свои секреты? Только помеха.

Что, если они выпытают у него секреты? Какими распорядителями бессмертия станут сестры?

Ответ обескураживал. Кто настолько чист душой и мудр, чтобы знать, кому пожаловать вечную жизнь? Можно ли доверять тому, кто получит дар? Не злоупотребит ли?

— Ты, Кайлар, должно быть, хороший человек, — тихо сказала Ариэль. — Не позволяй своему дару тебя испортить. Я не разделю твой секрет с Часовней. Как минимум, пока снова не поговорю с тобой. Знаю, у тебя нет причин мне доверять. Поэтому вот, держи. — Она вытащила из-за пояса нож. — Раз должен, так убей.

Она подставила Кайлару спину.

Ничего не произошло.

Спустя долгие секунды она повернулась.

— Ты позволишь мне тебе помочь? — спросила Ариэль.

Кайлар казался усталым.

— Логан Джайр жив, — сказал он. — Он в самой глубокой яме Утробы.

— По-твоему, он до сих пор жив?

— Месяц назад точно был жив. Если пережил два первых месяца, значит, выдержал самое трудное. Думаю, жив!

— И ты намерен его оттуда вытащить?

— Он мой друг.

Ариэль медленно вдохнула, чтобы взять себя в руки. Хотелось выбранить мальчишку за глупость. Как смеет он ради простого короля подвергать опасности ка'кари?

— Ты понимаешь, что будет, если Гэрот Урсуул наложит лапу на твой ка'кари? Что это значит для мира? — спросила сестра.

— Логан — мой друг.

Она в буквальном смысле прикусила язык. Если Истариэль когда-либо пронюхает, что Ариэль собралась делать, высылка из Часовни станет самым легким наказанием.

— Что ж, ладно, — выдохнула она. — Я намерена тебе помочь. Только не проси об этом другую сестру. Помощь возможна лишь потому, что я так много о тебе узнала. Хотя постой. Ты должен передать кое-кому записку.

— Что ты задумала? — спросил Кайлар, когда она нашла клочок пергамента, что-то нацарапала, а потом запечатала его магией.

— Либо верь мне, Кайлар, либо нет. Если не веришь, убей. Раз уж решил не убивать, так будь внутренне последователен и верь.

Он озадаченно моргнул, однако Ариэль продолжала:

— Я могу доставить тебя в город к завтрашней ночи, может, даже днем.

— Да туда три дня скакать…

— Но ты должен выполнить мою просьбу. Обещай, что сначала доставишь письмо, а уж потом будешь спасать Логана. Поклянись.

— Что в письме?

— Оно адресовано Дриссе Найл, целительнице, и не о тебе. Грядущие события, которым ты дашь толчок, потребуют изменений в позиции Часовни. Наши люди должны знать, как реагировать, если ты спасешь Логана Джайра, понимаешь?

Это, конечно, была не вся правда, но Ариэль не собиралась рассказывать, что в письме немало говорилось о Ви, что, в свою очередь, касалось и Кайлара.

— Когда попадешь в город, наешься досыта и спи столько, сколько потребует организм. Все равно ты будешь впереди надень или два.

— Постой-постой, — сказал Кайлар. — Я не хочу, чтобы Логан гнил там хоть на секунду дольше, но почему ты беспокоишься, чтобы я выиграл пару дней?

Ах да. Беспечный, но не тупой.

— Впереди тебя Ви. Она скачет в Сенарию.

— Опять эта сука! Нет сомнений, жаждет доложить об удачном убийстве. Подожди, откуда ты знаешь?

— Она ехала со мной. — Ариэль поморщилась.

— Что-о?!

— Ты должен понять, Кайлар. Ви невероятно талантлива. Я везла ее в Часовню, и она сбежала, как только мы нашли твое тело. Она считает, что ты мертв. — А теперь пора схитрить. — Это Джарл сказал тебе, что Логан жив?

— Да, а что?

— Она… пытала Джарла, перед тем как его убить?

— Нет. Вообще с ним не разговаривала.

А вот и крючок — пусть ложь притаится в воде, словно тебе нет никакого дела; не надо сильно уточнять, чтобы выглядело правдоподобно:

— Тогда не знаю, откуда ей известно, но она что-то говорила про короля и Дыру. Похоже, знает про Логана.

Кайлар побледнел. Схватил наживку. Теперь пойдет сразу за Логаном, не пытаясь убить Ви.

О свет! Раньше Ариэль казалось, что ей нравятся исследования. Она всегда чувствовала себя комфортно в уединенной жизни. Теперь стало ясно, почему сестры покидали Часовню, чтобы работать в Мире. Его так и называли, Мир, потому что Часовня была совершенно другой реальностью. Казалось, Ариэль не волнует, что происходит в Мире. Она полагала, что книги всегда увлекательней, чем мелочная политика какого-нибудь мелочного королевства. Однако именно сейчас в ней кипела жизнь. Шестьдесят шесть лет, а как соображает! На ходу рискует, сама играет будущим — и ей это нравится!

— Она от меня всего в нескольких минутах. Я прямо сейчас могу ее поймать и убить! Дай мне свою лошадь!

— Кайлар, уже темно. Ты никогда…

Вот дура! Рассуждала как сестра, а не как убийца. Только дала ему лишний повод убить Ви.

— Я могу видеть в темноте. Дай мне лошадь!

— Нет! — ответила Ариэль.

«Он может видеть в темноте?»

Кайлар мгновенно изменился. Сначала перед ней предстал гневный юноша. Даже в нижнем белье, на холоде он выглядел грозно. Затем все тело вспыхнуло радугой. Блеск перешел из видимого спектра в магический, и глаза Ариэль заслезились. Когда она моргнула, Кайлара было не узнать.

Вместо него стоял призрак, демон. Тело в глянце черного металла. Лицо — маска ярости. Четкий рельеф мускулов, накачанных чужой силой. Ариэль поняла, что видит ночного ангела во всем гневе. Она не допускала мысли, что аватара возмездия — это его надежда установить справедливость.

Ариэль обуял настоящий страх. Она отшатнулась и положила руку на лошадь — не упасть бы самой и не дать рвануться испуганному животному.

— Дай. Мне. Лошадь, — повторил Кайлар.

Ариэль оставалось только одно. Она выдернула прядь магии и убила лошадь.

«Ради Ви я убила двух невинных животных».

Стоило Ариэль тронуть магию, и Кайлар совершил нечеловеческий прыжок в лес. Лошадь рухнула на землю. Сестра тут же отпустила магию и подняла руки.

Она даже не заметила его движений, но секундой позже Кайлар уже стоял перед ней, и кончик лезвия ножа Ариэль был в дюйме от глаза. О свет! Разве этим она думала наслаждаться? Рисковая игра с будущим выглядит иначе, когда на кону твоя собственная судьба.

— Почему ты защищаешь убийцу? — вопросил черно-глянцевый демон.

— Я пытаюсь исправить Ви. И не позволю тебе ее убить, пока не попробую.

— Она не заслуживает второго шанса.

— Кто ты такой, чтобы говорить так, бессмертный? Сам-то получаешь столько шансов, сколько пожелаешь.

— Это не одно и то же, — сказал Кайлар.

— Я только прошу тебя первым делом спасти Логана. Если не примешь мою помощь, что ж, удачи. Может, и доберешься до Сенарии к концу недели.

Сверкающая маска исчезла, но Кайлар выглядел по-прежнему разъяренным.

— Что я должен делать?

Ариэль улыбнулась в надежде, что он не видит, как у нее трясутся коленки.

— Сначала надень штаны, — заметила она.