На меже меж Голосом и Эхом. Сборник статей в честь Татьяны Владимировны Цивьян

7. Языковое измерение

Письма Софии Ферзен – удивительный литературный памятник, но не уникальный. XVIII в. – время образцовых женских писем. Не случайно в 1805 г. литератор Л.С. Оже издал под одной обложкой французскую классику жанра: письма «прекрасной черкешенки» Аиссе, маркизы де Виллар, графини де Лафайет, госпожи де Тансен [Заборов, 181—185].

Французский язык писем графини Ферзен символизирует свойственное Веку Просвещения стремление к снятию противопоставления «национальное» / «универсальное». София Ферзен – шведская аристократка, которая по отцу принадлежит к немецкому дворянскому роду, по матери – к французскому, а служит шведской Герцогине, по рождению – немецкой принцессе. Герцог Карл Зюдерманландский, как и сам король, – ребенок немецкого принца Адольфа Фредрика и Лувисы Ульрики, сестры Фридриха Прусского. Немецкая принцесса Ангальт-Цербстская – под именем Екатерины Алексеевны – занимает российский престол. Потому естественно, что князь Куракин обязан (согласно официальной инструкции!)

приветствовать членов шведской королевской семьи французскими речами, и София ведет с ним любовную переписку на этом языке (как и принц Густав с Шарлоттой Дю Риез). «Ферзены были большими французами, чем все, и это – в стране, тесно связанной с Францией в течение более чем двух столетий. Ферзен Старший сражался во французской армии во время войны за Австрийское наследство. Графиня, урожденная Делагарди, происходила из семьи гасконских кальвинистов, бежавших в Швецию при Франциске I. От своих предков она получила удивительные черные глаза, которые она передала детям. Ферзены говорили и писали на чистейшем французском языке…» [Kermina, 12—13].

В рамках циркумбалтийского культурного диалога французский язык порождает особую проблему – передачу имен собственных. Правила французской орфографии – в исполнении Софии Ферзен – часто не годились для шведских, немецких, русских слов. Многие фамилии в ее письмах требуется почти расшифровывать: иногда успешно (Dier – Де Геер, Ruckmann – Рикман), иногда – нет (Haften / Hafften / Haifsten, Dholn и т. д.). [195]

Фамилия автора писем также может транслитерироваться по-разному: по правилам шведского языка должно быть «Ферсен» (ср. в современном переводе 1999 г. исторической монографии Э. Леннрута «Великая роль. Король Густав III, играющий самого себя»), однако в русской традиции принята транслитерация «Ферзен» с буквой «з» (история С.М. Соловьева, «Архив князя Ф.А. Куракина»), что, по-видимому, связано с немецким происхождением семьи.

Женское письмо – письмо эпохи Просвещения по преимуществу. Чувственные всплески регулярно перемежаются добродетельным торможением: по ироничному замечанию Э. Ауэрбаха, «добродетель всегда касается только одного предмета – сексуальной жизни, „нормальна“ она или беспорядочна, и потому само представление о добродетели насквозь, от начала до конца, пропитано эротикой…» [Ауэрбах, 401]. Женское письмо эмоционально в своей рассудочности, рассудочно в эмоциональности. Накал страстей не затемняет ясность изложения. София, слезно жалуясь на тоску и на забывчивость возлюбленного, одновременно не без ехидства реферирует новости придворной жизни. Любовные страдания не приводят к унынию, наоборот, обнаруживают доверие к мирозданию и привязанность к мелочам бытия, пестроте светских событий. Это – с одной стороны.

С другой – искренность в такого рода тексте неотличима от намеренной взвинченности, от игры и – в пределе – от манипулирования партнером. Чувства-то под контролем. Можно сказать, что именно просветительская версия наилучшим образом соответствует двойственности любовного дискурса в интерпретации Р. Барта: «…описание любовного дискурса заменяется его симуляцией, и этому дискурсу предоставляется его фундаментальное лицо, а именно я – с тем, чтобы показать акт высказывания, а не анализ. Предлагается, если угодно, портрет; но портрет этот не психологический, а структуральный; в нем должно прочитываться некое место речи – место человека, который про себя (любовно) говорит перед лицом другого (любимого), не говорящего» [Барт, 81].

Письма Софии функционируют идеально (в качестве канала информации) и материально – в качестве «пожелтевших листков», которыми можно дорожить и которые можно ненавидеть, хранить или уничтожить. В самом начале общения – в прологе – София выкупает чувственную искренность посланий непременным требованием их отсылки: «Извините, если я напомню вам то, что вы вчера обещали мне относительно этого письма; простите мое беспокойство, оно слишком естественно! ваше слово – надежная гарантия для меня, на которое я полагаюсь» (письмо № 1). Предосудительное идеальное содержание должно остаться в сознании влюбленного вне материального носителя.

А пребывая в гневе, София приказывает уничтожить письма: «Сожгите все мои письма, я часто пеняю себе за то, что отправляла их, хотя с самого начала опасалась, что вы найдете им дурное применение и пожертвуете ради развлечения новой красавицы, которую, без сомнения, предадите так же, как меня. Как не родиться такому подозрению! я считаю вас способным на самые черные поступки, с тех пор как вы показали вашу неверность и презренные чувства. У меня нет слов, чтобы умолить вас: если у вас осталась жалость ко мне, сожгите мои письма (раз вы не любите)» (письмо № 37). Впрочем, приказ сжечь означает, что София уже смирилась с фактом материального существования «листков», а финальная оговорка («сожгите мои письма (раз вы не любите)») обнаруживает: этот факт не неприятен ей.

Кстати, весьма сомнительно, что Куракин подчинился бы повелению возлюбленной. Он был фанатиком архивообразования: «Его переписка сохраняется в красных сафьянных тисненых переплетах, разделенная князем по годам и лицам. Переплетал князь письма почти сразу – в том же году, разбивая иногда по месяцам, поскольку со временем уже невозможно было переплести все в один том. Некоторые бумаги, пришедшие позже либо отправленные кому-то для переписывания, затем переплетались, что называется, вдогонку – по достижении этими „забытыми“ бумагами необходимого для переплета объема» [Дружинин, 78].

Письма Софии идеально-материальны, они как будто превращаются в фантом – знак «столетья безумна и мудра» (А.Н. Радищев), когда страсти бушевали и одновременно подчинялись разуму, когда чарующий эпилог «старого режима» приближал мир к эре революций.

Литература

АКК – Архив князя Ф.А. Куракина. СПб., 1890—1892. Т. I—III; Саратов, 1893—1899. Т. IV—VIII; Астрахань, 1901. Т. IX; М., 1902. Т. X.

Ауэрбах Э. Мимесис. М., 1976.

БП – Балтийские перекрестки: этнос, конфессия, миф, текст. СПб., 2005.

Барт Р. Фрагменты речи влюбленного. М., 1999.

Долгоруков И.М. Капище моего сердца, или Словарь всех тех лиц, с коими я был в разных отношениях в течение моей жизни. Ковров, 1997.

Дружинин П.А. Неизвестные письма русских писателей князю Александру Борисовичу Куракину (1752—1818). М., 2002.

Елагин И.П. Опыт повествования о России. М., 1803.

Заборов П.Р. Мадемуазель Аиссе и ее письма // Аиссе. Письма к госпоже Каландрини. Л., 1985.

Кобеко Д.Ф. Цесаревич Павел Петрович (1754—1796): Историческое исследование. СПб., 2001.

Леннрут Э. Великая роль: Король Густав III, играющий самого себя. М., 1999.

Лонгинов М.Н. Новиков и московские мартинисты. СПб., 2000.

Модзалевский Б.Л. К биографии Новикова: Письма его к Лабзину, Чеботареву и др.: 1797—1815. СПб., 1913.

НПК – На перекрестке культур: русские в Балтийском регионе: В 2 ч. Калининград, 2004.

Одесский М.П. Об «откровенном» и «прикровенном»: София в комедиях В.И. Лукина // Мистика. Символ. Герметизм / Литературное обозрение. 1994. № 3/4.

Песков А. Павел I. М., 2005.

Платен К.Х., фон. Стединк: Курт фон Стединк (1746—1837) – космополит, воин и дипломат при Людовике XVI, Густаве III и Екатерине Великой. М., 1999.

Пыпин А.Н. Масонство в России. М., 1997.

Серков А.И. Русское масонство: 1731—2000: Энциклопедический словарь. М., 2001.

Соколовская Т. Масонские системы // Масонство в его прошлом и настоящем. М., 1991. Т.2.

Цивьян Т.В. Семиотические путешествия. СПб., 2001.

Шильдер Н.К. Император Павел I: Историко-библиографический очерк. М., 1997.

Энглунд П. Полтава: Рассказ о гибели одной армии. М., 1995.

Fersen S. – Lettres de la comtesse Sophie Fersen – au prince Alexandre Kourakin// АКК. Саратов, 1899. Т. VIII.

Kermina F. Hans-Axel de Fersen. Paris, 2001.

Wahlstom L. Gustavianskie studier: Historiska utkast fran tidevarvet 1772—1809. Stockholm, 1914.