Наследник рода Дример (СИ)

Глава 16: Сорок тысяч способов подохнуть…

Портал располагался на вершине высокой искусственной насыпи, своеобразной цитадели между двумя охраняемыми периметрами. Наверх вела только узкая лестница для людей и горка для «тентов», разделённые толстой перегородкой. Каждый из этих путей в случае необходимости мог быть перекрыт огромными каменными плитами, чтобы снаружи здание портала было абсолютно неприступным. Никто просто так не мог воспользоваться сложным и опасным магическим механизмом, ни одна тварь не пролезет на ту сторону.

Выход смотрел на внешний периметр, отделяющий лагерь старателей от остального мира. Это была «засечная черта», то есть деревья, кроны которых были повалены наружу и создавали непролазный барьер. Сзади располагался ещё один периметр в виде забора из досок. За ним начинались «поля» — места добычи эктоплазмы.

— Туда не лезь. Ничего интересного не увидишь, зато по возвращении на неделю в карантин отправишься. — сообщил мне адъютант.

— Там эпидемия что ли? — удивился я.

— Ага, серая лихорадка. Ты не представляешь, куда некоторые умники прячут эктоплазму, чтобы продать её на чёрном рынке. Никому ещё не удалось донести её до покупателя в пассивном виде, зато проблем у департамента появляется просто немеряно. Так что, правила одни для всех: зашёл внутрь — карантин.

Ещё во внутреннем периметре было строжайше запрещено использование магии в любом виде. А мне так и вовсе появляться не стоит. Старатели жили во внешнем кольце. Здесь стояло несколько бревенчатых срубов — склады техники, материалов и готовой продукции, мастерские и административное здание. Люди жили в землянках и палатках, но сейчас там почти никого не было. Адъютант повёл меня через весь лагерь, к засечной черте, где полным ходом шла подготовка к вылазке. На вышках стояли часовые, в небе мельтешили дроны, а в мастерских подготавливались клетки для монстров.

Наконец, мы нашли распорядителя дронов, и адъютант передал ему меня вместе с приказом Николая. Ознакомившись с бумажкой, он кивнул, отпустил адъютанта и повёл меня дальше. Мы дошли до очень маленькой землянки, практически норы в земле, и я с ужасом представил, что оттуда должно вылезти. Земляного эльфа.

Начальник авиации опустился на четвереньки, залез внутрь и выволок оттуда что-то маленькое, серое и весьма недовольное.

— У меня вахта только через два часа! — воскликнуло извлечённое существо.

— У вас вахта через два часа! — он указал ей на меня.

— Что это за жиробас? — спросила она.

— Это маг-стихийник, который нихрена не знает о полётах и своей роли в них. А у тебя всего два часа.

— Это нереально!

— Я в курсе. — сказал он, развернулся и ушёл.

Вампирша поднялась в полный рост. Она была одета лишь в нижнее бельё, плотно обтягивающее поджарое тело с небольшими, но торчащими вверх грудками и серой, почти чёрной кожей. Такое впечатление, будто она загорела на солнце. Белки её глаз были красными от хронического недосыпа, а клыки — необычайно длинными, и она не стеснялась это показывать. Ростом она была не больше полутора метров, а весила, наверное, килограмм сорок. Всё это венчало вдвойне недовольное выражение лица.

— Да уж, с такой жопой мы половину бомб на земле оставим. — заключила она, закончив с осмотром моего облика.

— Ты поэтому не одеваешься?

— Ох, откуда ты такой на мою голову свалился…

— Ну, если тебе интересно, это я сделал все новые дроны.

— Ага, молодец. Умеешь ремни вязать, нам это сильно поможет…

— Давай не будем ссориться, а займёмся делом. Меня кстати Андрей зовут.

— Ада. — бросила она — пойдём, будешь учиться по ходу дела.

Вампирша начала с получения крови на бойне, которую попробовала на язык, извозив в ней все губы, а потом улыбнулась мне, продемонстрировав окровавленные клыки. Я сохранял непроницаемое выражение лица, хотя её «вампирские» повадки смешили. На её одежду никто не обращал внимания, больше косились на мою, городскую.

Потом мы вытащили со склада пиявок и шприцы для кормёжки. Ада объяснила, что есть сами они не могут, даже если посадить их на спину свинье, а потому нужно набрать полный шприц крови, вставить его в пасть и дождаться, пока у пиявки не сработает сосательный рефлекс, чтобы она герметизировала своё тело. После этого плавно выдавить кровь и повторить со следующей. К пиявкам Ада относилась с куда большей нежностью, чем ко мне.

Она была пилотом штурмовика, единственным во всей команде. Несколько лётчиков были в составе охраняющей старателей частной армии, ещё несколько оставались на базе, не пожелавшие вписываться в опасное предприятие. Те же, что согласились, не обладали достаточной квалификацией.

Подготовив монстров, мы начали готовить аппарат. Нам предстоял разведывательный вылет для постановки минных полей по флангам наземного конвоя, что означало, что я должен сбрасывать правильные бомбы в соответствии с командами вампирши. Она будет сидеть в люльке и держать нас в воздухе, а я буду висеть ниже, без опоры на хоть какую-то твёрдую поверхность, и по команде доставать шарики из висящих рядом сумок, а потом с помощью магии воздуха корректировать их падение.

Шарики разные, и хоть я собственноручно их нагружал, а Ада объясняла какому соответствует каждая команда, но запомнить всё это было абсолютно нереально. А действовать придётся очень быстро, потому что штурмовик не умеет зависать на одном месте или лететь медленно. Соответственно, в ушах будет только свист ветра, и я рискую не расслышать даже громкие двухсложные команды. И это что касается бомбометания! Дальше пойдёт штурмовка, где с воздуха придётся стрелять. Это когда будем сопровождать конвой.

— Ну что, научишься? — с кровожадной улыбкой спросила Ада.

— Эм, повтори ещё раз. Вот эту бросать если…?

Со второго раза запомнилось не лучше.

Наконец, отведённые на подготовку два часа истекли, и пора было подниматься в воздух. Ада переоделась в лётный костюм с подогревом, который надевался строго на голое тело. Мне пришлось сыграть стесняшку, когда она стала выпрыгивать из трусиков прямо передо мной. Тогда она сказала мне уйти за ширму и переодеться там, добавив при этом, что в поле никаких ширм не будет, а в лётном костюме нельзя ходить по земле — слишком жарко.

Переодевшись, она подняла аппарат в воздух, и свесила с него подвесные ремни. Мне нужно было обвязать себя по ногам и груди, а затем закрепить сумки. Как только я это сделал, она резко и без предупреждения стала набирать высоту. Я едва не упал мордой в траву, но та слишком быстро удалялась, а потом мне казалось, что я вот-вот врежусь в особо высокий ствол засеки, и только когда мы поднялись ещё выше, я смог расслабиться и по достоинству оценить красоту этого мира.

После просеки, отделяющей базу старателей от остального леса, деревья стояли плотно, почти без прогалин. Угадывалась лишь узкая тропинка, вдоль которой мы и летели. Ветер упруго упирался мне в спину, сопротивляясь тянущим меня ремням, свистел в ушах… Это было очень приятно — лететь вот так, не думая ни о чём.

— О-Гонь! — услышал я крик Ады.

Кажется, мне нужно сбросить первую бомбу. Цель Ада подсветила ручным прожектором, поставив красную точку на крону одного из деревьев. Мне показалось, что она плещется активнее, чем всё остальное море листвы, но вдаваться в подробности времени не было. Я вытащил верхнюю бомбу — точно помню, что последними укладывал зажигательные — и раскрыл ладонь, сформировав вокруг шарика кольцо из подчиняющегося мне воздуха. Когда его сорвало с ладони, я потянул за колечко, и шарик стал падать туда, куда мне нужно. В итоге я положил его ровно на подсвеченное дерево, и… ничего не произошло.

Я услышал крики сверху, а когда поднял глаза, увидел орущую на меня вампиршу. По губам удалось прочитать: «Где детонатор???». Вопрос был совершенно справедливым. Кажется, мы его вообще не обсуждали. Ещё немного поорав на меня, Ада развернула машину на одну из полян, что стали изредка появляться в лиственном море, и пошла на посадку. Опускалась она на довольно большой скорости, и я собрал почти всю траву лицом, от чего иллюзия моментально отключилась. Наконец, штурмовой дрон затормозил и стал вертикально опускаться вниз. Я успел восстановить облик, прежде чем недовольная вампирша в расстёгнутом комбинезоне спрыгнула ко мне.

— Ты что, бомбы взрывать не умеешь? Где заклинание-детонатор?

— Вообще ничего не умею, себе же сказали.

Она сделала шаг назад, запрокинула голову, и громко закричала:

— Ааааа! Ну за что, за что мне это?

— Поверь, это не самая большая проблема нашего похода.

— Вот знаешь, верю!

— Что будем делать?

— Нужно уничтожить этого эйва. — сказала она.

— Тогда, я сейчас попробую разобраться, как делать детонаторы, и…

— Мы его уже потревожили. Теперь выбомбить не получится.

— А что такое «эйва» вообще?

— Эйв. Рассадник монстров. Ха, а вот и они! — она указала на выползающие из леса «тенты».

— Откуда здесь… — я осёкся, глядя на то, что происходит с многоножками.

Из кузова посыпались потоки белых насекомых, которые тут же хлынули к нам. Постепенно расширяясь так, чтобы охватить со всех сторон.

— Живее, садись! — крикнула Ада, уже застегнувшись и вскочив в седло.

— Куда?

Места вообще не было, не то, что сесть, а даже ногу приткнуть. А на то, чтобы заново привязаться под брюхо аппарата, уйдёт явно больше времени, чем понадобится насекомым на моё съедение.

— А, чёрт! Бомбу кидай!

Я достал первую попавшуюся, кинул и подорвал в воздухе молнией. Траву впереди посекло каменной крошкой, и теперь я видел, как на меня несётся орда белых мокриц с хищными челюстями.

Ада спрыгнула с седла и встала между мной и приближающимися насекомыми. Она воткнула прожектор в землю, резко развернулась и потащила меня в сторону. Это казалось мне бессмысленным, ведь волна мелких хищников накроет нас везде, но я подчинился. Каково же было моё удивление, когда насекомые вдруг начали стягиваться к прожектору, и укладываться там друг на друга.

— Теперь убей их, только аккуратно! Жезл не повреди!

Я начал жечь белых шестиногих мокриц огнём. Они бездумно лезли в горящую кучу, и вскоре мне стало не нужно даже добавлять в неё пламя, все насекомые превратились в прах.

— А теперь валим, пока новые не прибежали. — скомандовала Ада.

— Что ты сделала?

— Провалила вылет. — вздохнула она.

Я начал пристёгиваться, но она меня остановила. Немного покопавшись с седлом, она разложила его в двухместное, и обратно мы летели с относительным комфортом. В воздухе она снова расстегнула свой комбинезон, и даже немного расслабилась. Летели мы гораздо ниже и медленнее, чем в прошлый раз.

А ещё её пробило на поговорить. Я спросил о произошедшем, и она рассказала мне о том, с чем им здесь приходится сталкиваться каждый день.

Этот мир невероятно огромен. Сутки здесь состоят из тридцати шести часов, например, а год длится очень долго. Сезонность климата отсутствует. Раньше здесь добывали только «тенты» и другие продукты их жизнедеятельности, и добыча эта продолжается до сих пор, только в других лагерях. Там места куда более дикие и опасные, но, с другой стороны, и защититься от постоянной угрозы гораздо легче.

Обычно эйвы не заходят так далеко в леса, и от этого концентрация многоножек в них низкая. Но теперь мы нашли одного в десятке километров от просеки, и это проблема. Эйвы являются полуразумными деревьями, которые перемещаются с помощью телепортации, их никогда не засасывает в порталы людей, но магия людских порталов сильно беспокоит эйвов. Сами по себе они беззащитны, а воюют подконтрольными монстрами, коих подкармливают своей мощной магией и плодят в неестественных количествах. Три многоножки, атаковавшие нас, это перебор даже по меркам самых густонаселённых регионов, где их добывают на мясо.

Да, мясо вот этих белых мокриц, каждая из которых размером с фалангу пальца, считается изысканнейшим деликатесом. Их ловят, жарят и отправляют в столицу, с особым цинизмом.

Цинизм в том, что перевозят жаренных насекомых тенты, которые являются родителями своего груза. У этих насекомых вообще оригинальный жизненный цикл, который обычно виден людям лишь в последней фазе, когда многоножка превращается в «тент».

На самом деле это две особи, сросшиеся в одну. Мужская при этом является «шасси», покрыта твёрдым панцирем и постепенно теряет инстинкты, чувствительность к боли и прочие признаки, свойственные живым существам. Женская прирастает к его задней части, и является тем самым титульным «тентом». Она покрыта эластичной кожей, и погибает вскоре после срастания. Но при этом она уже оплодотворена, и вскоре из содержащихся внутри неё яиц вылупятся те самые мокрицы. После этого папаша будет возить их от поляны к поляне, которые они будут выжирать под корень, подобно саранче. Частично потомство питается запасами своих родителей, частично растительностью, но вообще они могут жрать всё что угодно, мощная магия жизни всё превратит в энергию, которую они и пускают на развитие собственных тел. При симбиозе с эйвами они питаются чистой магией, что резко повышает выживаемость потомства, и количество проблем у людей.

Для сбора выводка обратно в «тент», многоножки используют особый сигнал, которому детки не могут не подчиниться. Этот сигнал научились использовать люди, заманивая мелких насекомышей на сковородки и не только. Источниками этого сигнала обязаны комплектоваться все соединения, покидающие охраняемый периметр, и у лётчиков он обычно совмещён с каким-нибудь важным артефактом для экономии места и веса. Правда, защищает он очень недолго, ведь детки жрут и своих родителей, если голодны. Артефакт соберёт их в кучу, а потом эту кучу нужно как-то убить, иначе они быстро повредят источник сигнала и вновь отправятся на поиски пищи. Так что без моей стихийной магии нас бы всё равно съели. Ада была очень впечатлена тем, как легко я разобрался с выводком.

— Сила есть, а остальному научим! — с каким-то нездоровым энтузиазмом заявила она, и продолжила рассказ об этом мире.

Набрав нужное количество энергии, мокрицы начинают стремительно расти, пожирая при этом всех, кто оказался недостаточно силён, а заодно окончательно убивая «тент». Так начинается вторая фаза их жизни, когда они сами по себе. Занимаются они примерно тем же — бегают по лесам и болотам в поисках наиболее пригодной пищи. На этом этапе они более разборчивы и пугливы, у них появляется что-то вроде страха смерти и логического мышления, а тело отращивает всё новые и новые сегменты. Зато чувство магии у них слабеет с увеличением размера тела. Когда они становятся размером с привычный «тент», их накрывает половое созревание. Женские особи теряют хитиновую броню и ждут, на кого бы забраться верхом, а мужские начинают искать себе пару. Так они входят в третью фазу жизненного цикла и круг замыкается.

Монстроловы обычно убивают только многоножек в первой фазе, вторую стараются не трогать, а третью берут в плен и превращают в живые машины. Останавливают нервную деградацию, вычищают отсек для перевозки детишек от излишков «корма» и начинают кормить их сырой нефтью, в результате чего многоножка может прожить ещё лет двадцать. Превращение многоножки в «тент» — самый грязный и неприятный процесс из всех модификаций монстров, и при этом — самый востребованный. Потому что эта скотина на нефти приобретает совсем уж неудержимую мощь, и может бегать под пятьдесят километров в час по любой местности. Для экспедиций и старателей это бесценное свойство, потому что дорог в диких мирах не существует. Разве что просеки вроде той, которую сделали от портала до аномалии. Ну и груз внутри «тента» считается как живая масса, а не мёртвая материя, что экономнее и безопаснее при переходе.

— А почему мы не сможем разбомбить этого эйва? — спросил я, глядя на болтающиеся под нами сумки с бомбами.

— Потому, что он оттуда телепортируется. Спрячется. И без серьёзного повода себя не проявит. — напряжённо сказала Ада, всматриваясь в деревья впереди.

До меня вдруг стало доходить, почему мы летим низко и медленно. А в следующую секунду дрон уже падал камнем вниз, в море листвы, под которым нас ждали сотни многоножек.

— Но я никогда не сдаюсь! — радостно закричала вампирша.