Насквозь

X. Просто такая сильная любовь

***

Мир, казалось, перевернулся с ног на голову.

Весь следующий день у Вани кружилась голова. Давно он такого не испытывал. Дело не в сексе, впрочем, это был ещё не совсем он, а именно в эмоциях.

Люсьен до самого обеда постоянно зыркал на Белоусова. Будто у того на лице что-то прилипло.

И правда прилипло. Дурацкая широкая улыбка. Согнать которую оказались не в силах даже привычки топорщащего усы шефа.

- Чего светишься весь? – Абрамов появился сбоку, и сам сияя мордой лица словно начищенным чайником.

- Ничего, - Ваня тут же закрылся, чуть приглушая улыбку. – Сделать что-то надо?

За прошедшие дни он на удивление неплохо освоился на кухне и уже без особых сложностей выполнял рядовые поручения. Технику оттачивал. Абрамов хвалил. Люсьен морщился. Ничего нового.

Кроме того, что сам Ваня в тайне чувствовал гордость. У него получалось. И получалось отнюдь не плохо.

- Ну-ну, - Василий Емельянович усмехнулся. – Девушку себе завёл, что ли? То ходил смурной, на весь мир обиженный. А теперь будто клад нашёл.

Ваня быстро зыркнул на Абрамова. Да нет, не мог тот ничего подозревать. Они с Ромой повода никакого не давали. А то, что уходили вместе пару раз, так то лишь совпадение.

- Нашёл, - нехотя всё же признал Иван. Глупо было отрицать, что он действительно изменился. И не только в профессиональном плане. Только представив Бессонова в виде девушки, Ваня невольно хмыкнул. Кружевные чулки на том смотрелись бы престранно. – А вам так интересна чужая личная жизнь?

- Ты мне подерзи ещё тут, - Абрамов шутливо погрозил пальцем. – Мне важно знать, что у вас, оболтусов, на душе. Потому как пока что это серьёзно сказывается на качестве работы. У тебя, вот, взлёт пошёл. А если разбежитесь, что мне делать? Сопли тебе подтирать и ходить заново учить, чтобы пальцы не отчикал?

- Моя личная жизнь никак на работу не влияет! – Ваня тут же вскинулся. Его действительно задело подобное обвинение. – А выражение лица пока на качество блюд не влияет.

- Ух, как завёлся, - Абрамов негромко рассмеялся. – Ладно, верю я в тебя, Ванечка. Верю. Давай-ка бери вот те креветки, - он кивнул на огромную гастроёмкость, в которой на льду лежали несколько килограммов моллюсков, - и приведи их мне в лучший вид.

Проводив су-шефа хмурым взглядом в спину, Белоусов принялся за работу. Вот же гад, сумел-таки настроение испортить.

Но стоило отдать Абрамов должное, в чём-то он был прав. Душевные метания всё же могли серьёзно подпортить рабочий настрой. Но, как и сам Абрамов, Ваня верил в себя. Да, у него всё ещё было маловато опыта в поварском искусстве, но характер всё же имелся.

И стойкое желание развиваться, становиться лучше. Не просто лучше, а лучшим.

Поэтому он постарался абстрагироваться и сосредоточился на креветках. На ближайшие пару часов они были его главной заботой в жизни.

***

Рома маялся.

По-другому это и назвать нельзя было.

Он сидел в своём кресле, буквально растёкшись по кожаному сиденью. Совершенно никакой концентрации. Цифры никак не шли в голову. Потому что всё в ней было занято воспоминаниями о прошлом вечере.

Утро вышло сумбурным, так как они засиделись допоздна и предсказуемо проспали. Но вот вечер был поистине прекрасен. Точнее даже, ночь.

И теперь Рома безрезультатно пытался собрать себя в подобие человека. Но нет. Он и подумать не мог, что после обычного петтинга его накроет такой лавиной эмоций.

Что за дерьмо с ним происходило? Влюбился, что ли?

Неожиданная мысль шарахнула будто громом. Бессонов даже подобрался.

Он постарался резюмировать все свои эмоциональные горки за последнее время, всё, что с ним творилось, его реакции на происходящее, на Ваню. Резюмировал и понял.

Влюбился.

Вот так просто, как-то незаметно. Совершенно незапланированно. И уж точно совсем не к месту.

Тебе уже тридцатник, Роман Владимирович. Куда тебя понесло?

Рома застонал и спрятал лицо в ладонях.

Перебирая в памяти весь свой небогатый опыт отношений, Роман мог точно сказать, что по факту по-настоящему и не влюблялся-то никогда раньше. Не было у него сильных чувств. Максимум, привязанность.

Или, как в случае с Петькой, дружба по итогу.

Всё. Баста. Больше ничего-то и вспомнить не могу. А тут четвёртый десяток на носу, а его угораздило.

Стук в дверь вырвал Бессонова из пучины душевных метаний.

- Войдите, - Рома постарался придать себе серьёзный вид, но куда там. Ведь за дверью оказался Белоусов.

- Привет, - тот кивнул. – Можно?

Можно? Да тебе всё можно, Ванечка.

Рома сделал неопределённый жест рукой, и Ваня вошёл до конца, прикрыв за собой дверь. А потом ещё и на замок закрыл. Что удумал, стервец?

- Ром, - Ваня облизнул губы и отвёл взгляд. Не иначе, свататься пришёл. – Ты, конечно, говорил, что на работе никто не должен узнать о нас…

Бессонов напрягся.

- Пошли слухи? – он поднялся из-за стола и подошёл к Белоусову. Тот подпирал спиной дверь и покусывал губу.

Не знал бы Рома его характера, решил бы, что тут невинная овечка стоит перед ним. Ангел во плоти.

- Нет, - Ваня обвёл губы языком снова, да что ему неймётся-то, и вскинул голову. – Я просто…

И тут Бессонов понял. Понял и чуть не расхохотался в голос. И от отпустившего нервного напряжения, и от дурацкого, глупого какого-то счастья.

- Ты соскучился, что ли, Ванечка? – он подался вперёд, почти прижимаясь грудью к груди Вани, и буквально увидел, как у того расширились зрачки. Как дрогнули и приоткрылись губы.

Скучал. Тоже скучал. От этого осознания у Ромы случился какой-то приход эйфории. Не один он тут такой влюблённый придурок.

- Если и так, то что? – с вызовом спросил Иван. Но это уже было всё неважно. Важное Рома и так увидел.

- Я тоже, Ванечка, - Бессонов притянул его голову ниже, обняв за шею. – Я тоже.

***

У Вани внутри все задрожало от этого признания.

Он и сам не мог объяснить себе своего тупого порыва – сорваться среди рабочего дня в кабинет Бессонова. Стоял себе, мучил креветочные трупики, а потом вдруг как накрыло.

Как скрутило изнутри от бешеного желания коснуться. Почувствовать рядом. Да хотя бы просто увидеть. Абрамову пришлось соврать, что надо в туалет.

Прихватило так прихватило.

И сейчас, когда Рома подался вверх, накрывая Ванины губы своими, прихватило не по-детски.

Горячим жгутом скрутило. Раскалённым прутом выжгло просто всё.

Выдохнув в поцелуй, Ваня обнял Бессонова за спину, крепче прижимая к себе. Целоваться с ним было безумно приятно. Но не менее приятным оказалось сжимать его в своих руках. Так сильно, чтобы до хруста аж.

Поцелуй давно перешёл все рамки приличия. Но останавливаться ни один, ни другой не собирались. Прерывались лишь на короткий миг, чтобы бешено посмотреть друг другу в глаза и продолжить снова.

Ваня толкнул Бессонова вперёд, к столу. И тот уселся на него, смахивая на пол какие-то бумаги.

- Чёрт, это был контракт на поставку вина, - Рома сокрушённо проводил документы взглядом.

- Хочешь, чтобы я их поднял? – Ваня приподнял брови и чуть толкнулся бёдрами вперёд, давая Бессонову почувствовать своё состояние. – Мне это сделать?

- Похуй на контракт, - Рома редко матерился. Но сейчас чувствовал в себе отсутствие какого-либо контроля.

И не только в словах.

Он снова притянул Ивана за шею к себе, впиваясь в его губы жадным поцелуем, и развёл ноги шире, давая возможность Белоусову встать ближе.

Просто целоваться уже стало мало. Ваня чувствовал, что ему хочется большего. И после прошлой ночи он понимал, что бояться этого точно не стоит. Они оба могли получить удовольствие, так к чему все эти заигрывания с совестью.

Не разрывая поцелуя, он опустил руки и довольно легко справился сначала со своей ширинкой, а потом и с ширинкой Бессонова. Немного даже напугало собственное желание быстрее коснуться чужого члена.

Но Ваня уже знал, каким охуенно приятным тот будет. Поэтому смело сжал горячую плоть ладонью.

Рома замычал ему в губы и довольно больно укусил.

- Что? – немного задыхаясь, спросил Ваня. Бессонов выглядел совершенно непотребно. Причёска растрепалась, глазищи блядские горят, а губы припухли. Идеально.

- Дай сюда, - Рома вытянул руку Вани обратно и, глядя ему в глаза, облизал пальцы.

Блядь. Вот и смерть твоя пришла, Ванечка. А так прилично выглядела поначалу.

- Так будет удобней, - объяснил Рома и облизал себе свои пальцы. Да ёбаный ты в рот, почему это выглядело так неприлично горячо?

У Вани ни на одну порнуху так не стояло, как на Романа, мать его, Владимировича, сосущего собственные пальцы.

Но предаваться рефлексиям времени не было. Потому что Рома сжал его член влажной ладонью, заставив громко застонать.

- Тише ты, - цыкнул Бессонов и снова поцеловал.

На этот раз всё было быстрее и, казалось, ещё ярче.

Они оба кончили буквально в несколько толчков. Напряжение и возбуждение внутри было таким сильным, что разрядка наступила внезапно и остро.

- Бля, - выдохнул Ваня, утыкаясь губами куда-то Бессонову в ухо. – Почему это так охуенно?

Рома в ответ только тихо рассмеялся.

***

Как бы ни велико было желание не расставаться, но после работы Ваня уехал домой.

Как минимум ему нужна была одежда. Да и все его вещи были в той квартире.

К этому Рома отнёсся спокойно и с пониманием. Да и глупо было это – сразу проводить вместе всё свободное время. Так и перегореть немудрено.

Вот только одного он не учёл. Что дома окажется чертовски скучно.

Настолько, что единственным развлечением для Бессонова оказалась уборка. К нему приходила домработница пару раз в неделю. Но сегодня её не было, а после их вчерашних с Белоусовым посиделок в гостиной явно неплохо было бы прибраться.

Гитару Рома решил не убирать далеко. Она хорошо вписалась рядом с полкой, которую занимали старые пластинки. Да и так был велик шанс, что снова удастся развести Ваню, чтобы сыграл.

Рома и не думал, что у него есть кинки. Пока не встретил Белоусова. А оказалось уже - как минимум два. То, как Ваня курил. И то, как он играл на гитаре.

А ещё то, как властно и напористо тот прижимал его сегодня к столу в кабинете.

Контракт был безнадёжно испорчен. Пришлось извиняться перед поставщиком и просить новый экземпляр. Но Рома совершенно точно ни о чём не жалел.

Признаться, он боялся, что придётся долго танцевать с бубном вокруг Вани, чтобы они решились на какую-то близость. Всё-таки вчерашний натурал, пусть и с явными бисексуальными задатками, есть вчерашний натурал.

Но темперамент у Ванечки оказался таким, что танцевать Рома теперь будет разве что сразу на его члене.

При мысли о том, каким будет их секс, на Бессонова снова накатило возбуждение. Пиздец, приплыли.

Давно его так не накрывало. Со времён пубертата, не иначе.

Не даром Петров называл его ледышкой. Рома действительно считал себя довольно сдержанным. Думал, что у него пониженное либидо, будь оно неладно.

А с либидо у Романа Владимировича всё оказалось весьма отлично. Как говорится, просто мужика хорошего не было.

Улыбаясь своим мыслям, Бессонов закончил с гостиной и пришёл в спальню. Кровать тут оставалась разворошенной с ночи.

Выглядело всё так, будто на ней долго и с упоением трахались. Но, к сожалению, пока нет. После своих ночных посиделок они с Ваней просто вырубились.

Но ничего, у Ромы были на эту кровать далеко идущие планы. И прошедшие сутки показали, что у этих планов были все шансы осуществиться.

Он как раз закончил расправлять одеяло, когда зазвонил телефон. Сердце подпрыгнуло. Может, это Белоусов?

Чувствуя себя влюблённой школьницей, Рома вернулся в гостиную, где оставил мобильный. Но, к сожалению, это был всего лишь Петров.

- Совсем ты забыл старого друга, Ромочка, - Петров, судя по всему, куда-то ехал.

- Работа, сам понимаешь, - Рома вернулся в спальню, чтобы продолжить уборку. Но перестилать бельё не хотелось. Подушка всё ещё пахла Ваней.

Бессонов бы никому под страхом смерти не признался, но он собирался спать сегодня именно на ней.

- Ну да. Как там твой ресторан новый?

- Да всё готово почти. Визу из мэрии только ждём. Кострюков обещал помочь, но что-то слегка сдулся, - говорить о делах совершенно не хотелось. Хотелось уже быстрее принять душ и забраться в кровать с книгой.

Но Петька всё же не хуй с бугра, обижать не хотелось.

- Кстати о Кострюкове. Я тебе, помнишь, писал, что в выходные сабантуй намечается? – у Петрова кто-то рядом заматерился. Видимо, встали в пробке. – Так вот, есть вариант провести всё на базе отдыха в Заречном. И Кострюков там точно обещался быть. Вот и попытаешь его заодно.

- Я… - Рома замялся.

Он сел на кровать и потёр затылок. Едва ли не впервые в жизни перед ним встала дилемма: работа или личная жизнь. Не то чтобы они с Белоусовым что-то планировали конкретное. Но явно провели бы эти выходные вместе. Но и с Кострюковым дело надо бы сдвинуть с мёртвой точки. А обстановка отдыха этому бы поспособствовала как нельзя лучше.

- Если сомневаешься насчёт своего увлечения нового, - Петров хмыкнул, - то бери с собой. Посмотрим, кто там растопил нашу ледяную принцессу.

- Иди ты, - Рома закатил глаза.

То, что Петька назвал Белоусова увлечением, неприятно резануло. Но Бессонов задумался. Можно ли было взять Ваню с собой?

Не то чтобы он Ивана стеснялся. Но то, что тот был совершенно из другого круга, явно бросалось в глаза. Не будет ли самому Белоусову неловко?

С другой стороны, у Ромы на него были вполне себе далеко идущие планы. Перепихона на одну ночь он не искал. Да и не тот был кандидат из Вани на подобную роль, как бы там Петров не пытался поддеть. И тогда Ваню надо было как-то знакомить с друзьями.

Так, может, это был неплохой вариант?

Пообещав подумать, Рома завершил один звонок и тут же сделал следующий. Отчего-то, пока шли гудки, сердце в груди заколотилось сильнее.

Мысль о том, что сейчас он услышит голос Вани, согрела приятной теплотой. Так глупо, но так правильно.

Белоусов ответил не сразу. Оказалось, он только вышел из душа. И Рома, потеряв совершенно всякие остатки морали, выдал:

- Жаль, что я не рядом. Тогда бы тебе не понадобилось полотенце.

- Блядь.

И в этом тихом «блядь» было столько всего. Но самым главным в нём было обещание.

На удивление Ваня довольно легко согласился поехать вместе. Спросил лишь, нужно ли что-то брать с собой. В итоге они проболтали около получаса. Поначалу обсуждая поездку, а потом сведя всё к совершенно бессмысленной болтовне.

Роме было неважно, о чём именно говорить. Ему просто нравилось слышать в трубке низкий, чуть хрипловатый из-за динамиков голос Вани. Слышать его дыхание, от которого волоски на руках вставали дыбом и бежали мурашки.

Нравилось просто слушать и знать, что скоро всё будет.

*Название главы - Звери, "Просто такая сильная любовь".