Наши гости

МАМА ПОРАЗИЛА МЕНЯ

Взрослые, когда очень сильно чему-то удивляются, говорят: "Я положил перед ним шапку". Если бы и мальчикам можно было бы так говорить, то я "положил бы шапку" перед мамой. Мне казалось, после того, что натворила вчерашняя буря, нужна будет по крайней мере целая неделя, чтобы навести порядок в шалаше и вокруг него. Правда, вечером папа и Ораты подняли наш покосившийся шалаш. Покрыли его со всех сторон новыми стеблями кукурузы и в нескольких местах привязали проволокой, чтобы его снова не унес ветер. А образовавшийся у входа в шалаш бархан они раскопали лопатами и отбросили песок подальше. Дедушка собрал дыни, сорванные бурей.

Но все это даже не полдела. В шалаше работы было много, очень много. Посуду надо вымыть? Надо. Надо выдернуть из-под песка кошмы, постель, вытряхнуть их? Надо. Подмести все возле шалаша надо? Надо. Невозможно перечислить все работы, которые необходимо было сделать. Именно поэтому мне не хотелось везти гостей сюда. Ведь лучше же находиться в хорошем доме с чистыми уютными комнатами, чем в сваленном ветром шалаше, где все вокруг заметено песком. Где они здесь будут сидеть, спать?.. Такие мысли всю дорогу не давали мне покоя.

Оказывается, я зря беспокоился. Стою, раскрыв от удивления рот. Все прекрасно. Что надо подмести — подметено, что протереть — протерто. Вокруг шалаша полито. Теперь мне стало ясно, для чего сюда перетащили помост, на котором выступали участники художественной самодеятельности. Его поставили в прохладном месте, подложив под него кирпичи. На нем постелили новенькие кошмы, ковры, по которым еще никто не ходил. Лежит несколько красивых пуховых подушек. И даже душ наполнен водой. Рядом приготовлено мыло, повешены чистые полотенца. Ну и как после всего этого не "положишь шапку" перед мамой?!

Когда мы приехали, она находилась возле тамдыра. Мы еще с машины не сошли, как в нос мне ударил вкусный запах. Мама сунула руку в нарукавнике в тамдыр, наклонилась, вынула оттуда последнюю лепешку и положила ее на репиле — специальную форму для прилепления чурека к стенкам тамдыра. Не снимая передника, побежала к нам. И сразу же обняла тетю Машу. Двумя руками взялась за локоть правой руки дяди Миши и поздоровалась с ним по-туркменски. Потом обняла Володю и Лилю, поцеловала их.

— Какие прелестные дети!

— Володя и Лиля, — представила их мать.

Мама заново обняла Лилю:

— Ах, до чего же у тебя прекрасное имя. По-туркменски — Лейла. — Потом мама побежала к тамдыру и принесла оттуда лепешки. Взяла самую верхнюю из лежащих стопкой лепешек и протянула ее дяде Мише. Желтая пшеничная лепешка золотом отлила при лучах знойного летнего солнца. Дядя Миша вначале три раза поднес лепешку ко лбу.

— А ты, оказывается, не забыл наш старый туркменский обычай, — засмеялся папа.

— Я ничего не забыл, дорогой Коссек! — отвечал дядя Миша. Он отломил от дымящейся лепешки маленький кусочек, сунул его в рот и поднял указательный палец. — Ох, Маша, только попробуй, и ты никогда в жизни не забудешь вкус тамдырного хлеба.

И тетя Маша, и Володя, и Лиля — все попробовали по кусочку лепешки. Мама пригласила их в шалаш.

— Может быть, с дороги помоетесь? — предложил папа.

— С удовольствием, — кивнул дядя Миша.

Папа повел его к нашему душу. Собственно, это не настоящий душ, а просто два вкопанных столба, наверху которых укреплена бочка с водой. Если утром наполнить бочку, то никакого огня не надо. Солнце нагревает воду чуть ли не до кипения.

Но как ни хорошо мыться под душем, я предпочитаю купаться в проточной воде арыка. Потому что погода жаркая, хочется освежиться. И вообще, проточная вода — совсем другое дело. Прыгай с берега, плыви по течению или против течения, ныряй. Как только я предложил Володе отправиться к арыку, он запрыгал от радости.

Когда мы вернулись с купания, уже и дядя Миша, и тетя Маша, и Лиля искупались под душем, причесались, переоделись.

— Базар, возьмите меня тоже в следующий раз купаться на речку, — попросила Лиля.

— Да мы на арык ходили, — ответил ей я. — Здесь нет реки. В Каракумах есть только одна река. Мы ее каналом называем. В ней купаться невозможно. Даже верблюда уносит течением, — объяснил я.

— Глубоко там? Течение сильное? — затараторила Лиля.

— Конечно, река глубокая. Мы ведь сами рыли ее, — похвалился я.

— Сами реку рыли? — не поверил Вовка.

— Ну, конечно, не я, взрослые копали и назвали канал именем Ленина. В наших краях вода — самое важное. Так папа говорит. Пойдемте, лучше я покажу вам маленьких крольчат.

— Пошли! — сказал Володя, но вдруг остановился.

Я догадался, что ему не хочется брать с собой Лилю. И Лиля это поняла.

— Если Вовка не хочет идти, пусть остается. Пойдем мы с тобой вдвоем. — И она потянула меня за руку.

Володе, конечно, хотелось посмотреть на крольчат, и он поплелся за нами. Но крольчиха на этот раз снова заупрямилась: сколько ни сидели мы у норы, спрятавшись за кустами, она так и не вышла наружу, и детишек своих не выпустила. Возможно, она испугалась голоса Лили. Я ей говорю:

— Помолчи! У кроликов уши даже больше ослиных, они очень далеко слышат.

Володя толкает сестру локтем. Но Лиля не может молча ни минуты просидеть, точь-в-точь как Джеренка. Наверное, все девчонки такие.

В конце концов нам надоело высматривать крольчиху, и мы отправились на бахчу.

— Если у тебя так чесался язык, говори теперь, — упрекнул сестру Володя.

Но Лилю вовсе не обязательно просить, чтобы она разговаривала. Как только мы подошли к грядке с дынями, она своим звонким голосом засыпала меня вопросами:

— Ой, вы посмотрите! Что это такое, Базар?!

— Дыня. И вот те тоже дыни. Вся эта борозда засажена дынями, — объясняю я.

Лиля восторгается:

— Ой, как их много! Неужели же они все съедобны?

— Ну конечно, если дыня, то съедобна. Разве ты видела и несъедобные дыни?

— Грибы несъедобные видела. Правда, Вовка?

— В лесу встречаются несъедобные грибы, — подтвердил Володя. — У вас, наверное, не растут грибы — ведь здесь нет леса.

— А у нас грибы бывают в песках. У нас тоже поганки не едят. Но дыни все едят. И арбузы едят…

— Кто же не знает, что арбузы едят, — улыбнулся Вовка.

— А если знаешь, то скажи, чем различаются вот эти две дыни? — спросил я, показывая на каррыкыз и вахарман.

Они переглянулись. Потом Лиля стала просить меня:

— Ну скажи же, Базар!

Я рассказал про разные сорта дынь, которые росли у нас на бахче, и показал их Володе и Лиле. Лиля смотрела и изумленно ахала.

— У нас до ста сортов дынь, — сказал я и начал перечислять названия. Однако досчитал до десяти и запнулся. Вот дедушка, тот бы все сто, наверное, смог бы назвать.

— Идите сюда, идите! — крикнула Лиля. — Вы только посмотрите на эту дыню! Какая она большая! Вовка, и ты даже не сможешь поднять ее… Базар, и ты…

— Это не дыня, это тыква, — я засмеялся.

Лиля тихонько погладила тыкву, а Володя поставил на нее ногу.

— Осторожнее, вдруг она сломается! — испуганно воскликнула Лиля. Я засмеялся. Володя попытался обнять тыкву, но у него ничего не вышло. Мы втроем уселись на тыкве и вытянули ноги. Рядом с нами можно было посадить еще одного человека, а может быть, даже двух.

— Как же ее донести? — спросила Лиля. — Она такая огромная!

— Очень просто. Ее можно покатить.

Вдруг Лиля увидела висевшую на краю грядки люфу.

— А это что?

— Мочалка.

— Разве мочалки растут?

— А то как же.

— Я думала, их просто покупают в магазине.

— И хлеб в магазине покупают, а он растет в поле, — сказал Володя.

— То хлеб, а то мочалка. А мыться ею можно?

— Конечно, — сказал я, сорвал мочалку и вручил ее Лиле. — Намыль и мойся сколько хочешь.

Лиля запрыгала, словно поймала попугая.

— Нет, я не буду ею мыться, я спрячу ее и увезу в Ленинград.

Мне очень нравилось, что Володя с Лилей всему удивляются, и я раздумывал, что бы им еще показать, но тут послышался голос мамы, звавшей нас обедать. Мы побежали к шалашу. Я готов был еще раз "положить шапку" перед мамой. На помосте был накрыт стол, да какой красивый! Гости сидели по-туркменски — и дядя Миша и даже тетя Маша.

— Как хорошо, Коссек, что ты привез нас сюда, на бахчу! — веселым голосом говорил дядя Миша. — Здесь такой воздух, такая природа!

— Я даже не мечтала о таком! — вторила тетя Маша. — На всю жизнь запомню эту поездку!

Я слушал их и думал, что папа, наверное, был прав, что привез гостей на бахчу.