Наемник

Глава 15

Давящая тишина повисла в комнате. Холод окутывал со всех сторон, хоть в самой квартире было тепло. Ощущение пустоты отравляло разум Дамиана, и без того затянутый непроглядной мрачной пеленой. Виски уже не обжигал после которого по счету стакана, но и расслабления также не приносил.

Бланко хотел как лучше. Пытался уберечь Селию настолько, насколько мог и умел. Когда он не сопровождал девушку — доверял это доверенному лицу, платя за дежурства у дома Веласкес и у офиса, где она работала, немаленькие деньги. Дамиану казалось, что этого было достаточно, однако, он просчитался куда крупнее.

Держать Селию в неведении и на расстоянии оказалось глубочайшей ошибкой. Возможно, прояви себя наемник чуть большим человеком, чем тот, коим он являлся, девушка смогла бы ему довериться.

Глупость.

Дамиан сидел на диване, растрепанный, небритый и безразличный к бардаку на журнальном столе: бутылки, тлеющие в пепельнице окурки, заветренная еда из доставки. Не хотелось уже ничего. Пустой взгляд был прикован к высокому потолку.

Раньше парня не волновало, насколько аморальные поступки он совершал, но что-то щелкнуло в тот момент, когда Веласкес воочию стала свидетелем насилия от его рук.

Она не должна была этого видеть. Бланко не хотел, чтобы она это видела. Впервые в жизни. Почему — сам не понимал.

Можно было спустить все на Мануэля с его идиотизмом. Вломившись на следующий день к другу в дом, нарушив негласную традицию, при которой это обычно делал Кастильо, наемник сначала вежливо попытался узнать о причине небывалого безрассудства — завести интрижку с подругой Селии. Затем, когда Бланко понял, что Мануэль еще не протрезвел, выплеснул в его лицо стакан с ледяной водой и задал вопрос по новой, выслушав перед этим порцию матерной брани.

— Что ты пытался доказать этим?

— Я хотел, чтобы ты наглядно увидел, в какую непроглядную жопу тебя затащит эта девчонка.

— И что ты предлагаешь?

— Произвол судьбы — штука интересная. Пусть жизнь Селии будет на ее совести. Ты не виноват, что в тот вечер она поперлась в кабинет старика Веласкеса.

И теперь наемника мучал только один вопрос: пустить ситуацию на самотек, как предлагал Мануэль, и оставить Селию без присмотра? Дать ополчившимся против Дамиана ублюдкам то, чего они хотели, и заново пройти девять кругов Ада?

— Если ступишь на эту тропу, то сойти с нее сможешь только после смерти, — низко умозаключал мужчина, наблюдая, как целился в подвешенную круглую мишень юноша. — Так выжми из этой чертовой жизни все, что сможешь. Даже если это приблизит тебя к гробу.

Три выстрела подряд рассекают воздух, попадая точно в намеченную цель.

Нет.

Он доведет начатое до конца, даже если Веласкес кровопролитные методы не приходились по нраву. Не отступая прежде во имя чего-либо, не отступит и сейчас.

Это не про Дамиана.

Бланко предупреждал, что не являлся героем. Порой в жизни наступали моменты, где добродетель бессильна, а вес имела лишь готовность стереть границы морали. Сейчас был именно тот самый период.

— … Никто не посмеет причинить тебе вред. Я завершу дело и исчезну из твоей жизни, как ты того хотела. Навсегда.

Раз эта девушка смогла настолько глубоко проникнуть под кожу Дамиана, то имело смысл сдержать слово.

И перестать наконец отрицать возобновившееся биение сердца.

➳➳➳➳➳┄┄※┄┄➳➳➳➳➳

Роза вновь докучала Веласкес, требуя подробностей, почему девушка уехала из клуба, не предупредив никого. Но теперь Селия и подавно не была настроена на разговоры по душам с подругой, испытывая неприязнь и желание поставить Гирадез на место.

— Почему ты не рассказала мне, что он будет с нами? — прокрашивая ресницы тушью у зеркала, спросила Веласкес.

— Я просто подумала, что ты будешь не против познакомиться с ним поближе, — голос Розы был тихим, даже неуверенным, и Селии показалось, что подруга раскаивалась, пока собирала в шопер новые элементы декора в свою гончарную мастерскую. — Я не думала, что тебя это расстроит. Обычно ты поддерживала такие авантюры.

Рука Веласкес дрогнула, и кисточка соскользнула, ткнувшись в глазное яблоко. Девушка зашипела и зажмурилась, пережидая, когда утихнет неприятное ощущение.

— Знаешь, Роз, — попыталась разлепить глаз Селия, вытирая кончиком пальца проступившую слезу из-за раздраженной слизистой. — Не одна я изменилась. Ты тоже меняешься. Становишься более бестактной, хотя я всегда относилась к тебе с пониманием и уважением, даже если некоторые твои поступки были на грани безумия.

Это был тот самый случай, когда чаша терпения переполнялась, и острые, не лишенные истины слова выливались наружу.

Гирадез взметнула хмурый взгляд к подруге и уже открыла рот, чтобы возразить, но осознав, что та была права, смягчилась, поджав губы.

— Извини, — выдохнула девушка, вернувшись к сборам. — После бывшего я и правда сама не своя. Не могу пока взять себя в руки.

На Розе расставание отразилось несколько иным образом, нежели на Веласкес. Если первая не умела мириться с одиночеством и заводила общение то с одним парнем, то с другим, чтобы подсознательно доказать себе, что с ней все в порядке, то Селия наоборот считала время без отношений тем самым периодом, когда можно все переварить, переболеть, полюбить себя и двигаться дальше. Но каждый справлялся по-своему, и именно поэтому Веласкес никогда не осуждала подругу: если ей так было проще, то пусть.

— Это не должно оправдывать твое неуважение по отношению к другим людям, — продолжала между тем Веласкес, очерчивая контур губ карандашом цвета кофе с молоком. — Ты хотела, чтобы я была откровенной, тогда я буду откровенной.

На этих словах Селия повернулась к Гирадез и, закрыв карандаш колпачком, отбросила его на тумбу.

— Я устала от всего этого дерьма и не хочу снова выяснять отношения. Поэтому давай просто закончим разговор и будем относиться друг к другу более бережливо. Мы обе достаточно пережили. Нечего травмировать друг друга еще больше.

Конечно, Роза и не подозревала, о каком конкретно «дерьме» шла речь. Не она была причиной в масштабе, но тоже привносила неприятный осадок после необдуманных слов и выходок.

Селия говорила без колебаний. Часто находясь в окружении аристократов, девушка научилась уверенно излагать мысли без страха осуждения. С близкими это проявлялось лишь в тех случаях, когда нервны дребезжали подобно гитарным струнам под пальцами рок-музыканта. И если сейчас Веласкес была настолько красноречива, значит, наступил тот самый случай.

— Договорились, — только и ответила Гирадез.

Перед уходом подруги обнялись, отчего-то задержав дыхание и застыв так на какое-то время. Как если бы безвозвратно отпускали обиды и ощущали тяжесть душевных терзаний друг друга.

Дверь захлопнулась, оставляя Селию одну. В этот же момент зазвонил телефон.

— Ало, — девушка прижала мобильный к плечу правым ухом и продолжила наносить макияж.

— Зря ты не поехала с нами, — голос старшей Веласкес звучал с наигранной досадой. — Многое упускаешь.

— Главное, что вы с папой отдыхаете, — губы Селии дрогнули в улыбке. — А я еще успею, не переживай.

— Ай! — отмахнулась женщина. — Вредная девочка.

— Какую родили, — Веласкес усмехнулась. — Мам, можно я тебе перезвоню попозже? У вас ведь все в порядке?

— Да, конечно. Ты на работу?

— Ага. Готовимся уже ко второму подряд грандиозному мероприятию.

— Уверена, ты сделаешь все в лучшем виде. Иначе и быть не может.

— Спасибо, мам. Я перезвоню.

— Хорошо. Береги себя, родная.

Как только вызов отключился, ноги девушки подкосились, и ее пригвоздило к полу. Удерживаясь руками за край тумбы, Селия пыталась сдержать рвущийся наружу поток слез. Жизнь, как и она, трещала по швам, намереваясь выпустить наружу тотальный переворот от настигшего разочарования.

Веласкес сама была виновата в том, что допустила мысль, что Дамиан на самом деле являлся нормальным человеком. Да, в клубе он предотвратил надругательство, но не было бы и предпосылок, не появись наемник на судьбоносных радарах. Бланко не дал отцу Селии попасть за решетку, однако, и то произошло из-за игр богачей грязного бизнеса, а Дамиан тем или иным образом снова был с этим связан. Но при всем ужасе его деяний…

Это ощущалось больно. Подталкивало к апатии. Словно невидимая, связующая нить оборвалась, не успев сложиться в прочный узел.

Девушка глубоко вдохнула и выдохнула. Так несколько раз.

Она сильная. Она не позволит сломать себя кому-либо и чему-либо.

С этими мыслями Веласкес вновь вытянулась в полный рост, пересекаясь с собственным взглядом в зеркальном отражении. Впереди поджидала серьезная работа, и Селия выложится на полную.

Вместе с тем девушку не покидало непонятное, стойкое предчувствие — Дамиан не отступится. Сердце неистово хотело, чтобы это оказалось правдой, но разум яростно протестовал.

Будь, что будет.