Насквозь

XXI. Насквозь

***

Четверг выдался насыщенным.

Утром к Белоусову приходил следователь. Ему снова были нужны показания. Те же вилы только в профиль.

Но в принципе в последнее время, уже абсолютно выздоровевший, Ваня безбожно скучал в четырёх стенах больничной палаты. Поэтому был рад даже следаку.

Вопросы по кругу, одно и то же. Признаться, Ваня уже был не рад, что всё завертелось. Теперь ещё полгода-год тянуться будет. Если не больше. Вот оно ему надо.

Но Роме так было спокойней. А Ваня теперь думал не только о себе. И даже не в первую очередь о себе. Бессонов и без того слишком беспокоился и нервничал из-за всего случившегося. Он только-только стал нормально высыпаться. Когда Ваня отправил его домой.

Поэтому, оставшись один, он первым делом отчитался Роме в телеграме о ходе следствия. Не то чтобы он теперь собирался рассказывать о каждом своём шаге. Но ему и самому было приятно прочитать порой, как идут дела в ресторане, как проходит день Ромы.

Блядь. Ваня мысленно застонал, отложив телефон. Когда он успел до этого докатиться? Ведёт себя, как ванильная школьница.

Впрочем, кому не похуй? Белоусову это нравилось, и главное.

В дверь палаты снова кто-то постучал. Да что за парадный подъезд,* ей Богу.

Увидеть этого человека Ваня ожидал ещё меньше, чем пару дней назад Люсьена. Но, наверное, разговора им всё же было не избежать.

- Привет, - Петров, как обычно, одетый с иголочки, со своей модельной стрижечкой, сияющий гладко выбритой рожей, по которой так хотелось врезать, кивнул и присел в кресло, не дожидаясь приглашения. Говнюк.

- И тебе не хворать, - ответил Ваня, всё ещё подозрительно на него косясь.

Странно, но какой-то лютой неприязни он к нему не испытывал. Так только, глухое раздражение. Да и то скорее по инерции. Наверное, сказывалось то, что он здорово помог в последние недели. Но сосаться с ним в дёсны и крестить вместе детей Ваня всё равно пока не был готов. И Петров, слава яйцам, кажется, тоже это понимал.

- Не буду тянуть кота, я пришёл с мировой, - он чуть наклонился вперёд. Поза явно говорила о расположении и открытости. Да и как-то воспринимать его картинным злодеем не хотелось. Они всё же были не в дешёвой пьесе.

- А у нас была война? – Ваня хмыкнул уголком рта. Неловкости или напряжения он не чувствовал. Наверное, им просто больше нечего было делить.

- Рома мой лучший друг, - выдал Петров. – И нам с тобой, судя по всему, придётся часто видеться. Поэтому не хочу, чтобы остались какие-то недоговорённости.

- Лучший друг? – Белоусов скептически приподнял брови. – Не слишком громко сказано?

- Бессонов такой человек, - Пётр понимающе усмехнулся. – Он в принципе никого не подпускает близко. Не подпускал, - эта оговорка отдалась приятным теплом в груди. – Ты первый, кто сумел стать для него настолько важным человеком. И то, что я говорил и делал раньше, не красит меня, конечно. Но я делал это ради своего друга в первую очередь.

- Ага, - Ваня не выдержал и закатил глаза. – Трахнуться по старой памяти тоже из дружбы предлагал?

- Блядь, - Петров потёр лицо рукой и вздохнул. – Я немного перебрал тогда и перешёл границы. Я и не думал ни о чём таком. Уверяю, мне есть, с кем спать. И перед Ромой я извинился. Перед тобой – не вижу смысла, так как это было наше с ним личное дело.

- Хер с тобой, - хмыкнул Ваня. – Мне твои извинения всё равно, как корове седло. Предлагаешь типа забить на то, что было, и двигаться дальше? Ок. Я согласен. Что-то ещё?

- Какой ты трудный, - Пётр рассмеялся. – Просто не хочу, чтобы дальше между нами что-то стояло. Я вижу, что ты важен для Ромы. И, как ни странно, вижу, что ему с тобой хорошо.

На это Ваня показал ему средний палец. Петров снова рассмеялся. Белоусов тоже выдавил подобие улыбки. Напряжение, которого и так почти уже не было, окончательно растаяло.

- Лезть в ваши отношения я точно не буду. Просто хочу, чтобы ты не пытался кастрировать меня взглядом при каждой встрече.

- И лишить своего друга личной жизни? – хмыкнул Ваня, наслаждаясь мгновенной бледность и выражением паники на лице Петрова.

Но тот быстро взял себя в руки.

- Это настолько заметно? – сдержанно уточнил он.

- Учитывая, что я ни разу не видел вас рядом друг с другом, но уже просёк, делай выводы сам, - Ваня продолжал получать удовольствие от смущения Петрова. Хоть тот и держал уже лицо, но Белоусов прекрасно видел, что ему неловко. Идеально.

- И ты даже не будешь грозиться оторвать мне яйца? – Пётр вопросительно приподнял брови и усмехнулся.

- А смысл? Ты и сам это зчнаешь, - Ваня вернул усмешку, но пфотом посерьёзнел. – То, что ты нормальный меужик, я и так знаю. Доказывать мне не няужно, спасибо. Ты уже помог, и я действительно благодарен. То, что ты Гошке симпатичен, я тоже вижу. Пока как друг. Но всё в твоих руках, как говорится. А уж следить за тем, с кем он встречается, я не собираюсь. Я не его батя. Да и бате так-то плевать должно быть по большому счёту.

- И не скажешь, что он натурал, а у меня нет шансов?

- Ныть мне только не надо о своей нелёгкой судьбе, - фыркнул Ваня. – Гошан мне сам задвигал о том, что любой человек может быть бисексуальным. Так что шанс есть всегда. Тем более, Гошка не из тех кто будет в морду бить.

- Уже легче, - хмыкнул Петров, расслабляясь.

- А я из тех, - припечатал Ваня.

- Убедил! – Пётр поднял руки вверх, сдаваясь. – Ладно, я пойду, дела. Рад, что мы всё прояснили.

- Бывай, - Ваня махнул ему на прощание рукой и потянулся за телефоном. Поделиться с Ромой. То-то Бессонов охренеет.

После этого немного неловкого поначалу, но в принципе довольно приятного разговора Ваню действительно словно что-то отпустило. Какая-то внутренняя пружина, на которую он забивал хер, но которая держала его в некотором напряжении уже давно.

Да, Рома сказал, что Ваня для него самый главный человек. Но хотелось действительно расставить точки над «и» и с самим Петровым. А Белоусов себя знал, вряд ли пришёл бы поговорить первым.

Поэтому в какой-то мере был благодарен Петру и за это.

Что-то слишком много благодарностей для этого мажористого хера. Ваня недовольно фыркнул и из вредности скинул Гошану ролик про то, как делают клизму.

Потом подумал пару минут и открыл его сам.

***

Рома очень волновался.

Хотя, казалось бы, и повода не было. У него в квартире периодически бывали друзья, тот же Ваня часто оставался с ночёвками перед нападением. Но сегодня, поди ж ты, Бессонов переживал, как Наташа Ростова перед первым балом.

Сегодня Ваню выписывали.

Рома сменил постельное бельё, вызвал горничную, которая прибралась и отпарила всю одежду, потом сам перевесил всё в шкафу, красиво рассортировав. Он даже успел на днях купить Белоусову несколько новых рубашек и пару пуловеров. Без повода, просто порыв.

Мало того, Рома забил холодильник продуктами и заказал на вечер из их ресторана доставку. Люсьен, который внезапно воспылал к Ване нежными отеческими чувствами, обещал сделать всё «высьший класс, Рома!».

А Рома отчего-то настолько переживал, что даже взял выходной. И когда дома все приготовления были завершены, раньше времен поехал в больницу.

В итоге пришлось лишний час ждать, пока Ваню осмотрят и оформят все бумаги.

- Ну что, домой? – спросил Иван, подхватывая спортивную сумку с вещами, которые Бессонов успел натаскать ему за время лечения.

И от этого «домой» у Ромы всё сжалось в груди. Стало так хорошо-хорошо. Захотелось стиснуть Ваню в объятиях и крепко поцеловать. Тем более что они пока не провели и минуты наедине. Вот только сейчас, когда за вещами зашли.

Поддавшись порыву, Бессонов ухватил Ваню за воротник ветровки и потянул на себя. Иван лишь ухмыльнулся, довольный, и поцеловал первым. Они самозабвенно сосались несколько минут, пока за спиной вдруг не раздалось тактичное покашливание.

Рома отпрянул и, краснея, обернулся.

- У вас всё в порядке? – медсестра еле сдерживала смех. Ладно, Рома ей хорошо доплачивал, сможет себе шубку новую купить или о чём там ещё женщины мечтают. Болтать не должна. А впрочем, уже всё равно.

- Да, всё хорошо, Маш, - Бессонов кивнул, сгорая от стыда, как застуканная на горяченьком школьница.

- Тогда я пойду, - кивнул девушка. – Заходила просто сказать, что все документы готовы, у меня на посту можно забрать.

- Спасибо, Маш, - подал голос Ваня, спокойный, как танк. Хотя, казалось бы, именно он ещё совсем недавно был натуралом. А тут, смотрите-ка, внезапный каминг-аут даже не испугал.

- Вы главное, кнопку экстренного вызова случайно не нажмите, - девушка подмигнула и упорхнула из палаты.

Рома вздохнул и повернулся к Белоусову. У того плечи тряслись от беззвучного смеха. Да уж, в этой больнице их, похоже, надолго запомнят.

- Поехали домой, - Рома покачал головой.

- Поехали.

***

Квартира Ромы ощущалась по-другому.

У Вани действительно было чувство, будто он вернулся домой. Та элегантность, сдержанность и некоторая холодность в интерьере, которые казались поначалу Белоусову слишком пижонскими и вычурными, сейчас, напротив, навевали уют.

Возможно, сказалось то, что тут и там Ваня увидел какие-то свои вещи. Футбольные кубки заняли место на полке в гостиной. Пара дурацких статуэток нашлась в спальне. Ещё книги, их было немного, но всё же. Ноутбук. Какие-то мелочи. Даже вид собственной обуви и одежды дарил какие-то новые ощущения.

- Ты развесил её по цветам, серьёзно? – Ваня хмыкнул, стоя перед раскрытым шкафом. Кажется, он только сейчас до конца осознал, что они с Ромой действительно теперь живут вдвоём.

И не просто как соседи. А как пара.

Рома, который подпирал плечом дверной косяк, загадочно улыбался. Казалось, будто вернулся тот старый Бессонов, которого так сложно было прочитать. Но нет.

Теперь Ваня видел его, как облупленного. Словно открытую книгу читал. И это была просто чудесная книга, становившаяся всё интересней с каждой новой главой.

Вот и сейчас Белоусов понимал, что Рома счастлив. Что ему нравится то, что Ване всё понравилось. И это было так непривычно.

Вот вроде бы всё у Вани в семье было нормально. Родители обычные, без выебонов. Батя не пил, мамку не гонял, леща не давал. Мама тоже хорошая. В детстве, конечно, больше с ним нежничала. Потом как-то они отдалились друг от друга. Не дюже здоровому лбу к мамкиной груди льнуть и ласки ждать. Да, она по-прежнему заботилась о нём, переживала.

Но это всё равно было уже по-другому.

Рома же, казалось, кайфовал просто от самого присутствия Вани в своей жизни. Как он там сказал? Всё вторично. Важно лишь то, что Ваня просто его человек.

Это пока было сложно осознать и прочувствовать до конца. Довериться и раскрыться настолько. Но Ваня был на пути к этому. Самое главное, ему хотелось этого.

- Что там у тебя ещё в концертной программе? – улыбаясь, он закрыл шкаф и повернулся к Бессонову.

У того на лице было написано, что явно это ещё не всё.

- Всего лишь ужин, - Рома невинно, но слишком быстро улыбнулся.

- Только не говори, что готовить мне, - криво усмехнулся Ваня. На самом деле, он был и не против. Правда, побаивался, что успел растерять навыки, пока валялся на больничной койке.

- Нет, - Бессонов шагнул навстречу. – Люсьен расстарался.

- Ох, ничего себе, - Ваня присвистнул, обнимая Рому за плечи. Он провёл рукой по его спине, наслаждаясь приятной твёрдостью мышц. – Кстати, Роман Владимирович, мы с вами так и не говорили насчёт моего внезапного повышения…

- А я что, - Рома вспыхнул, и как только Ваня раньше не замечал, насколько он так явно на всё реагирует. – Это всё Девор.

- Наговаривать на людей нехорошо. Тем более, на иностранных граждан, - ухмыльнулся Белоусов, прижимая Бессонова к себе ещё крепче. - Нам стоит обсудить ваше поведение, Роман Владимирович.

- После ужина обязательно, - пообещал тот. И в этот момент, как по заказу, зазвонил домофон.

***

Люсьен не солгал.

Рома пробовал десятки, если не сотни его блюд. Но сегодня француз разошёлся не то что на свою мишленовскую звезду, а сразу на три.

Еда была невероятно вкусной, но при этом лёгкой. Как и вино. Причём сухое. Ваня как-то довольно быстро прикипел к нему. Сейчас уж со смехом вспоминалось, как поначалу он дразнил дорогущие вина кислятиной.

Рома любовался им в свете свечей, сидя за столом напротив. Да, они как два закоренелых пидораса устроили себе ужин при свечах. Могли позволить.

Отпраздновать было что. И выписку Вани, и его повышение, и переезд.

Так много событий. И если уж даже для Ромы это всё было волнительно, то у Ивана вообще жизнь кардинально менялась. Но тот особо не переживал.

Рома давно понял, что Белоусов – фаталист. Он принимал всё, что происходило в его жизни, как должное. Кто-то назвал бы это похуизмом. Возможно, так и было.

Но Роме нравилось. Нравилось, что Ваня в первую очередь не такой, как он. Это, пожалуй, притягивало. Что при первой встрече, что сейчас.

И, Бессонов был уверен, станет притягивать и через десять лет, и через двадцать. Конечно, так далеко он не загадывал. Но прекрасно мог себе представить, что с этим человеком проведёт свою жизнь.

- О чём задумался? – Ваня подцепил на вилку моллюска и отправил в рот.

- Что будет с нами через десять лет? – Рома сам не понимал, зачем задал этот вопрос. Он просто вырвался откуда-то из его мыслей.

- Ты откроешь ещё пару-тройку ресторанов, - Ваня пожал плечами, рассуждая об их будущем, как о само собой разумеющемся. – Я стану шефом. Получу свою звезду. Но у Люсьена, наверняка, уже будет две, - он закатил глаза, чем вызвал у Ромы улыбку. – Петров наверняка сломает оборону Гошика. Но я бы понаблюдал за тем, как он будет поначалу обламывать свои копья об эту крепость. А в целом у нас всё будет отлично. Ты видел что-то другое?

- Нет, - Рома покачал головой, приятное тепло растекалось в груди. – Я видел то же самое.

***

С бокалами вина они перебрались в гостиную на диван.

Ваня чувствовал себя расслабленно, но потихоньку начинал немного волноваться. Совсем чуть-чуть.

Гошан, конечно, поржал над тем роликом, который Белоусов ему скинул. Но сам Ваня отнёсся к нему довольно серьёзно. И всё ёбаное утро в больнице проторчал в ванной, ставя над собой эксперименты.

Он ещё немного сомневался, но, в принципе, уже смирился. Нет, не так. На самом деле, он этого хотел.

И сейчас, смотря на Рому, довольного, немного пьяного, такого красивого в своей бордовой рубашке, он чувствовал, что его сомнения развеиваются. А возбуждение, совсем лёгкое поначалу, от одних только мыслей о возможном продолжении вечера крепнет.

Они разговаривали о какой-то ерунде. Признаться, Ваня отвечал невпопад. Всё его внимание было сосредоточено на губах Ромы. Те становились чуть влажными и блестели от каждого глотка вина, который делал Бессонов.

Это завораживало.

- Ты меня не слушаешь, - констатировал наконец Роман.

Ваня виновато вспыхнул и поставил бокал на столик. Потом перебрался ближе и сел Бессонову на колени. От собственных действий жгло щёки стыдом и возбуждением. Но, конечно же, ничего стыдного в этом не было.

В конце концов, Рома и сам так делал уже. К тому же, уж себе-то можно было признаться, Ване нравилось.

Его мозг, словно в замедленной съёмке, фиксировал происходящее. Выпавший от неожиданности из рук Ромы бокал. Лёгкий вздох, слетевший с его губ. Широко распахнувшиеся глаза.

И твёрдый член, который весьма красноречиво упёрся Ване в задницу. Похоже, не только он тут последние четверть часа думал о сексе. И не только он тут невозможно соскучился.

- Вань? – в этом вопросе было всё. Рома спрашивал, уверен ли он. Рома всё правильно понял. Рома самый лучший, что не стал озвучивать этого вслух. Заднюю бы, конечно, Ваня не дал, ха-ха, иронично, но всё равно мог застрематься.

- Да, - ответил Иван и потянулся вперёд, целуя.

Рома тут же обнял его за спину. Его ладони заскользили по мягкой ткани футболки, а потом задрали её наверх, касаясь голой кожи. Это было привычно, это нравилось. Но Ваня был не против пойти и дальше.

Алкоголь немного ослабил его тормоза. Все посторонние мысли и сомнения окончательно выветрились из головы. Теперь было важно лишь одно – чтобы им обоим стало хорошо.

Рома действовал чутко, в чём-то даже излишне мягко и нежно. Он неторопливо раздевал Ваню, целуя всё, до чего мог дотянуться. Первой на пол улетела футболка. Потом Бессонов подхватил Ваню под задницу и перевернул спиной на диван.

Откуда только силы взялись. Впрочем, Ваня не собирался думать об этом сейчас. Потому что все ощущения были слишком новыми.

Петров сегодня сказал, что Рома ещё никогда никого не подпускал так близко к себе. Что ж, настала и очередь Вани.

Последнюю неделю мысли о том, чтобы дать Роме в прямом смысле этого слова, не оставляли Белоусова. Засели в голове назойливой мухой. И никак не желали отпускать.

А сейчас, когда горячие Ромины губы жадно целовали шею, плечи, грудь, а его руки нахально расстегивали молнию на джинсах, Ваню окончательно повело.

Он и не думал, что может быть вот так. Не просто давать удовольствие, а самому его принимать. Не только минет. Хотя Рома каждый раз доводил его до умопомрачительного оргазма каждый раз. Но и вот так – по-настоящему, до конца.

Стянув с Белоусова штаны вместе с бельём, Рома навис сверху, пиздец какой горячий сейчас, с горящим взглядом и чуть взлохмаченными волосами.

- Вань…

- Я готовился, - перебил его Ваня, чувствуя, как щёки снова вспыхивают. Да блядь. Сколько можно смущаться. Это по части Бессонова.

Но сегодня, кажется, они поменялись ролями во всех смыслах.

- Смазка всё равно нужна, - Рома облизнул губы, лихорадочно скользя взглядом по лицу Вани. От этого взгляда в паху всё тяжелело ещё сильнее. Просто пиздец как тянуло уже. – Пошли в спальню?

Блядь. Ваня такой кретин. Не подумал о главном. Ну, в спальню, так в спальню.

Идти через всю квартиру голым ничуть не смущало. Но Ваня всё равно поймал Рому за ремень, удержал на месте и помог раздеться. Теперь они были на равных условиях.

Белоусов уже не раз видел Ромин член. Тот ему нравился. Но Ваня как-то не представлял того, что когда-нибудь он окажется в его заднице.

А сейчас посмотрел по-новому. Член у Ромы был не то чтобы здоровый. Но Ваня всё равно гулко сглотнул, в красках ощутив, каково это будет.

- Мы можем всё переиграть, - Рома будто насквозь его видел.

- Нет, - Ваня решительно тряхнул головой. – Я хочу этого.

***

От слов Вани у Ромы едва колени не подогнулись.

Он всё ещё не верил, что они пойдут до конца. Что можно всё.

Он не то чтобы мечтал об этом, но всё же нет-нет, да и представлял, каково бы это было. А тут Белоусов устроил подобный сюрприз. Он переплюнул даже ужин от Люсьена.

Не было сейчас того бешеного напора, который случился в их первый раз. Рома чувствовал, что Ваня ещё слегка зажат. И он понимал его переживания.

Поэтому хотелось сделать всё максимально правильно и приятно.

У Ромы подрагивали пальцы, когда он искал чёртову смазку. Ваня, лежащий на кровати с раздвинутыми ногами, смотрел сквозь полу-прикрытые веки. И это так заводило.

Заводила его покорность. Заводило то, что он сам захотел и предложил. Заводило то, насколько сильно он доверился, раскрылся.

- Мне кажется, ты психуешь больше меня, - усмехнулся Ваня, согнув ноги в коленях. – Я прекрасно знаю, что должно произойти. Не трясись так надо мной.

- Что хочу, то и делаю, - буркнул Рома, кидая смазку на кровать рядом с Ваниным бедром. Тот проводил её взглядом и облизнулся.

Где только так пошло научился.

- А что ты хочешь? – Ваня так провокационно и почти профессионально стрельнул глазами, что у Ромы все тормоза к чертям полетели.

Он навис над Белоусовым, коленом раздвигая его ноги ещё шире, и посмотрел прямо в глаза. Совершенно чернющие сейчас.

- Тебя, - ответил Рома, чувствуя, как каждое слово приятной тяжестью оседает в паху. – Трахнуть. Выебать. Вставить тебе по самые яйца.

- Бля, - Ваня задышал чаще, а его рот приоткрылся, выдавая крайнюю степень возбуждения. – Не думал, что ты можешь быть таким.

- Каким? – Рома наклонился ниже, вжимаясь членом в живот Белоусова, и обвёл кончиком языка его губы.

- Таким, блядь, ёбарем, - выдохнул Ваня с чуть слышным стоном. – Это пиздец как заводит.

Рома и сам не думал. Но с Ваней он тоже раскрывался до конца. Словно становился собой целым, настоящим. А не бледной копией, которой был всю жизнь.

Смотреть на то, как горели румянцем щёки Вани, пока Рома растягивал его пальцами, было высшим наслаждением. Видеть, как закатывались его глаза, стоило нащупать простату. Слышать, как учащалось дыхание, когда пальцев внутри становилось всё больше.

Это реально сводило с ума.

То, насколько много позволял Ваня. Это, блядь, было дороже всего на свете. И у Ромы сносило крышу. Ему нетерпелось побыстрее вставить. Но хотелось действительно сделать всё прави…

- Блядь, - Ваня не выдержал первым. Он потянул Рому на себя, схватив за плечо. – Давай уже. Я готов. Сука, взорвусь сейчас. Пальцы эти твои, башку нахрен сносит.

Ладно, правильно не получится. Хотя, кто знает, может правильно именно так?

Когда у обоих всё сводит от желания. Когда трясутся руки, а член входит безумно туго. Настолько, что оба заходятся стоном.

Кто, блядь, придумал эти правила? Кому они, к чертям, сдались.

Рома еле сдерживался, чтобы не засадить разом. Но он видел, что, несмотря на внешнюю браваду, Ване немного некомфортно. Он давал время привыкнуть. И от этих чёртовых нескольких секунд все мышцы перекручивало напряжением.

Наконец Ваня кивнул, и Рома двинул бёдрами вперёд, входя до конца.

Тихий стон, который сорвался с губ Вани, едва не лишил Рому рассудка. Господи, почему это было так хорошо?

- Ваня, - позвал он, шепча в самые губы. – Ванечка.

- Что? – непривычно тихий, чуть напряжённый голос Вани словно разрядом тока прошёл насквозь через тело Ромы.

- Я люблю тебя.

Ладно, возможно, это было слишком сопливо. Но Рома не смог удержаться. Чтобы не услышать какой-нибудь комментарий в ответ, он подхватил Ваню под колено, задирая его ногу выше, и начал трахать.

Казалось бы, в простых, старых, как мир, движениях, стонах, сбившемся дыхании не было ничего романтичного. Но у Ромы сердце разрывалось от нежности, когда он смотрел на подрагивающие ресницы Вани и его обветренные губы.

Хотелось спросить, всё ли хорошо, всё ли в порядке. Но Рома одёргивал себя. Он и так это видел. Ваня окончательно расслабился, отпустил себя, и теперь просто получал удовольствие от самого процесса.

Коротко поцеловал его в губы, Рома рывком перевернул их, подминая Белоусова под себя. Раздвинул его ягодицы, любуясь чуть приоткрытой уже дыркой, провёл по ней пальцами. Даже вставил два.

Ваня замычал в подушку и сжал задницу. Но он явно не протестовал. Ему хотелось большего. А кто такой Рома, чтобы отказать своему Ванечке?

***

В этой позе трахаться оказалось ещё приятней.

Ваня знал, как это кайфово там, сверху. Но и представить не мог – насколько охуенно и снизу.

Или просто у Ромы был такой волшебный член.

Время для рефлексий давно прошло. Сейчас Ваня просто плавился, как пломбир на солнце, пока толстый, охуенно твёрдый член Ромы таранил его задницу. Периодически он задевал внутри простату, да, Ваня всю мать часть изучил. И от этого перед глазами едва ли не звёзды вспыхивали.

Правы были мужики на тех форумах. Охуеть как правы. А Ваня не верил. Думал, потерпит ради любви. Ради Ромы.

А тут вон оно как оказалось.

Рома трахался просто охуенно. Он перестал нежничать и теперь ебал Ваню, как в последний раз. Быстро, резко, даже немного грубовато. Но, блядь, это было просто идеально.

Под конец, когда Ваня уже чувствовал, что осталось совсем чуть-чуть, что он уже скоро, Рома подтянул его повыше, будто ебучую куклу, и Ваня смог обхватить свой член рукой.

Да, так вообще пиздец как охуенно.

Ему хватило нескольких движений кулаком, чтобы почувствовать, как вязкий, глубокий оргазм растекается по всему тему.

Он сжался с такой силой, какой не ожидал себя сам. Мышцы будто судорогой напоследок свело. И, от ощущения того, как Рома делает последние фрикции, а потом спускает ему в задницу, Ваню снова прошило удовольствием. Будто второй раз кончил. Ментально получается.

Полнейший пиздец. Если у Ромы каждый раз так было, неудивительно, что он с такой охотой раздвигал ноги.

- Ты в порядке? – забота в голосе и мягкий поцелуй в мокрую холку. Привычный Рома вернулся.

И Ваня не мог сказать, какой из Бессоновых ему нравится больше. Оба хороши. А ещё охуенней то, что это один человек. И он полностью принадлежит Ване.

- В полнейшем, - выдохнул Белоусов и, собравшись с силами, перевернулся.

Рома тут же устроился рядом, согревая приятным теплом мгновенно начавшее остужаться после жаркого оргазма тела.

- И да, мне понравилось, - добавил Иван. – Это предупреждая твой вопрос.

- Но я не… - Рома осёкся, потом добавил со вздохом: - Ты меня насквозь видишь.

Точно.

Ваня улыбнулся. Он нащупал Ромину руку и переплёл их пальцы.

Он видел Рому насквозь. И это было абсолютно взаимно.

Наверное, нужно было сказать что-то ещё, но делать этого совершенно не хотелось. Да и Рома понимал его уже без слов.

Лишние слова ни к чему, когда всё хорошо.

А у них, определённо, всё было хорошо.

*Название главы - TumaniYO "Насквозь"