Насквозь

XII. Задыхаясь от счастья

***

Такого вдохновения в готовке Ваня не испытывал уже давно.

Шикарные продукты, которые сами просили: “сделай с нами что-нибудь, Ваня”, “отжарь нас”, “заставь нас раскрыться”.

И Ваня делал.

Сливочно-грибной соус получился просто шикарный. Кремовый, нежный и почти однородный. Потому что Ваня нашинковал грибы почти в крошку.

Винный бургундский вышел более жидким, как и должен, с приятной кислинкой и одновременно сладостью. С пряным ароматом трав и лёгким вкусом чеснока.

Пока он доводил соусы до вкуса, стейки уже отдыхали в фольге. Она нашлась в одном из верхних ящиков.

Вообще, кухня была великолепно оснащена. Ваня хотел бы себе что-то такое в будущем. Здесь не было ощущения того, что он находится на работе.

Нет, деревянная мебель, уют, отличная техника. Всё продумано до мелочей. Оказавшись здесь, так и хотелось творить.

Развернув мясо, Ваня нарезал его на пластины, убедившись, что внутри осталась прожарка медиум. Универсальная, как её называл Люсьен.

По факту он был прав. Это самый классический вид прожарки. Когда мясо остаётся розовым только в глубине куска. По факту оно практически готово. И такой вид прожарки предпочитает большинство людей.

По крайней мере, тех, кто не ест почти сырое мясо ещё с кровью.

Закончив сервировку, Белоусов подхватил пару тарелок, чтобы отнести их в столовую, и только сейчас заметил несколько пар глаз, с нескрываемым восхищением следящих за ним.

- Что ж, - после слегка затянувшегося молчания выдал Давыдов, - это было эффектно.

- Это было волшебно, - с улыбкой глядя Ване в глаза, ответил Бессонов. В его взгляде была и гордость, и обожание. Не то чтобы Ваня добивался именно этого, но он испытал удовлетворение, увидев их.

Странно, раньше у него не было потребности в том, чтобы кого-то впечатлить. Обычно ему почти всегда было похуй на мнение других людей. Но с Ромой это не работало.

С Ромой Ване хотелось быть лучшей версией себя. И, кажется, у него это получалось?

Петров, на удивление, не выглядел разозлённым. Даже похвалил стейки. Но Ваня чувствовал, что тот всё же не успокоился до конца.

На самом деле, Белоусов его понимал в какой-то мере. Бесился, но понимал. Рома стоил того, чтобы побороться за него. И хоть у Вани не было большого опыта в такого рода отношениях, как и в принципе в отношениях, потому что раньше ему ничего не стоило завести знакомство и так же легко его закончить, но сейчас он Петрова действительно понимал.

Тому было комфортно, что Рома с ним рядом. Что он один. И никто на него не покушается. А тут вылез он, никому не известный пацан Ванёк Белоусов. И на тебе, позарился на чужое.

Ну, то есть, это в голове у Петрова Рома был его. А Ваня был намерен показать, что это далеко не так.

До этого дня у Белоусова никогда не возникало желания предъявлять свои права на другого человека. Ну не было такой потребности в его организме, не генерировалось.

А теперь, поди ж ты.

***

На обед расположились в столовой.

Стейки и соус, которые приготовил Ваня, буквально таяли во рту. Роме стало стыдно за то, что он сомневался в Иване. Похоже, у того действительно был талант.

Вот так, сам того не ведая, Рома раскопал жемчужину. Точнее, подобрал в луже.

Петров помалкивал, и Рома втайне радовался такому исходу. Да, возможно это было слегка малодушно, но ему всё же не хотелось портить отношения со старым другом до конца. А он чувствовал, что ещё чуть-чуть и всё к тому и пришло бы.

Оставив посуду на столе, - здесь была горничная - все вернулись обратно в гостиную. Вот только настроение слегка поменялось.

Если к Ване и до этого все отнеслись вполне радушно, то теперь уже принимали с открытым расположением. Что было редкостью, новые люди довольно сложно вливались в их компанию.

Но Ваня был особенным. Своей харизмой этот молчаливый парень сшибал наповал. Он мог просто молчать, а его хотелось обожать.

Ну, то есть, Роме хотелось. Остальным, слава Богу, не очень.

Сам же Ваня тоже ощутимо расслабился. Он сидел рядом с Бессоновым на небольшом диване, закинув руку на спинку позади Ромы. И время от времени поглаживал пальцами то его шею, то плечо.

Это была открытая демонстрация. Но Роме нравилось. На самом деле, он давно не чувствовал себя так спокойно и комфортно, как в руках Вани. Сильных, но ласковых.

Поддавшись мягкому касанию, Рома даже чуть откинул голову назад, по-настоящему кайфуя. Он посмотрел на Белоусова и увидел, что тот смотрит в ответ. Во взгляде у Вани было что-то тёмное, тягучее.

Будто кто-то плеснул туда расплавленного шоколада. Горячего, сладкого, но с лёгкой горчинкой.

И самым главным, что Рома там увидел, было желание.

***

День пролетел довольно быстро.

И стоило отметить, что Ване он понравился. У него не было каких-то особых ожиданий или страхов, когда он соглашался на поездку. Но некоторые опасения всё же были.

Белоусов не был идиотом и прекрасно понимал, что Рома - не простой мужик. Он крутится в довольно состоятельной тусовке и друзья у него соответствующие. А он, Ваня, как говорится, для таких рылом не вышел.

Но если отбросить Петрова, друзья у Бессонова оказались нормальными. Не своими в доску корешами, конечно. Но с ними было о чём поговорить, помимо их бабок. И отнеслись они к Ване довольно хорошо.

А уж после обеда, который Ванёк приготовил как Боженька, настроение в компании повысилось ещё больше.

Пара партий в бильярд, который Ваня любил, а кто нет-то, сблизили и расслабили всех окончательно.

- Развлекаешься? – Рома, который опять уходил обсуждать какие-то дела, подошёл сзади и обнял за талию, пока Белоусов ждал своей очереди для удара.

- Всё отлично, - Ваня улыбнулся уголком рта, наслаждаясь этим неожиданным объятием.

Он не был особым сторонником публичной демонстрации чувств. Но пора было уже привыкнуть, что Бессонов будил в нём совершенно новые желания.

Да ещё и этот Петров, которому хотелось утереть нос.

Поэтому, поддавшись порыву, Ваня повернулся, сам сжал Рому в своих руках и коротко, мазнув языком по губам, поцеловал его.

Тот на секунду напрягся, а потом расслабился и даже как-то обмяк в Ваниных руках.

Чувствуя на себе чужой тяжёлый взгляд, Ваня посмотрел в сторону. Петров как-то недобро и хмуро смотрел на них обоих.

Пошёл бы он нахуй.

Ваня покрепче обнял Бессонова.

***

Уже давно стемнело, но никто не собирался так рано ложиться.

Кострюков, Давыдов и Петров расположились в гостиной. А Сорокин с Ваней остались доигрывать последнюю партию в бильярд.

Рома с интересом следил за игрой, пока ему не позвонил Абрамов. Тот редко названивал просто так, поэтому лучше было ответить.

- Я сейчас, - Рома кивнул обернувшемуся на звук Ване и вышел через гостиную на террасу.

Весенний воздух был ещё довольно прохладным, но в нём уже чувствовалось дыхание приближающегося лета.

А ещё здесь было безумно тихо, в отличие от никогда не спящей Москвы. И звёзды.

Тысячи, миллионы звёзд над головой.

Но ими придётся полюбоваться попозже.

- Да, Вась, - Рома опёрся о перила. – Что?

Абрамов звонил сообщить, что Люсьен приболел. Это было нонсенсом. Француз никогда не брал больничных. Но, видимо, такой день настал. Договорившись с Василием, что тот пока возьмёт на себя основные обязанности, Рома завершил звонок. Нервно постукивая пальцами по перилам, он смотрел в ночь.

- Проблемы? – вкрадчивый Петькин голос слегка напугал. Рома вздрогнул.

- Обычные рабочие моменты, - Бессонов недовольно повёл плечом. Отчего-то делиться чем-то с Петровым совсем не хотелось.

А раньше бы ведь рассказал. Посмеялись бы оба или что-то обсудили. Но сегодняшнее поведение Петьки как-то напрягало. Некрасиво всё это было. И поощрять его как-то Рома был не намерен.

- Какой-то ты зажатый, Ромочка, - Петров приблизился, и Рома напрягся.

Он резко повернулся и уставился на Петра, не зная, что сейчас от него ожидать.

- Ну, - не выдержал Рома. – Говори, что ты там хотел. Тебя ж явно распирает.

- Ты никогда не был таким грубияном, - усмехнулся Петька и провёл рукой по волосам. – Да о Ване твоём поговорить хотел.

- И что с ним не так? – Рома приподнял бровь, выражая крайнюю степень недоумения. Этот разговор ему совершенно не нравился.

- Ну, серьёзно, - хмыкнул Пётр, пряча руки в карманы брюк. – Он же тебе не ровня. На черта вообще сдался?

- Мне кажется, - холодно ответил Бессонов, - это только мое дело.

- Да понятно всё, - Петров вздохнул, но как-то наигранно. Не верил ему Рома сейчас. Перебарщивал Петечка. – Просто, бля, Ром, ну вот что ты в нём нашёл? Смазливый, да. Но ведь сопляк ещё совсем. Да и не добился в жизни ничего.

- Он добился меня, - с вызовом ответил Рома. – Этого вполне достаточно.

- Хах, и чем же? – Петька наклонился ближе, вроде как по-заговорщически, уточняя: - Даёт хорошо, что ли? Или?.. – он толкнул языком в щёку.

Рома не выдержал. Это, блядь, было уже слишком. Петров никогда не позволял себе комментировать его личную жизнь. Пусть и довольно скудную. Но после их расставания Рома всё же не жил монахом.

Что нашло на друга сейчас, Рома до конца понять не мог. Неужели чувствовал в Ване такую сильную угрозу?

Понимал, что то, что было раньше, так, пшик, ничего не стоящие увлечения. А сейчас Рома действительно влюбился.

Вот оно, бинго. Петров увидел именно это.

Но это его ни в коем разе не оправдывало. Напротив, выглядело совершенно мерзко. Какой он друг, если не может порадоваться за Бессонова? Мало того, ещё и пытается задеть.

Петров напрашивался, а Рома понял, что ему очень хочется сделать то, на что нарывался друг. Или уже бывший друг?

- Ещё хоть одно слово, - процедил Рома, убирая телефон в карман. – И ты мне больше не друг.

- Да ты серьёзно, что ли? – изумлённо воскликнул Пётр. – Променяешь меня на него? Чем он лучше-то? Тебе ебать некого? Так я же всегда рядом. Даже работу для этого не прошу…

Договорить он уже не смог.

Словно кровавая пелена застлала глаза. Рома никогда не чувствовал такой злости. Он резко вскинул руку и ударил Петрова в лицо.

Всё произошло за доли секунды. Он даже толком сам не понял, что именно случилось. Как там говорят, состояние аффекта?

Пожалуй, да. Это было именно оно.

Петька пошатнулся и стал заваливаться назад. Но ловить его желания не было.

- Эй, что происходит? – на террасу вывались остальные парни. Давыдов кинулся к Петрову.

А Рому кто-то схватил за предплечье и потянул назад.

Обернувшись, он увидел Ваню. Внешне спокойного, но с каким-то словно бешеным взглядом. Рома сразу понял, тот всё слышал.

Блядь.

***

Внутри клокотала ярость.

Хотелось вернуться и лично ещё разок вмазать ублюдочному мужику.

Но Рома сделал это сам.

И почему-то сам факт случившегося вопреки здравому смыслу иррационально заводил.

За Ваню никто и никогда не был морды. Обычно это был удел самого Белоусова. Он был тем, кто защищал друзей и барышень от хулиганов.

Но сегодня что-то поменялось в устройстве мира Вани. И в нём самом. Словно щёлкнуло. И встало на место.

Бессонов, видимо ещё не отошедший от случившегося, помалкивал, пока Ваня тащил его на второй этаж.

Втолкнув Рома в комнату, Ваня захлопнул дверь и прижал Бессонова к ней спиной.

Они оба немного тяжело дышали и смотрели друг на друга во все глаза.

Похоже, у Вани сорвало последние предохранители, потому что он наклонился к лицу Ромы и прошептал ему прямо в губы:

- Я хочу тебя.

Рома изумлённо распахнул глаза, в которых на мгновение отразилось неверие, а потом те потемнели, из зелёных став почти чёрными. Он провёл языком по пересохшим губам и горячим шёпотом, обжегшим Ване губы, ответил:

- Хочу, чтобы ты меня тра…

- Да, - не выдержал Ваня, перебивая. Слышать это вслух казалось подобно пытке.

Он и без того испытывал какое-то бешеное, совершенно неконтролируемое желание. Куда делась та робость, даже некоторый страх, которые были в первый раз?

Нахуй страх.

Ваня хотел сейчас Рому. И тот явно был согласен с тем, чтобы его нагнули. От мысли об этом у Вани член встал колом. И без того твёрдый, он сейчас был готов порвать чёртовы джинсы.

Но Белоусов помнил, что просто так не получится. Как бы ни хотелось до одури вот сию секунду.

- Чем можно заменить смазку? – он постарался задать вопрос спокойным голосом, но почему-то даже разговоры о подготовке к сексу заводили ещё сильнее.

- Не надо, - Рома сглотнул и отвёл глаза. – У меня есть. Я, - он торопливо обвёл кончиком языка губы, - готовился.

И так зыркнул прямо в душу, что Ваня понял, к чему именно и как он там готовился. Вот же стервец.

Потащил наивного Белоусова сюда в надежде развести на еблю.

От мысли о том, что Рома не просто абстрактно думал о сексе с ним, но и действительно собирался им заняться, у Вани зажгло в груди. Как же, мать его, хорошо.

Как хорошо было вот так совпасть с другим человеком. В мыслях, желаниях, химии.

Смазка нашлась быстро. И у Вани немного тряслись руки, когда он распаковывал флакончик. Защитная плёнка всё не поддавалась, и Белоусов, не выдержав, надорвал её зубами.

- Бля, - выдохнул Рома, который, откровенно пялясь, наблюдал за ним.

- Ром, - справившись со смазкой, Ваня кинул флакончик на столик к уже лежащей там пачке резинок. Бессонов позаботился и об этом. – Первый раз всё будет быстро, прости. Я слишком сильно хочу тебя.

Голова совершенно отключилась. Время рефлексий прошло. Сейчас в Ване говорили только животные инстинкты.

И говорили они ему лишь одно: «моё», «хочу».

Трахнуть, вставить, присунуть. Больше ни о чём другом думать не хотелось.

В теории он прекрасно знал, что делать. А так как привык с головой бросаться во всё, то не стал заморачиваться и тут.

Жадно целуясь, почти кусаясь, они быстро раздевали друг друга. Не спеша добраться до кровати. Так и оставшись в небольшой гостиной.

Ваня уже видел член Бессонова. Но никогда – всего его целиком.

Фигура у Ромы не была модельной. Но то, что видел сейчас Ваня, ему определённо нравилось. Подтянутое тело с выраженными мышцами. Белоусов никогда не был особым ценителем мужской красоты.

Но считал, что если его заводит, значит, всё заебись.

А заводило совсем не по-детски.

Сжимая одной рукой талию Ромы, Ваня покусывал его шею, наслаждаясь шумным дыханием и рваными стонами Бессонова.

- Ваня, - выдохнул тот, отчаянно, до синяков, цепляясь за плечи Вани. Словно стоять на ногах уже просто мог. – Ванечка.

От этого «Ванечки» у Ванечки потемнело перед глазами.

- Я же тебя выебу сейчас, - будто только что осознав, выдал он и снова впился ртом в беззащитно выставленную шею.

- Очень на это рассчи… Ах, - Рома громко застонал, падая спиной на кушетку, и Ваня за ним, - …тываю.

Он всё же закончил свою совершенно бессмысленную в этой ситуации фразу.

Уложив его поудобней, Ваня ещё пару минут глубоко целовал его рот, будто всё не мог напиться этими поцелуями. В том, чтобы просто лежать голым сверху, чувствуя каждый миллиметр чужого тела, был особый кайф.

Но куда круче оказалось чувствовать своим собственным телом чужое возбуждение.

Член Ромы, твёрдый и уже текущий, был зажат между их животами. И, блядь, Ваня просто балдел от этого ощущения.

Его собственный член настырно тыкался Роме куда-то под яйца, между его ног. Словно, блядь, понимал, куда надо.

А вот "куда надо" хотелось очень сильно.

Протянув руку к столику, Ваня достал смазку. Его чуть-чуть потряхивало, как перед прыжком в воду. Подобного он не делал никогда и боялся навредить. Оставалось надеяться, что врождённый талант у Белоусова имелся не только к кулинарии.

- Ром, - глухим, совершенно севшим от желания голосом позвал Ваня. Бессонов посмотрел на него чуть мутным, поплывшим взглядом. – Дашь?

Блядь. Это звучало так пошло, но от этого почти срывало крышу.

А окончательно её сорвало, когда Рома раздвинул ноги. Он согнул одну в колене и отвёл в сторону, а вторая просто съехала на пол.

Задыхаясь от собственных эмоций и страсти, Ваня осторожно, на пробу, коснулся пальцами тугой дырки, втирая в неё прохладный гель.

Мышцы с трудом подавались под его напором. И у Вани совершенно кружилась голова. Это, мать его, опьяняло. Совершенно лишало воли и рассудка.

Такая власть над другим человеком. И такое доверие со стороны другого человека.

Что-то совершенно запредельное.

Понимая, что реально не протянет долго, Ваня вытащил пальцы и быстро натянул резинку на свой уже окончательно потёкший член. Для надёжности сверху нанёс ещё немного смазки.

Во рту всё пересохло, поэтому, подхватив Рому под бёдра поудобнее, он осторожно, но при этом напористо толкнулся вперёд и одновременно наклонился, целуя губы Бессонова.

Тот распахнул глаза, и Ваня чуть не ёбнулся от того, каким безумным был этот взгляд.

Задница у Ромы оказалось охеренно тугой и горячей. Наверное, это было бы тупое клише, но Ване действительно казалось, что он ещё никогда такого не испытывал.

То, что было раньше, в какой-то другой жизни, просто было приятно. Сейчас же это оказалось не то чтобы откровением, но каким-то совершенно новым уровнем.

Чистый, незамутнённый кайф.

Оторвавшись от распухших, искусанных губ Бессонова, Ваня неожиданно нежно провел рукой по его щеке, мягко и коротко поцеловал его, едва касаясь, и начал двигаться.

Рома оказался нереально жадным до секса.

Он так отчаянно подставлялся, цеплялся за Ванины плечи, притягивая к себе, почти царапая кожу, так сильно сжимался внутри, но при этом постоянно просил больше и больше. У Вани совсем поехала кукуха.

Он ебался как в последний раз.

Сложив Бессонова пополам, закинув одну его ногу себе на плечо, Ваня трахал его с каким-то животным остервенением. Быстро-быстро. До грязных, пошлых шлепков. До черноты перед глазами.

Низ живота буквально горел от скопившегося там удовольствия. Оно держалось из последних сил. Ваня понимал, что всё действительно закончится очень быстро. Потому, блядь…

Просто потому что.

Рома смотрел своими блядскими затуманенными глазищами и беспрестанно облизывал губы. Их хотелось постоянно целовать. И Ваня себе ни в чём не отказывал.

- Постой, - срывающимся шёпотом попросил вдруг Рома. Ваня опешил и реально остановился. – Просто это… Бля, это слишком сильно. Мне кажется, меня сейчас разорвёт. Я так много…

Он, казалось, не мог до конца сформулировать мысль, но Ваня и без того его понял.

Потому что испытывал то же самое. Его точно также переполняли эмоции. Накрывало какой-то лавиной ощущений, бесконтрольной эйфории. Он снова коротко поцеловал Рому и стал двигаться дальше.

Сгусток желания горячей лавой перетекал всё ниже, отчаянно грозясь прорваться наружу.

Где-то на подкорке сознания отложилась мысль, что Рома ещё не кончил. А хотелось, если не одновременно, то уж точно не первым.

Вывернув руку, Ваня просунул её между их телами и сжал мокрый от их пота и естественной смазки член Бессонова.

- Ваня, - выдохнул тот, запуская руку в волосы Белоусова.

Почему, почему, блядь, собственное имя настолько сильно возбуждало?

Похоже, Рома был в том же состоянии, что и он. Потому что Бессонову хватило жалких трёх движений кулаком, чтобы кончить.

Он сжался всеми мышцами, взяв член Вани почти в тиски. И с такой же силой потянул Белоусова за волосы.

- Бля, - невольный стон вырвался из горла Вани, когда, сделав ещё пару толчков, он содрогнулся всем телом, падая в свой собственный оргазм, как в пропасть.

***

Рома не знал, сколько прошло времени.

Пять минут или час. Какая, к чертям, разница?

Они лежали всё в той же позе. Ваня даже не вышел из него. И это было охуенно хорошо. Просто чувствовать его внутри.

Они оба тяжело дышали, приходя в себя. И Рома бездумно поглаживал упавшего на него Ваню по влажной от пота спине.

Белоусов был тяжёлым. Но эта тяжесть была очень приятной. Двигаться не хотелось совершенно.

Всё, что было там, за дверями их комнаты, совершенно ничего не значило сейчас.

И не имело никакой ценности.

Говорить не хотелось тоже. Да и к чему были слова? Тупо спрашивать у двух мужиков, обкончавшихся сейчас, как в последний раз, понравилось ли им.

Ответ был слишком очевиден.

Но всё же Рома не мог скрыть удовлетворённой улыбки.

Подумать только, ещё пару недель назад он без какой-либо надежды на взаимность пускал слюни на Ваню, курящего на его кухне. А теперь лежит под ним, удовлетворённый и качественно выебанный.

Рома не ошибся в своих ожиданиях. Сексом Ваня занимался с той же страстью и отдачей, как и делал всё остальное.

И теперь, узнав, каково это, Рома не собирался так просто Ваню отпускать.

Белоусов вдруг завозился и приподнялся, вытащив наконец свой член из Роминой задницы. Тут же захотелось его обратно.

- Как думаешь, потянешь ещё разок? – нахально приподняв брови, спросил Ваня.

Дьявол. Да. Тысячу раз да.

*Название главы - Сплин, "Новые люди"