Насквозь

XVII. Сочиняй мечты

***

Ваня всегда просыпался позже.

Как-то получалось, что во сколько бы он ни встал, Бессонов уже бодрствовал. Но сегодня всё было иначе.

Но сегодня был особенный день. И, видимо, от нервов Ваня подскочил ни свет ни заря. Рома сладко дрых, закинув одну руку за голову и приоткрыв рот.

Ваня даже на пару минут завис, любуясь тенью от его ресниц на щеках. Потом посмотрел на время и прикинул, что успеет приготовить завтрак.

Ведь день сегодня, и правда, был важным. Экзамен.

Абрамов всю прошлую неделю натаскивал Белоусова как кинолог нарко-ищейку. Или как они там назывались. Ване было похуй.

Вот что не похуй ему было, так это то, чтобы Люсьен остался доволен. Ведь если экзамен будет сдан, да не кому-нибудь, а шеф-повару, имеющему собственную звезду Мишлена, то перед Ваней откроются огромные перспективы.

Как минимум, спустя несколько месяцев работы, он сможет и сам стать су-шефом. Ладно, это, конечно, наполеоновские планы. Но сегодня Иван чувствовал в себе силы и потенциал.

Возможно, это просто был голод. Ну, и ещё немного удовлетворения после прошлой ночи.

Они с Ромой ещё не дошли до конца в том, чтобы Ваня окончательно оголубился. Но Бессонов буквально душу из него вытащил своими пальцами и языком. Вспоминать стыдно.

Пребывая в самом лучшем настроении, Иван быстро принял душ, натянул домашние штаны и направился на кухню.

Та была залита солнечным светом. Панорамные окна всё-таки придумал гениальный чувак.

Чтобы взбодриться окончательно, Ваня включил пафосный, оформленный в ретро стиле приёмник и кофемашину. Кухню тут же наполнили звуки какой-то старой прилипчивой мелодии.

Кажется, в последний раз Ваня слышал её ещё в детстве. Но он посмеялся с иронии. Песня была довольно ритмичной, и даже яйца взбивались в такт.

Невольно поддавшись настроению на припеве, Ваня начал негромко подпевать:

- Я сочиняю роман, Рома-Рома-Роман. Мужчина всей моей жизни.*

Он даже пару раз крутанул бёдрами, радуясь, что никто сейчас не видит его позора и падения.

- Ро-Рома-Рома-Роман…

- Значит, мужчина всей твоей жизни? – голос Бессонова заставил Ваню вздрогнуть и выронить венчик.

- Блядь! – в сердцах воскликнул Иван, оборачиваясь. Нахальная ухмылка на сонном лице Ромы откровенно бесила. – Это просто песня. Не обольщайся.

- Как скажешь, - гадкий Бессонов ухмыльнулся ещё шире и щёлкнул Ваню по носу.

- Эй!

Но Рома уже не стал слушать, повернулся к кофемашине. Козлина такая. Но улыбка против воли расползлась у Вани по губам.

Он отвернулся, чтобы скрыть её. Хотя в душе всё равно чувствовал себя какой-то влюблённой школьницей.

Стоп? Чего, блядь.

Эту мысль стоило обдумать чуть позже. Она мелькнула как-то неожиданно и совершенно ошарашила Ивана.

Он что, действительно влюбился?

***

Рома не мог бы сказать, что так уж сильно волновался.

За прошедшее время, почти полтора месяца, он успел узнать о Ване не только с личной стороны, но и с профессиональной. И тот, пусть ещё и не обладал большим опытом, но, если за что-то брался, вгрызался в это зубами.

Поэтому волноваться, собственно, было и ни к чему. Да, Люсьен с его несносным характером мог навести шороху, запугать поварят и довести до белого каления любого ресторанного критика, но он был в первую очередь тем же самым профессионалом.

И совершенно точно оценивать будет именно с этой точки зрения.

Хотя, как поведал Абрамов, Девор потому и цеплялся к Бессонову больше, чем к остальным, что видел в нём большой потенциал.

Натаскивал так.

С утра Ваня был немного чем-то озадачен, даже не попросил высадить его за несколько домов до ресторана, как делал это обычно. Рома и сам забыл. В результате их совместный приезд увидела добрая часть персонала.

Оставалось лишь гадать, какие теперь пойдут сплетни. Впрочем, у Ромы, в принципе, была кристальная репутация. Да и Ваня не тянул на малолетнего пидораса. Так что вероятность того, что их примут за парочку, виделась весьма сомнительной.

От личных мыслей удалось отвлечься весьма быстро.

Позвонил Кострюков. Новому ресторану дали зелёный свет. Через месяц можно было назначать открытие. Команда уже была практически набрана. Оставался вопрос с шеф-поваром.

И у Ромы были мысли насчёт Абрамова. Тот давно перерос свою должность. И ему вполне можно было бы доверить кухню. Правда без своего Василия Емельяновича Люсьен мог взбунтовать.

Ох, как Рому порой бесила эта кухонная Санта-Барбара. Он чувствовал себя Ксенией Собчак на «Доме-2», а не владельцем ресторана.

Следом за Кострюковым позвонил Петров. Они толком и не общались после тех выходных на базе. Рома не мог сказать, что прямо очень соскучился. Но всё равно был относительно рад услышать друга.

- Какие планы на ланч?

Бессонов посмотрел на часы. Время действительно уже перевалило за вторую половину дня. Работа съедала всё.

- Хотел пересмотреть некоторые договора поставки, - Рома действительно отложил несколько. Собирался пролистать в ближайшие пару часов.

- Как насчёт обеда у меня? Как раз запустили новое меню. Будешь первым, кто попробует, - Петров звучал легко и беззаботно, но Рома понимал, что тот и сам волновался, предлагая встречу.

- Петь, - Рома вздохнул и потёр переносицу. – Я не думаю, что сейчас лучшее время. Дай ему привыкнуть.

- Он что, каждый твой шаг контролирует? – Петров усмехнулся, но слышалось, что по-доброму. – Не произвёл такого впечатления.

- У него сегодня важный день, не хотелось бы портить его выяснением отношений, - Рома размял шею. Он действительно не горел желанием видеться с Петькой за спиной у Вани.

- Опа, а что за повод? – было слышно, что Петька закурил.

- Сдаёт экзамен у Люсьена, - в голосе помимо воли проскользнули нотки гордости. – По сводкам с места боевых действий уже успешно прошёл закуски и приступил к основному блюду.

- А пацан времени даром не теряет, - Петров присвистнул. – Такими темпами скоро и сам шефом станет. Ох, переманю я его у тебя!

- Пыл свой поумерь, - в голосе Ромы послышалась несвойственная ему сталь. Неожиданно жгучая ревность буквально опалила изнутри.

- Цыц, Ромашка, - Петька рассмеялся. – Я не в том смысле, ревнивый ты барбос. А в профессиональном. Позову к себе шефом.

- Губу закатай, - скорее уже по инерции добавил Бессонов. Ревность всё ещё неприятно скреблась изнутри. А сам над Ваней смеялся, дурак старый. – Дай ему опыта набраться.

- У Люси он быстро поднатореет, - заметил Петров, и Рома был с ним согласен. – Ладно, раз уж ты сегодня верный муж, то встретимся как-нибудь позже. Когда твой благоверный созреет. Но ты там не тяни. Братву на письки не меняют.

- Иди ты, - рассмеялся Рома и попрощался с другом.

Ладно, несмотря ни на что, он был вынужден признать, по дуралею Петрову он немного соскучился.

Но мысли всё равно плавно перетекли к Ване. И к тому, как забавно тот утром пританцовывал и подпевал глупой песенке.

Конечно, это были слишком громкие слова. Но Рома уже сейчас мог с уверенностью сказать, что Белоусов действительно был мужчиной всей его жизни.

Оставалось надеяться, что это взаимно.

***

Ваня чувствовал себя героем какого-то кулинарного шоу.

Да, он периодически посматривал их. И сейчас шла ожесточённая борьба за выход в финал.

Вот только в отличие от шоу, здесь Ваня соревновался сам с собой. Со своими страхами, комплексами.

С тем Ваньком Белоусовым, который в старших классах торчал на кухне у мамки, стремаясь рассказывать о своём хобби пацанам со двора. А потом бил им рожи, когда те всё прознали и пытались дразнить.

С тем Ваней, который, едва ли не единственный в группе, пришёл в училище, чтобы действительно стать поваром. А не чтобы пойти хоть куда-то или откосить от армейки.

С тем Ваней, который прозябал на кухне «Элегии» в привокзальном кафе, растрачивая свой потенциал на борщи с недоложенным мясом.

И сейчас Ваня соревновался с собой старым за право стать собой новым.

Конечно, даже если Люсьен его срежет, раскритикует, жизнь не кончится. У него будут ещё шансы встать на ноги и чего-то добиться. Теперь точно будут.

Но Ванёк Белоусов не привык пасовать. В его природе было переть напролом.

Поэтому сейчас он выкладывался даже не на сто и не на двести, а на все тысячу процентов.

Пот почти градом катил со лба. Приходилось то и дело вытирать его, отвлекаясь. Жаль, что он не хирург. А то ты какая-нибудь медсестричка в коротком халатике вытирала бы его лоб.

Интересно, Бессонову пошёл бы короткий халатик?

- Иван, - голос Девора прозвучал как набат. – Осталось десять минут. Сервируй.

Что ж, вот он его звёздный час? Или полный провал?

***

Рома дочитывал третий договор, когда его дверь распахнулась с такой силой, что едва не слетела с петель.

- Я сделал это! – абсолютно счастливый и совершенно непохожий сам на себя от широченной улыбки Белоусов практически влетел в кабинет Белоусова. – Ром, я смог!

Бессонов поднялся из-за стола, косясь за спину Вани, где в коридоре уже выстраивалась очередь из любопытных.

- Работать, живо, - шикнул на них Рома и запер дверь. Кажется, слухи всё же пойдут. Да и хер с ними.

- Прости, - совершенно не раскаиваясь, всё ещё с широкой улыбкой заявил Ваня. – Я сдал.

- Я в тебе и не сомневался, - Рома наконец позволил себе улыбнуться в ответ.

Он подошёл ближе, хотел обнять, но Ваня опередил его. Сам стиснул в крепких руках, почти приподняв над полом.

- Блядь, - выдохнул Белоусов и боднул Рому лбом. – Я так счастлив сейчас.

- А я счастлив за тебя, - Рома провёл рукой по его щеке. – Ты заслужил.

- Это всё благодаря тебе, - Ваня потёрся носом о его нос.

- Я всего лишь дал тебе шанс, - Рома не был с ним согласен. – А всё остальное – твоя заслуга.

- Есть миллионы шансов, - пропел, улыбаясь, Ваня, - что скоро будет всё сбываться.**

- Сочиняй мечты, - в тон ему ответил Бессонов, чувствуя глупую радость и восторг.

Он прекрасно понимал Белоусова сейчас. Это действительно был важный шаг для него. И Рома был счастлив, что находился рядом с Ваней в этот момент его жизни.

***

С Ромой они договорились встретиться вечером.

Отметить вдвоём. Ваня обещал что-нибудь приготовить. А ещё он обдумал ту мысль, которая пронзила его с утра.

Белоусов признал сам себе, что он действительно влюблён. И вечером он собирался признаться в этом и Роме. Без какого-то апломба. Просто это чувство теперь слишком распирало его изнутри и чертовски хотело вырваться на свободу.

А сдерживать себя в чём-то Ваня не особо привык.

Но сначала ему нужно было заехать домой, взять ещё немного вещей. Такими темпами скоро он действительно перетащит к Бессонову все свои пожитки.

В знакомый двор он вошёл, когда стали сгущаться первые сумерки. Поэтому знакомые фигуры на площадке заметил сразу.

Вот уж кого видеть сегодня точно не хотелось.

Ваня постарался подойти к подъезду незаметно, но долговязый Серов уже его увидел. Махнул рукой, а потом поднялся.

Вот же непруха. Ваня постарался убрать раздражение с лица. Ладно, попиздеть пару минут он может себе позволить.

За Серым потянулись остальные.

- Что же ты друг, приглашение заигнорил? – Бледный усмехнулся. И Ваня выругался про себя. Про день рождения приятеля он успел совершенно забыть.

Да и не собирался на него идти.

- Работа закружила. С днюхой, братан, - Ваня протянул руку, но, на удивление, Бледный её не пожал.

Нахмурившись, Белоусов посмотрел на лица остальных Ничего хорошего они не выражали. Что за дерьмо тут стряслось? Сдох, что ли, кто-то?

- А сейчас куда торопишься? – Серый затянулся сижкой, которую уже курил до это, и посмотрел с прищуром. – К «дяде» своему?

И он как-то так выделил это слово, что у Вани по спине побежал нехороший холодок.

- Пацаны, вы чего? – он старался говорить, не выдавая своего напряжения. Но напряжён тут был, похоже, не он один.

- Да ничего, Ванёк, ничего, - Серый сплюнул на землю. – Только ты бы поаккуратнее был, когда сосёшься со своим «дядей» в его крутой тачке.

Ваня застыл. Дерьмо. Как они могли увидеть? Когда?

- А то что? – с ледяным презрением спросил он. Кулаки зазудели, как обычно бывало перед дракой. А то, что сейчас дело шло именно к ней, у Вани уже сомнений не осталось.

- А то начистит тебе кто-нибудь твой смазливый еблет, - хмыкнул Бледный.

- Ты, что ли, начистишь? – Ваня с вызовом уставился на него.

- А хоть бы и я!

Напали они почти все одновременно.

Спасибо хоть у Вани были эти несколько минут, чтобы приготовиться к драке. Но перевес сил всё равно был не на его стороне.

Он бил сильно, наотмашь. Бледный улетел почти сразу. Тот ещё дохлый пиздюк. Но Лёха Самойлов и Костян Плетнёв задохликами не были.

Они быстро скрутили Ване руки, зайдя сзади, пока он отбивался от Серого.

- Слушай, сюда, пидор, - тот, кого ещё совсем недавно Ваня называл другом, сейчас смотрел в его лицо с животной ненавистью. – Только в память о старой дружбе, - его мерзкая рожа скривилась на этом слове, - мы будем бить тебя кулаками, а не вон той арматурой.

- Твои кулаки – это просто мамкины спагетти***, - рассмеялся Ваня, понимая, что терять уже нечего.

- Ах, ты, сука, - взревел Пашка и со всей дури саданул Ваню в живот.

Больно бил, гнида.

Но потом стало ещё больнее.

Сколько это дерьмо продолжалось, Ваня не знал. Просто в один момент он отключился. А в другой услышал истеричный вопль:

- А ну отошли от него, твари!

Гошик.

Приоткрыв заплывший глаз, Ваня, которого тут же бросили на землю, увидел Игорька, бегущего с битой наперевес.

Эта бита, едва ли не больше самого Гошика, стояла у него в спальне, подпирая вечно отваливающуюся дверцу шкафа.

- Я уже вызвал полицию! – продолжал орать не своим голосом Гошка. – И имена все ваши назвал. Так что, нахуй, из страны валите.

Несмотря на боль, Ване было смешно. Но смеяться с разбитой губой оказалось не очень удобно.

- А ты чё ржёшь, блядина, - Гошик упал перед ним на колени и навис сверху. Даже своим мутным взглядом Ваня разглядел, что у того по лицу бежали слёзы. – Потерпи, Ванечка. Я позвонил и в скорую. И Роману. Всё будет хорошо.

Судя по всему, «друзья» слиняли. Убить бы они Ваню, конечно, не убили, но приятного в этой дружеской посиделке было мало.

- Ты как, Ванюш? – Гошка длинным рукавом своего разношенного свитера вытер что-то с Ваниного лица. Видимо, кровь.

- Нормально, - с трудом улыбнувшись, ответил Белоусов. И снова отключился.

*Винтаж "Роман" **Название главы - Каста "Сочиняй мечты" ***mom's spaghetti - цитата из песни Эминема "Lose Yourself". Со временем стала мемом, благодаря общему смыслу песни. Означает слабость после тяжелых тренировок, общее бессилие и т.д. Можно провести дословную аналогию с русским руки-макаронины.