Наемник

Глава 8

С каждым ударом боксерский мешок, подвешенный в комнате, отведенной Бланко в собственной квартире для тренировок, пошатывался все сильнее. Самому парню это навязчиво напоминало его нервную систему, дребезжащую из-за потока тяжелых мыслей.

Зачем он так рьяно пытался освободить от несправедливого заключения старика Веласкеса? И какие сложности за этим последовали? Справедливость мало волновала наемника, он не верил в такую непозволительную роскошь, и был уверен, что на этом все не закончится — одна только договоренность с лисой Марино чего стоила.

Дамиан мог бы ее убрать, но это было бы чистейшей воды глупостью.

Кулаки, перемотанные плотными эластичными бинтами, уже изрядно потрепанными и пыльными от интенсивной тренировки, врезались в непробиваемую грушу. Затем еще раз.

На этот раз она не пошатнулась.

Удары стали слабыми, напряжение наемника буквально ощутимым. Он взялся обеими руками за боксерский атрибут, набитый песком, и прислонился к нему мокрым от проступившего пота лбом. Сбито, тяжело дыша, Бланко старался вернуть контроль над телом. И, возможно, ему бы удалось сделать это быстрее, если бы не покидающий его подсознание образ одной голубоглазой испанки, которая своей искренностью и живостью внесла коррективы в хладный рассудок Дамиана.

Она напоминала штиль на море и олицетворяла умиротворение, вместе с тем источая пылкость неподдельных чувств. Реагировала на все, что происходило, как настоящий, живой человек, лишенный фальши. Не создавала вокруг себя фарс и не пыталась намеренно привлечь внимание. К таким людям тянуло. С ними хотелось находиться рядом, заводить разговоры обо всем и ни о чем. В одно мгновение они могли терзать себя сомнениями, а в следующее — уверенностью очаровывать всех вокруг.

Впервые за столько лет Бланко попался в капкан.

Это разгоняло кровь по венам, манило, крошило рассудок на мелкие щепки своей невозможностью, которую хотелось развеять и сделать возможной.

В Селии чувствовалось то, чего не хватало Дамиану.

Жизнь.

— Если тебе хочется утешиться в чьих-то объятиях, то лучше пусть это буду я, а не пыльная боксерская груша, — насмешливый голос раздался в дверном проеме.

Мануэль недвусмысленно ухмылялся своей подростково-пубертатной шутке, облокотившись спиной о стену со скрещенными на груди руками.

— Не дождешься, — Бланко оживился, скрывая выражение вселенской несправедливости, что читалось на его лице минутой ранее, и кинул другу набитые защитным наполнителем перчатки. — Прости, друг, но ты не в моем вкусе. Люблю темненьких.

Тот ловко их поймал.

— А та голубоглазка?

— А что та голубоглазка? — словно не понимая, о чем речь, вторил Дамиан.

— Разве не о ней ты думал? — Кастильо начал разминаться, резкими и умелыми движениями рук рассекая воздух.

Бланко взял с подоконника бутылку воды и сделал глоток.

— Я видел вас на вечеринке тогда. Вот и решил спросить.

Если Мануэль спрашивал что-то о Веласкес, значит, наводил справки. До этого разговоры о женщинах Кастильо заводил лишь тогда, когда хотел похвастаться очередным «богатым на навыки уловом», не более.

— Не твоего ума дело, Ману, — усмехнулся Бланко и первый сделал выпад, чтобы в шутку застать друга врасплох, но тот не уступал по способностям в любого рода бою, и с легкостью увернулся.

Отличало их то, что Дамиан был рассудителен и непоколебимо хладнокровен, все его действия всегда отточены и лишены сомнения, в то время как Мануэль, имея такую же превосходную физическую подготовку, растрачивал ее на нездоровый азарт и безответственность на заданиях.

Первые минуты их бой был похож на пробный, будто они не знали друг друга ранее и впервые столкнулись. Сейчас это ощущалось именно так — что-то изменилось.

В какой-то момент Кастильо нанес удар ногой по бедру оппонента и тот согнулся к месту ушиба, нелестно выругавшись.

— Жизнь стала слишком скучной, Дамиан? — довольный оскал растянулся на лице Мануэля. — Сначала решил отойти от дел, теперь перепихон с дочкой того, кого надо было просто грохнуть. Рад, что у тебя в штанах наконец-то что-то зашевелилось, но не на нее же!

Бланко сжал челюсти, сдерживая подступающий гнев, и выпрямился. Парень проигнорировал пульсирующую боль в ноге — бывало и хуже — и вновь встал в боевую стойку. Его друг, лицо которого помрачнело из-за отсутствия ответа, сорвался с места, начав наносить грубые, сокрушительные удары.

— Ты хоть знаешь, какое дерьмо теперь поручает мне Эрнандес? — прошипел Мануэль, занося руку для удара.

Наемник увернулся и подкосил соперника одним точным выпадом ногой в район голени, что тот теперь оказался на полу, устланном матрасами. Кастильо ответно сбил с ног Дамиана, но второму это было только на руку. Он цепким захватом обездвижил оппонента, пресекая попытки к сопротивлению применением большей силы, и ослабил хватку лишь тогда, когда друг судорожно показал «брейк».

— Тебе платят деньги. В чем вдруг твоя проблема? — лениво спросил Бланко, вставая на ноги.

— Мы знаем друг друга не первый день, — Ману по-прежнему оставался на полу, пытаясь отдышаться. — Эрнандес в ярости. Перестань водиться с этой девчонкой и дай закончить начатое кому-то вместо тебя.

— Поздно.

— Ты самый настоящий придурок. Они захотят устранить тебя.

— Пусть, — только и пожал плечами наемник, разматывая бинты.

— А если ее? — Кастильо сел и поднял пристальный взгляд на Дамиана.

Тот продолжил свои действия, сохраняя внешнее спокойствие, но под прилипшей к телу черной футболкой мускулы моментально напряглись.

Невербальные жесты всегда говорили немного больше.

— Не лезь, — отрезал Бланко, растирая окаменевшие ладони.

Признавать не хотелось — Мануэль говорил правду, а что-то изменить уже было невозможно.

Дамиан стал живой мишенью, но вовсе не из-за этого внутри теплилось раздражающее и не дающее спокойно дышать беспокойство.

➳➳➳➳➳┄┄※┄┄➳➳➳➳➳

— Какой это уже стакан? Третий? — нервный смешок Розы был полон беспокойства за повышенное давление подруги, когда последняя буквально выдернула из ее рук кофейный допинг.

— Последний, — Веласкес задорно подмигнула подруге и сделала глоток, прикрыв глаза от наслаждения. — Не переживай.

— Я больше переживаю за реактивность, которая может за этим последовать. Роль зажигалки у нас играю я, если ты не забыла.

— Ни в коем случае не претендую на это место. Габриэла!

Гирадез вздохнула и плюхнулась в мягкое оранжевое кресло, что стояло в небольшом, но очень светлом и со вкусом обставленном офисе, где работала подруга, и взяла со столика один из без надобности лежащих на нем журналов. Этот попался о моде, что немного заинтересовало девушку.

Селия в это время мягко и при том рассудительно объясняла своей помощнице, что от них требовалось сделать в кратчайшие сроки перед приближающимся благотворительным мероприятием. Спонсорами выступали люди государственной знати, а значит, все должно было быть по высшему разряду.

Волновалась ли Веласкес? Нет. Уставала? Бывало. Она любила свою работу, но еще больше любила то, как хорошо ей удавалось ее выполнять.

— Ты подготовила список гостей? — задала в завершение своей речи вопрос Селия, наблюдая, как быстро бегали пальцы Габриэлы по экрану планшета.

— Конечно! Сейчас принесу.

Селия улыбнулась и кивнула. Когда помощница ушла к своему рабочему месту, Веласкес вернулась к подруге.

— Как думаешь, в чем мне пойти?

— Может, что-то однотонное? Обтягивающее? — накручивая прядь кудрявых рыжих волос, которыми так восхищалась Селия, предложила Гирадез.

Роза была девушкой, аура которой напоминала знойную жару самой Испании. Ее жгучую натуру не переносили на дух женщины, но никогда не проходили мимо мужчины. Она была импульсивна, немного капризна, а еще обладала невероятной красоты зелеными глазами, что в сочетании с рыжими волосами наталкивало только на одну ассоциацию — ведьма.

— Надо подумать, — озадаченно поджала губы Веласкес, допивая кофе.

— У тебя прекрасный вкус в одежде, дорогая. В парнях тоже…

Гирадез заливисто рассмеялась, словив на себе забавный испепеляющий взгляд подруги. Долго недовольство Селии не продержалось, и она улыбнулась, покачав головой.

Со стилем у Веласкес и правда все было в порядке. Сейчас, например, на ней была легкая летняя блуза с коротким рукавом и очаровательным цветочным принтом. В сочетании с темно-синими обтягивающими джинсами и винтажными аксессуарами образ выглядел свежо и необычно. А вот насчет вкуса на парней можно было поспорить. Может, насмотренность в мужчинах вырабатывалась только с возрастом?

— Обожаю тебя, bonita, — искренне произнесла Селия.

Гирадез еще немного почтила подругу присутствием и отправилась по своим делам, с грацией уверенной в своей красоте амазонки покинув офис. Теперь Веласкес была предоставлена себе и работе.

Спустя несколько часов половина организационных вопросов была решена, дело оставалось за малым — обзвонить декораторов и поставщиков, дабы снова все подтвердить. Порой ответственность Селии зашкаливала до приставки «гипер», и тогда девушка готова была перепроверять все хоть по сто раз. Но это уже сказывалось больше перенапряжение, нежели неуверенность.

Веласкес соорудила на мини-кухне для сотрудников компании сэндвич и, надкусив его на ходу, направилась к дивану, что стоял напротив больших панорамных окон, но на половине пути от неожиданности чуть было не выронила из рук что тарелку, что сэндвич.

— Señorita Веласкес! — крикнула Габриэла так, словно, по меньшей мере, на них летел метеорит.

Лучше бы это был метеорит.

Помощница, буквально искрящаяся от любопытства, в руках несла букет.

— Вам доставка.

Селия едва не подавилась, прикрыв тыльной стороной ладони рот, а когда усилием воли все-таки проглотила несчастный кусок, непонимающе уставилась на девушку.

— Уверена, что мне?

— Абсолютно. Курьер четко назвал ваше имя. А еще здесь открытка, но я не читала.

Веласкес сунула тарелку с недоеденным сэндвичем помощнице и, отряхнув руки, забрала неожиданный презент.

Кроваво-красные соцветия кустовых роз, обернутые крафтовой бумагой. Они завораживали и напоминали что-то, что заставляло сердце девушки биться быстрее.

Взгляд зацепился за открытку, прикрепленную к бортику упаковки миниатюрной декоративной прищепкой. Селия аккуратно сняла ее и раскрыла.

— Если не секрет… — словно через вакуум, слова Габриэлы звучали глухо, где-то на заднем фоне. — От кого такая красота?

Но Селия не ответила, перечитывая раз за разом выведенную черными чернилами волнующую фразу.

«До встречи».