Натюрморт с часами

Сцены из жизни Богдана Шупута Введение: carte blanche

Богдан Шупут со своей несчастной семьей (а несчастье, кто бы что ни говорил, всегда одинаково) скитался как Вечный Жид. Сначала государственная служба мотала отца туда-сюда, в ритме «Марша Радецкого», от Карловаца, через Крижевцы, до Сисака, где ему, ревизору финансовой гвардии, бедняжка Эвица родила сына. Тот год был отмечен сараевскими выстрелами Гаврило Принципа, и отец (не Адам, но Прокопие) окрестит сына громким именем звонаря, которое прекрасно сочеталось с их шепчущей, мягкой фамилией. Мило. Светлое и темное, Богдан и Шупут, война и мир.

Итак, дитя появилось на свет в городе Сисаке, на Гаевой улице, долгожданное, утомленное собственным плачем, и еще без души, маленький старичок. И если бы тогда, вообразим себе, оно припало к одной из усохших грудей прорицателя Тиресия, а не к голубоватой груди своей простоватой матери, или, хотя бы, сквозь аистиное гнездо на дымовой трубе провалилась какая-нибудь бесстыжая пьяная рожаница,[2] то стало бы известно (еще не осознающему свой пол, как ангел), что через десять лет — прямиком в Нови-Сад, увядший и отяжелевший от старой славы, сначала на Таможенную улицу, 9, а потом и на Сокольскую, 6. Вскоре после того, как Прока скончался от паралича сердца спустя шесть дней после восемнадцатилетия Богдана, где папаша еще приплясывал и напевал, а через год после отца ушел из жизни и их старший сын Бранко, солдат без лица, Эвица переедет на Площадь Освобождения, в квартиру окнами во двор облезлого дворца Вагнера. Но Богдан уже будет в Белграде, сначала на квартире у родственника Опсеницы, потом на улице Короля Петра, 4, юный слушатель Королевской школы искусств. Что еще видно в хрустальном шаре? Переезд на набережную Дуная (сейчас ее называют Белградской), и вожделенный Париж, Латинский квартал, Grand Hotel de Suez, 31, бульвар Сен-Мишель, столько раз, а потом первая мастерская в Нови-Саде, на улице Луи Барту, 5 (бывшая Венгерская).

Могло ли бессловесное дитя вспомнить все эти адреса, позже, во сне, как часть сказки или колыбельной, пропетой в разбившийся глиняный кувшин? Мы утомились? Надо еще пройти, но идти надо быстро, через силу. Десятая рота Училища офицерского резерва в Сараево (казарма на холме, на расстоянии пушечного выстрела от города); статус: курсант, рядовой; лагерь Шталаг IVA, Ольберсдорф, порядковый номер заключенного 22328 IV В, Дьявольская Мельница, Саксония. Думаете, что есть что-то еще? Есть. Нови-Сад, Дунайская, 34/П или Dr. Bardossy Lasylo utca, Ujviddgh, что, в принципе, одно и то же. Могилы нет.

Слышит ли новорожденный все это? Понимает ли услышанное? Осознает ли себя, когда так истошно вопит? Кричит ли он от того, что все слышал и понял?

Мы не знаем. Но не знают и те, что делают вид, что знают. Мы можем только верить. Но не верим.

И поэтому, вот карта, путеводитель, путевые заметки, или как бы могли все это назвать. Вообще-то, каталог выставки картин.