Настоящий помещик

Глава двадцать первая. Дороги бывают разными

Глава двадцать первая. Дороги бывают разными.

И хотя Гегель утверждал, что история повторяется дважды-один раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса, Андрей в их нынешней эпопеи путешествия поездом Печорск — Москва в стольный град ничего смешного не находил. Впрочем обвинять в том он склоне был не самого всегда гладко выбритого немецкого философа, поборника идеализма, а его коллегу по работе и принципиального оппонента, стоящего на материалистических позициях, и тоже, как не странно, немца, но уже бородатого, по фамилии Маркс, который на самом-то деле и придумал эту сентенцию, отчего-то вложив ее в уста своего земляка.

А ежели сохранять объективность, то Андрей прекрасно понимал, что философы здесь не причем. Просто «Шарики не радуют». Послевкусие от убийства Лейтенанта осталось самое гнусное. А ничем иным, кроме как расчетливым убийством произошедшее назвать было нельзя — у Витольда не было ни малейшего шанса, и то что у него не было других вариантов, самого Андрея никак не оправдывало. Во всяком случае с точки зрения его собственных морально-этических позиций. И хотя непосредственной причиной смерти Лейтенанта стали клыки и лапы Фагота, Белов в этом случае ощущал своего партнера не иначе как оружием, инструментом, реализующим его волю.

Андрею в голову пришла странная мысль. За всю свою более чем полувековую взрослую жизнь в том мире, он не разу никого не убил своими руками. Хотя конфликты и разборки тех же лихих девяностых были куда как более экстремальными, нежели те, с которыми он столкнулся в Империи. Да его там, уже в 21 веке, даже в лес вывозили и яму копать заставляли. И расстояние между жизнью и смертью тогда отделялось всего-то последним звонком, на который удавалось раскрутить похитителей, палочкой в индикаторе уровня связи мобильного телефона, да тем, возьмет ли абонент на другой стороне трубку и сможет ли убедить его визави в том, что все случившееся стало возможным вследствие недопонимания сторонами друг друга и что конфликт удастся разрешить без крайних мер.

А сейчас Андрей, тупо вперившись в окно купе, за которыми проплывали унылые пейзажи северного низкорослого леса, слегка окрашенного цветами вступающей в свои права осени и перемежающегося такими же унылыми тускло зелеными проплешинами заболоченных лугов, прикидывал, что прибывая в этом мире менее года, еще даже не достигнув совершеннолетия, он успел здорово подпортить свою карму: и убийством Барона Сувиркина, и гибелью Изи Рабиновича с двумя его придурками телохранителями — Аркашей и Никитой. И наконец нелепой смертью Лейтенанта. Казалось бы, после многочисленных опасностей, с которыми Андрей столкнулся в Зеноне, когда ему приходилось убивать не то что десяткам, а сотням, пусть речь и шла не о людях, а о Тварях Зенона, сама смерть, как категория символизирующая переход от «Есть» к «Был», должна была бы стать для него чем-то обыденным. Не даром же статистика утверждает, что у тех же забойщиков скота резко снижается планка отделяющая жизнь барана от человеческой жизни. И тем не менее Смерть Лейтенанта здорово выбила его из равновесия. О чем говорить, ежели первое указание, которое дал Андрей управляющему, той ночью — это обеспечить к утру достаточное количество дров, с тем чтобы утром сжечь тело Витольда на костре. Наверное он бы еще многие глупости смог бы сотворить тогда, находясь в состоянии полного раздрая, ежели бы не девушки, которые взяли в свои руки бразды правления. Глаша, порывшись у себя в фибровом чемодане без ручки извлекла наружу Амулет Кремации, про который Андрей и вовсе забыл. Разве что при виде пластины поинтересовался, отчего это она такого темного цвета, ведь со времени последнего использования прошло невест сколько времени. Должна была бы давно стать серебристо белой.

— Ага, — буркнула Глаша, — считай часов шесть прошло, не меньше. А тело вождя папуасов, Великого Правителя Ома, я по вашему куда девать должна была? Или вы думаете, что надо было его в вигваме оставить. Без ушей и скальпа.

— А скальп ты с него зачем сняла? — ойкнула Кира.

— Погорячилась немного, — смутилась Глаша, — уж очень этот гад с наслаждением рассказывал, как он над бедными эльфийками издевался.

После чего шустро выскочила из комнаты. Вернулась девушка минут через десять, держа в одной руке совершенно черный Амулет Кремации, Амулет здоровья и восьмизарядный револьвер. А в другой — охапку одежды, ранее принадлежащей Лейтенанту. Совершенно чистую, без пятнышка крови.

У Андрея при виде одежды мелькнула очередная совершенно дурацкая мысль, свидетельствующая о том, что в себя он до сих пор не пришел: «А нельзя ли Амулет Кремации использовать для чистки вещей от всяческих биологических загрязнений, типа пятен от кетчупа».

Швырнув управляющему одежду со словами: «Дрова больше не нужны. Это сожги в печи, нечего следы оставлять. Нет больше никакого Лейтенанта. Нет и не было», Глаша подхвати Киру и потащила ту на кухню, с тем чтобы через некоторое время накрыть на стол. Трапезничать согласились только Андрей и Фагот. Управляющий, перехватив Канадского Лесоруба, сунувшегося было вслед за девушками в малую гостиную залу, и с охапкой одежды под мышкой, ушел к себе во флигель, пожелав присутствующим на прощание доброй ночи. Девушки есть отказались, сославшись на то, что неплохо перекусили на пиру у папуасов. И вообще им пора о фигурах подумать. Андрей неохотно поковырялся в жарком, приготовленным на скорую руку Ником Брауном и отложив вилку, заявил, что по горло сыт всем. Причем слово «Всем» было произнесено таким тоном, что априори подразумевало не одно только жаркое. Один Фагот с удовольствием сожрал кусок сырого мяса килограмма этак на полтора и потянувшись сообщил мыслеречью партнеру «Я к себе, по возможности не дергай», после чего степенно удалился. Андрей в очередной раз отметил, что не имеет ни малейшего понятия, где в особняке кошак устроил себе лежбище и куда следует обращаться, возникни такая необходимость.

Девушки подхватили Андрея с обеих сторон под руки и буквально волоком потянули в спальню, поскольку у самого Андрея даже желание куда-то идти напрочь отпало. Причем красавицы так и не рассталась со своими игрушками, волоча вместе с Андреем еще и Алхимический Куб, а так же Фибровый Чемодан без Ручки.

Добравшись в знакомую спальню девушки молча раздели слабо сопротивляющегося Белова и затолкали того в ванну, а вскоре разоблачившись и сами к нему присоединились. Было немного тесно, но очень приятно.

Сам Андрей мечтал очутиться в горячей воде с того самого момента, когда пару месяцев назад, после очередного скачка в Зеноне, они очутились рядом с термальным источником, образующим невероятной красоты озеро. Температура воды в озере составляла градусов сорок, в чем усталые и немытые путешественники тут же убедились, погрузив свои измученные телеса в божественную жидкость. А огромные плоские камни из вулканического стекла, лежащие на берегу озера, вполне заменяли собой самые изысканные лежаки. К сожалению долго нежиться путешественникам не довелось, Поскольку вулкан, служащий энергетическим ядром всего этого благолепия, начал внезапно извергать из своих недр лаву и пепел. Так что команда вынуждена была по тревоге покинуть это райское место, даже не успев снова одеться, так что многочисленные комары и мошки, ожидавшие путешественников в месте нового приземления, как раз на небольшом островке в центре обширного болота, смогли вдосталь попить кровушки, прежде чем людям удалось натянуть на свои мокрые тела одежду.

И вот наконец самая настоящая ванна с горячей водой и отсутствием неподалеку вулкана. Чем не счастье.

Мысль о сексе ни в процессе самого купания, ни после, когда они втроем устроились на широкой кровати под балдахином, так никому из троицы в голову и не пришла. Что удивительно, особенно если учесть магический класс «Суккубы», которым обладала Глаша. И тем не менее девушка вместе со своей подругой и Андреем всю ночь мирно посапывала, широко раскинувшись на постели, которая при необходимости могла разместить пол дюжины желающих отдохнуть.

Поутру Андрея немного отпустило и он с головой погрузился в многочисленные заботы, требующие его непременного участия, прежде чем он надолго покинет поместье.

Первым делом Белов разобрался с Канадским Лесорубом, заодно и Кара Генриховича к делу пристроил.

Совсем невдалеке от усадьбы, буквально метрах в ста, лежал огромный гранитный валун, метра два в диаметре, притащенный сюда невесть откуда ползущими на юг ледовыми торосами. С тех пор торосы давно растаяли, а валун остался немым свидетелем прежних природных катаклизмов и намеком на то, что при необходимости рассерженная Матушка — Земля «Может повторить».

— Что-то меня на философские размышления потянуло, — отметил для себя Андрей. — Наверняка из-за острой пищи. Надо бы Глаше сказать, чтобы специями к мясу не слишком увлекалась.

После чего активировал Родовое Умение Беловых — «Создание Зенона», используя замшелый гранитный валун в качестве якоря. И хотя на этот раз он попытался сделать границу с аномальной зоной как можно меньше, всего-то метров десять в диаметре, так, чтобы туда помещался сам камень да пара березок, необходимых Канадскому Ледорубу для организации прямого транзита Канада-Березовка, само заклинание далось Андрею гораздо тяжелее, чем те, что он творил совсем еще недавно, прыгая блохой по Зенону. Все же концентрация бесцветной магической энергии, служащей первичным топливом для скиллов, в аномальной зоне и в реальном мире отличалась на порядки. Так что Андрей практически полностью опустошил свое Средоточие и потом долгие два дня ожидал его заполнения. И тем не менее, стационарная зона перехода, привязанная к валуну, была создана. И тут же опробована. В присутствии всех наличествующих обитателей поместья, в лице самого Андрея, Фагота, Глаши, Киры и Карла Генриховича. Ник Браун шагнул через границу, отделяющую Зенон от реального мира и тут же исчез. Ожидалось, что Канадский Ледоруб минут пять покрутится в конечной точке маршрута и тут же вернется. Но ни через пять минут, ни через десять и даже ни через два часа, Ник Браун не вернулся. Андрей сгоряча даже было записал коротышку в очередные свои жертвы и снова впал в уныние, но ближе к вечеру, когда уже все потеряли надежду, Канадский Ледоруб таки вернулся. Оказалось, что он не удержался и по прибытию в Северную Америку решил наведаться в трактир. А в качестве подтверждения того, что маршрут Канада-Березовка открыт и готов к приему контрабанды, Ник Браун притащил с собой для мужиков пинту виски из трактира, бутылочку кленового сиропа для дам, а также исцарапанную ногтями своей безответной любви — Элизабет, физиономию и еще огромный фингал под правым глазом, поставленный кем-то из собутыльников, которые на слишком поверили рассказу своего бывшего дружбана.

После того, как Глаша поставила коротышке второй фингал, уже под левый глаз, тем самым разъясняя провинившемуся, что любая инициатива наказуема, Андрей передал дело контрабанды в руки Карла Генриховича, установив тому вознаграждение в размере пятнадцати процентов от прибыли. Такая же доля была обещана и Канадскому Лесорубу. Двадцать процентов прибыли отводились на расширение дела, Все остальные деньги, пятьдесят процентов от прибыли, управляющий должен был отправлять на счет самого Андрея. При этом из своей доли Белов пообещал выделить по десять процентов Ирине Афанасьевне, Глаше и Кире. При том что девушки всячески отнекивались от обещанных дивидендов, потупив глаза утверждая, что им и кружки воды с черствой корочкой хлеба для жизни будет достаточно.

Оборотные средства для открытия дела Андрей взял из той самой сумки, набитой пачками купюр, которые управляющий скопил, вернее украл, за время своего прибывания на должности, и с которой Карл Генрихович собирался податься в бега. Саму сумку Андрей изъял сразу же после приснопамятного допроса управляющего, проведенного вслед за многоразовыми неудачных попыток суицида Карла Генриховича. С тех самых пор сумка с деньгами валялась у Белова в спальне под кроватью.

А для того, чтобы у ушлого управляющего не возник соблазн перераспределить прибыль в свою пользу, Андрей пообещал, что ежегодную ревизию будет проводить Незнакомка. И не дай бог, если Архимаг Разума обнаружит непорядок в бухгалтерии.

Часть денег из сумки, ранее принадлежащей Карлу Генриховичу, Андрей забрал себе. Что позволило не беспокоиться о дорожных расходах и оплате счета за проживание в столичной гостиницы. Из расчета за троих плюс кот. Хотя бы до тех пор, пока все не прояснится. В том числе и не состоится встреча с Ириной Афанасьевной. Разменивать Поднебесовки Андрей все еще опасался, а других источников дохода у него пока не было.

Далее последовала катавасия, связанная с отсутствием в конюшен как самого конюха, так и лошадей, которых Прошка, по указанию все той же Ирины Афанасьевны, забрал с собой в Мещерск на временное содержание. Добираться пешком до города, представлялось слишком обременительным. Так что на следующий день с утра троица магов и Фагот, пристроившийся в рюкзаке за спиной Андрея, пошли к ближайшей станции через лес. Из вещей с собой они взяли всего лишь рюкзак, в котором свил свое лежбище кошак, Фибровый Чемодан без Ручки привязанный за плечами у Глаши, да Алхимический Куб, который Кира отчего-то предпочитала нести в руках. Бывалые путешественники, обладающие опытом похода по джунглям Зенона, без труда, всего-то за два часа, преодолели через лес расстояние в десять верст и загодя прибыли на полустанок, где еще долго ожидали поезда Печорск-Москва, с тревогой гадая, сообразит ли машинист притормозить на этом богом забытом месте.

К счастью поезд притормозил. И вскоре Андрей со своими спутниками разместились в отдельном купе единственного на весь поезд купейного вагона.

И вот сейчас, гладя на унылый пейзаж, проплывающий за окном Андрей откровенно страдал тоску, вернее дурью маялся. Рядом на полке посапывал Фагот. Глаша и Кира во всю развлекались, болтая в коридоре с попутчиками из соседнего купе, с которыми девушки мгновенно познакомились. Им все предоставлялось вновь. Оттого заманчивым и интересным. Девушки представились своим соседям сестрами: Баронессами Галиной и Кариной Свен. Андрея тревожило, как бы пожилая пара — Барон и Баронесса Васильевы, следующие из Гусь — Хрустального в Москву вместе со своим сыном, шестнадцатилетним юношей Вадимом, глядевшего на сестричек восторженными глазами, не опознали в Глаше и Кире дворовых девок, бывших холопок. За незаконное присваивание титула в Империи полагалось всего-то одно наказание — смертная казнь путем четвертования.

Несколько успокоился Адрей после того, как Фагот мыслеречью сказал ему: «Не парься. Эти девицы точно не пропадут».