Насквозь

VI. Всё так сложно, всё так просто

***

Гошик предсказуемо торчал дома.

Видеть сейчас его совсем не хотелось. Да и кого бы то ни было в принципе. Всю дорогу домой в вагоне метро Ваня сидел, запрокинув голову, слушая музыку и представляя себя героем Бодрова-младшего из «Брата 2».

Вот и настроение поймал соответствующее.

Он старался не думать вообще. Чтобы не загнаться ещё больше. Абстрагироваться от всего.

Но мысли были кусачими и цепкими. Перед глазами то и дело всплывало немного настороженное выражение глаз Романа этим утром. Видимо, пытался понять, помнил ли Ваня хоть что-то.

А потом в голову с разбегу влетали картинки прошлой ночи.

И, блядь, самым дерьмовым было то, что Бессонов-то отговаривал. Бессонов предупреждал. И именно Иван был тем, кто проявил настойчивость.

Сука.

Так хотелось что-то разбить.

Скинув ботинки, Белоусов собрался было незаметно проскользнуть в свою комнату, но из зала показался Гошик в растянутой майке. Та была огромной и длинной, будто с чужого плеча. Впрочем, на Игорьке всё смотрелось огромным.

- Явился, герой-любовник, - Гоша широко улыбнулся, но, видимо, заметив кислую рожу Белоусова, тут же уточнил: - Случилось что?

- Норм всё, - отмахнулся Ваня, ужом проскальзывая в дверь. Но Гошик, когда хотел, умел быть настойчивым. Козявка мелкая.

- Вы что, переспали? – с места в карьер бухнул он, и Ваня вытаращился на него.

- Ты чё ёбу дал?

Белоусов начал быстро раздеваться, совсем не стесняясь соседа. Это Бессонов отчего-то вызывал в нём призрак тургеневской застенчивой барышни. А Гошик чего там не видел.

Надев домашние штаны, Ваня свирепо уставился на Игорька.

- Мы с ним не спали.

Гошик продолжал испытующе смотреть прямо в душу своими голубыми глазищами.

- Но я его поцеловал, - Ваня сдался и упал спиной на кровать, раскинув руки. Потом спрятал лицо в ладонях и застонал: - Блядь. Пиздец, Гош. Я пидор, получается?

Игорь, хоть и был тем ещё подъёбщиком, но парнем всё же оставался нормальным и давить на больное не стал. Он сел на край кровати и похлопал Ваню по плечу.

- Пидор – ещё не приговор, - со вздохом проговорил он, потом рассмеялся, когда Белоусов рыкнул на него. – Всё-всё, понял. Ну, ты же с девчонкам мутил? Мутил. Значит, как минимум, ты не пидор, а бисексуал. Слышал, что люди такие по своей природе.

Ваня заинтересовался и убрал руки от лица.

- Так, - он приподнялся на локтях. – То есть, типа это нормально хотеть другого мужика? Ты мне это пытаешься втереть?

- Так говоришь, будто я тебя агитирую вступить в партию «Радуга», - фыркнул Гошик. – Надеюсь, ты знаешь, что по факту гомосексуализм – это не болезнь, как принято считать среди альтернативно одарённых людей? Это просто есть в тебе.

- Бля, - Ваня закатил глаза, - ты нихуя не помогаешь. Думал, скажешь, что я нормальный. А ты мне впариваешь, что я родился пидором.

- Тугой ты, Ванечка, - Гошик вздохнул. – Как пися пионерки.

- У тебя не было пионерки, - фыркнул Ваня. – И вообще, тупое сравнение.

- Тебе больше по душе попа пионера?

Гошик, хохоча, увернулся от подушки, брошенной в него Белоусовым. Они повозились несколько минут, что позволило Ване чуть сбросить нервное напряжение.

- Ладно, пошли, что ли, чаю попьем, - предложил Игорёк. – Я там эклерчиков купил, твоих любимых, лимонных.

- Умеешь ты уговаривать, Гошан, - Ваня потянулся. – Хорошо, что ты не пидор.

- Ты не в моём вкусе, - патетично заявил Гоша, направляясь на кухню.

- Угу, один мне тоже так говорил.

***

Рома понимал, что это конец.

Или пиздец. Что равнозначно, впрочем.

Когда Белоусов сбежал, он вернулся на кухню, обвёл глазами красиво накрытый к завтраку стол и вдруг, разозлившись, снёс всё на пол.

- Дерьмо.

Надо было ему ляпнуть эту чушь. Хотя, что уж там. Ваня и без того вспомнил бы прошлую ночь.

Понятно, что парень испугался. Вот только пока не ясно было, чего именно. Того, что поцеловал мужика. Или того, что ему понравилось.

Рома застонал, потёр лицо руками и сел на стул.

Конечно, будь Ванечка сто процентным натуралом, хотя в таковых Бессонов не особо верил, тут бы было без вариантов.

Но было в Белоусове что-то, что всё же давало надежду. До этой его ночной эскапады.

Теперь же вероятность того, что Ваня не станет его избегать и морозиться, стремилась к нулю.

Почему всё вдруг стало так сложно?

Звонок в дверь заставил Бессонова вздрогнуть. На короткий миг сердце зашлось бешеным галопом, а пульс разогнался до сотни. Рома поверил, что Иван мог вернуться.

Но тут же заставил себя успокоиться. Не мог Белоусов этого сделать. Ни в каком из самых сумасшедших сценариев.

И точно. За дверью оказался светящийся своей лощеностью и шикарностью Петров. Видеть его сейчас не особо хотелось.

- Чего тебе? – совершенно нелюбезно бросил Роман, возвращаясь обратно на кухню. Надо было убрать беспорядок.

- Неужели не рад дорогому гостю? – за спиной усмехнулся Пётр и присвистнул, входя следом. – Что тут случилось?

- Петь, - Рома достал веник с совком, чтобы собрать крупные осколки, - я не в настроении для бесед. Ты зачем пришёл?

- Ладно, не бугурди, - Петров поднял руки, признавая свои мирные намерения. – Ты вчера так внезапно сбежал, да ещё и не отвечал на звонки потом. Решил проверить, жив ли ты ещё.

- Какая забота, - сарказм помимо воли сочился в голосе. Рома действительно давно не чувствовал такого раздражения. И дело даже было не в старом приятеле.

Да, он был расстроен случившимся с Ваней.

Стоило признаться хотя бы самому себе. Но делиться этим с Петровым он точно не собирался.

- Как видишь, со мной всё в порядке.

- Что же тебя так разозлило? – Петров, въедливый гандон, похоже, не собирался отлипать. – Не та ли причина, по которой ты вчера так резко сорвался?

- Не хочу тебя расстраивать, но это не твоё дело, - собрав мусор, Рома выбросил осколки в ведро. Остальное надо было собрать моющим пылесосом.

- Раньше ты не был таким темпераментным, - Пётр ещё раз оглядел следы погрома, не до конца устранённые.

- Всё меняется. Слушай, я действительно не в настроении, - Рома сжал пальцами переносицу. – Хочу принять ванну, а потом поработать.

- Скучный выходной холостяка, - Петров ухмыльнулся. – Ладно, Ромео, я понял. Не буду стеснять тебя своим присутствием. Но ты, - он уже поднялся, чтобы выйти и на секунду задержался, - если что, можешь поделиться. Я не лучший советчик в мире по отношениям, но вдруг.

Вот уж точно нет.

- Хорошо, - Роман вежливо кивнул.

Он никогда ещё не был на самом деле настолько груб с гостями. Тем более, с Петровым. Расстались они давно и мирно. Остались друзьями, причём неплохими. Но в последние дни друг вызывал только раздражение.

И как раньше Рома не замечал вечного флирта Петра? А тут ещё с советами своими лезет.

Нахер такое.

И пусть с Ваней ничего не светило, бросаться от отчаянья на что-то другое Роман точно не собирался.

А вот над тем, как вести себя с Белоусовым, точно стоило поразмыслить. В ванной и за бокалом вина.

***

Гошик подлил Ване ещё кипятка, разбавляя крепкую заварку в чашке.

- И что думаешь теперь делать?

- Не знаю я, - Ваня с тоскливым вздохом сунул в рот очередной эклер. Вкусные, сука, такие. – У меня полный пиздец в голове. С одной стороны, он ведь не виноват. Я ж сам полез к нему. Да ещё и бухой.

- А с другой? – осторожно уточнил Гоша.

- А хули он такой заботливый? – Ваня вспылил. – Хули вечно улыбается улыбочками своими. Глазами своими, блядскими, зелёными хули смотрит? Выискался, мать его, рыцарь. Будто я не знаю, что у него на уме.

- А он тебе, ну, - Игорёк замялся, - сам предлагал?

- Нет, - врать Белоусов не стал. Как бы ни старался спихнуть вину на Бессонова, но это было бы нечестно. – Наоборот, говорил, что я ему не нравлюсь, не в его вкусе, видите ли. Но и не отрицал, что пидор.

- Ну знаешь ли, - Гошик пожал плечами и откусил кусочек эклера, продолжив уже с полным ртом, - если он гей, ему действительно не обязательно хотеть именно тебя. Тип, - он облизнул крем с пальцев, - вот мне нравятся девчонки. Но ведь есть и те, которые ну вообще мимо. Стрёмных же никто не отменял.

- То есть, ты считаешь, что я стрёмный? – Ваня насупился. – Недостаточно хорош для пидора?

- Да едрить-колотить, - Гошик закатил глаза. – Часто тебя по голове очень бьют, Белоусов. Вроде не тупой, а как что-то ляпнешь. Ведь может же быть вероятность, что этот твой Бессонов Роман, как его там, Владимирович? Так вот, что он действительно хороший и отзывчивый чувак. А ты ему понравился просто как человек. И у него нет желания отыметь тебя.

- Херня это, твоя вероятность, - Ваня одним глотком допил всю кружку чая и потянулся за сигаретами. – Видел я, как он на меня пялится, когда думает, что я не вижу. Я хоть и не пидор, блядь, прости господи, но отличить заинтересованный взгляд мужика могу.

- Ванюш, - Гоша осторожно погладил его по плечу. – Не хочу тебя расстраивать…

- Ну?

- Я, например, взглядов других мужиков совсем не вижу, - Игорян нахально улыбнулся. – Я тебе отвечаю, ты бишка.

- Хуишка, бля.

Ваня зло затянулся. Крепкий дым резанул по горлу и заставил глаза заслезиться. Он прикрыл их, затягиваясь ещё сильнее. Будто наказывая себя.

Самым херовым было осознавать то, что Гошик прав.

Нормальные пацаны не оглядываются на других мужиков. Если только не хотят набить им ебало. Ну, или пивка попить вместе.

А вот смотреть на их глаза, заглядываться на пальцы и тем более лезть сосаться – это удел пидорасов.

Или этих, бисексуалов.

Как же, мать его, всё сложно.

***

Сложно.

Это оказалось безумно сложно. Игнорировать Белоусова. Делать вид, что того не существует.

Возможно, Рома справился бы легче, если бы во вторник не было общего собрания. На котором Люсьен выступал, словно Киркоров в свои лучшие годы.

Не смотреть в тот угол, куда забился хмурый и как будто не выспавшийся Иван, стоило больших усилий.

Но Рома держался.

Как бы там что ни было, а гордость он не растерял. Бегать за пацаном, который сам ни в чём не определился и явно трусил, точно не стоило. Как минимум, надо было занять выжидательную позицию.

Собственно, Рома и раньше придерживался такой стратегии. Но решил, что сейчас не стоит демонстрировать и дружелюбия.

Не хотелось бы, чтобы его хорошее отношение, во-первых, было воспринято предвзято, а во-вторых, породило какие-то слухи.

Поэтому сегодня он держался максимально холодно. И когда после собрания Белоусов вдруг пришёл в его кабинет, Роман постарался сохранить хладнокровие.

Впрочем, он был профессионалом. А в ведении бизнеса держать лицо доводилось и не в таких ситуациях.

Правда, те никогда не касались его личной жизни.

***

Ваня всё утро был не в своей тарелке.

Вчерашние беседы с Гошиком по душам принесли лишь кратковременное облегчение.

Вроде немного расслабили, но как-то не до конца.

И он сам не знал, что нужно было, чтобы до конца.

Или знал, но не хотел признавать.

Поэтому решил пока посмотреть, как поведёт себя Бессонов. А тот повёл себя как гандон.

Он так демонстративно игнорировал существование Ваня, что это откровенно бесило. Человек тут из-за него ночь не спал, мучился, а этот, блядь, нос воротит.

Иван действительно не выспался. Он ворочался до утра, перебирая в голове все их с Романом разговоры, все поступки Романа, его взгляды.

Их поцелуй.

Будь он неладен.

Херово то, что Ваня, с одной стороны, довольно хорошо его помнил, но с другой, совершенно не мог воспроизвести собственных ощущений.

Не то чтобы он как-то анализировал их.

Ладно, блядь, анализировал.

Но целоваться по пьяни – это ведь совсем не то, что на трезвую голову. Там в тебе говорят инстинкты и коньячок, а не собственные чувства.

Думать о том, чтобы во время поцелуя с Бессоновым в нём говорили чувства, Ване было совсем уж хреново.

И вот после бессонной ночи он получал вот это.

Постная мина и абсолютный игнор.

Решил на морозе съехать?

Ваня не понимал до конца, почему так злился. Но то, что злился, это совершенно точно.

И после собрания решил прийти поговорить.

Правда, когда увидел совершенно непроницаемое лицо Бессонова, встретившего его в своём шикарном кабинете, как-то весь пыл растерял.

- Чем-то могу помочь? – Роман сидел в своём кресле, будто какой-нибудь президент, и смотрел свысока, даже будучи ниже. Чем бесил ещё больше.

Ваня скрипнул зубами. Ему хотелось высказать кучу претензий. Но все они начинались примерно с одного. А кидать своему начальнику, от которого сам же сбежал с криками «я не пидор», предъявы за игнор было совсем уж тупо.

- Хотел спросить, - Ваня гулко сглотнул, чувствуя совершенно несвойственную ему робость. Он ненавидел это чувство неопределённости, когда нихуя непонятно, как к тебе относится человек. Обиделся ли он или ты нахер ему не сдался. – Хотел спросить, можно ли мне взять завтра выходной по семейным обстоятельства?

Что ты, блядь, несёшь, Белоусов?

На секунду на лице Романа мелькнуло удивление, и даже эта крошечная эмоция порадовала Ваню. Но Бессонов быстро вернул себе на ебало маску хладнокровия. Только посмотрите на него. Царица, мать её, Савская.

- Да, конечно. Предупреди Абрамова. Что-то ещё?

Да, ещё, какого хуя ты меня игноришь?

- Нет, это всё.

Бесясь от бессильной злости, Ваня вышел из кабинета, не отказав себе в удовольствии громко шваркнуть дверью.

***

День был очень тяжёлым.

И двухминутный разговор с Ваней выбил из колеи. Рома сам не мог понять, почему оставаться хладнокровным рядом с Белоусовым становилось всё сложнее.

И что там за семейные обстоятельства у него.

Вдруг что случилось.

Но Рома буквально силой удерживал себя от того, чтобы снова не влезть со своей помощью. Нет, раз уж решил держаться подальше, то будь добр, иди до конца.

Раньше у Бессонова никогда не было проблем с контролем и с эмоциями. Петров, вон, вообще его ледышкой вечно дразнил. А за глаза Рому часто называли сухарём.

Но этот мальчишка заставлял его совершать идиотские поступки, срываться на другой конец Москвы, делать откровенные безумства.

И чувствовать.

Слишком много чувствовать.

И Рома не мог бы сказать, что ему так уж нравилось это всё чувствовать.

Потому что если раньше он просто тосковал в одиночестве по вечерам в своей квартире с бокалом хорошего вина, то теперь, после того, как безбашенный Белоусов сначала дал ему почувствовать себя живым и почти счастливым, а потом буквально шваркнул об стену, всё стало куда хуже.

Этим вечером Рома собирался не ограничиваться одним бокалом вина. Он достал виски. И похуй было, что завтра среда, рабочая неделя в самом разгаре. Плевать.

Ему нужно было хоть немного забыться.

Он уже наливал себе второй бокал, когда зазвонил телефон.

- Роман Владимирович, добрый вечер. Это Женя с пульта охраны.

- Добрый вечер, Евгений, - Бессонов удивился такому странному звонку. – Что-то случилось?

- Тут такое дело, - парень замялся. – Я только что делал обход территории. И, кажется, кто-то пытается залезть к вам на балкон с нижнего этажа. Мне позвонить в полицию?

- Что?

Рома резко обернулся, в шоке уставившись на лоджию, где в этот самый момент мелькнула знакомая короткостриженая макушка.

- Нет, Женя, не надо. Всё в порядке. Это ко мне.

***

Промариновавшись весь день и вечер, Ваня понял, что глупо пытаться сбежать от проблемы.

И от себя самого.

Как минимум, ему надо было кое в чём разобраться.

Обуваясь, он услышал, как Гошик выглянул в коридор.

- Ты куда на ночь глядя?

- Всё нормально, Гош, - Ваня улыбнулся уголком рта. – Иди спи.

Метро ещё работало, поэтому до дома Бессонова он добрался довольно быстро. Вот только слегка растерял свой пыл, когда понял, что надо объясняться с охраной.

Почему-то Ваня был уверен, что его не пустят. А если позвонят Роману, тот и вовсе прикажет вызвать ментов. С этого обиженного засранца станется.

В том, что Рома обиделся, Иван уже не сомневался.

Всё оказалось так просто, стоило сложить два и два.

Впрочем, на месте Бессонова Ваня сам бы себе уже дал по роже. А этот ещё ничего, неплохо держался.

На удачу, Белоусов заметил, что охранник вышел во двор. Видимо, осматривал периметр. Оставалось надеяться, что быстро он не вернётся, а на камеры было плевать. Ведь не грабить же Ваня сюда явился.

А если всё выгорит, то, может, Бессонов и не погонит его поганой метлой.

Вычислить квартиру снизу и уговорить любопытную соседку впустить его на балкон оказалось не так сложно, как Ване думалось.

А вот подтягиваться на руках на высоте десятого этажа было уже как-то не очень.

Но адреналин и чувство какого-то куража сделали Ваню почти всесильным. Да и охреневшее лицо Бессонова стоило того.

Что, не ожидал такого? Теперь точно игнорировать не выйдет.

- Ты что творишь, идиот? – всё хладнокровие Ромы слетело к ебеням. – Ты же разбиться мог.

- Я здраво расценил, что через дверь ты меня не впустишь, - Ваня медленно подходил ближе, чувствуя, как собственное сердце колотится буквально в горле.

Он совершенно точно сошёл с ума.

И он совершенно точно пидор.

- Зачем ты пришёл? – Бессонов растерянно посмотрел на бокал с каким-то пойлом у себя в руке, а потом залпом опрокинул его в рот.

Ух ты. Кажется, чья-то выдержка совсем трещит по швам.

Почему-то этот факт Ваню позабавил. Хотя его самого немного потряхивало. Не каждый день ты записываешься в нежно-голубые ряды.

Смириться с этим было пиздец как сложно.

И Ване нужен был последний шаг, чтобы убедиться окончательно.

- Кое-что проверить, - он подошёл к Роме совсем близко. Настолько, что видел, как расширились его зрачки, как дрогнули крылья носа, как дёрнулся кадык. И как задрожали ресницы.

Они стояли меньше чем в полуметре друг от друга. И в тишине, нарушаемой лишь тихим скрипом закончившейся в проигрывателе пластинки, Ваня слышал их дыхание.

Это было до жути волнительно. Это было невероятно странно.

Он будто готовился прыгнуть в пропасть.

Две минуты назад Белоусов висел на балконе, совершенно не испытывая страха. А сейчас боялся сделать этот последний шаг.

- Что проверить? – голос Ромы звучал тихо, но от него по спине у Вани побежали мурашки.

Дерьмо.

Кажется, шансов выйти без потерь у него уже точно не было. Впрочем, было ли всё это войной?

- Я абсолютно трезв. И я хочу тебя поцеловать. Можно?

*Название главы - Сплин, "Линия жизни".