Наследник рода Дример (СИ)

Глава 15: Тактика дилетантов, логистика профессионалов

К вечеру нам удалось собрать один тяжёлый дрон. Пришлось пару раз прерваться на то, чтобы пиявок покормили кровью свиней, и в это время Николай обсуждал с начальником службы снабжения поставки мяса через портал. Одной из главных проблем был тот факт, что мясо должно проходить через него своим ходом, то есть оставаться живым. Это не позволяло заготовить его в более-менее компактном виде консервов, а также привязывало нас к базовому лагерю старателей. Собственно, прямо сейчас по ту сторону портала происходил грандиозный свинорез, чтобы обеспечить истребительную команду едой хотя бы на первое время.

И темпы заготовки Николая категорически не устраивали.

Люди, при правильном подходе, могут вообще не испытывать проблем с едой, так как в целом очень выносливы и всеядны, то есть, на подножном корме в незнакомом мире они проживут и даже боеспособности не потеряют. А вот из монстров таким терпением не может похвастаться вообще никто, как и возможностью самостоятельной охоты — они утрачивают её из-за модификаций.

Уточнив цифры, Николай сказал, что нам придётся вместо второго штурмовика построить полноценный бомбардировщик, то есть, ещё более сложный механизм. Вместо бомб он будет таскать мясо для наших монстров.

Пиявок в чанах осталось меньше половины, и это не добавляло шансов на удачную комбинацию всех элементов между собой. Как я понял из практических наблюдений монстроловов, дикие пиявки объединяли свои энергетические резервы при дальних переходах, что делало связку быстрее и выносливее, чем отдельная особь. При этом, они никогда не объединялись больше, чем по четыре, а между группами держали большую дистанцию.

Силёнок такому объединённому летательному аппарату хватало на то, чтобы тащить около двухсот килограмм веса, на скорости до ста пятидесяти километров в час и высоте не более двух тысяч метров. По большинству параметров получался средненький вертолёт, но грузоподъёмность никуда не годилась.

С другой стороны, если связать четыре штуковины воедино, получится уже восемьсот килограмм, и это уже можно более полезно использовать. Только проблема: при сближении объединённые резервы начинают конфликтовать, и мощность падает, до каких-то значений, сводящих на нет все преимущества от группового полёта. Но падение мощности происходит нелинейно, хоть и неизбежно. Теоретически, можно подобрать такую комбинацию, которая сможет сохранить полезность при группировке, но действовать-то строителям приходилось вслепую! И тем не менее, они справлялись.

Существовали сбруи на четыре, шесть и даже восемь связок. Обычно пиявки летали ртами вперёд. Монстроловы вешали на связку седло, залезали в него сверху и управляли получившейся конструкцией через стимуляцию полётных узлов каждой пиявки. Сами по себе монстры летать уже не могли, так как все их инстинкты подавлялись специально разработанной химией, которая убивала нервные ганглии, отвечающие за поведенческие инстинкты.

Большие сбруи предполагали механический автопилот вместо сёдел, и одну большую люльку, подвешенную к каждой связке ремнём. То есть, в линию выстраивались две-три-четыре пары, и все они тащили общий груз, получая с него команды, куда им, собственно, лететь.

Чтобы построить «четырёхмоторный» аппарат я просто подобрал четыре группы пиявок, имеющих максимально разные способы колдовства, и это отлично сработало. Получилась быстрая и грузоподъёмная машинка, почти не уступающая в скорости одиночкам, но превосходящая их по потолку и грузоподъёмности. Мы убедились, что она работает, прервались на кормление монстров, а после передали её пилотам, чтобы они провели полевые испытания по ту сторону портала.

Теперь нам предстояло построить «шестимоторный» аппарат, и тут я крепко задумался: шести разных типов полёта среди пиявок чисто физически не существует, что и подтвердил мне Николай. То есть, сделать по-настоящему хорошо не получится, придётся максимально пожертвовать высотой и скоростью ради грузоподъёмности. При том, бесполезно просто пытаться заставить это летать, нужно кроме отрицательного взаимодействия добиться положительного, чтобы грузоподъёмность возросла кратно. Меньше пяти тонн строительство машины не имело никакого смысла — быстрее будет перетаскать тот же вес десятком одиночных связок.

А это заставляло экспериментировать с составом самих связок, которые не способны летать по отдельности. Чтобы провести одно испытание «шестимоторника», нужно вслепую подготовить шесть связок, затем правильно закрепить их в сбруе, и только после этого можно будет сказать, что оно не работает и нужно что-то переделать, при том совершенно не ясно что именно. По сути, такое строительство было тряской ящика с деталями в надежде на то, что однажды они встанут в нужном порядке и получится работающий самолёт.

Мы трижды собирали и разбирали странные комбинации, прежде чем я понял, как это работает и что именно может позволить такой конструкции взлететь. И сразу же сказал Николаю тащить сбрую побольше. А всё потому, что размеры всех аппаратов были одинаковыми, но при добавлении дополнительных связок сокращалось пустое место между ними. «Шестимоторник» располагал монстров почти вплотную друг к другу, а сбруя на восемь связок так и вовсе ставила их в линию. И магия начинала работать именно так — линией, а не кружочком. При этом становилась возможной синергия со второй линией, что и давало повышение грузоподъёмности.

Так, не справившись с созданием шестимоторного дрона, мы с первой же попытки подняли в воздух восьмимоторный, способный нести более десяти тонн грузов. У нас просто не хватило ресурсов испытательного стенда, чтобы полностью раскрыть возможности получившегося механизма!

Николай уходил в казарму максимально воодушевлённым. Теперь он считал, что у нас есть шансы на успех, и даже выживание большей части команды. Меня он прогнал домой — присматривать за Леной.

С ней всё было хорошо, она даже не собиралась ложиться спать, не смотря на поздний час. Я выпустил её из дома, и она несколько часов бегала по улице, обнюхав, наверное, весь гоблинский район. Вернувшись, она завалилась спать.

Я в это время занимался нащупыванием более эффективных путей использования своего главного заклинания — молнии. Это было довольно трудно, ведь я не хотел стрелять по стенам: вдруг из них опять что-то полезет? Поэтому все манипуляции я проводил без практических испытаний.

Когда Лена уснула, я подошёл к ней и проверил, не началась ли у неё трансформация. Как ни странно, даже в истинном облике она сохраняла контроль над магией и не давала древнему заклинанию сработать раньше времени.

Я продолжил медитацию, и скоротал за этим занятием всё время до утра. Теперь можно было отправиться на полигон департамента и не вызвать лишних вопросов у Дамиана. Увидеть его в зале лично я не ожидал, но это случилось. Он проходил полосу препятствий, одетый в полный латный доспех, сабатоны которого явно отличались от остального комплекта по дизайну. Похоже, оригинальные он потерял в драке со мной, да так и не смог их вернуть. И правильно, я бы на месте трактирщика их тоже не отдал.

Я подошёл к огневому рубежу, проигнорировав расставленные у стенки стеллажи с луками и арбалетами, и начал стрелять по мишеням. Это были человеческие фигуры из дерева, оббитого кожей. На груди у манекена дополнительно висел круг, набранный из разноцветных чешуек.

Первую молнию я кинул как обычно, чтобы освежить воспоминания, ровно в центр висящего на груди манекена круга. Он поглотил её без остатка, даже краска не потекла. А говорили, что на всём экономят! Вон, какая практичная вещь.

Второй выстрел я хотел сделать как можно мощнее, и почувствовал острую боль в руке, как будто все мышцы перенапряглись одновременно, и их свело судорогой. Но боль эта быстро отступила. Манекену же поплохело гораздо больше. Мишень из чешуи дымилась, распространяя отвратительную вонь по залу. Похоже, я поспешил с похвалами местному инвентарю. Тогда я решил провести следующие испытание, и вместо короткой вспышки сделать непрерывный поток на несколько секунд. По мощности он не должен был превосходить обычную молнию, потому я начал с мишени и повёл сверкающую линию вверх, к голове.

Момент, когда манекен рассыпался в прах я как-то упустил. На стене позади него осталась небольшая чёрная полоса, а я прекратил поддерживать заклинание. В целом, оно работало, и я вполне понял, как им управлять.

— Ну и зачем ты лидера команды до инфаркта довёл? — спросил подошедший сзади Николай.

Я оглянулся, и увидел, что Дамиан действительно перестал бегать по полосе, а вместо этого стоит и осуждающе смотрит на меня.

— Это не я, это жаба.

— Какая жаба? Вероника Георгиевна у себя в бухгалтерии сидит. — не понял Николай.

— Ну, есть такое выражение: жаба душит. Вот это с господином Монфором и произошло.

— Странные у вас выражения, молодёжь…

— Имей в виду, я вычту его стоимость из твоего жалования! — крикнул Дамиан, чуть усмиривший свою жадность.

— Ага! — ответил я таким тоном, чтобы он понял, что я его вообще не боюсь.

— Не зли его раньше времени. — предостерёг Николай.

— При чём тут «раньше времени», если он не может обеспечить мне условия для тренировок?

— При том, что рано или поздно он попытается завербовать тебя в свою банду. Поэтому изволь сделать вид, что относишься к нему с уважением.

— Не хочу я ни в какую банду!

— Никто не хочет, но кто-то же должен? Или мы можем отправить к нему Лену.

— Хм, впрочем, ты прав. Увижу, как реальные дела делаются хотя бы.

— Главное — не забудь поделиться увиденным с…

— Николай Александрович, вам письмо! — перебил его вбежавший в зал адъютант.

— Что? От кого? Я же сказал, что для всех занят!

— От вашей тайной поклонницы. — смущённо ответил адъютант.

Монфор, лязгая латами, подошёл к нам и вырвал конверт из рук адъютанта. Не снимая латных перчаток, он рванул край с какой-то нечеловеческой силой, едва не попав по незадачливому парнишке на побегушках, и скривился:

— Эти умные движители такие тупые!

— Решили освоить новый доспех перед вылазкой? — с наигранным интересом спросил Николай.

— Тяжело в учении — легко в бою, знаешь ли. Магия и артефакты — это не просто палками в зверей тыкать. Тут тонкая настройка нужна. — выдал поток умностей Дамиан.

— Нам проще — повторил один удар десять тысяч раз, и думать не надо. Кстати, что там в письме? — ответил Николай.

— Кто это такой нетерпеливый пишет? — спросил Монфор, вытаскивая бумажку из конверта.

— «Дорогой, я сегодня видела сон! Там были мы с тобой, а за детьми на лугу гонялись кролики, которые требовали у них груши. Я хочу, чтобы у наших детей были груши! Купи, пожалуйста». — мы с Монфором удивлённо уставились на медведя.

— Она немного странная, знаете… Верит во всякое. Груши — это далеко не самое страшное из её причуд.

— У тебя что, есть дети? — спросил Дамиан.

— Её дети. Но я люблю их как своих. Кстати, не знаешь, где лучше закупить груши?

— Ну, могу поспрашивать, думаю пару грузовиков по сходной цене найдётся… — протянул Мнофор.

— Грузовиков?

— А, блин, привык уже всё на сто человек брать! Короче, решай сам, ты же у меня заместитель, прояви самостоятельность! А мне нужно провести ещё одну калибровку. — начальник с горделивым видом ушёл обратно на полосу препятствий.

— Пойдём, у нас похоже образовались дела. — сказал мне Николай, когда Дамиан отошёл подальше.

— Это не просто письмо, да?

— А ты догадливый.

— Я только не понимаю, Дамиан правда настолько тупой, или притворяется?

— С одной стороны — правда. С другой — не сказать, чтобы в его положении можно было что-то исправить. Он сын своего отца, и это определяющий фактор. Губернатор Симон — конченая мразь, и к своему сыну относится не лучше, чем к прочим людям.

Мы дошли до кабинета с номером 42, и без дополнительных обозначений. Медведь открыл дверь ключом, зашёл и тут же полез в сейф. Я зашёл следом за ним и встал перед столом. Сидеть было негде, кроме хозяйского стула, но путь к нему закрывало могучее тело Николая, возящегося с замком. Я закрыл дверь, а медведь тем временем извлёк из сейфа коробочку.

— Княгиня считает, что вас нужно снабдить импульсными гранатами — вот, что написано в записке. — расшифровал Николай, открывая коробку.

Внутри лежали предметы, больше всего напоминающие лампочку накаливания. Железный цоколь, пузатая колбочка и спираль между двумя стеклянными столбиками.

— Пользоваться умеешь?

— Никогда не слышал о таких вещах. — уклончиво ответил я.

— Всё просто: поворачиваешь и давишь на кнопку. — он проделал всё, что говорил с одной из гранат. Вспышка на пару секунд полностью выключила моё зрение, а сам Николай вообще ничего не заметил.

— И это граната?

— Импульсная. На основе магии созидания генерирует мощный электромагнитный импульс. Для людей безвредно, а вот на эктоплазму влияет угнетающе. И не только на неё — не вздумай взрывать их возле лагеря старателей! Они там вместо артефактов электричеством пользуются, у них всё сломается от импульса.

— Тогда зачем они мне, если здесь они безвредны, а там опасны для своих?

— Раз Марина пишет про сон, значит никакой уверенности у неё нет, но она считает разумным взять несколько гранат с собой. Концентрация эктоплазмы в гробницах как правило выше, чем в руинах, но не настолько, чтобы представлять опасность для мага. Так написано в уставе департамента, но, если выбирать между мнением Бельской и мнением устава, я прислушаюсь к княгине. У неё больше опыта.

— То есть взрывать, если вокруг разбушевалась эктоплазма. Что же, это логично. Кстати, а почему электричество и молнии на эктоплазму по-разному действуют?

— Одинаково действуют. Если это обычные, природные молнии. А у тебя — магические. Это и не молнии вовсе, просто вспышки энергии, похожие на то, что мы видим в грозу. И действуют они как магия, то есть на объект в целом, а не на место попадания. Это же основы противомагической борьбы, ты как учился-то?

— Никак. — честно ответил я.

Медведь посмотрел на меня в поисках подсказки, смеяться ему или плакать.

— Это не шутка. — я дал ему то, что он искал.

— Да, а я-то надеялся, что у нас правда есть шанс…

— Посмотрим. — с уверенностью ответил я.

— Я предпочитаю нечто более надёжное, чем пустая бравада. Во время перехода ты должен прикрывать колонну с воздуха, поэтому для тебя наша миссия начинается прямо сейчас. Зиминой я займусь сам, а ты поступаешь в распоряжение наших лётчиков.

Николай вытащил из ящика стола бумагу, ручку, и быстро от руки написал приказ, после чего приложил к нему перстень и позвал адъютанта из соседнего кабинета. Вестовой с бумагой повёл меня через весь комплекс, под землю, и оттуда в одну из пещер под городом. Эта явно располагалась глубже той, которую использовала княгиня для открытия портала в свой мир, и имела рукотворное происхождение. Идеально ровные каменные стены, как будто вообще без стыков, освещали электрические лампочки и солнце другого мира.

Этот портал был очень широким, почти во всю ширину зала. Сюда вело несколько тоннелей, по которым доставлялись разные грузы. Магический грузовик уезжал от портала, только что разгруженный на ту сторону, а из другого ответвления оборотень-белка выводил «тент», с раздутым грузовым отсеком. Он шёл впереди многоножки и вёл её на тоненьком поводке, волочащемся по полу. Посреди зала многоножка начала тормозить, и поводок натянулся. Погонщик даже не обратил на это внимание, просто сделал ещё пару шагов, и многоножка догнала его, снова заставив поводок провиснуть. Меня поражало то, насколько спокойно этот оборотень машет своим роскошным хвостом перед челюстями монстра. Привычка, что сказать.

Перед переходом адъютант предъявил охраннику приказ Николая, и нас пропустили. Я с замиранием сердца направился в проход, за которым виднелись далёкие леса и небо с белыми облаками.