Насквозь

XIV. Это здорово

***

Взял бы Рома свои слова обратно, если бы мог?

Пожалуй, что нет. Да, после пары недель знакомства говорить о любви как-то поспешно. Да, он поступил опрометчиво и в чём-то даже глупо. Да, всё тысячу раз да.

Но то, что до встречи с этим мальчишкой он и не жил в общем-то – так просто, выживал, – это Бессонов понимал совершенно точно. И к чему тогда все эти экивоки, когда и без них всё ясно?

- Мне повторить? – уточнил Рома с усмешкой. – Ну и эго у вас, молодой человек.

- Посмеяться решил? – Ваня неожиданно завёлся. Бессонов и забыть уже успел, каким тот мог быть вспыльчивым порой. Воистину, человек-контраст. – Думаешь, это забавно? Наплести дурачку про вечную любовь, чтобы он уши развесил, пока ты…

- Ваня, - Рома нахмурился и подался вперёд, хватая его за плечи и встряхивая совсем легонько. – Ты чего?

- Я… - Ваня осёкся, и морок сошёл с него. – Блядь. Я не знаю. Прости. Мне ещё таких слов не говорили.

- И ты решил, что я шучу? – Рома ослабил хватку и теперь просто поглаживал широкие плечи, успокаивая. – Вань, я взрослый тридцатилетний мужик. У меня есть квартира в центре, свой бизнес и даже, вон, борода. И если я решился сказать кому-то о своих чувствах, то уж точно не в шутку. Понимаешь?

- Понимаю, - Белоусов всё ещё недовольно хмурил брови. Словно говорить о таком ему было некомфортно. Впрочем, так оно, похоже, и было. – Просто я не знаю, как на такое реагировать.

- Да никак не надо, - Рома расслабился и улыбнулся. – Это был просто порыв, констатация факта, не больше. И это не обязывает тебя к чему-то. Мне достаточно того, что ты здесь со мной. Мне не нужны клятвы на крови и штамп в паспорте. Всё куда проще.

- Хорошо, - Ваня шумно выдохнул, как зверь, который не до конца успокоился, но решил не атаковать. – Но ты мне зубы не заговаривай. Если этот Петров не перестанет тебя глазами жрать, я ему разукрашу лицо для симметрии.

- Он это прекрасно понимает, - Рома поджал губы, пытаясь подавить смех. Белоусов бы сейчас этого не оценил точно. – И я ему в таком плане не нужен, уверяю.

- Тогда что это вообще было? – Ваня вроде как успокоился, но всё ещё смотрел немного настороженно.

- Дружеская ревность, не более.

- Ага, как же, дружеская, - процедил Ваня, отводя взгляд. Рома видел, как ходили ходуном его желваки. – Как представлю, что он тебя…

- Так, стоп! – Рома посерьёзнел. Он хлопнул Ваню по плечу, приводя его в чувства. – Во-первых, если мы сейчас начнём перебирать прошлые связи, то так убьём друг друга в порыве ревности. И, во-вторых, не было того, о чём ты говоришь.

- Но как же? – Ваня нахмурился, потом до него, видимо, дошло. Взгляд потемнел и потяжелел. Такой Иван нравился Роме гораздо больше. – Ты ведь ко мне с самого начала как кошак льнул. Подставлялся. Даже такой увалень, как я, понял, что к чему и как кто хочет.

- Ты не увалень, - Рома обвёл языком вмиг пересохшие губы. – Ты просто нахрен с ума меня сводишь.

Было немного стыдно говорить о том, как Рома повёлся на Белоусова, словно малолетка. И ноги захотел раздвинуть. Но раз уж Ваня и сам догадался, то чего уж теперь.

- И сейчас свожу? – Ваня вопросительно приподнял брови. Его рука легла Бессонову на талию, приятно сжав её.

- Сейчас особенно, - выдохнул Рома, чувствуя, как буквально слабеют колени. Он подтолкнул Белоусова спиной вперёд, в сторону кровати.

Тот понял всё без слов.

***

- У вас там свой спортзал? – Давыдов сам заржал над собственной шуткой.

Рома только усмехнулся, ничего не ответив. Ваня внимательно следил за ним. Не будет ли ему неловко или стыдно перед друзьями. Но Бессонову, похоже, было абсолютно плевать, что все мало того, что видели его шею, усыпанную засосами, так ещё и прекрасно знали, почему они спустились на первый этаж только к обеду.

А если Роме было всё равно, то Ване и подавно похер на мнение практически незнакомых людей. Хотя вот Сорокин, вроде бы, ничего.

Впрочем, того, кроме бильярда и футбола, похоже, мало что заботило.

- Как смотрите, чтобы вечером баньку заказать? – предложил Кострюков, перевода тему. – Я узнавал, для нас растопят.

- Я точно не против, - охотно поддержал Дима, а за ним и все остальные.

Ваня любителем бани особым не был. Ему с лихвой хватило её в детстве, у бабки в деревне. Но вставать в позу и отказываться было глупо. Тем более что Бессонов, похоже, идею оценил.

- Ты не похож на любителя попариться, - шепнул ему на ухо Ваня, пока остальные рассаживались за обеденным столом.

Уголок рта у Ромы дёрнулся в еле заметной улыбке.

- Может быть, я хочу, чтобы ты отходил меня веничком, - ответил он, откидываясь на спинку стула, где уже лежала Ванина рука.

Белоусов не спешил убирать её, наслаждаясь близостью. Собственное желание постоянно касаться уже перестало так пугать. Как и собственная ревность. И потребность продемонстрировать всем, кому на самом деле принадлежит Рома.

Раньше Ваня в себе таких собственнических чувств не замечал. И снова поймал себя на этой мысли. Рома словно вынул из него на свет абсолютно другого человека. И Ваня потихоньку начинал с собой новым смиряться.

- Может быть, я хочу отходить тебя кое-чем другим, - парировал Иван, не отрывая взгляда от чужих губ.

С тех сорвался короткий, чуть слышный вздох. Ваня усмехнулся и сел прямо на стуле. Ему нравилось это, чёрт возьми. Нравилось то, каким податливым становился Рома рядом с ним.

Он и не думал, что это может так заводить. Пиздец.

- О чём шепчетесь, голубки? – Давыдов всё не унимался. Словно перехватил эстафету у Петрова, который был на редкость молчалив.

Но больше не смотрел хмуро. Похоже, они с Бессоновым всё выяснили. Но он всё равно казался Ване каким-то мутным. И Белоусову не верилось, что тот так легко отступил. Как бы там ни было, у Вани кулаки всегда были в полной боевой готовности.

Пусть, блядь, только что-нибудь вякнет.

Но Петров не вякал. Видимо, чувствовал угрозу, исходящую от Вани. Помалкивал предусмотрительно. И шептался о чём-то с Кострюковым. Вот и ладненько.

Так Ваню вполне устраивало.

Ему пришлось убрать руку со спины Ромы, потому что есть левой было не совсем удобно. Да и строить из себя дальше самца гориллы, помечающего территорию, было, пожалуй, глупо.

Но стоило ему это сделать, как широкая тёплая ладонь Бессонова легла на его бедро.

Вот же зараза такая.

Ваня метнул в него колючий взгляд. Но Рома не подал и виду. Жевал свой бифштекс и улыбался Давыдову, который рассказывал о поставках замороженной рыбы из Гуанчжоу.

***

Баню растопили идеально.

Рома не слыл особым любителем подобных развлечений. Но отчего-то сегодня эта идея пришлась ему по душе.

Хотелось почувствовать себя совершенно растёкшимся, как желе. Расплавленным. Разморённым. Тело, немного уставшее после их с Ваней секс-марафона, жаждало какой-то отдушины.

То, что Белоусов окажется таким ненасытным, вполне можно было ожидать. Всё-таки ему всего двадцать. Дорвался до радостей гейского секса, так сказать. Но вот мышцы самого Ромы не привыкли к подобным нагрузкам.

И буквально молили о хорошей парилке.

Идти в парную со всеми как-то не хотелось. Поэтому они с Ваней дождались, пока остальные вернутся в предбанник, разморённые и красные, чтобы выпить холодного пива.

- Вы что ж, решили профилонить? – спросил Кострюков, разрывая пополам вяленого леща.

- Не трожь их, Егорка, - заржал Давыдов. – Твоё счастье, что эти кролики пошли последними.

Рома не удержался и показал ему средний палец. Совсем по-мальчишески. Но в эти выходные он и не чувствовал себя на свои тридцать.

В парилке он сразу скинул полотенце на скамью и потянул за пояс Ванино. Тот бросил быстрый взгляд на дверь.

- Они сюда не сунутся, - усмехнулся Рома. – Да даже если и зайдут, чего не видели.

- У меня нет желания светить ни перед кем ни своими, - Ваня подошёл к деревянной двери и задвинул железную щеколду, - ни твоими причиндалами.

- Меня заводит, когда ты такой серьёзный, - признался Рома, невольно подаваясь вперёд. Но Ваня резко шагнул в сторону и указал рукой на лавку.

- Ложись давай, - почти приказным тоном велел Белоусов, и у Ромы от этого аж яйца в предвкушении поджались. – Хотел, чтобы я тебя отходил. Отхожу.

На лавку Рома укладывался в сладком томлении. На всякий случай подстелил под самое дорогое полотенце. Потому что член уже почти встал. А что будет дальше, одному Ване известно.

***

Красивое, с ровными линиями, поджарыми ягодицами и мускулистой спиной тело Ромы вытянулось на лавке.

Ваня невольно сглотнул набежавшую слюну.

Красивым всё-таки мужиком был Бессонов. И если бы они всё ещё не были вместе, то после такого вот зрелища Ваня бы точно сломался.

Но так случилось, что сломался он раньше. Сейчас просто любовался уже своим.

Член пришлось сжать у основания, чтобы немного успокоить. Не за тем они сюда пришли. Но разве члену объяснишь?

Видит Ромину задницу, встаёт, как солдат на посту.

Новый берёзовый веник хорошо лёг в руку. Ваня немного смочил его в тазу, куда предварительно налил кипятка. Дал немного остыть и лишь потом хорошенько замахнулся.

Рома вздрогнул и охнул, а на его заднице остался прилипший берёзовый листок. Выглядело идеально.

Ваня ухмыльнулся и принялся за дело. Правильно орудовать веником Белоусова научил ещё дед. Деда лет пять уже как не стало, а Ваня его советы хорошо помнил.

Рома от таких манипуляций совершенно размяк. Под конец лишь слабо постанывал, почти растёкшись по лавке.

Закончив, Ваня бросил веник в сторону и склонился над мокрым, покрытым испариной и каплями воды телом. Кожа у Ромы раскраснелась и так и манила прикоснуться. Белоусов перекинул одну ногу через Рому и уселся на него сверху.

Проведя руками по бёдрам выше, Ваня развёл в стороны ягодицы и смял их в ладонях. Не думал он никогда, что такой откровенный вид другого мужика будет его настолько заводить.

Хотелось сделать что-то, хоть что-нибудь, блядь. Разведя ягодицы шире, он сплюнул между ними, наблюдая, как вязкая слюна потекла ниже, возбуждаясь от этого ещё сильнее.

Рома задышал чаще. В себя приходил, видимо.

Ваня размазал слюну вокруг скромно сжавшейся дырки и надавил на неё большим пальцем, вдавливая его внутрь. Чуть потянул вниз, раскрывая. И не мог отвести взгляд. Чувствуя себя последним ёбаным извращенцем и сгорая от желания хоть как-то присунуть в эту узкую дырку.

Но у них тут не было ни смазки, ни резинок, да и Роминой заднице явно стоило немного отдохнуть. Хоть с последнего раза и прошло уже несколько часов, края всё ещё оставались припухшими и немного покрасневшими.

Вспомнив, как охуенно было входить в эту задницу членом, Ваня на секунду прикрыл глаза, справляясь с собой.

Продолжая немного растягивать дырку пальцем, второй рукой он обхватил собственный член. Тот был уже абсолютно твёрдым. Ваня настолько завёлся, что ему хватило буквально нескольких движений кулаком, чтобы его дёрнуло волной оргазма, будто ударило под дых.

Направив член рукой, он кончил прямо в приоткрытую, оттянутую вниз его собственным пальцем дырку. Блядь. Мог бы кончить ещё раз прямо сейчас, точно кончил бы. Потому что ничего более сексуального в своей жизни Ваня не видел.

Поцеловал Ромину спину напоследок, он помог ему перевернуться. Бессонов смотрел ошалевшими глазами. А его член гордо прижался к животу, пачкая его смазкой.

Скользкой, влажной от собственной спермы, Ваня обхватил его своей ладонью. Как же ему нравилось, чувствовать чужую горячую и твёрдую плоть. Каждую венку на красивом и ровном члене. Нравилось двигать по нему рукой. Наслаждаясь приятной на ощупь, горячей кожей.

Не удержавшись, Ваня наклонился и глубоко, сразу с языком, поцеловал Рому. Тот вцепился ему в плечо и затылок своими руками, отчаянно и жадно пытаясь напиться этим поцелуем.

Бессонову тоже не понадобилось много. Кончил он почти так же быстро, как и сам Ваня, растворив свой собственный оргазм глухим стоном в Ванин рот.

Что ж, кажется, пора было пересмотреть своё отношение к бане. Возможно, ей и стоило дать ещё один шанс.

***

Они снова засиделись затемно.

Распаренные и разомлевшие после бани, все расселись в большом предбаннике за дубовым столом. Пили пиво, ели рыбу и какие-то ещё закуски, травили пошлые анекдоты, вспоминали детство.

Вспомнила, почему, собственно, они все и стали друзьями.

Рома очень ценил такие моменты. Близких людей в жизни у него было совсем мало. Никогда он не был компанейским парнем. Вечно всех сторонился. Но эти ребята когда-то приняли его в свою компанию. Признали своим, родным.

И пусть они не стали для него семьёй, но Рома всё равно их ценил.

А после этих выходных стал ценить ещё больше. Потому что друзья приняли и Ваню. Даже Петров, который нет-нет, да и кидал в них смешливые взгляды. Даже он, Рома это чувствовал, принял Белоусова.

Может, не смирился до конца. Но всё же явно стал уважать. А это многое значило.

После их приключений в парной Рома всё не мог до конца собрать ни себя, ни свои мысли в кучу. Он сидел, привалившись спиной к Ваниной груди, почти лежа на нём, ничуть не стесняясь друзей и наслаждаясь теплом чужого тела.

Завтра они вернутся в Москву, и жизнь полетит привычной каруселью. Работа, рутина, вечно неспящий город.

Но то завтра.

А сегодня Рома просто наслаждался жизнью. Поймал за хвост момент и был счастлив прямо в эту самую минуту.

Он чуть слышно вздохнул. Но, видимо, Ваня всё же услышал. Потому что наклонил голову и легко поцеловал Рому в лоб.

Бессонов улыбнулся. Они определённо были на одной волне. И это здорово.

*Название главы - Николай Ноской "Это здорово"