Наемник

Глава 11

С каждым днем Селии все больше казалось, что ничего не будет прежним. Она навязчиво ощущала изменения, не понимая их природу и то, хорошими они являлись или не очень. На работе девушка вела себя резче обычного, пила кофе в количествах, нарушающих приемлемую суточную дозу, и раздражалась, когда родители или лучшая подруга пытались покопаться в ее перегруженной голове. Что они надеялись там выудить, если и сама Веласкес не могла в себе разобраться?

Подобный кризис происходил с ней в последний раз после расставания с уже бывшим парнем, когда Селия была на грани тотального разочарования в мужском поле. Тогда от этого удерживал факт существования мужчин, подобных отцу девушки, но теперь этого было недостаточно.

Она пыталась затеряться. На внутреннем стержне появилась еще одна трещинка, кою Веласкес порой думала склеить белым сухим по вечерам за работой и бунтарскими тусовками, напоминающими откровенный протест всем жизненным драмам. Но эффект забытья оказывался краткосрочен и выветривался также быстро, как перегар у перебравших с алкоголем.

До недавнего времени Селии удавалось балансировать между повышенной ментальной зрелостью и вкушением прелестей безрассудной молодости, однако, где-то произошло короткое замыкание. Как и всегда, девушка старалась справляться самостоятельно, не показывая душевных терзаний, но как же хотелось…

Как же хотелось побыть слабой. И как же страшно это представлялось.

— По списку осталось немного, — бодро заключила Роза, остановившись у полок с разного вида глиной для лепки.

— Радует, — нервно улыбнулась Селия, рассматривая просторные стеллажи по обеим сторонам светлого помещения.

К творчеству у Веласкес никогда не лежали руки, в отличие от подруги, профессия которой непосредственно была связана с рукоделием, фантазией и усидчивостью. Этот набор совершенно не вязался с яркой внешностью Гирадез. Ей было место в каком-нибудь модельном агентстве, а не в гончарной мастерской за лепкой причудливых ваз и наборов посуды на заказ. Сама же девушка говорила, что это ее отдушина, из которой удавалось изречь материальную выгоду.

Люди не всегда являлись теми, кем выглядели. Обложка и содержание редко соответствовали друг другу. В каких-то случаях это оказывалось золотом, а в каких-то — отработанным свинцом.

— Я говорила, что мне поступил приличный такой заказ? — Роза бросила несколько упаковок в магазинную тележку.

— Не-е-т, — протянула Селия. — В любом случае, ты умница.

— Я знаю, — задорная ухмылка расцвела на лице подруги. — Может быть, и ты чем похвастаешься?

— Нечем пока, bonita. Как только — так сразу дам знать.

— А как дела у твоих родителей?

— Вполне, — пожала плечами Веласкес. — Продолжают приходить в себя.

В моменте Гирадез нахмурилась, будто ее голову посетила какая-то не очень приятная мысль, с озвучиванием которой следовало помедлить, но эта гримаса замешательства быстро испарилась. Роза откинула с лица прядь рыжих волос, выбившуюся из пучка, и покатила тележку дальше.

— У тебя нет ощущения, что что-то изменилось?

Селия рассмеялась. Непонимание осело во взгляде Гирадез так, что та даже остановилась, взволнованно вглядываясь в лицо подруги, покрытое мерцающими румянами оттенка спелой малины.

— Что за чертовщина с тобой происходит?

— Ты о чем? — Веласкес уняла внезапную истерику и только после осознала, как ненормально это выглядело со стороны.

— Селия, — трепетно взяв подругу за руки, Роза озабоченно заглянула ей в глаза. — Перестань вести себя так, будто все хорошо, и расскажи мне наконец, что тебя выбило из себя.

Веласкес с минуту молчала, а затем с шумом выдохнула потяжелевший воздух. Под обеспокоенным взглядом подруги девушка начала испытывать дискомфорт. Волнение сгустком осело в районе горла.

— Все правда в порядке, — Селия мягко освободила свои руки и поправила съехавшую с плеча Розы ручку сумки. — Идем?

Гирадез ничего не ответила. Обида поникшей мимикой отразилась на безупречном лице. Девушка молча вернулась к тележке и двинулась к следующему стеллажу.

Если раньше Веласкес хотела рассказать обо всем, что произошло в тот праздничный вечер в честь ее отца; о преступной личности человека, который перевернул жизнь с ног на голову и не выходил из головы, то сейчас это представлялось диким, невозможным и отчего-то опасным для тех, кто мог бы стать осведомленным.

Селия покачала головой и безмолвно последовала за подругой. В тележке оказалось еще несколько необходимых по списку атрибутов. Когда девушки уже стояли в очереди на кассу, Веласкес наконец решила сбавить возникшее ранее напряжение.

— Роз…

— Я не буду с тобой разговаривать до тех пор, пока ты не перестанешь вести себя как неприступная perra, — раздраженно процедила Гирадез, едва ли не выворачивая кошелек в поисках кредитки. — Окей?

Обескураженная ругательством, хоть и сказанным без негатива, Селия застыла на месте. Задело ее не косвенное оскорбление, а назойливая забота подруги, которая перешла к радикальным мерам в попытке залезть в чужую голову, о чем никто не просил.

— Окей, — натянуто улыбнулась Веласкес и обошла девушку, но прежде, чем устремиться к выходу, резким движением вытащила из открытого кошелька той разыскиваемую карточку.

Гирадез растерянно захлопала ресницами, окрашенными темно-коричневой тушью. Злость как рукой сняло. Но когда дошло осознание сказанного, было уже поздно — Селия навалилась на стеклянную дверь и покинула магазин.

Палящий зной, достигший своего дневного пика, окутал все тело, стоило только Веласкес сделать несколько шагов. Даже легкое трикотажное платье на бретельках цветы оливы не облегчало участи. Пекло было удушающим от витающей в воздухе влаги, как если бы собирался дождь.

Подумав об этом, Селия подняла голову и осмотрела небо — с одной стороны действительно надвигалась грозовая туча.

Возможно, не пытайся Роза так упорно оказать подруге непрошенную помощь вместо того, чтобы дождаться времени, когда Веласкес сама об этом попросит, конфликта удалось бы избежать. Селия никогда не любила делиться переживаниями, и этот случай не стал исключением, а тревожное давление со стороны делало лишь хуже, подливая масла в костер с раздражением и бурей эмоций.

Девушки имели разный темперамент: если Роза вываливала все сразу, ни о чем не думая, то Селия терпела до последнего и взрывалась, когда чаша не то, что переполнялась — лопалась от переизбытка чувств.

В бежевом шопере завибрировал телефон. Веласкес уже приготовилась увидеть контакт начальника, когда полезла в сумку, но это оказался не он.

— Да, мам?

— Сели, дорогая, — прозвучал ласковый голос матери. — Ты занята?

— Нет, у меня снова выходной. А что такое?

— Ты не могла бы приехать к нам домой?

— Что-то случилось? — Селия резко остановилась посреди тротуара, и сердце ее лихорадочно забилось.

— Мы с папой хотели с тобой серьезно поговорить.

— Я так понимаю, ты не скажешь сейчас, о чем именно?

— Приезжай, родная, и не волнуйся.

— Хорошо, — вздохнула девушка и кинула взгляд на наручные часы с небольшим прямоугольным циферблатом. — Скоро буду.

Веласкес поймала такси и не смогла унять сердце даже тогда, когда села в машину, охлажденную кондиционером, отчего-то предвкушая очередной не самый приятный разговор.

➳➳➳➳➳┄┄※┄┄➳➳➳➳➳

Зловещий треск расколол небо, стоило только Селии выйти из машины у родительского дома — гроза бушевала во всей красе. Проливной дождь не заставил себя ждать, подгоняя девушку двигаться быстрее. Но если она и так это делала, то один из новых отцовских охранников совсем не спешил, пока выворачивал тканевую сумку девушки с минимумом содержимого. К моменту, как мужчина закончил досмотр, Веласкес уже промокла до нитки. День все больше награждал неблагосклонностью.

Укутанная мягким пледом, девушка сидела на крытой веранде и под гулкие раскаты грома пыталась отогнать непрошенные образы, всплывающие в голове. Селия вдыхала теплый аромат ягодного чая, держа кружку в ладонях рядом с губами, но делать глоток не спешила. Задумчивый взгляд был устремлен в пол.

Непоколебимость. Вальяжность. Опасный контраст жарких чувств и ледяной корки на сердце. Властные, исследующие, требующие без малейшего стеснения руки. Крепкое тело, обжигающее даже через плотную материю. Смесь дорогого табака и терпкого алкоголя, что отдавал манящей сладостью.

Как же Веласкес хотела в тот момент утонуть в сумасшедшем танце возбуждения и аффекта, наплевав на страх, на предосторожности, на то, кем являлся Дамиан. Сорвать пиджак, запустить руку в жестковатые волосы и растрепать укладку. Но сильнее всего подстегивало то отчаянное усилие воли, с которым наемник сдерживал себя. То было куда выше желания взять ее тело прямо на том месте. То было тем же, что чувствовала Селия, находясь рядом.

Что-то незримое, хрупкое и трепетное, то, что в корне не вязалось со всеми имеющимися обстоятельствами.

Очередной раскат грома сотряс небо. Дождь усилился. К реальности девушку вернул не столько шум бушующей погоды, сколько севшая рядом на диван мать Веласкес.

— Мы с папой хотим уехать ненадолго, — спокойно произнесла София, сделав глоток чая. — И мы бы хотели, чтобы ты поехала с нами.

— Зачем? Я думала, вы уже оправились после…

— Не в полной мере, Селия, — мягко прервала женщина, отставляя кружку на стол. — Твой отец все еще переживает. Он очень рассеян в последнее время, это сказывается и на работе. Не хочу, чтобы все только усугубилось.

— Куда вы думали поехать? — в голосе Селии скользнула опустошенность.

— Сарагоса. Помнишь Дебору и ее мужа? Они уже давно зазывают нас к себе. Если честно, мы настаиваем, чтобы ты поехала с нами…

Девушка подняла взгляд на мать, но он прошел сквозь. Восприятие невольно притупилось. Здесь и теперь Селия ощущала лишь странное беспокойство, и даже не из-за поездки родителей.

— Тебе тоже нужно развеяться. Всем нам, дорогая, — Веласкес старшая придвинулась к дочери и забрала из ее рук кружку, после чего заключила в объятия. — Мы пережили то, что не должны были.

Горло сдавило от подступившего кома и слез, грозящихся пролиться подобно не стихающему на улице дождю. Девушка не понимала, отчего возникло отчаянное желание разрыдаться в руках своей матери, но складывалось ощущение, будто Селия теряла что-то жизненно необходимое, то, к чему она долго шла и о чем мечтала. И, внезапно, она соврала.

— Я подумаю, — подавив слабость, обронила девушка, и прикрыла глаза. — Но если вы будете меня заставлять, то мы сильно поссоримся, ты ведь понимаешь?

София тепло рассмеялась, положив подбородок на макушку дочери.

— Ну конечно. Ты ведь еще та упрямица.

Селия заведомо знала и была уверена в ответе, что озвучит позже.

Все изменилось: ее отношения с семьей, общение с подругой, производительность на работе. Веласкес постоянно преследовало напряжение, которое требовало немедленного выхода. И, что самое невыносимое, — она надеялась, что Дамиан не воспринял слова о том, чтобы он исчез из ее жизни, всерьез.