Наследие

Глава 27. По мотивам Жюля Верна

Вчера не нашли времени поговорить — мы вернулись поздно, и я не был готов ответить на все вопросы. За четыре дня обратного пути выжал из Терда максимальную информацию: шаман оказался далеко неглупым человеком. Первые признаки изменения на болотах они заметили в середине зимы, когда начал таять снег на клочках земли, а вода в озерцах и болотах просто не замерзла. Шеты радовались такой теплой зиме, но уже ближе к лету стали замечать, что вода местами начинает кипеть, из неё вырывается пар. Со слов Терда, он послал своих воинов в разные стороны, чтобы найти пригодное для жизни место. Но все его гонцы вернулись с печальными новостями — вглубь болот еще горячее, и воды «высоко плевались».

Когда в небольших озерцах с чистой водой стала появляться мертвая сваренная рыба, животные пропали, а деревья и трава стала сохнуть, Терд принял решение уходить. Они жили здесь с незапамятных времен — болота давали им пищу, защиту и торф, который дикари называли «боамби» (горящая земля).

Скелеты мертвых людей они обнаружили давно, наткнувшись на них при добыче торфа. Шаман, являвшийся одновременно вождем, приказал оставить яму в покое: нельзя тревожить покой тех, кто «охотится на лучших болотах Духа Латта».

Информация, полученная от Терда при помощи Шарда, была неутешительной. Огромные топи располагались на гигантской площади — до территории Бельгии, почти вплотную подходя к Альпам с запада. Еще на болотах, после того как остров поднялся и опустился, на ум пришла аналогия с Йеллоустоуном. В свое время почти в каждой передаче на телевидении обсуждался скорый взрыв супервулкана с огромной кальдерой. Ученые и аналитики вещали, что Северная Америка будет уничтожена, засыпанная многометровым слоем пепла. Что жизнь на материке исчезнет, а взрывная волна от Йеллоустоуна окажется сильнее тысячи Хиросимских атомных бомб. Говорилось о других потенциально опасных супервулканах, о периодичности их извержения.

Я далеко не ученый, но даже то, что мне удалось увидеть, говорило о том, что под болотами располагается супервулкан. А по рассказам Терда, отправивших воинов в разные стороны болот, размер этого вулкана вероятно превосходил Йеллоустоунский в несколько раз. Вулканы меня интересовали всегда — в школе задумывался стать вулканологом, предсказывать планетарные катаклизмы. Наиболее опасны вулканы, при извержении которых внутрь кратера может хлынуть вода. Такие вулканы грозят серией взрывов, а давление пара при встрече воды с раскаленной магмой, трудно представить. С учетом того, что кальдера вулкана просто невероятно большая, то взрыв такого вулкана — это серия извержений на огромной площади, когда в атмосферу выбрасываются сотни миллионов кубических километров пепла, осадочных пород и пыли. Всё это приведет к эффекту ядерной зимы, когда температура на Земле может понизиться на десяток градусов. Не это ли послужило причиной малого ледникового периода, приведшее к вымиранию мамонтов и неандертальцев?..

Всё это я рассказал только Гансу, Тиландеру и Лайтфуту. Все остальные, к сожалению, просто не могли понять мои слова и представить масштаб возможной катастрофы.

— Всё так плохо, Макс? — Тиландер раньше всех осознал масштаб возможной трагедии.

— Я не знаю, никому в мое время не приходилось наблюдать извержения супервулкана, все расчеты строились на теории. Всё может оказаться куда проще, а может, — и намного хуже. Это зависит от объема кратера вулкана, давления в мантии Земли и еще ряда факторов, — честно признался слушателям. — В любом случае основная опасность будет зависеть от количества пепла, сажи и пыли, что поднимется в атмосферу. Я говорю исходя из собственным знаний и того, что видел на месте.

— Макс Са, а когда это может случиться? — Ганс был серьезен. Самый большой ущерб при извержении ожидается его землям — земли Русов частично защищены Альпами. Но если в атмосферу выбросит много пепла — горы не станут преградой, сполна отхлебнем и мы.

— Не знаю, Ганс… Может, завтра. Или через сто лет, а может, и никогда. Если часто будут прорываться гейзеры — давление пара упадет, и вулкан перейдет в режим сна. В любом случае считаю, что все поселения людей в двух-трех днях пути от болот лучше переселить. Это поможет уменьшить число погибших, если произойдет извержение. Мы сегодня выедем в Максель, а ты займись переселением людей — половина и так уже ушла с этих мест.

Выехав из Регенсбурга по направлению к Штатенгартену, вспомнил свою любимую в детстве книгу Жюля Верна — «Таинственный остров». Книгу я перечитал раз шесть, с каждым разом открывая для себя новые нюансы, упущенные при предыдущем чтении. Там описывался похожий момент, когда капитан Немо предупреждает Сайруса Смита и его товарищей о скором взрыве вулкана. Главные герои книги ускоренным темпом начинают строительство корабля, чтобы покинуть остров до взрыва, но не успевает. Однако, как часто это бывает в книгах и фильмах, помощь приходит в тот момент, когда герои считают себя обреченными.

Не взять ли мне пример с книги Жюля Верна и покинуть эти опасные места? Но у французского писателя было несколько человек, а у меня народ насчитывает пару десятков тысяч, если посчитать всех по головам. Куда и как эвакуировать такую массу людей? Уйти на самый юг Иберийского полуострова, оставив обжитые места?

Как и у всякого человека, имеющего накопления, во мне боролись два моих «Я». Одно требовало немедленно начать подготовку к переселению в более безопасное место. Но с ним в спор вступало второе, — призывающее не подаваться панике. «Всё это чушь, в Исландии таких гейзеров тысячи, вода не замерзает, хотя там куда холоднее. Бред всё про эти супервулканы, просто продолжается формирование земной поверхности, и это — побочный продукт, не несущий реальной опасности». Второе «Я» убаюкивало, настраивало на позитив и снимало с меня колоссальный груз ответственности при принятии решения о переселении.

— Посоветуюсь с Натой, может, она больше знает про процессы, происходившие в древности, — неожиданно для себя сказал вслух.

— Макс Са? — от Бера не ускользнула моя фраза.

— Ничего, Бер, это просто мысли.

— Ты очень грустный, всё хорошо?

— Всё нормально, сынок, просто устал. — Бер поверил, успокаиваясь.

Санчо, увидев скелеты в торфе, был сильно расстроен, старательно закладывая останки кусками земли и пластами торфа. За целый день он даже не притронулся к еде, но наверстал сполна на второй день. Мои попытки прощупать его мысли насчет увиденного не увенчались успехом — впервые неандерталец поставил такой блок, через который я не смог пробиться.

В Штатенгартене снова провели ночь — Штеф выставил поистине царский стол, встречая нас в своем городе. Поделился информацией и с ним, подсказав готовить неприкосновенный запас еды на случай катаклизма.

— А могли ли Шеты напугать все, чтобы выбраться из своих болот? — предположил Штеф, но я своими глазами видел изменения в почве на болотах — это не уловка дикарей.

В Мехике я уже конкретно поручил Шраму заняться заготовкой пищи для длительного хранения. Близость к Альпам влияла на погоду в городе — здесь уже довольно прохладно, и хранение пищи не являлось проблемой. Почти в каждом доме городка был погреб, где лед не таял до середины лета. Кроме того, освоив процесс приготовления солонины, горожане активно этим пользовались.

В Берлине провел целое совещание с Терсом, Гураном и его ответственными лицами. Поголовье скота и посевные площади в городе были серьезные, но нельзя было исключать притока беженцев с территории фюрлянда. Если последствия взрыва супервулкана такие, как я слышал по телевизору еще в Звездном, то земли Ганса, засыпанные пеплом, останутся без животных и растений. Самое логичное развитие событий, да я и сам об этом говорил Мольтке: вся эта масса людей хлынет на юг.

Едва вернувшись в Максель, сразу организовал три бригады, чтобы у подножий склонов за городом рыли огромное хранилище. Мои вопросы Нате насчет катастрофических извержений в истории Земли, застали ее врасплох.

— Почему ты спрашиваешь об этом, Макс?

Пришлось рассказать всё, хотя ранее хотел скрыть от неё информацию.

— Я точно не помню, но, кажется, на курсах антропологии лектор говорил о таких извержениях — за ними следовали разрушительные землетрясения и цунами, но это неточно, — поспешила заверить меня Ната.

— А какие последствия? Что помнишь об этом?

— Несколько раз, точно не помню, человечеству грозило абсолютное вымирание, численность вплотную достигала «бутылочного горлышка». Я запомнила этот термин, потому что он звучал смешно, — улыбнулась Ната, продолжая накрывать на стол. — Жаль, тогда я не думала, что теоретически даже возможно попасть в прошлое, иначе слушала бы внимательнее.

— Ты не в прошлом, ты в будущем этой Земли, — поправил девушку, — будем надеяться, что в этой Вселенной всё будет не так критично. Как отношения с Малом, были проблемы?

— Нет, мы практически не разговаривали, он постоянно занят, а я к нему не лезла! Садись за стол, всё готово, — от отварной картошки шел пар, а запах сводил с ума.

Сепаратора у нас не было, но подобие сметаны мы получали за счет отстоявшегося молока, снимая верхний слой.

Хранилище для продуктов приготовили к концу ноября — пришлось устанавливать множество подпорок, делать полки и укреплять стены. Внутри довольно прохладно, такое хранилище станет поддерживать постоянную температуру даже жарким летом.

Каждый день, едва проснувшись, устремлял свой взгляд на северо-запад, боясь увидеть черный небосклон.

В первых числах января прибыл гонец от Ганса с хорошими вестями. Мольтке сообщал, что выбросы пара и грязи прекратились на огромном участке болот. По моему совету он оставил наблюдателей недалеко от болот, что те ежедневно наблюдали за изменениями в болотах.

— А Шеты?

— Что Шеты, Макс Са? — гонец не понял моего вопроса, его кадык судорожно задергался.

— Я спрашиваю, Шеты вернулись в болота?

— Нет, их шаман им не позволил, сказал, что нельзя.

— Отдохни и возвращайся к своему королю. Передай, чтобы продолжал наблюдение — пока Шеты не вернутся в болота, нельзя успокаиваться.

Зима в этом году выдалась необыкновенно мягкой — только дважды падал снег, таявший практически сразу.

— Плохо для урожая, — каждый раз тяжко вздыхал Илс, переехавший перезимовать в Максель.

Его усилиями в окрестностях Берлина под овощные культуры был подготовлен еще один огромный участок земли — не меньше двадцати гектаров.

Уже в середине февраля воздух стал прогреваться настолько, что в Макселе можно прогуливаться в одной холщовой рубахе. Бригада Тилдандера, строившая пароход, даже в самые холодные дни не прекращала работ — американец всерьез воспринял мои слова о супервулкане. С учетом трофейного корабля «христоверов» я располагал четырьмя кораблями, пятый строился и был далек до завершения. Не проходило дня, чтобы мои мысли не возвращались к возможной катастрофе. Всякий раз, просчитывая свои действия, я приходил к выводу, что, возможно, придется покинуть эти места.

Основать новые города в другом месте проблемой не являлось, но что делать с населением? Даже если все корабли будут заниматься эвакуацией — предстоит сделать десятки, если не сотни рейсов. И еще одна головная боль: куда переселяться, если супервулкан рванет? Самым логичным вариантом была Африка — но там и так перенаселение и огромные потоки кроманьонцев, стремящихся на север. Еще и стереотипы: для меня Африка — место, где десятки смертей от змей, пауков, мух и прочей гадости. Все особо опасные инфекции зарождались именно на этом континенте, неся смерть остальным частям Света.

Оставалось два варианта — американский континент и Азия. До Америки далеко, Азия куда ближе. Но даже попав на побережье Ливана или Израиля, придется уходить вглубь Ближнего Востока, чтобы не оставаться на пути миграции сотен тысяч кроманьонцев. За несколько лет жизни в Плаже мы не раз воевали с мигрирующими кроманьонцами. А тогда это был только ручеек — изменившееся русло Нила открыло им дорогу на север. Разведывательные отряды Дойчей видели многочисленные поселения кроманьонцев на Балканах.

Александров оказался не совсем прав, говоря о том, в Европу кроманьонцы попадут нескоро. Прошло всего полторы сотни лет, как они уже активно освоили Балканы и начинаю властвовать в Восточной Европе. Наверняка уже заселен и Кавказ, и Причерноморский и Прикаспийский регионы. Вопрос необходимости будет зависеть от возможной катастрофы и ее масштабов.

Весна активно вступила в свои права в самом начале марта — я уже успокоился, на время позабыв про кипящие болота. Активно шла посевная кампания — предстояло засеять максимальные территории, чтобы в случае неурожая запасов хватило минимум на два года. Еще в феврале послал Балта в Моско, чтобы он привез оттуда виноградные лозы для посадки в Макселе. Балту поручил поговорить с Торхепом с глазу на глаз и предупредить его о возможной катастрофе.

Торхеп не пожадничал — привезенных лоз хватило на несколько гектаров земли. Вместе с Балтом на корабле приехал один из людей с Родоса, присланный Торхепом, чтобы обучить нас возделыванию винограда и приготовлению вина.

Тиландер закончил свой опытный образец парохода и последние несколько дней вместе с Лайтфутом и Лерницем устанавливал на нем паровую машину. Ходовые испытания американец обещал через несколько суток — если всё будет удачно, собираясь приступить к постройке второго судна такого типа. Но дни шли, а горе-инженеры так и не были готовы — в паровой машине обнаружились неполадки.

Только третьего июня Тиландер сообщил, что «Кастилия», названная в честь Родины предков американца, готова «поднять пары». На первый пробный выход в море, меня на корабль не пустил Санчо, вцепившись своими клешнями. Мистическое ощущение опасности неандертальца не подвело — уже на середине течения Роны паровая машина взорвалась, обварив двоих матросов до ожогов четвертой степени. Попало и самому Тиландеру — на его левой щеке был неслабый ожог. Отбуксировав «Кастилию» к причалу, Тиландер лично сопроводил ошпаренных матросов в нашу лечебницу. Один матрос умер, второй выжил, оставшись с обезображенным лицом.

— Герман, прекращаем эксперименты с паровой машиной, мы еще не готовы к эпохе пара, — резюмировал, едва американец вернулся с лечебницы.

Клятвенно заверяя, что подобного больше не повторится, Тиландер умудрился выпросить у меня второй шанс. По его словам, виновата плохая заклепка котла — никто не умудрился проверить котел, проведший осень и зиму во влажном климате.

Весь июнь оба американца вместе с инженером Ганса Лерницем пахали как проклятые, улучшая свою паровую машину. Второе испытание было назначено на первое июля — в этот раз всё прошло гладко. «Кастилия» с двумя колесами на бортах, выбрасывая клубы пара в дымовую трубу, спустилась по реке и вышла в море, вернувшись через полчаса. Вверх по течению реки пароход шел без усилий, тратя на поход к порту куда меньше усилий и времени, чем парусные корабли.

Сияющий Тиландер спрыгнул на причал:

— Получилось, Макс! Мы можем построить пароход намного вместительнее, он будет брать больше груза и людей, потому что нет мачт, площадь палубы свободнее.

— А по времени как? Не быстрее ли построить шхуну? — я все время не упускал из головы вероятность экстренной эвакуации.

— Нет, пароход быстрее, потому что не нужны мачты, ванты, леера, паруса, шкоты и еще масса вещей. Пока я занимаюсь корпусом парохода, Уильям может делать паровую машину. Только в этот раз сделаем ее с двумя котлами, чтобы при необходимости увеличить мощность и использовать котлы по очереди.

— Хорошо, Герман, только помни, что в любой момент нам, возможно, придется бросить всё на полпути.

— Прошло больше полугода, а ничего не рвануло. Зря переживали? — Тиландер старался не думать о катастрофе, наслаждаясь жизнью такой, какая она есть в настоящее время. Это я постоянно старался что-то предвидеть, постоянно чувствуя на себе ответственность за людей.

— Может, и не рванет, — согласился я, в глубине души уверенный в обратном, — давай прокати императора Русов на своей огнедышащей посудине.

— Это «Кастилия», сэр, — Тидандер играл обиженного испанца.

С его окладистой бородкой и пышными усами образ испанца ему подходил как нельзя лучше. Прокатившись на пароходе, вынужденно признал, что маневренность у него лучше, а по скорости он не уступит и «Катти Сарк».

— Давай, Герман, приступай к строительству второго парохода. Но название уже забито — не думай о своих испанских или американских корнях.

— Как назовем? — хитро прищурился американец.

— «Русь»! Поставим на него пушки, установим вашу усовершенствованную паровую машину, и появится у нас флагман.

Во дворец шел в приподнятом настроении — может, всё и не так плохо, как я себе накручиваю. Но действительность оказалась куда хуже — ночью меня разбудил грохот, казалось, что небо рушится на землю. Всё прояснилось утром, когда на северо-западе почернело небо, а спустя некоторое время до нашего слуха донеслись отголоски начавшегося извержения супервулкана. Грохот с севера-запада не прекращался спустя день, два и три. Периодически устанавливалась тишина, но потом снова доносились отголоски вулканической активности. Первые беженцы появились в Берлине на пятнадцатый день вулканической активности, когда треть небосклона уже была закрыта черной непроницаемой пеленой.