Настоящий помещик

Глава тринадцатая. Сон в руку

Глава тринадцатая. Сон в руку.

Ночью Андрею снились многочисленные кошмары из числа тех, которые так точно описал Митрофанушка: «Намедни снилась мне всякая гадость: то вы, маменька, то вы, папенька». Правда в отличи от легендарного недоросля главными действующими героями сновидений Белова были более отдаленные родственники: дядюшка Граф Разумков да тетушка Ирина Афанасьевна Вяземская.

После того, как Незнакомка вытащила из нагрудного кармашка фартука горничной, в который она была облачена, причем это была единственная ее одежда, самый настоящий меч джедаев и... Далее отчего-то в голове возникла цитата эпохи менее отдаленной: «а она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать», хотя на самом деле тетушка ничего подобного не делала, в лицо дядюшки никакими предметами не тыкала, а просто отрубила тому голову. Голова Графа Разумкова подскакивая по полу и звонко при этом цокая закатилась под кровать, а Андрей твердо для себя решил, что со сном надо заканчивать.

— И с пьянством тоже, — уточнил он свою жизненную позицию после того как разлепивши глаза обнаружил Карла Генриховича сладко посапывающим в углу на коврике из шкуры Кинг-Конга. А поскольку размер самого коврика не отличался значительными габаритами, это при том, что умудрись Андрей содрать с Твари Зенона всю шкуру, то хватило бы на покрывало для двуспальной кровати, управляющий свернулся клубочком и отодвинул в сторону все артефакты, ранее размещавшиеся на коврике. На секунду Андрею показалось, что чего-то не хватает. Но потом он вспомнил, как подарил Кире Ночную Вазу Троллей.

— Еще бы и чемодан без ручки кому-нибудь сплавит, — спросонья надумал Белов. — Тогда бы самая жизнь и настала. Дополнительное жизненное пространство бы появилось. После чего отметил в этом посыле некую нелогичность. Во-первых отсутствием жилых площадей он явно не страдал, поскольку двухэтажная усадьба была заполнена жильцами едва ли наполовину. И обладала многочисленными излишками свободных помещений. Опять же, по утверждению Глаши, чемодан без ручки сам по себе являлся пространственным хранилищем, артефактом способным вместить в себя дохрена ненужных вещей. Лучше любого чулана. Так что его потеря скорее бы привела к уменьшению жизненного пространства, о котором с похмелья озаботился Белов. И тем не менее, осознав все эти аргументы, приведенные той частью мозга,которое отвечало у него за перфекционизм, Андрей все же остался при своем убеждении — представься случай сплавить кому-нибудь чемодан без ручки, Да хоть той же Глаше. Пояснив девушке, что брачное свидетельство о том, что мещанин Кольцов Владислав Лазаревич состоит в законном браке с мещанкой Кольцовой, в девичестве Глебовой, Инессой Николаевной, ранее подаренное девушке, идет исключительно в комплекте с чемоданом, в котором оно и было обнаружено.

Решив для себя самую актуальную на данный момент проблему, Андрей глубоко зевнул, потянулся и прислушался к собственному самочувствию. Как ни странно организм пребывал в отменном состоянии. Словно и не было никакой ночной попойки в компании Карла Генриховича и примкнувшего впоследствии к ним Фагота.

Впрочем последний нельзя сказать , что остался слишком уж довольным. Вылакав в одно горло бутылки коллекционного вискаря, тем самым поставив общественность перед фактом угрозы завершения мероприятия — всего-то изначально Карл Генрихович по указанию Андрея прихватил с собой две-, кошак заявил, что тут чего-то явно не хватает. И вкус не тот и, что называется, не берет. Каким образом кошаку удалось довести эту мысль до своих подельников осталось тайной покрытой мраком. Уж точно не с помощью мыслеобраза, который управляющий не воспринимал в силу магической ограниченности, а Андрей из-за сильного опьянения. Поскольку юношеский организм графа Наумова, впервые столкнувшийся с такой дозой спиртного, еще не приобрел должного иммунитета к алкоголю, а запредельно высокие навыки кризис-менеджера, способного в бытность свою при необходимости уходить в недельный запой, мало чем могли поспособствовать в этом плане. Поскольку относились к сфере психологии, а не физиологии.

Первую проблему удалось быстро устранить, послав управляющего за добором, и он принес еще две. А вот яд, которым была начинена та самая бутылка коллекционного Шота-Роше двадцатилетней выдержки, которая произвела на Фагота неизгладимое впечатление, у управляющего закончился. Опять же закончился и сонный порошок, оставленный лейтенантом, по совместительству начальником службы безопасности рода Беловых, переданный Карлу Генриховичу для подсыпания в пищу Андрею. Расстроенный кошак пошел искать колеса в другом месте, — ну или по девочкам, — а сам Андрей вместе с Карлом Генриховичем, что называется, снова накатили.

Самое удивительное, что проснулся Андрей у себя в постели, облаченный в пижаму. В спальне практически ничего не указывало на ночную попойку. Все было в идеальном порядке. Куда-то исчез столик с остатками пищи, да и пустые бутылки по полу не валялись. И если бы не Карл Генрихович, сопящий в углу на коврике, можно было бы и вообще подумать, что ничего такого не было.

Андрей смутно помнил события прошедшей ночи, разве что в голове утвердилось, что Карл Генрихович и не Карл Генрихович вовсе, а послушник Афоня Битый, выгнанный из Свято-Николаевского монастыря за блуд и непотребное поведение и впоследствии принятый на службу Алексеем Беловым, дедом Андрея Белова, который приметил шустрого юношу, пытающегося организовать рядом с борделем, услугами которого изредка пользовался Глава Рода, прокат индивидуалок. На резонное возражение Андрея, что подобное Главе Рода не по фуншую, управляющий стал грудью на защиту своего первого работодателя, отстаивая тезис, что Алексей Дмитриевич был необычайно близок к простому народу, к тому же ходоком знатным, так что заведениями с девушками низкой социальной ответственности не брезговал. Притом, что и знатных барышень своим вниманием не обходил.

От автобиографических воспоминаний Карла Генриховича мысли Андрея, пребывающего все еще в расслабленном полусонном состоянии, плавно перетекли к событиям предшествующим пьянке.

И тут его буквально током ударило. Он с необычайной ясностью вспомнил все то, что на самом деле и сподвигло его на эту пьянку, в ходе которой он рассчитывал привести свою психику хотя бы в относительный порядок. Да вот только не рассчитал силы юношеского организма.

Вспомнил и про Нюшу, которая оказалось по совместительству Маркизой Антуанеттой Дорсет, супруга Аглицкого посла при Императорском Дворе и про запредельно дорогой Турман дымчатый и про магов Киру и Глашу, причем первая, как выяснилось, была магом -алхимиком, а вторая и вовсе суккубой.

От осознания этого факта Андрей в негодовании щелкнул пальцами, была у него такая дурная привычка реагировать на все не слишком приятное, словно бы подсознательно рассчитывая, что всякое дурное немедленно развеется по щелчку. Как ни странно, в отличии от всех предыдущих попыток, когда мироздание категорически отказывалось реагировать на щелчки пальцами, на этот раз подействовало. Дверь в спальню распахнулась и со словами: «Проснулись, барин, ну и славненько. Выпейте. Непременно полегчает. Кира отвар все утро готовила», в спальню вошла Глаша с подносом в руках. На котором стоял высокий, заиндевевший стакан, наполненный голубой жидкостью, судя по искоркам мельтешащим внутри, явно магического свойства.

-Точно демон, Не могла же она все это время с подносом у двери стоять. Значит умеет перемещаться в пространстве. Или джин. Кажется именно те по щелчку пальцев появляются. Нет, не джин, а джинна. Так, кажется джинов женского рода называют.

— А я, Андрей Александрович, почитай второй час под дверью стою. Все жду пока вы встать изволите.

В ответ на такое Андрей попытался проснуться еще раз.

В отличии от первоначальных планов, согласованных с Фаготом еще вчера, сегодня по утру Андрей выдвинулся на поиски блуждающего входа в Зенон, не пешком, с рюкзаком за плечами, и кошаком в рюкзаке, а в коляске. Причиной тому послужил вовсе не расстроенное вчерашней попойкой здоровье, к тому же после приема напитка, приготовленного Кирой, пришедшего в совершенно идеальное состояние, а желание поговорить с конюхом Прошкой, выполняющим в поездке функции извозчика.

Все-таки Андрей до сих пор до конца не поверил в то, что ему вчера наговорили девушки.

— Послушай-ка , любезный, обратился Андрей к извозчику, после того как они выехали за пределы усадьбы в коляске запряженной парой горячих серых жеребцов неизвестной Андрею породы, и определились с направлением, в котором следовало двигаться. К счастью метка Зенона указывала ровно на север , отчасти совпадая с дорогой из поместья в Мещерск. Так что часть пути можно было проделать не выходя из коляски. К сожалению Метка Зенона позволяла определится всего лишь с направлением к ближайшей аномальной зоне, но не подсказывала расстояния до нее. Но Андрей рассчитывал по любому добраться до цели их путешествия за пару-тройку часов и с возмущением откинул предложение Фагота воспользоваться методом триангуляции, для того чтобы точнее определиться с конечной точкой. Справедливое возмущение Андрея было вызвано не столько самим предложением, сколько тем, что сформулировано оно было в виде мыслеобраза, в котором Белов без труда распознал чертеж из Книги Юных Геологов издания 1957 года, которую мать Андрея неоднократно в детстве ему подсовывала, рассчитывая, что сынок вырастит и станет знаменитым путешественником.

— Хорошо что хоть батя Учебник по Стоматологии читать не заставлял, иначе бы Фагот точно бы стал фанатом челюстно -лицевой хирургии — ругался Андрей, прекрасно понимая, что Фагот извлек чертеж, поясняющий метод триангуляции, из его памяти. И факт того, что кто-то посторонний , пусть даже и напарник, без зазрения совести роется в его воспоминаниях в восторг Белова не приводил.

— Сразу же после того, как разберусь с Зеноном займусь защитой разума от сканирования, — сформулировал он для себя невесть какую по счету первоочередную задачу. После чего демонстративно отодвинулся от Фагота, сидящего рядом и с удовольствием вспомнил, что хоть рюкзак для переноски на собственном горбу смилодона он с собой и захватил, а вот коврик из шкуры Кинг-Конга продолжает лежать в углу спальни. И на нем все еще почивает свернувшись калачиком Карл Генрихович, которого Андрей приказал не будить. Так что у кошака возникнут определенные трудности с обустройством себе гнезда внутри рюкзака. И как бы ему в дальнейшем не пришлось топать на своих двоих, вернее на четверых.

— Послушай-ка , любезный, — повторился Андрей, приступая к беседе с Прошкой . На секунду ему показалось, что обращение: «любезный», не слишком-то и соответствует ситуации и скорее всего является следствием стереотипов, которыми он нахватался из третьесортной литературы, описывающей быт и нравы дореволюционной России, но тут же себя оборвал разумным: «да наплевать!» и наконец-то перешел к содержательной части разговора: «Говорят, к твоему отцу вчера Нюша из столицы приезжала, подарки привезла».

— Нет, — немного поразмыслив коротко ответил Прошка и глубокомысленно замолчал.

Неизвестно, до чего бы додумался Андрей, мысль о том, что он стал жертвой грандиозной мистификации первой пришла ему в голову,

если бы через некоторое время возничий не отмер и уточнил: «Нет, Нюша не приезжала, а вот Маркиза Антуанетта Дорсет была. Бате гостинцы привезла, денег много дала. Да и меня не забыла».После чего шепотом и испуганно оглядевшись вокруг наклонился почти вплотную к Андрею сообщил тому страшную тайну: «Нюшка нынче по приезду свой долг за школу закрыла. Выкупилась у Марфы Федоровны стало быт. Оттого и не велела ее больше Нюшей называть».

Надо сказать, что этот ответ породил у Андрея целую лавину новых вопросов. Вот только задать он их не успел. Метка Зенона указала, что ближайший вход в аномальную зону внезапно резко переместился и теперь указывала ровно на восток. Новое направление сразу же упиралось в неугодья, по которым коляска уж точно не проедет.

— Выходим, скомандовал Андрей Фаготу и сам выпрыгнул из коляски. Прохору же велел возвращаться в усадьбу.

Буквально через пол часа неспешной ходьбы, обремененной возмущенным рычанием Фагота, обнаружившего отсутствие любимого коврика в рюкзаке, глазам партнеров открылась любопытная картина.

Небольшая березовая рощица, размером едва ли метров сорок в диаметре, стояла в центре слегка заболоченной равнины, покрытой невысокой ярко-зеленой травой. В свою очередь саму равнину со всех сторон окружал мрачный черный лес, густо поросший кустарником через который Андрей постоянно чертыхаясь и пробирался все это время. Фагот же не смотря на отсутствие шкуры Кинг-Конга все же забрался в рюкзак, руководствуясь народной мудростью о том, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

Партнеры рассматривали рощу расположившись на вершине невысокого холмика в паре десятков метров от березовой рощи. На первый взгляд она мало чем отличалась от своих товарок небольшими пестрыми заплатками разбросанными по заболоченной пустоши.

Вот только приглядевшись к роще можно было заметить некую странность, которую в прежнем мире Андрея назвали бы не иначе как чертовщиной. Здесь же просвещенные граждане Империи немедленно бы опознали в странном явлении проявление злокаверзной магии, которая с точки зрения рядового обывателя мало чем отличалась от той же чертовщины.

Само явление состояло в том, что время от времени одно из деревьев становилось полупрозрачным, а потом и вовсе исчезало. Оставляя вместо себя невысокий свежесрезанный пенек.

Андрей попытался понять механизм всего того, что видели его глаза. Единственная, притянутая за уши модель, которая хотя бы гипотетически давала нужный результат, сводилась к следующему: некто, — назовем его Некто с большой буквы, — решил Андрей, так вот Некто, обитающий в аномальной зоне, находится в той же точке пространства что и березовая роща. Именно так и работает зона входа в Зенон, когда кусок пространства присутствует одновременно и там и тут. Этот самый Некто, облачившись в Шапку— невидимку, ну или какую-нибудь другую магическую приблуду, обладает способностью пересекать границу миров. Ровно так же, как это делает любой маг отмеченный Меткой Зенона. Для того же Андрея такой переход не представляет никакой трудности.

Так вот, этот самый Некто выходит в реальный мир Империи, обнимает приглянувшуюся ему березку и возвращается с ней в аномальную зону. При этом дерево исчезает здесь и появляется там. После чего в Зеноне березку спиливают и все повторяется заново. Разработанная Андреем модель правда не давала ответ на вопрос — зачем пни назад в Империю возвращать и как быть с корнями. Но Андрей отмел все эти вопросы как неактуальные, поскольку к этому времени окончательно созрел к осуществлению скилла по закрытию блуждающего входа в Зенон.

В отличии от Александра Белова, которому так и не удалось совладеть с собственным заклинанием, для Андрея это не составляло ни малейшей трудности. Он мгновенно нащупал якорь Родового Умения и запустил из Магического Источника порцию Белой энергии в то, что раньше представляло из себя Родовой Перстень, а ныне превратилось в пульсирующий сгусток белого пламени намертво привязанный к левой руке и соединенный со Средоточением толстым шнуром энергетического канала.