Настоящий помещик

Глава двадцать пятая. Судьба Падишаха

Глава двадцать пятая. Судьба Падишаха.

Оставшиеся двое суток до приезда в столицу Андрей посвятил более тесному знакомству с девушками, представшими перед ним в совершенно неожиданном ракурсе. Причем вовсе не в пошлом значении этих слов, предполагающих телесный контакт. По просьбе Белова Кира и Глаша попеременно принимали обличья своих других ипостасей и в таком виде беседовали с Андреем. Правда после знакомства с Екатериной Медич и Одолиской Лейлой у Андрея быстро пропала охота видеть своих спутниц в таковых качествах.

В общением с великой отравительницей Белов ограничился единственной попыткой. Хватило заглаза. Насколько сама Кира была душевно мягкой и приятной в общении девушкой, настолько ее второе альтер эго оказалось склочной и параноидально настроенной дамой. К тому же невероятно капризной. Оглядев убогое купе, в котором ютились трое спутников и смилодон, Медич презрительно фыркнула и потребовала немедленно отдельное помещение для себя, заявив, что она даже своих любовников после акта соития выгоняет из спальни, предпочитая спать в одиночестве. А уж проводить ночь в компании посторонних совершенно не намерена. К тому же, по словам все той же возмущенной синьоры, путешествие в подобных условиях способствует резкому снижению ее личной самооценки. Андрей на автомате отметил, что концепция самооценки вряд ли была знакома дамам проживающим в Итальянских городах — государствах, но гораздо больше его беспокоил другой вопрос: « Не захочет ли Великая Отравительница использовать свои специфические знания по отношению к спутникам, с целью расширения жизненного пространства и повышения самооценки». О чем он и не преминул открытым текстом поинтересоваться у девушек. Медич в ответ на этот провокационный вопрос просто снова презрительно фыркнула, а Глаша, пребывающая в облике графини Екатерина Яковлевна Брюс, хорошо поставленной речью пояснила: «Не тревожьтесь, Андрей Александрович. Ваш комфорт и безопасность являются для нас приоритетными в любом обличьи». Нельзя сказать, что Андрея эти слова слишком уж успокоили. Поскольку он предположил, что методы обеспечения его личной безопасности со стороны девушек могут показаться ему не слишком приемлемыми.

Зато на вопрос: «А почему он раньше ничего этакого за спутницами не замечал? В конце-то концов, Глашины навыки ассасина вполне могли пригодится в Зеноне», получил вполне вразумительный ответ. В поместье использовать другие личины, кроме как образы дворовых девок, Незнакомка запрещала. А Зенон напрочь блокировал такие возможности.

Так что с Кирой в обрезе Екатерины Медич Андрей зарекся общатся. Хотя та же Графиня Екатерина Орлова показалась ему умным и интересным собеседником.

Нечто похожее случилось и после знакомства Андрея с Одалиской Лейлой.

Правда в этом случае его хватило на два эксперимента. В первый раз Андрея заинтересовали быт и нравы, царящие в окружении Великого Падишаха. Опять же, он никогда не слышал об Отце Гор.

В ответ на это девушка тут же изложила жанровую сценку, в которой, по ее словам, принимал участие как сам Великий Падишах, так и названый сын самого Отца Гор. Причем рассказывала она историю от лица первого участника представления. Рассказывала с таким воодушевлением и такими подробностями, что у Андрея ни осталось ни малейшего сомнения в том, что все сказанное девушкой является не иначе как плодом ее буйной фантазии. Особенно, после того, как услышал, что главного героя представления зовут Андрей Сван. Барон Андрей Сван. Слишком много необычных совпадений. Сначала с самим Андреем. Кризис-менеджеру как-то не слишком верилось в наличие однофамильца времен крестовых походов. Потом с тем, что сама Глаша присвоила себе в быту, воспользовавшись артефактом, обнаруженным в Фибровом Чемодане без Ручки, соответствующий титул и имя — Баронесса Свен.

А уж после того, как девушка пояснила, что ничего конкретного, о своих личных умениях ассасина рассказать не может, поскольку связана клятвой данной лично Отцу Гор, причем речь идет не только о периоде обучения в Ордене, но и о последующей, так называемой, работе на службе у Падишаха, и вынуждена изъясняться иносказательно, Белов окончательно уверовал, что его, мягко говоря, вводят в заблуждение.

Сама же Лейла убежденно доказывала, что хоть она и связана клятвой, но умный человек всегда может любую клятву обойти, не нарушая ежели не дух, то уж букву соглашения — наверняка. Услышав подобный образчик софистики, присущий скорее прожженным адвокатам, способным вытащить из петли своих клиентов, обвиняющихся в многочисленных убийствах, на основании того, что те не определились в детстве со своей гендерной идентичностью, а не дворовой девушке Глаше, Андрей заподозрил, что здесь не обошлось без влияния Незнакомки. Хотя могла сказаться и третья ипостась девушки. По слухам Екатерина Яковлевна Брюс была женщиной образованной и не чуждой риторике.

Сама же Глаша настаивала, что все сказанное ею истинная правда и в иносказательной форме как раз и отвечает на все вопросы Белова, касательно быта и нравов, царящих в окружении Великого Падишаха. Опять же об Отце Гор многое становится ясным. А умный человек, в лице Андрея Александровича, в чьих умственных способностях она ни на секунду не сомневается, все прекрасно поймет.

И хотя для Андрея спич Глаши, вернее Лейлы, показался не слишком убедительным, но все равно поначалу слушать было интересен необычайно.

Распахивается трехметровая бронзовая дверь, охраняемая двумя копейщиками стражами и открывается вид на огромный зал в дальнем конце которого расположен невысокий подиум, устланный коврами. На подиуме, взгромоздив седалище на гору подушек и скрестив ноги по-восточному, в самом центре, сидит Великий Падишах,. Вряд ли у кого-то еще в тюрбане мог бы оказаться изумруд такого размера. Впрочем, изумруд, пиалу в руках и дымящий кальян я детально разглядел только через некоторое время, оказавшись поближе. А пока смог рассмотреть только сидящую фигуру, дюжину стоящих по бокам ближайших советников, да два десятка стражников, выстроившихся в ряд от одной стены зала до другой, в трех метрах за спиной у Падишаха,.

Падишах тихо беседует со своими советниками, верноподданнически склонившимися к нему и постоянно кивающими головами. На площадке перед подиумом извиваются гибкие полуодетые фигурки девушек танцовщиц. Стелиться тихая протяжная музыка. В самом зале не менее трехсот человек. Судя по всему — местный бомонд. Все при бородах и в тюрбанах. Обстановка достаточно демократичная. Присутствующие разбиты на небольшие группы, внутри которых индивиды едва слышно переговариваются друг с другом, иногда медленно двигаются от одной группы к другой.

Однако, наше появление мгновенно изменило диспозицию. Когда я сказал наше появление, я имел в виду себя, тысячника, командующего отрядом, захватившим меня в плен, двух нукеров охранников и переводчика латиниста.

Сделав пару шагов, тысячник остановился и согнулся в низком поклоне. По бокам от меня двое нукеров, держащих в руках концы толстой веревки. Этой веревкой я был многократно обмотан, от плеч до кобчика, так что руки оказались тесно примотаны к туловищу. Сзади мой знакомый переводчик латинист. При нашем появлении в зале установилась мертвая тишина. Резвый мужик из числа ближайшего окружения подскочил к Падишаху и что-то сказал. Падишах кивнул. Раздалась отрывистая команда. Толпа отшатнулась к стенам, освободив широкий проход посредине зала. Танцовщицы словно стайка рыбок метнулись в сторону. Тысячник зашагал по возникшему коридору в сторону Падишаха, непрерывно кланяясь, а нукеры одним ловким движением подбили мне ноги и поволокли на веревках вслед за тысячником, пресекая попытки встать на ноги. Быстро сообразив, что так положено по протоколу, я расслабился и заскользил по мраморному полу, украшенному причудливой геометрической мозаикой.

Меня поставили на колени прямо перед площадкой на которой расположился Падишах. По бокам все так же стояли нукеры, растягивающие концы веревки. Тысячнику позволили подняться на помост и облобызать ковер у ног Падишаха. Падишах тихо произнес несколько слов, судя по всему одобрительных, и жестом приказал тысячнику занять место в задних рядах ближайшего окружения. Не оставалось сомнений, что тысячник получил даже больше чем мечтал. Наконец дошла очереди и до меня. Шевельнув мизинцем Падишах приказал поставить меня на ноги. Я восхитился догадливостью нукеров, мне бы в голову не пришло что такое малозаметное движение что-то значит.

Я стоял, а Падишах сидел на возвышении. Теперь наши лица оказались на одинаковой высоте и я смог внимательно рассмотреть лицо Падишаха. Зрелый красивый мужчина лет сорока пяти. Небольшая черная бородка, длинный ястребиный нос и пронзительные темно карие, почти черные глаза. Лицо Падишаха оставило у меня приятное впечатление. Лицо умного и властного человека. Судя по всему, Падишах также внимательно рассматривал меня. И могу поклясться, я ему не понравился. Падишах прикрыл глаза и задумался. Похоже выбирал между четвертованием и кипячением заживо. Наконец открыл глаза громким низким голосом сказал.

— Прежде чем я решу твою судьбу ответь мне, зачем тебе золото. За спиной залопотал переводчик. Однако я больше не собирался скрывать свое знание арамейского.

— Уж что-что а золото мне точно не нужно. Мое знание языка и мой ответ удивили Падишаха.

— Если тебе не нужно золото, тогда зачем ты пришел в мою страну? Все вы крестоносцы воюете за золото и ради золота.

— Зачем? -Переспросил я. — Во первых, из любопытства: всегда хотел здесь побывать, полюбоваться местными красотами. Во-вторых, мой приемный отец сказал мне, что я должен поучаствовать в этой заварушке. И в-третьих, восточные женщины очень красивые. Хотел познакомиться.

— Боюсь, что тебе очень не повезло, — усмехнулся Падишах. — Во-первых, ты вряд ли сможешь разглядеть красоты моей страны, после того как тебе отрубят руки и ноги.

При этих словах по залу прокатилось волна приглушенных восклицаний, половина из которых была исполнена в мажорном ключе, наверное это были те, кто сделал ставку на мое четвертование, потому что вторая половина присутствующих, поставивших на то, что меня заживо сварят в котле с кипящим маслом, высказала свое разочарование. Падишах сделал вид, что ничего не услышал, хотя, несомненно, был в курсе национальной забавы — ставок на вид казни, и продолжил.

— Во-вторых, твой отец обыкновенный глупец.

— И в-третьих, самая красивая женщина Востока, не считая моих жен, конечно, сейчас в гареме у моего визиря. Я сам подарил ее своему любимому слуге. Но для того, чтобы увидеть ее, тебе нужно убить моего визиря. Иначе он не согласится на ваше знакомство, — попытался пошутить Падишах.

Окружающие впали в прострацию — не могли сообразить как реагировать на слова Отца Нродов — то ли хихикать, высказывая восхищение юмору шефа, то ли закатывать вверх глаза, будучи потрясенными его мудростью или, наконец, злобно скалиться на меня, усмотрев в словах Падишаха угрозу неверному, то бишь мне. Большинство постаралось изобразить на лице композицию из всех трех гримас. Получилось совершенно омерзительно.

— Убить твоего визиря? — Поинтересовался я, продолжая беседу. — Это вот того бородача с саблей и выпученными глазами, стоящего справа от тебя?

— Да это он, — засмеялся Падишах.

Мне показалось, что наш разговор не очень понравился визирю. Его лицо покраснело, глаза выкатились, а рукиа лихорадочно сжала эфес сабли.

— Прошу меня великодушно простить, Падишах, но позволь еще раз уточнить у тебя, я действительно должен убить твоего визиря?

— Конечно, ты должен убить моего любимого визиря, если не передумал знакомиться с восточными женщинами. В противном случае тебя уже ждет палач. — Падишах пришел в прекрасное расположение духа и веселился от всей души.

— Хорошо, давай с этого и начнем, — согласился я. Сведя плечи и втянув живот, я просто выскользнул из веревочных петель. К недостатку слишком толстых веревок следует отнести то, что в силу своей жесткости они не слишком близко прилегают к телу, оставляя некоторый зазор. Поэтому при определенных навыках не составляет большого труда освободится от пут. А Барон Сван несомненно такими навыками обладал.

Потом сделал два быстрых шага вперед по подиуму, ударил кончиками пальцев по кадыку визиря, отчетливо выпирающего сквозь куцую бороденку. Два шага назад и я пытаюсь влезть в конструкцию из веревочных петель натягивая ее на себя через голову. Вложился в шесть секунд. Неплохой результат. К сожалению, ошалелые нукеры дергают концы веревки, затягивая петли и всячески мне мешают вернутся на исходную позицию.

Визирь упал очень неудачно, прямо у ног Падишаха, опрокинув кальян. Он продолжал дергаться в агонии а стражники из заднего ряда с саблями наголо бросились к Падишаху, окружив его от собственных советников кольцом ощетинившейся стали.

Пока я развлекал себя подобными около философскими сентенциями, ко мне подскочили несколько копейщиков, готовых в любой момент нанизать меня на пики. К счастью, у окружения Падишаха, за исключением визиря, не было никакого оружия, а стражи проявили завидную дисциплинированность, не предпринимая никаких радикальных действий по отношению ко мне без приказа.

Установилась жуткая тишина, нарушаемая предсмертными хрипами визиря. Эту тишину разбил голос Падишаха.

— А мне все говорили, что ты мудрый и справедливый человек, Падишах. Наверное, врали, или ошибались. Ведь если ты так поступишь, то это будет не только не справедливо но и не мудро.

Похоже, что моя реплика стала для Падишаха совершенно неожиданной. Он банально растерялся, не зная что сказать. Ну не привык Владыка, чтобы ему возражали даже по мелочам. А тут такой афронт. Злобу сменила растерянность, а та в свою очередь уступила место любопытству. Такая быстрая смена настроения могла иметь только одну причину. Могу поклясться, что кальян Падишаху заряжают далеко не безобидным табаком. И Падишах был изрядным любителем своего кальяна. Снова едва заметное движение рукой и тело визиря уносят слуги.

— Если ты сможешь доказать правдивость своих слов, я оставлю тебе жизнь, — вынес Падишах свое решения. — В противном случае из твоей шкуры сделают чучело и отправят твоему глупому отцу в подарок.

— Нет ничего проще, — облегченно вздохнул я. — Касательно справедливости. Справедливо ли подвергать меня ужасной смерти, если не далее чем две минуты тому ты сам в присутствии сотен человек приказали мне убить твоего любимого визиря? Разве это не твои слова Падишах –

"Конечно, ты должен убить моего любимого визиря, если не передумал знакомится с восточными женщинами. В противном случае тебя уже ждет палач." Я попытался скопировать голос и интонации Падишаха. — Кто я такой, чтобы оспаривать слова великого Падишаха?

На то, чтобы обдумать мой ответ времени ушло больше нежели на убийство визиря. Наконец, в полной тишине, охватившей огромный зал, раздался вердикт ВеликогоПадишаха:" пожалуй ты прав, это было бы несправедливо".

— Стоп, — не выдержал Андрей такого надругательства как над формой подачи материала, так и над содержанием истории, с воодушевлением рассказываемой Глашей.

— Но я даже про Отца Гор еще ничего не успела сказать, — не на шутку обиделась девушка.

— Расскажешь в другой раз, а сейчас мне надо молча подумать, — успокоил ее Белов. А сам размышлял над тем, не могла ли Глаша помимо Камня Одалиски невзначай еще и поглотить Камень Шахеризады. И не угрожает ли ему в ближайшие три года сказки из альманаха «Тысяча и одна ночь».

Продолжение занимательной истории, приключившейся с его однофамильцем, Андрей так и не услышал. Поскольку после второго раза пришел к выводу , что чрезвычайно зацикленная на вопросах убиения окружающих девушка является слишком небезопасным собеседником. В этом он окончательно убедился после того, как Лейла предложила очистить весь купейный вагон, в котором путешествовала Березовская четверка, если считать и Фагота, от посторонних. А если Андрей даст добро, то не только вагон, по и весь поезд. В котором, по утверждению одалиски, в настоящее время ехало триста пятьдесят семь разумных не считая трех машинистов и семерых проводников, включая начальника поезда. Любопытства зря Андрей тут же уточнил — откуда такие сведения. Оказалось — один из многочисленных магических навыков, которым награждаются ассасины, прошедшие обучение в Ордене. Андрей не сразу понял, что под «очистить» Лейла подразумевает «зачистить» в том контексте, который чаще используется при описании действий диверсионных групп. Попытка воззвать к здравому смыслу и пояснить Лейле всю дикость подобного предложения успехом не увенчались. Так что Андрей в директивном порядке запретил Глаше принимать облик Одалиски, ежели обратного не потребуют какие-нибудь чрезвычайны обстоятельства.

PS. Уважаемые читатели. Прибываю в неком недоумении. Насколько приемлемы вкладки, выделенные курсором, в общем теле повествования. Хотел бы узнать вашу точку зрения по этому поводу.