Научи меня любить

1

— Лиза, Елена, скорее сюда! — услышала девушка пронзительный крик Ани. — Петру Николаевичу плохо!

Лиза опрометью выскочила из ванной, забыв закрутить кран. Глотая на бегу зубную пасту, она помчалась к спальне князя. Оттуда выглядывала Аня с перекошенным от ужаса лицом и глазами, полными слез.

— Он не просыпается, — в ужасе прошептала горничная, — лежит совершенно белый. Я боюсь, вдруг… — девушка не договорила, но страшное предположение уже готово было слететь с ее губ.

Елена, которая, к счастью, вчера засиделась у них допоздна и поэтому решила заночевать, решительно оттолкнула Аню и прошла в спальню.

— Срочно вызывай «Скорую помощь»! — проговорила она на ходу.

Аня побежала к телефону, а Лиза, замирая от страха, последовала за Еленой. Князь лежал на кровати, еще более осунувшийся, чем всегда, с глубоко запавшими глазами. Казалось, дыхание жизни ушло из его худого тела. Лиза, отстранив Елену, готовую уже поддаться панике, взяла его за тонкое запястье. С трудом ей удалось нащупать слабое биение пульса. Лиза включила на полную мощность кондиционер и с трудом приподняла старика, положив под голову еще одну подушку. Потом она протерла его впалые виски нашатырным спиртом и поднесла к носу эту остропахнущую жидкость. Ее усилия увенчались успехом. Веки Петра Николаевича дрогнули и с усилием открылись.

— Ох, Лиза, — пробормотал он с неизменной улыбкой, появившейся на его лице, как слабый солнечный луч в зимний день, — кажется, я напугал вас! Елена, и ты тут. Прости меня, детка. Ничего страшного, мне уже лучше.

Послышался шум подъехавшей машины «Скорой помощи». Двое мужчин в белых халатах быстро вошли в спальню. Один из них нес чемоданчик с лекарствами, а другой — компактный прибор для снятия электрокардиограммы в домашних условиях. Лиза вспомнила, что такой им показывали на занятиях в колледже. Врачи действовали быстро и слаженно. Пока один, выслушав больного, набирал в шприц желтоватую жидкость сердечного стимулятора, другой закрепил на груди князя датчики прибора. Лиза напряженно следила за кривой, которую чертил самописец на белом листе бумаги.

— С кем из вас я могу говорить? — спросил один из врачей, когда Петр Николаевич задремал.

Елена провела его в гостиную и с тревогой смотрела ему в глаза. Лиза стояла тут же, она услышала, как у дома резко затормозил автомобиль, хлопнула дверь, и в гостиную влетел перепуганный Николай. Ане удалось дозвониться ему в офис.

— Плохи дела, — спокойно проговорил врач, ему не раз приходилось произносить подобные слова, — острая сердечная недостаточность. Сеньора надо отвезти в больницу, гарантировать ничего нельзя.

— А если он будет в больнице? — спросил Николай.

— На самом деле тоже, — устало проговорил врач, — сердце уже не справляется, возраст и болезни истощили его. Но в больнице, по крайней мере, сеньор будет постоянно под контролем. В крайнем случае мы всегда успеем подключить его к аппарату искусственного сердца.

Но Петр Николаевич категорически отказался покидать дом.

— Ни в какую больницу я не поеду, — слабым голосом, но очень твердо произнес он. — Я прекрасно знаю, что дни мои сочтены, и покинуть этот мир хочу в собственной постели, а не на больничной койке. Леночка, не плачь. Мне очень много лет, я прожил прекрасную жизнь. Все мы знаем, что человек не живет вечно. Меня могли убить во время войны, я мог утонуть в море, погибнуть в горах. А я умираю у себя дома, в окружении любящих людей. Я хочу исповедаться и отойти в мир иной с чистой совестью. Такому завершению жизни можно только позавидовать, разве нет? Коля, почему ты на меня так смотришь? Дон Рафаэль говорил, что меня не хватит надолго. Вы должны были быть к этому готовы. А теперь я хочу отдохнуть, — голос старика становился все слабее. — Коля, распорядись, чтобы ко мне пригласили отца Михаила. А также сообщи своему отцу, пусть приедет проститься со мной.

Дом князя в эти дни погрузился в пугающую прощальную тишину. Петра Николаевича постоянно кто-то навещал. Лиза и не подозревала, что его любит и знает столько людей. Только сейчас она поняла, как много князь помогал людям. Приходили русские, приходили венесуэльцы справиться о здоровье дона Педро, сидели несколько минут в его спальне и уходили грустные.

Отец Михаил, пожилой священник из русской миссии в Каракасе, долго говорил с князем за закрытыми дверями спальни.

— Исповедует, — объяснил Лизе Николай, — наверное, уже в последний раз.

Лиза впервые видела Николая таким убитым. И хотя он старался держаться, осунувшееся лицо, воспаленные веки и отчаяние в глазах выдавали его. Они с Лизой сидели на кухне, где тихо гудела кофеварка и каждый, кто хотел, подходил и наливал себе крепкого кофе. Лиза постоянно чувствовала во рту кофейный вкус. Она не спала почти сутки, дежурила ночью у постели больного, выходила из спальни князя на несколько минут, чтобы выпить кофе и поговорить с Николаем. Их личные проблемы отошли сейчас куда-то далеко. Перед лицом приближающейся смерти земные сложности казались мелкими и суетными.

— Я знал, что это скоро произойдет, — тихо говорил Николай. — Последние несколько лет я жил в постоянном страхе, думая о том, что мне придется видеть, как умирает дядя. Когда умирала мама, меня отправили к родственникам на берег океана. Я ни о чем не подозревал. Мне сказали лишь перед похоронами. Я вспоминаю эти дни как самые страшные в моей жизни. Мне казалось, что время вокруг меня остановилось, превратившись в густое черное пятно. Несколько дней я не мог ни говорить, ни плакать. Меня даже хотели отвести к психиатру, боялись, что я повредился в рассудке. И тогда дядя взял меня к себе. Если бы не он, я бы, наверное, не пришел в себя. А знаешь, — сказал он, вдруг сменив тему, — дядя же у нас герой. Он просто не любит об этом рассказывать.

— Герой? — не поняла Лиза.

— Он воевал с фашистами. Участвовал в движении французского Сопротивления, у него даже орден есть и медали. Я любил ими играть, когда был мальчишкой. Однажды он взял меня с собой во Францию на встречу ветеранов. Я там столько историй услышал о его боевых подвигах. Кто бы мог подумать, что мой дядя-бизнесмен когда-то переодевался в форму немецкого офицера и ходил в разведку… Ох, Лиза, я больше не могу! — Николай спрятал лицо в ладонях, волосы упали ему на лоб, плечи слегка подрагивали.

— Коля, Коленька, ну что ты! — испугалась Лиза.

Вид сильного красивого мужчины, плачущего от горя и страха за близкого человека, был для нее невыносимым. Ей хотелось убежать куда-нибудь далеко и там в одиночестве залиться горькими слезами. Но она превозмогла себя, подошла к Николаю и прижала к себе его голову.

— Ничего, ничего, — ласково бормотала Лиза, поглаживая его густые светлые волосы.

2

— Лиза, Коля, — раздался голос Елены, — Петр Николаевич зовет вас к себе.

Переглянувшись, молодые люди поспешили наверх. В спальне еще витал слабый запах ладана, было ясно, к чему готовил старика священник. Лиза чувствовала тягостное душевное томление, будто это она в преддверии смерти лежала на кровати. Старик же, напротив, выглядел умиротворенным и спокойным.

— Проходите, дорогие мои, садитесь вот тут, рядом со мной, чтобы я вас хорошо видел, — Петр Николаевич слабым движением руки похлопал по краю постели.

Лиза во время работы в больнице часто видела умирающих стариков. Их окружал запах смерти, который нельзя определить словами, она знала лишь одно, что для здорового человека чувствовать его — совершенно невыносимое испытание. Но сейчас Лиза не ощущала ничего, кроме собственного страха.

Они с Николаем осторожно присели.

— Наверное, вы догадываетесь, почему я позвал вас обоих, — начал он. — Я давно уже наблюдаю за вами и вижу, что вы созданы друг для друга. Возможно, вы сами это еще не поняли, и мои слова кажутся вам бесцеремонным вмешательством в ваши судьбы. Я ни в коей мере не желаю посягать на вашу свободу, вы оба вольны поступать, как сочтете нужным. Но выслушайте меня. Я хочу сказать, что истинная любовь не всегда яркое чувство. Бывает, она постепенно созревает в душе. И если вы еще не испытываете любви друг к другу, пусть это вас не пугает. Я говорю все это затем, что очень много думал о вас. Я спокойно оставлю этот мир, если буду уверен, что вы не расстанетесь. Я благословляю вас вступить в брак. Это мое последнее желание. Я хотел бы перед смертью соединить ваши руки. Дайте мне их! — неожиданно властно произнес он.

Лиза, ничего не видевшая вокруг себя от слез, протянула руку старику. Сейчас она просто не могла противиться его последней воле. Она почувствовала, как ее ладонь легла в ладонь Николая, сумела разглядеть улыбку на лице старика и, не понимая, что делает, выбежала из комнаты.

Закрывшись у себя, девушка упала ничком на кровать и дала накопившимся слезам выплеснуться наружу. В голове стоял болезненный гул. Потом, когда она обрела способность думать, Лиза попыталась осознать, что же с ней только что произошло.

«Все просто хуже некуда, — в отчаянии подумала Лиза, — князь умирает. Коля в шоке. А я, кажется, опять влипла».

Лизу все сильнее и сильнее охватывало чувство нереальности происходящего.

Как в семнадцатом веке, умирая, князь завещал им пожениться. И ведь не отказаться. Она стольким ему обязана. А с другой стороны, стоит ли отказываться? Возможно, они и в самом деле созданы друг для друга. «Что-то я уже ничего не понимаю». — Лиза сжала виски, пытаясь привести свои мысли и чувства в порядок.

— Вот ты где, а я тебя искал, — это Николай появился в ее комнате. — Ты плакала? — Лиза кивнула. — Я даже знаю из-за чего. Тебе кажется, что тебя опять заманили в ловушку. В конце концов, если не хочешь, можешь не выходить за меня замуж. Никто не может тебя заставить.

— Но я обещала. И потом, дело не только в ловушке. По-моему, твой дядя слишком хорошего мнения обо мне. Для своего наследника он мог бы выбрать кого-нибудь получше, чем девчонка без роду, без племени и с сомнительными нравственными принципами.

— Лиза, перестань. Мой дядя прекрасно разбирается в людях. У него удивительно развита интуиция. И потом, — Николай помолчал немного, словно собираясь с силами, — сам бы я никогда не решился на этот шаг… — Лиза удивленно смотрела на Николая. Ей и в голову не приходило заподозрить его в нерешительности. — А раз дядя нас благословил, значит, так и надо. К тому же, — Николай сделал глубокий вдох и побледнел, — я думаю, — он опять замялся, — я думаю, что люблю тебя… — он беспомощно взглянул на Лизу.

Лиза поняла, что это признание лишило Николая последних сил. Она испугалась, что сейчас ему станет плохо с сердцем или разыграется новый приступ мигрени. Лиза с трудом поборола в себе желание сбегать за стаканом воды с сердечными каплями.

— Любишь? — только и спросила она. — Очень хорошо, значит, хотя бы для тебя что-то прояснилось. Коля, ты меня извини, но, по-моему, нам всем сейчас надо отдохнуть, — Лиза не в силах была продолжать этот разговор.

— Да, ты права. Ложись, поспи немного.

— А ты? — спросила Лиза, чувствовавшая страшный упадок сил.

— А я попробую подремать на диване в гостиной, — Николай ласково коснулся губами ее волос и вышел.

Лиза опустила веки и сразу провалилась в глубокий, тревожный сон. Она увидела себя бредущей сквозь густую серую мглу. Она не могла бы сказать, куда и зачем идет, но знала, что ее неодолимо влечет к чему-то вдали. Потом в ее сне появилось мужское лицо, которое она видела так близко от себя, что не могла различить его черт. Она видела лишь светлые глаза, казавшиеся до боли знакомыми. Она понимала, — что если вспомнит, чьи это глаза, то все непонятное тут же прояснится, но, как ни старалась, не могла ничего вспомнить. Вдруг она услышала крики и топот ног. Лиза понимала, что тоже должна бежать куда-то, но словно какие-то оковы связали ее, она не могла сдвинуться с места.

С трудом Лиза приподняла тяжелые веки. Она продолжала слышать крики и несколько мгновений пролежала, не понимая, спит она еще или нет. Сквозь опущенные жалюзи пробивался бледный утренний свет. Вдруг страшная догадка выбросила Лизу из постели. Она накинула на себя какую-то одежду и сбежала вниз.

Дверь спальни князя была распахнута. Около нее молчаливо стояли люди с окаменевшими лицами. Аня плакала. Стараясь ступать как можно тише, Лиза подошла к двери. Она увидела, как из комнаты вышел человек в белом халате, с лицом, измученным бессонной ночью. Не говоря ни слова, он развел руками. Елена громко вскрикнула и прошла в спальню. За ней, ошеломленная горем и страхом, проследовала Лиза.

Князь лежал очень прямо, с лицом, поднятым кверху. Голубоватые веки закрывали его уже невидящие глаза. До самого подбородка он был накрыт одеялом, и контуры его тела лишь слабо проступали сквозь тонкую шерстяную ткань. У его ног на полу сидел Николай. Он не сводил глаз с лица князя, будто старался навсегда запомнить его.

Князь умер под утро, отпустив сиделку поспать. Всю жизнь он старался не причинять людям лишнего беспокойства.

Похоронили его на кладбище возле русской церкви. Отпевал князя отец Михаил, который исповедовал его перед смертью. На похороны пришло так много народу, что все не уместились в маленькой кладбищенской церкви. Лиза от горя почти ничего не видела и не слышала. Пожалуй, впервые переживала она утрату близкого человека. Когда умерла ее мама, она была еще слишком мала, чтобы осознать утрату. Теперь же ей казалось, что она осиротела по-настоящему. Она искала глазами Николая и не находила. Он нес гроб, и Лиза не видела его за толпой людей, пришедших проститься с князем. Лиза знала, что никто кроме Николая, не сможет утешить ее в эту минуту. Ей не хотелось ни с кем разговаривать. Она поспешила затеряться в толпе незнакомых людей.

Поминки Лиза запомнила как постоянную смену лиц. Небольшой дом не мог вместить всех пришедших. Люди стоя выпивали, съедали что-нибудь, пожимали Николаю руку и уходили. Лиза вместе с другими женщинами помогала на кухне. По русскому поминальному обычаю Роза напекла блины. Она выглядела совершенно убитой горем. Всхлипывая и вытирая краешком передника покрасневшие глаза, пожилая кухарка жалобно причитала:

— Дева Мария, как же хозяина жалко! Такой сеньор был хороший, обходительный. И кому же я теперь русский борщ варить буду?

3

За день до похорон приехал отец Николая. Андрей Сергеевич Меньшиков был родным племянником князя, но особой близости между ними никогда не было. Вот уже много лет Андрей жил во Франции с женой-француженкой и с детьми, говорившими только по-французски. Он даже фамилию свою произносил на французский лад: «Меньшикофф».

Господин Меньшикофф появился в элегантном черном костюме, поцеловал руки Марье Степановне и Елене, обнял сына и закрылся в кабинете князя вместе с его нотариусом. Николай отказался к ним присоединиться.'

— Меня сейчас абсолютно не волнует все, что связано с завещанием, — сказал он Лизе.

На Лизу отец Николая не обратил внимания. Возможно, он принял ее за кого-то из прислуги. Лизе этот вежливый и холодный господин не понравился.

— Ну что ж, — сказал господин Меньшиков Николаю, после того как изучил завещание старика, — тебя можно поздравить. — Николай болезненно поморщился. — Извини, — поправился его отец, — я имею в виду денежную сторону дела. Дядя оставил тебе почти все свои средства. Кроме тех, что он пожертвовал на русскую церковь и дом престарелых при ней. Еще он кое-что завещал Елене и Марье Степановне, а также сделал взнос на учебу Ани. Но все это не идет ни в какое сравнение с той суммой в деньгах и ценных бумагах, которая теперь переходит в твое распоряжение. Мне не досталось ничего, кроме дохода от дома, если ты соберешься его сдавать. Но я не в обиде, — мрачно проговорил Андрей Сергеевич, — я не бедствую. — Итак, что ты собираешься делать в дальнейшем? Я твой отец, и мне интересно, как ты намерен распорядиться полученным состоянием.

— Я собираюсь жениться, — немного невпопад ответил Николай.

— Да, и кто же она?

— Лиза, ты ее видел в доме. Только ради Бога не говори, что ей повезло!

— Хорошо, — ответил ему отец и удивленно поднял одну бровь, — я вообще готов воздержаться от комментариев. Как это говорится по-русски, «любовь да совет»? Ты непременно хочешь, чтобы я был на свадьбе?

— Совсем не обязательно.

— Отлично, в связи с отлучкой у меня могут возникнуть проблемы в бизнесе. Но все же, кроме женитьбы, какие у тебя планы на будущее?

— Я еще сам точно не знаю, — ответил Николай, — но, вероятно, буду расширять сферу деятельности своей фирмы. Планирую отправиться в Россию. Там сейчас столько перемен. Считается, что очень выгодно вкладывать капитал в недвижимость в России.

— Возможно, — с сомнением произнес отец, — а ты не боишься русской мафии?

— Да нет, мне кажется, слухи несколько преувеличены.

— Ну что ж, мне остается только пожелать тебе успехов. Если будут какие-то проблемы — сообщи. Надеюсь быть тебе полезным.

Николай с облегчением смотрел, как самолет его отца выруливает на взлетную полосу. Ему было трудно встречаться с отцом, больно и понимать, как бесконечно далеки они друг от друга, мучительно нащупывать тему разговора, будто они случайные попутчики, а не отец с сыном.

Из аэропорта Николай отправился в свою тихую квартиру. Он открыл дверь, порадовался, что наконец-то сможет остаться один. Не присаживаясь, он налил полный стакан виски и осушил его. Только после этого Николай почувствовал, что ему стало легче. Он прошел в спальню и рухнул на идеально застеленную кровать.

«Ну вот и кончилась моя прежняя жизнь, — со спокойной обреченностью думал он, — кончилась молодость. Дядя умер, я женюсь, уезжаю из страны. Лиза меня, кажется, не любит даже. Да и я, хоть и выдавил из себя признание, совсем не уверен в своих чувствах. Но теперь уже ничего изменить нельзя, жизнь уже сама все за меня решила. — Николай настолько погрузился в себя, что мелодичный перезвон телефонного звонка заставил его вздрогнуть. — Руби, это ты? — искренне обрадовался Николай. — Вот уж не ждал, что ты позвонишь сегодня.

— Конечно, ты думал, что это твоя невеста выдаст тебе ежедневную порцию утешений, — раздался в трубке насмешливый хриплый голос креолки.

— Неужели ты все-таки способна на ревность? К тому же меня действительно надо утешить. Умер дядя, который вырастил меня.

— Да брось ты, Ник, — спокойно заметила Руби, — старик и не мучился совсем. Такой смерти можно только позавидовать. К тому же он оставил тебе такое наследство, что твое горе выглядит как-то неестественно. Что ты молчишь? Гадаешь, где я пронюхала про это? Все очень просто. О тебе, о твоем наследстве, а также о твоей невесте загадочного происхождения можно прочитать в любой газете. Я, собственно, звоню тебя поздравить.

— Спасибо.

— Что-то ты не очень любезен. А я хотела предложить тебе отпраздновать все эти замечательные перемены. Ты ведь не собираешься устраивать мальчишник перед свадьбой?

— Да нет, мне как-то не до того, — коротко ответил Николай.

— Я так и думала. А как тебе мысль приехать ко мне прямо сейчас и как следует напиться напоследок? Устроить что-то вроде проводов…

…— А что мы, собственно говоря, провожаем? — спросил Николай после того, как очередная порция виски была разлита по стаканам и выпита.

— Каждый провожает свое, — тоном усталого философа ответила Руби, — ты — молодость и беспечность, я — свои лучшие женские годы. Я решила, что теперь у меня больше не будет мужчин. Да и кто на меня польстится? Только старик с таким же потасканным телом, как у меня. Так мне он не нужен. Мне по-прежнему нравятся молодые мальчишки, но покупать их ласки за деньги, как это делают некоторые мои подруги, я не согласна. Хватит, я свое отгуляла. К тому же эта квартира, которую я уже много лет держу для наших с тобой свиданий, скоро получит нового жильца.

— Ты решила сдать ее? — огорченно спросил Николай. Ему стало не по себе при мысли, что в их убежище, где он всегда мог найти горячие и мягкие ласки Руби, будут жить чужие люди.

— Нет, здесь теперь поселится Роберто. Он уже большой парень, хватит ему сидеть под крылышком у матери. Пусть поживет один, пусть водит сюда девчонок, потом женится, а я буду с внуками нянчиться, уже пора.

— Я смотрю, ты все очень хорошо продумала, — произнес Николай, и в его голосе послышалась обида.

— А как ты думал? — неожиданно взорвалась Руби. — Что я начну оплакивать твою женитьбу или буду пытаться удержать тебя? Да у меня наша с тобой так называемая любовь вот где сидит, — и она стукнула ребром ладони по своей украшенной тяжелым рубиновым колье шее. — Сколько могли продолжаться эти дежурные отношения? Еще год, два? Или ты, как извращенец, так и продолжал бы спать со старухой? А решимости порвать со мной в тебе не нашлось бы. Пойди на могилу к своему дяде и положи туда корзину самых лучших роз за то, что он наконец пристроил тебя перед смертью.

— Значит, и ты считаешь, — упавшим голосом спросил Николай, — что я не способен принимать решения?

— А что, она тебе так сказала?

— Нет, мне самому кажется, что вся моя жизнь заранее предопределена и я просто качусь по давно проложенным рельсам.

— Ники, брось, — усмехнулась Руби, — как всегда, ты все усложняешь. Большинство людей так и живет, если тебе что-то не нравится — иди изучай бабочек в джунглях. А если не можешь, то не ной, а живи спокойно. Не понимаю, — сказала Руби. Она, как всегда, сидела развалясь на диване и сверху вниз глядела на Николая, расположившегося на ковре, — не понимаю, почему ты такой мрачный? У тебя же все складывается очень удачно. А вид у тебя такой, будто по тебе бульдозер проехался.

Николай вяло усмехнулся. За годы их знакомства он так и не смог привыкнуть к своеобразному юмору Руби.

— Мне жаль, что мы расстаемся.

— Не ври! — резко оборвала его женщина. — Ты рад этому до смерти. Тебя беспокоит что-то еще. Ну, говори!

— Она меня не любит. Ей просто нравится спать со мной.

— Это не так уж мало. Главное, почаще заходи в ее отверстие, заполняй ее своим семенем, и даже если у вас не будет детей, твое семя прорастет в ней, и она уже никуда от тебя не денется. И вот еще что, — Руби порылась в глубоких складках своей черной шелковой юбки и извлекла на свет многократно сложенный и пожелтевший листок бумаги, — это старинный заговор. Его дала мне еще моя бабка-негритянка, когда я выходила замуж. Прочитаешь своей Лизе эти слова в первую брачную ночь. Не смейся, если ты не веришь в эти штуки, еще не значит, что они не помогают. А теперь иди к своей старой Руби. Я хочу последний раз попробовать твое молодое тело. Возьми меня, как я люблю, сзади… Скорей же, чего ты медлишь! У меня уже горит между ног.

4

Больше Николай с Руби не виделся. Он полностью погрузился в подготовку к будущей свадьбе и переезду. Но все откладывалось на неопределенное время, так как его невеста, как ни парадоксально это звучало, была замужем.

— Как ты считаешь, — спросил Николай у Лизы, — реально ли мирно договориться с твоим мужем о разводе?

Они сидели в доме старого князя, сразу ставшего пустым и слишком большим для них двоих.

— Я думаю, что да, — Лиза пожала плечами, — хотя Хосе может быть совершенно непредсказуемым.

— Расскажи мне, каких взглядов он придерживается. Если он консерватор, то может и заартачиться.

— Знаешь, я сама так и не поняла до конца, что он за человек. С одной стороны, он вполне современный мужчина, но на некоторые стороны семейной жизни у него совершенно дремучие взгляды. Например, он считает, что жена должна безропотно мириться с существованием любовницы.

— Ну, это еще ни о чем не говорит, — улыбнулся Николай, — я знаю массу людей, считающих себя просто авангардом человечества, которые думают точно так же. Короче, нам надо поехать к нему и попробовать все решить там на месте.

— Я хочу поехать туда одна, — заявила Лиза.

— Ты с ума сошла! Да я ни за что тебя одну не отпущу. Вдруг его ненормальное семейство что-нибудь сделает с тобой.

— Например, зажарят в банановых листьях и съедят.

— Ты все-таки очень легкомысленная девушка. Пожалуйста, не спорь со мной. В конце концов, в твоем разводе я заинтересован не меньше тебя. Так что это и мое дело тоже. Я поговорю с адвокатом, узнаю о твоих правах, и мы поедем туда вместе. Если ты не хочешь, я могу даже на глаза твоему Хосе не показываться, но, по крайней мере, ты будешь знать, что я рядом.

Лизе пришлось внять его доводам и согласиться. Недели через три после смерти князя Лиза и Николай покинули Каракас. Они решили совершить эту поездку на автомобиле в надежде, что путешествие по живописнейшим местам поможет им развеяться и немного отдохнуть.

Дорога заняла у них целый день. В город Баркисимето, откуда до имения Лусардо было рукой подать, они прибыли поздним вечером. Николай остановился у городского отеля. Перед тем как выйти из машины, Лиза совершила несколько очень странных, с точки зрения Николая, действий. Она, несмотря на кромешную темноту, надела огромные темные очки и укутала лицо тонким шарфом из белого шелка.

— Что ты делаешь? — Николай с изумлением наблюдал за этим маскарадом.

— Принимаю меры безопасности, — ответила Лиза, — меня же тут все знают. Я хочу явиться к Хосе неожиданно…

— Как призрак с того света? — усмехнулся Николай.

— Примерно. Ведь самое главное — огорошить его. Тогда он легче пойдет на уступки. Я не хочу, чтобы кто-нибудь предупредил его о моем приезде. Поэтому ты иди первым, закажи номер, а потом выйди за вещами. Тогда я незаметно поднимусь вместе с тобой.

— В тебе пропадает настоящая шпионка, — покачал головой Николай. Но ее рассуждения он признал разумными и сделал все, как просила Лиза.

Только в номере Лиза сняла с себя маскировку.

— Кажется, никто ни о чем не догадался, — сказала она, отдуваясь.

— Еще неизвестно. Мне кажется, портье смотрел на нас как-то странно. Я зарегистрировал нас как сеньора и сеньору Гомес.

— Очень оригинально, — съязвила Лиза.

— Да уж не успел придумать ничего лучше. Но похоже, что тебя приняли либо за турчанку, которая боится показать свое лицо, либо, что гораздо хуже, заподозрили у тебя какую-нибудь кожную болезнь. Смотри, если постояльцы забеспокоятся, администрация отеля потребует предъявить твое личико во всей красе.

— Надеюсь, этого не случится. Завтра меня здесь уже не будет. План у меня таков. Ты остаешься в номере у телефона — только не спорь, дай досказать, — а я утром беру твою машину и еду в Эль Карибе. Если к вечеру я не приеду назад и не позвоню, ты отправляйся меня спасать.

— Ну хорошо, — нехотя согласился Николай. — Только очень тебя прошу, будь осторожней. Эти деревенские мужчины такие горячие, вдруг он пальнет в тебя из ружья.

— Да что он, безумный, что ли, разве ему захочется угодить за решетку? Все будет нормально. Тем более, что у меня с собою мой амулет. — И Лиза прикоснулась пальцами к кожаному мешочку, с которым не расставалась никогда.

— Ох, как бы твой индейский маг опять не утащил тебя куда-нибудь в джунгли!

— Не бойся, Коля, — засмеялась Лиза, — ему с таким трудом удалось избавиться от меня. Давай лучше спать, завтра у меня тяжелый день.

Перед сном они заказали в номер легкий ужин. Когда разносчик постучался в дверь, Лиза в панике скрылась в ванной, чем вызвала у Николая приступ смеха. В номере стояла широкая двуспальная кровать.

— Ну что, сеньора Гомес, — обратился Николай к Лизе, жующей сандвич с курицей, — надеюсь, вы разделите ложе с вашим супругом.

Лиза благосклонно кивнула головой. Ночью, лежа в его объятиях, она тихо проговорила:

— Знаешь, я думала, что больше никогда не увижу Хосе. А завтра мне придется к нему поехать. А потом ты хочешь, чтобы мы с тобой уехали в Россию. У меня такое ощущение, что я сейчас стою в начале пути назад. Судьба по неизвестной мне причине увела меня очень далеко от дома, а теперь хочет, чтобы я вернулась, проделав тот же путь, только в обратном направлении. Знаешь, так бывает, когда фильм крутят назад.

— Да, я тебя понимаю, — ответил Николай, — только это нельзя назвать повторением того, что уже было, но в обратном порядке. Ты изменилась, и в местах, где ты была когда-то, сейчас появится совсем другой человек.

— Ты думаешь?

— Конечно, разве ты похожа на ту робкую девочку из глухой русской провинции, о которой мне рассказывала?

Лиза задумалась. Николай был прав. Она и сама не подозревала, что могла так измениться за годы, прошедшие с момента ее первого замужества. Кто был автором этих перемен в ней? Может быть, Олег или Хосе, дон Рафаэль, князь или Николай? А может, она сама?

Утром Лиза надвинула глубоко на лоб широкополую шляпу, которую предусмотрительно захватила с собой. Глаза ее скрывали все те же очки. Она поцеловала на прощание Николая и незаметно проскользнула мимо портье. «Мерседес» вез ее хорошо знакомой дорогой. Последний поворот вокруг манговой рощи, и Лиза увидела сначала деревню Эль Карибе, а потом белеющую среди зелени виллу Лусардо. Она не была здесь полгода, в поместье ничего не изменилось. Да и что могло измениться в доме, где быт устоялся и приобрел законченные формы уже много лет назад.

Садовник, увидев подъезжающую машину, распахнул ворота. Сквозь затемненное боковое стекло Лиза успела поймать его удивленный взгляд.

«Только бы Хосе оказался дома, — подумала она, — надо было попросить Николая позвонить ему, назваться представителем какой-нибудь фирмы и договориться о встрече».

Лиза остановилась около главного входа в дом и вышла из машины, громко хлопнув дверью. Теперь ей не нужны были шляпа и очки. В красивом белом платье, с браслетами на тонких загорелых запястьях, она выглядела очень эффектно. На балконе над входной дверью показалась седая голова тетушки Аделы. Заметив Лизу, старушка испуганно вздрогнула и перекрестилась.

«Она, наверное, решила, что я — привидение, явившееся за ее душой», — усмехнулась про себя Лиза.

Она прошла в дом и огляделась. Та же мебель, обитая светлой кожей, тот же идеальный порядок. Лиза услышала звук быстрых шагов. Кто-то спускался по лестнице. Она ожидала увидеть Хосе или кого-то из домашней прислуги. Но каково же было ее удивление, когда она увидела молодую черноволосую женщину! Лиза заметила что-то странное в ее фигуре. Оглядев девушку с ног до головы, она заметила выпирающий живот. На Лизу смотрели испуганные черные глаза.

— Лола? — произнесла Лиза, забыв поздороваться.

Та молчала, уставившись на нее. Постепенно ее взгляд из испуганного становился злым. Как будто Лола пыталась с помощью злости защитить от соперницы свой очаг.

— Вернулась, — наконец произнесла Лола, набравшись смелости. Тем более что к ней на помощь уже спешило подкрепление.

Из кухни, спален и патио словно по волшебству выскочило все женское население дома: Адела, Тересита, кухарки Чака и Канделярия и старая нянька Хосе — Флоринда. Домашняя армия стояла перед ней в ожидании сражения. Но Лиза не собиралась с ними воевать. Она должна добиться своего мирным путем. И беременность Лолы — вот что будет ее главным козырем.

— Здравствуйте! — весело сказала она. — Не ждали? Есть такая картина одного русского художника. — Женщины с опаской переглянулись. — Это я, Лиза, узнаете меня? Я жива, здорова и с ума еще не сошла, как вам могло показаться. Могу я поговорить с Хосе?

— Зачем он тебе? — грозно спросила Адела.

— Так он дома или нет? — Лиза посмотрела на Флоринду, решив, что та вряд ли станет ее обманывать.

— Нет, — ответила старая нянька, — он сейчас уехал по делам. К обеду должен быть.

— Отлично, я подожду. Или свяжитесь с ним по рации. Мне он срочно нужен, надолго я его не задержу. А пока я хочу поговорить с Лолой.

— Зачем я тебе понадобилась? — спросила та.

— Не ходи с ней, — вмешалась Чака, — она сглазит тебя и ребенка. Про нее говорили, что ее похитила наша колдунья.

«Ага, — подумала Лиза, — значит, какие-то слухи до них все-таки дошли. Интересно, откуда?»

— Послушай, Лола, я не собираюсь делать ничего плохого ни тебе, ни ребенку. Наоборот, я очень рада, что у Хосе родится наследник. Он ведь так этого хотел. Пойдем, мне просто надо с тобой поговорить.

— Ну хорошо, — неуверенно произнесла Лола, — пойдем наверх.

5

Чувствуя спиной испепеляющие женские взгляды, Лиза поднялась вслед за Лолой в спальню. Там тоже почти ничего не изменилось. Кроме хозяйки. Лиза заметила светлый шелковый халат, наброшенный на спинку стула, и вспомнила, что у нее был такой же.

— Сколько? — спросила она у Лолы, показав глазами на живот.

— Шестой месяц.

«Значит, она забеременела сразу после моего ухода, — подумала Лиза. — Она боится, что из-за меня ей придется уйти из дома и опять перейти на положение любовницы».

— Послушай, Лола, я приехала, чтобы получить развод. Мне совершенно ничего не нужно от Хосе. Я лишь хочу освободиться от всего, что нас связывало. Но ведь тебе от этого будет только лучше, помоги мне.

Лола с облегчением вздохнула.

— Правда? — лицо ее осветила радостная улыбка, и Лиза увидела, что эта молодая женщина довольно хороша собой. У нее был небольшой точеный носик, пухлые яркие губы и длинные черные ресницы. — Конечно, я хочу, чтобы он дал тебе развод. И ты не будешь ничего требовать от него?

— Например, денег?

— Да, ведь у нас мужья не хотят разводиться, потому что должны по суду выплачивать женам содержание чуть ли не всю жизнь.

— Конечно, мне не надо никаких денег. Я просто хочу стать свободной женщиной и…

Лиза не успела договорить, как в спальню, оглушительно стуча тяжелыми ботинками, в которых он всегда ездил на плантации, ворвался Хосе. Вспотевший, он шумно дышал. Увидев Лизу, он резко остановился.

— Значит, это правда, — проговорил он, — а я думал, ты привиделась кому-то в страшном сне.

— Почему в страшном? — спокойно спросила Лиза. — Я такая ужасная?

— Зачем ты приехала?

— Она вернулась, чтобы получить развод, — вмешалась Лола.

— Помолчи! — резко оборвал ее Хосе. — Вообще, выйди отсюда, нам надо поговорить.

Лизу покоробило, как Хосе обращается с женщиной, ждущей от него ребенка.

«Значит, вот он какой на самом деле, — подумала она, — вот его истинное лицо, а тот милый молодой человек, который привез меня сюда, был всего лишь маской».

— Может быть, мы уйдем куда-нибудь? — спросила Лиза. Ей не хотелось выставлять Лолу из ее спальни.

— Нет, это единственная комната, где нам дадут спокойно поговорить. Ничего, пусть Лола посидит на кухне или в патио. Только держи язык за зубами, пока наш разговор не закончится.

Лола послушно удалилась. Хосе, выпроводив ее, опустил жалюзи, закрыл дверь балкона и на полную мощность включил кондиционер. Теперь при всем желании услышать то, о чем говорилось в спальне, было невозможно. Хосе тяжело опустился в кресло. Он снял с пояса небольшую плоскую фляжку в кожаном чехле и сделал несколько жадных глотков.

— Что это? — спросила Лиза.

— Виски.

— Ты стал пить?

— Запьешь, когда та, которую все считали покойницей, возвращается с того света.

Лиза не стала садиться. Стоя напротив Хосе, она разглядывала его. Он совсем не изменился. Все то же сочетание мужественной красоты и нежных, почти женственных глаз придавало его лицу необычайную привлекательность. Но Лизу теперь это совсем не трогало. Она смотрела на него совершенно спокойно. Так разглядывают красивую картину в музее, а выйдя из него, тут же забывают.

— Мне нужен развод.

Хосе вздрогнул.

— Ты собралась замуж? — подчеркнуто спокойно спросил он, и Лиза поняла, что в нем проснулся ревнивец. Несмотря на то, что в его доме уже жила другая женщина и готовилась стать матерью его ребенка, он не мог позволить, чтобы его законная жена ушла к кому-то.

— Конечно, нет, — ответила Лиза и подумала, что была права, не позволив Николаю явиться сюда, — о замужестве я больше и думать не могу. Я намерена уйти в монастырь, — врала Лиза, не моргнув глазом, — а туда, как ты понимаешь, не берут замужних.

— Ты, в монастырь? — Хосе выглядел крайне изумленным. — Ну хорошо, об этом мы еще поговорим, лучше скажи, что с тобой тогда произошло. Тебя похитили или ты сама убежала? Я искал тебя, обращался в полицию, и никаких следов. Нашли только машину, ее кто-то загнал в самые кусты.

— Это сделала я, — улыбнулась Лиза.

— Но зачем? Я не про машину, черт с ней! Зачем тебе понадобился этот побег?

— Ты не понимаешь? Ты же умный человек. Вспомни, как мы жили. Подумай, сколько еще я могла выдержать? Ведь ты был совсем другим, когда ухаживал за мной в Москве и увозил меня сюда. Неужели ты ждал, что я превращусь в покорную венесуэльскую жену, которая твердо знает, что ее место на кухне и в спальне. Разве я не права?

— Наверное, права, — мрачно ответил Хосе. — И где же ты пропадала все это время?

— Это неважно. Могу сказать только, что я провела его с гораздо большей для себя пользой, чем если бы торчала в твоем доме.

— Все ясно, — обиженно проговорил Хосе, — и теперь ты собралась уходить в монастырь. Это в голове у меня не укладывается. Ты же совсем не похожа на монашку, — он с сомнением оглядел открытое Лизино платье.

— А ты хотел бы, чтобы я явилась сюда во всем черном?

— Нет уж, — покачал головой Хосе, — этого зрелища я бы точно не вынес. И что, тебе срочно надо в твой монастырь?

Лиза кивнула. Она поняла, что ее тактический ход оказался весьма удачным. К Богу Хосе ее ревновать не стал.

— Конечно, я не хочу с этим тянуть. Пока я замужем, меня даже в послушницы не берут. И к тому же развод был бы очень выгоден для тебя. Ведь я не прошу у тебя денег, ты сможешь жениться на Лоле и ваш ребенок станет твоим законным наследником.

Эта идея Хосе очень понравилась. Он расплылся в улыбке.

— Ее обследовали, сказали, что будет мальчик! — похвастался он.

— Вот видишь, как хорошо! — Лиза искренне была рада за него. Она не ожидала, что у нее все так легко получится, и боялась, что Хосе передумает. — Ну, тогда давай приступим к оформлению бумаг. Надо поехать в город к нотариусу.

— Зачем так спешить. Может быть, ты поживешь у нас несколько дней, а я пока разберусь с формальностями.

— Нет! — При мысли о том, что ей придется провести в этом доме лишнюю минуту, Лиза содрогнулась. — Переоденься и поехали в город. Сделай для меня напоследок хоть что-то хорошее!

— Ты считаешь, что я сломал тебе жизнь? — неожиданно виновато спросил Хосе. — Наверное, не надо было тебя привозить сюда. Послушай, Лиза, — он вдруг перешел на русский, до этого они говорили по-испански, — может быть, ты оставишь эту идею с монастырем? Хочешь, я дам тебе денег, и ты вернешься домой, в Россию. Ты же еще очень молода и красива. Я думаю, ты встретишь мужчину, который сделает тебя счастливой.

— Ни один человек не может осчастливить меня! — резко ответила Лиза. — Я сама буду автором своего счастья. Я жду тебя в машине.

Не подпуская к себе никого из семейства Лусардо, Лиза спустилась вниз. Она уже вышла из дому, но вдруг ее осенило: «Ведь если дон Рафаэль еще здесь, я смогу повидаться с ним! Попробую ему позвонить».

Лиза вернулась в гостиную и набрала знакомый номер. Трубку подняли почти сразу же, но мужской голос был ей незнаком.

— Я хотела бы поговорить с доном Рафаэлем.

— Он уехал.

— Далеко? Может быть, вы дадите мне его телефон или подскажете, где его найти?

— Боюсь, я ничем не могу вам помочь. Его нет здесь, это все, что я могу вам сказать.

— Но с ним все в порядке? — испуганно спросила Лиза. — Он жив?

— Конечно, с ним все в порядке. Более чем с кем-либо, — загадочно ответили ей и положили трубку.

В недоумении Лиза села в машину. Хосе увидел белый «Мерседес» и удивленно присвистнул.

— Откуда у тебя такая машина?

— Взяла напрокат, решила перед уходом в монастырь вкусить напоследок радостей жизни.

— А откуда у тебя деньги? Значит, ты нашла себе богатого покровителя?

— Да, но это совсем не то, что ты думаешь. Я познакомилась со старым русским князем. Я жила у него некоторое время, а совсем недавно он умер и оставил мне часть денег.

— Тебе оставили наследство, и ты уходишь в монастырь? Ничего себе! Все же ты очень странная женщина. Мне этого не понять.

Лиза тоже не поняла бы такого поступка. Но сейчас она играла свою роль до конца.

— Да, у меня есть деньги, и если потребуется взятка, чтобы ускорить развод, то я готова заплатить.

Взятка действительно потребовалась, и Лиза тут же извлекла из сумочки наличные, которые предусмотрительно взяла с собой. Они благополучно оформили документы, развести их должны были через две недели. Лизино присутствие в мэрии для этого не требовалось.

— Пока! — весело крикнула она Хосе, озадаченно смотревшему, как она разворачивала машину на городской площади.

Не заезжая в гостиницу, Лиза позвонила Николаю из автомата, чтобы он собрал вещи и подошел к зданию почты. Уже сидя рядом с Лизой, Николай заливисто хохотал, слушая ее истории про монастырь.

— Теперь ты свободна! Это надо отметить.

И Лиза тут же свернула к маленькому ресторанчику.