Научи меня любить

1

— Везет же тебе — мне прямо завидно. Ну почему у меня нет таких? — говорила Катя, расчесывая Лизе волосы. Та сидела на стуле, повернувшись лицом к окну. Радостное майское солнце играло на ее светлых прядях.

— Да ну, они мне уже надоели. Не постричься ли мне для разнообразия?

— С ума сошла? Такую красоту стричь. Кстати, пол-общежития оборачивается тебе вслед. Я имею в виду мужскую половину. У них на юге блондинки считаются эталоном красоты. Особенно с такими длинными волосами. Но, конечно, если тебя мужчины не интересуют, можешь постричься ежиком и покраситься в черный цвет.

— Да ну тебя! Слушай, ты знаешь такого парня, черненького и кудрявого, он все со мной на лестнице здоровается, как дела, спрашивает, а я даже не знаю, как его зовут.

— Ну, у нас тут все черные и кудрявые, — засмеялась Катя, — но я знаю, о ком ты говоришь. Это Хосе, он из Венесуэлы, на последнем курсе учится. Экономический факультет заканчивает. Ты думаешь, он к тебе как-то по-особенному относится? Не обольщайся, он просто очень вежливый юноша. Со всеми здоровается, у всех спрашивает, как дела.

На самом деле Катя сказала неправду. Хосе Лусардо, венесуэлец лет двадцати шести, уже давно обратил внимание на Лизу.

— Это твоя сестра? — как-то спросил он Катю.

— Нет, мы с ней вместе в школе учились. А что, нравится?

— Очень! — честно ответил Хосе. — Я всегда мечтал встретить девушку с такой внешностью. Она мне даже снилась, давно, еще до того, как я в Россию приехал. Ты будешь, смеяться, но мне в детстве одна старая колдунья нагадала, что я попаду в далекую северную страну, там встречу девушку с белыми волосами и она станет моей женой. Вот я думаю: возможно, эта твоя Лиза и есть та самая девушка?

— Ты это серьезно? — испытывающе взглянула на него Катя.

— А ты думаешь, я тебе вру?

— Нет, твои сны и колдуньи меня мало волнуют. Тебе действительно нравится Лиза, или ты просто хочешь немножко развлечься? Только честно отвечай, я тебе потом объясню, почему это важно.

Хосе задумался.

— Если честно, то я должен с ней хотя бы познакомиться, а потом уже говорить о своих чувствах. Но мне кажется, что это серьезно. А почему тебя это так интересует?

— Хорошо, я тебе отвечу. Дело в том, что у меня Лиза скрывается от своего гада мужа. Она очень рано и очень неудачно вышла замуж. Я не хочу вдаваться в подробности, но этот человек обращался с ней просто ужасно, в том числе и в постели. — Хосе удивленно поднял брови. — Ты меня понимаешь?

— Наверное, да. И что, она теперь боится мужчин? Я заметил, что она очень нервничает, когда мужчины с ней заговаривают.

— В том-то и дело. Она ужасно боится мужчин и всего, что связано с постелью. Ее просто всю трясет, когда я пытаюсь с ней поговорить об этом. Но на самом деле она нормальная девчонка и хочет встретить хорошего парня, который бы и ухаживал за ней по-человечески, и все такое. Ей это очень нужно. Я просто вижу, какими голодными глазами смотрит она на нас с Полем. Послушай, Хосе! Если бы ты мог стать для нее настоящим мужчиной, это было бы просто здорово. Но ты не добьешься ничего, если будешь проявлять настойчивость и выставлять напоказ свои чувства. С ней надо действовать хитро. Делай вид, что тебе просто скучно, не с кем пойти на дискотеку или в бар. Ей же тоже плохо все время быть одной.

— Ладно, — засмеялся Хосе, — не учи меня таким вещам. Они у меня в крови. Я смогу найти к ней подход.

— Но учти! — Катин голос вдруг изменился, интонации сделались угрожающими. — Этой девушке еще нет и двадцати лет, а она уже такого натерпелась! Если ты обидишь ее, если сделаешь больно — будешь иметь дело с моим Полем. Он тебя так отделает, что до своей Венесуэлы не доедешь!

— Вот только не надо меня пугать, — добродушно усмехнулся Хосе, — и делать из меня злодея. Я еще никого не убил и не съел. Ладно, за подругу не переживай. Любви, может, у нас и не получится, но развеселить ее я попробую. Только ты ничего ей обо мне не говори, хорошо? Я все сам устрою.

— Привет! — на следующий день остановил Хосе Лизу в коридоре.

— Привет, — неуверенно ответила она.

Опять этот парень что-то от нее хочет. Лиза не знала, как себя с ним вести. Конечно, он со всеми такой приветливый. И в конце концов, что тут необычного, если человек просто здоровается с ней.

— Давай познакомимся. А то встречаемся с тобой чуть ли не каждый день, а как зовут друг друга, не знаем. Я — Хосе. Это то же самое, что Иосиф. Знаешь, был в Библии такой Иосиф Прекрасный? Я на него похож? — без улыбки спросил он, только в глазах его прыгали веселые огоньки.

Несколько секунд Лиза переваривала эту информацию, а потом не выдержала и рассмеялась.

— Оказывается, ты умеешь смеяться, — улыбнулся Хосе, — а я уже подумал, что у тебя зубов не хватает и ты стесняешься рот открывать.

— Ты так хорошо говоришь по-русски, даже удивительно. — Лиза не привыкла участвовать в словесной перепалке, поэтому решила поговорить о чем-нибудь нейтральном.

— О, а как хорошо я говорю по-испански! Жаль, что ты не можешь это оценить. Кстати, ты не сказала, как тебя зовут.

— Лиза.

— Лиза, — восхищенно протянул Хосе. — По-испански это Изабель. Красиво, правда? Ну что, Лиза, я вижу, ты скучаешь. Не спорь, меня ты не обманешь. Я тоже скучаю, давай поскучаем вместе. Почему бы нам не пойти куда-нибудь погулять? Что ты на меня так смотришь? Я сказал что-то не то?

Предложение Хосе поставило Лизу в тупик. После неудачного замужества она разучилась спокойно общаться с мужчинами. Вот и сейчас она почувствовала, как напряжение сковывает ее. Она стояла и не знала, что сказать.

«Кошмар, — думала она, — я выгляжу полной дурой. Да что тут такого — просто пойти погулять с молодым человеком? К тому же днем».

— Ты сомневаешься? — удивленно спросил Хосе. — Я знаю, ты думаешь, что я в тебя влюблен и собираюсь ухаживать за тобой? Увы, должен тебя огорчить. Мне сейчас не до ухаживаний, совсем недавно меня бросила любимая девушка, и я еще не пришел в себя. Мне просто хочется гулять, весело проводить время, чтобы поскорее обо всем забыть. Ну как, составишь мне компанию?

— Да! — с облегчением произнесла Лиза.

Конечно, она пойдет с ним гулять. Ведь у них обоих очень похожая ситуация. И Хосе, и она хотят поскорее выкинуть из головы свое прошлое. И ему, и ей сейчас не до новых романов.

— Давай куда-нибудь сходим. Я только не знаю — куда, — улыбнулась Лиза.

— А какие места в Москве ты любишь? — спросил Хосе.

— Да мне как-то все равно. — Лиза вдруг поняла, что совсем не знает Москвы. Ей было очень стыдно признаться в этом иностранцу. — Давай пойдем, куда ты хочешь.

— Ну тогда мы пойдем… — Хосе на мгновение задумался. — Мы пойдем с тобой в Бородинскую панораму. Вот место, куда настоящий мужчина должен повести девушку. А потом мы зайдем к одному моему приятелю, он живет там напротив.

2

Собираясь на прогулку с Хосе, Лиза постаралась приодеться. Оказалось, что у нее совсем нет летних вещей. Вернее, были старые платьица, которые она носила еще в школе, но Лиза их ни за что бы не надела. В отчаянии она стояла перед открытым чемоданом и с безнадежным видом перебирала одежку.

— Да ладно тебе переживать! — пришла ей на помощь Катя. — Вот возьми мой сарафан. Ничего, что он на тебе будет болтаться, это только подчеркнет твою стройность. А под него надень свою голубую футболку. А на ноги босоножки. Ну вот, — оглядела она подругу с видом знатока, — выглядишь вполне прилично. Значит, говоришь, Хосе хочет забыть свою несчастную любовь. Ну-ну…

Хосе зашел за Лизой, одетый в красивые белые джинсы и светло-зеленую рубашку свободного покроя с открытым воротом. Новенькие сандалии из переплетенных кожаных ремешков поскрипывали на его ногах.

«Сразу видно, что иностранец, — подумала Лиза. — Интересно, как я смотрюсь рядом с ним? Надеюсь, что неплохо».

В музее Хосе вел себя, как мальчишка, которому только что подарили новых солдатиков. С горящими глазами он тормошил Лизу, показывал ей:

— Смотри, вот это драгуны, вот это гусары, а вот эти, с перьями на шапках, — уланы. Тебе интересно?

— Интересно, интересно, — успокаивала его Лиза.

На самом деле ей интереснее было наблюдать за Хосе, чем разглядывать искусно сделанных человечков в старинной военной форме. Украдкой Лиза разглядывала своего спутника. Его короткие иссиня-черные волнистые волосы были красиво уложены. Такими же черными казались немного раскосые глаза, ярко блестевшие на гладковыбритом смуглом лице. У него была привычка облизывать кончиком языка четко очерченные губы, а когда он смеялся, то видны были ослепительно белые зубы. Лиза заметила и ровные брови, и густые, довольно длинные для мужчины ресницы.

«Да он настоящий красавец! — вдруг поняла она. — Интересно, почему его бросила девушка?»

Набравшись смелости, она спросила его об этом, когда они вышли на улицу.

— Настоящий мужчина никогда не обсуждает свои любовные неудачи. Эта история умрет вместе со мной. А теперь мы пойдем в гости. — И Хосе повел ее на другую сторону Кутузовского проспекта. — Я только должен тебя предупредить. Этот мой приятель тебе может показаться немного странным, так что ты не пугайся. Он хороший человек, иногда с ним очень приятно провести время.

Они свернули во двор огромного светло-коричневого дома, вошли в подъезд с широкой лестницей и полом, покрытым разноцветным кафелем.

Дверь им открыл высокий мужчина неопределенного возраста с копной курчавых волос в светлых потертых джинсах и вылинявшей футболке.

— Привет, — произнес он тихим, невыразительным голосом, — заходите, только у меня очень грязно. Не советую снимать обувь.

— Познакомьтесь, — сказал Хосе. — Это Лиза, а это Филипп, можешь называть его просто Филя. Правда?

— Да называй меня, как хочешь, — так же безо всякого выражения произнес Филипп, — только не ходи вон в ту комнату. Там лежит моя грязная одежда, я собираюсь постирать ее вот уже две недели, все с силами никак собраться не могу.

Лиза удивленно посмотрела на Хосе. Он с видом заговорщика улыбнулся и подмигнул ей. Лиза с интересом разглядывала квартиру Филиппа. В подобных жилищах ей еще бывать не доводилось. Длинный коридор, высоченные потолки, в комнатах огромные окна с широкими подоконниками.

Филипп пригласил их на кухню.

— Можно выпить кофе, только я варить его не умею.

— Ничего, — успокоил его Хосе, — я приготовлю вам настоящий венесуэльский кофе.

Пока он возился у плиты, Лиза сидела, чувствуя на своем лице пристальный взгляд Филиппа. Он, не отрываясь, смотрел на нее, чем очень смущал Лизу.

«Интересно, сколько ему лет, — пыталась она понять, — на первый взгляд кажется совсем молодым, а если присмотреться получше, видишь морщинки возле глаз, да и вообще для молодого человека у него слишком усталый вид. И глаза у него такие странные, без блеска, без выражения. Что же они мне напоминают? Ага, поняла — воду наших лесных болот. Такие же черные, неподвижные, а заглянешь туда — засосет, не выйдешь. И что он на меня так смотрит, даже неловко?»

— У тебя светлые ресницы, — вдруг уверенно произнес Филипп. — Я угадал? И ты их закрашиваешь черным. У меня была одна знакомая с совершенно белыми ресницами. Она очень переживала из-за этого: пока не накрасится, из дома выйти не могла. Я смотрю, и ты такая же. Поверь мне, это совершенно неважно, секрет женского обаяния совсем в другом.

«Зачем он мне все это говорит? — пыталась понять Лиза. — Он такой странный, может, чем-то болен».

Потом они пили очень крепкий и очень душистый кофе. Лизе с непривычки напиток показался горьким, ей даже тяжело было его глотать. Хосе выглядел, как человек, которого переполняет энергия. Он ни минуты не сидел на месте, вскакивал, мерил кухню шагами и все время шутил.

Над его шутками смеялась одна Лиза. Филипп сидел с каменным лицом, не меняя позы, только переводил взгляд с Лизы на Хосе и обратно.

— Что с ним, почему он так странно себя ведет? — спросила Лиза у Хосе, когда они шли к метро.

— Это все любовь. Он влюбился год назад, кстати, в одну мою знакомую девушку из Венесуэлы, по имени Росита. У них был короткий роман, а потом она уехала в Париж. Нашла там себе работу, а может, и не только работу. А Филипп остался и все никак в себя прийти не может. Не работает, из дому почти не выходит, лежит на диване и читает «Войну и мир». Знаешь, это ваша великая книга. Вы все ее в школе проходите, а потом никогда больше не открываете. А Филипп только ее и читает — закончит четвертый том и опять за первый берется. А ведь когда-то спасателем в горах работал. Однажды он при мне разозлился на Роситу и ногой в двери дырку пробил. А сейчас последних сил лишился. — Говоря все это, Хосе шел легкой, танцующей походкой, Лиза еле поспевала за ним.

«Ничего себе, — ошеломленно думала она, — я почему-то считала, что от неразделенной любви страдают только женщины».

Хосе довел Лизу до дверей ее комнаты и очень вежливо раскланялся. Два дня он не появлялся. На настойчивые расспросы Кати Лиза отвечала, что все было нормально: погуляли по Москве и разошлись по домам. Она, как ей казалось, успешно делала вид, что новое знакомство ничуть ее не занимает. На самом деле Лиза с нетерпением ждала продолжения.

«Появится Хосе или нет? — гадала она. — Наверное, нет. Кажется, ему со мной было скучно. Я ведь почти все время молчала, а говорил только он. Вот и решил, что со мной не стоит дела иметь. Тем более что сейчас ему нужно развеяться, забыть свою девушку. А со мной разве можно развлечься? Наверное, он нашел себе кого-нибудь повеселее».

Когда же в двери комнаты показалась черноволосая голова Хосе со смеющимися глазами и неизменным: «Как дела?», Лиза обрадовалась так искренне, что громко воскликнула:

— Хорошо! Ой, Хосе привет! Здорово, что ты зашел.

Это было для нее так необычно, что Катя удивленно посмотрела на подругу и молча обменялась взглядами с Хосе.

— Ну что, продолжим развлекаться?

— Опять пойдете смотреть солдатиков? — ехидно поинтересовалась Катя. — Советую сходить в музей Советской Армии. Там такие пушки — обалдеть!

— Мы туда непременно сходим, — с достоинством ответил Хосе, — но на сегодняшний вечер у нас другие планы. Правда, Лиза?

— Да, — с довольно глупой улыбкой подтвердила девушка.

— Мы пойдем в кафе, где готовят по рецептам мексиканской кухни.

— В кафе? Но мне же совершенно нечего надеть, — вырвалось у Лизы.

— Не думай об этом, — принялся успокаивать ее Хосе, — одевайся, как всегда, в такие места наряжаются только новички, а завсегдатаи приходят в чем попало.

— Да, но это «что попало» все равно лучше, чем моя самая приличная одежда. Я буду себя чувствовать неловко! — в отчаянии воскликнула Лиза, а потом уже поняла, что, пожалуй, впервые в жизни позволила себе, проявить чисто женский каприз.

— Да? — серьезно спросил ее Хосе, потом как-то чересчур внимательно оглядел ее с ног до головы и уверенно заявил: — Кажется, я знаю, как тебе помочь, я сейчас. — И он стремительно вышел из комнаты.

Лиза и Катя удивленно переглянулись. Через несколько минут Хосе вернулся. В руках он держал что-то вроде вещевого мешка, но не из грубой серой ткани, а из очень красивой плотной материи, расшитой цветными узорами.

— Вот возьми, — жестом доброго волшебника он протянул Лизе мешок. — Это все, что осталось от возлюбленной бедного Филиппа. Она так спешила в Париж, что даже оставила половину своих вещей. Я думаю, что ты смело можешь этим воспользоваться. Если Росита и вернется, то в платьях от Кардена. Старые наряды ей будут не нужны.

— Ты хочешь сказать, что я могу взять одежду этой девушки? — удивилась Лиза. — Разве это прилично?

— Ну конечно! — успокоил ее Хосе. — Поройся в этом мешке, я уверен: ты найдешь там много интересного. Росита очень неплохо одевалась. И размер у вас, кажется, одинаковый. А о приличиях не беспокойся. Говорю: она забыла и Москву, и университет, и своего покинутого возлюбленного. А уж об одежде она точно не помнит. Ладно, я пошел, вечером зайду за тобой. Желаю успехов! — очень серьезно произнес Хосе и весело улыбнулся, увидев, как к мешку уже тянулись нетерпеливые женские руки.

— Так, сейчас мы посмотрим, что там есть. — И Катя вытряхнула содержимое мешка на кровать. — Ого, — протянула она, — судя по всему, у этой Роситы был недурной вкус.

Одежда пестрой грудой лежала на кровати. Лиза с горящими глазами перебирала неожиданно свалившееся на нее богатство — три водолазки разного цвета, короткий пестрый сарафанчик, несколько футболок, две мини-юбки весьма смелого фасона и расцветки. Широкая шелковая юбка с яркими цветами и одноцветная фиолетовая кофточка с крупными керамическими пуговицами привели Лизу в восторг. Еще там оказались потертые расклешенные джинсы, бордовые брюки поновее и предел Лизиных мечтаний — льняные обтягивающие брючки и к ним кофточка с широким вырезом и без рукавов.

— Эх, везет же худым! — огорченно протянула Катя. — На меня это никогда не налезет. — Она вертела в руках вечернее черное платье, обшитое вдоль ворота блестками. — А вот смотри, что тут есть еще. — Она показала Лизе длинную юбку из такой же ткани, как и сам мешок, только потоньше.

Кроме этих замечательных нарядов, девушки обнаружили клубок спутанных деревянных и глиняных бус, пестрый шелковый платок с кистями и плотный, непрозрачный пакет с какими-то бумагами.

— Посмотрим? — спросила Катя и, не дожидаясь ответа, принялась изучать его содержимое.

Они извлекли на свет несколько смятых фотографий, испанскую книгу в пестрой и мягкой обложке и связку писем, часть из которых была написана по-русски.

— Только не вздумай ничего читать! — испугалась Лиза и выхватила конверты у Кати.

Из груды рассыпанных в беспорядке фотографий на нее взглянуло лицо Филиппа со смеющимися глазами и ртом до ушей.

«А он довольно красив», — неожиданно поняла Лиза.

Она быстро собрала письма, фотографии, сложила все это обратно в пакет и засунула его в дальний ящик стола.

— Ну вот ты у нас и одета! — не без зависти заявила Катя.

Лизино счастье омрачало только то, что вся одежда подошла ей и совсем не подошла Кате.

— Ну возьми хоть бусы, — попросила она подругу.

— Да брось, мне Поль целую связку зимой из Африки привез. Носи сама. Ты теперь у нас всех затмишь. Я тебе точно говорю, вот увидишь!

3

Хосе, постоянно носивший маску веселой невозмутимости, и тот восторженно присвистнул, когда вечером зашел за Лизой. В длинной цветастой юбке, обтягивающей черной кофточке с ниткой крупных керамических бус она смотрелась просто великолепно. Катя, расчувствовавшись, подарила ей свои почти новые сандалии. Лиза выглядела, как героиня из иностранного фильма о жизни студентов, которые на каникулах беззаботно путешествуют автостопом по Европе. Лиза даже чувствовать себя стала иначе — свободнее, раскованнее. У нее даже походка изменилась. В ее движениях появилось что-то танцующее. Она легко и быстро шла рядом с Хосе по вечерним улицам, ей казалось, что этот чужой большой город начинает наконец принадлежать ей.

Хосе галантно открыл перед Лизой дверь кафе и предложил войти. «Дон Карлос» прочитала Лиза над массивной дверью. Неширокая лестница вела в полутемный, уютный подвал. Лиза впервые была в таком месте. Сначала она ничего не могла разглядеть. Клубы синеватого табачного дыма поднимались к низкому деревянному потолку, вились вокруг небольших медных абажуров. За квадратными столиками тесно сидели люди, стоял монотонный гул голосов, изредка прерываемый веселыми выкриками, когда кто-либо узнавал в толпе знакомых. В углу находилась так называемая сцена, где несколько музыкантов играли что-то зажигательное, а бородатый блондин в черной шляпе весело кричал в микрофон, приплясывая в такт песне.

Лиза растерялась. Она испуганно смотрела на хорошо одетых веселых людей, на столики, заставленные множеством бутылок. Лиза на мгновение даже забыла, что сегодня выглядит не хуже других, и почувствовала свою обычную скованность. Хосе, внимательно следивший за ней, дружески похлопал ее по плечу и спросил:

— Ты что, испугалась? Привыкай, тут всегда так — шумно, дымно и весело. Мне нравится, а тебе?

Лиза не успела ответить, что ей, наверное, тоже понравится здесь, как только она немного освоится, когда вдруг какой-то длинноволосый парень замахал им руками.

— Эй, Хосе, привет! — закричал он. — Идите к нам, у нас два свободных места.

— Миша, здорово! — Хосе явно обрадовался неожиданному появлению знакомого и потащил все еще растерянную Лизу к столику у дальней стены.

Миша был с девушкой — очень стильно одетой, коротко стриженной шатенкой с сильно подведенными глазами и ярко-зеленым лаком на ногтях.

— Юля, — представилась она и манерно отвела в сторону руку с сигаретой.

Лизе она понравилась, вернее, Лиза позавидовала Юлиной экстравагантности и раскованности.

«Могу себе представить, что было бы с моей теткой, если бы я покрасила ногти в зеленый цвет», — усмехнулась про себя Лиза.

Между тем Хосе с присущей ему стремительностью куда-то умчался. Вскоре он вернулся, держа в руках поднос с тарелками и стаканами.

— Смотри, Лиза, это — чили, наша, можно сказать, национальная еда. Конечно, здесь ее готовить не умеют, но все же какое-то представление можно получить.

Лиза осторожно попробовала смесь фасоли и овощей, щедро сдобренную приправами и политую соусом. Ей понравилось — только было очень остро, сразу же захотелось пить. Улыбающийся Хосе уже держал наготове стакан апельсинового сока.

— Ну как, понравилось? Я рад! Но у меня есть для тебя кое-что получше, чем сок. Держи, это фирменный коктейль заведения, специально для женщин, называется «Карменсита». Не бойся, он не крепкий. Вон, посмотри на Юлю, как она пьет.

— Между прочим, — надменно произнесла Юля, — я пью не дамские коктейли, они для меня слишком слабые. Я пью текилу. — И она гордо посмотрела на окружающих.

— Я думаю, тебе пора остановиться, — осторожно заметил Миша.

— Да, текила — это не слабо, — восхищенно протянул Хосе, — даже я не всегда ее пью. Сейчас я взял всего лишь джин. Текила — это кактусовая водка, очень крепкая, — объяснил он Лизе, — ну попробуй же, не бойся. Давайте выпьем за встречу, — и Хосе поднял свой бокал.

Лиза осторожно пригубила напиток.

«Какой интересный вкус, — думала она, — отдает чем-то сладким, душистым, как будто там шоколад и еще что-то непонятное. Мне нравится», — решила она.

Лиза сидела, медленно потягивая коктейль через соломинку. Ей становилось все лучше, она совершенно освоилась в этом месте. Удобно расположившись в углу, Лиза наблюдала за окружающими. Ей вдруг стало казаться, что она единственный зритель небольшого театра, а все остальные — актеры. Люди играют в этом спектакле разные смешные роли, они встают, разговаривают, размахивают руками в такт звучащей музыке. Когда музыка замедлялась, становились медленными и движения людей, убыстрялась — и все вокруг делалось стремительным и резким.

С усилием Лиза отвлеклась от своих наблюдений и прислушалась к разговорам за их столиком.

— Хосе! — громко говорила Юля, глядя ему не в глаза, а куда-то в рот. — А правда, что у вас там полно индейцев?

— Правда, — невозмутимо отвечал Хосе, — я и сам индеец, разве не заметно? Мое настоящее имя Ямамото — Орлиный взгляд. — И он грозно уставился на Юлю.

«Что она к нему пристает? — с неожиданным возмущением подумала Лиза. — Да как она смеет, ведь у нее же свой парень есть! Ой, что это я? — вдруг спохватилась она. — Как будто ревную. Собственно, какая мне разница, как она разговаривает с Хосе. Он мне никто, я ему тоже, мы просто вместе развлекаемся, потому что и ему, и мне скучно». — Тут Лиза действительно почувствовала и скуку, и грусть оттого, что они с Хосе просто случайные знакомые, которым нет дела друг до друга.

Когда они вышли из кафе, музыка продолжала звучать в ушах Лизы. Девушка шла, покачиваясь, пытаясь попадать в такт мелодии, которую слышала только она. Несколько раз Хосе внимательно посмотрел на нее, а потом твердо положил руку ей на плечо. Так, обняв ее почти по-дружески, он вел Лизу по улице. А ей вдруг стало так хорошо, так уютно с рукой Хосе на плече. Она почувствовала себя спокойно и уверенно, как никогда раньше. Лиза шла и думала, что рядом с ним ей ничего не страшно.

«Хорошо бы эта улица никогда не кончалась, идти бы так и идти!»

Но улица закончилась. Они спустились в метро. Лиза надеялась, что и в вагоне он обнимет ее. Но, видимо, Хосе решил, что в поезде его помощь больше не нужна. Он спокойно сидел рядом с ней и чему-то загадочно улыбался.

— Ну как? — налетела Катя с расспросами, когда Лиза, сияющая и слегка пьяная от коктейля и впечатлений, вошла в комнату и рухнула на кровать. — Он ухаживал за тобой?

— Ты что? — возмутилась Лиза. — У нас совсем не такие отношения, он пытается забыть свою несчастную любовь. Его сейчас вообще девушки не интересуют.

— Он так тебе и сказал? — поинтересовалась Катя.

— Да.

— Ну-ну, — усмехнулась подруга, укладываясь спать.

«Интересно, как долго он будет приходить в себя? — думала Лиза, засыпая. — Долго еще девушки его не будут интересовать? Но, в конце концов, какое мне дело? — спохватилась она. — Меня же молодые люди тоже не интересуют. По крайней мере до сегодняшнего дня я была в этом уверена».

4

События следующего месяца Лиза вспоминала потом, как яркий калейдоскоп событий. Хосе был упорен в своем желании развлекаться и развлекать Лизу. При этом он не сделал ни одного неверного движения — ничего, что дало бы Лизе повод думать, что он ухаживает за ней. Лиза продолжала верить в их чисто дружеские отношения, необходимые обоим, чтобы забыть о душевных травмах. Правда, Лиза все меньше и меньше радовалась этому. Она стала замечать, что постоянно думает о Хосе, что он сделался фоном всех ее мыслей, ощущений и желаний.

А Хосе, казалось, ничего не замечал. Однажды он повел Лизу в Коломенское. Это была незабываемая прогулка. Лизе никогда еще не доводилось бывать в таком красивом месте, поразившем ее своей гармонией, созвучной ее душевному складу. Они шли вдоль Москвы-реки среди цветущих яблонь. Сладкий и немного печальный аромат белых цветов окутывал их, словно звал куда-то. Лиза сорвала цветок и протянула его Хосе.

— Спасибо, — произнес он неожиданно дрогнувшим голосом, и его глаза на мгновение сделались грустными.

— О чем ты думаешь? — робко спросила Лиза.

— Об этом месте, — ответил Хосе, — очень люблю сюда приходить. Мне кажется, здесь чувствуется душа вашей страны. Посмотри — вот река, на берегу белые церкви, дальше сад, цветут яблони. Я уеду отсюда уже скоро, буду вспоминать Россию, Москву, наверное, тебя, и буду представлять себе это место.

Хосе сказал о своем скором отъезде, и у Лизы что-то тоскливо сжалось внутри.

«Неужели он уедет, — беспомощно подумала она. — А как же я?»

Домой они оба возвращались грустные, молчаливые, словно на них легла невидимая тень печали.

Но через день Хосе опять был весел, как всегда. На этот раз он повел Лизу в подземный переход около метро «Арбатская», где его знакомые перуанцы пели латиноамериканские песни. Лиза почти с детским восторгом смотрела на невысоких, приземистых парней с раскосыми индейскими глазами в цветных пончо, с ленточками в иссиня-черных жестких волосах. Они пели тягучими, гортанными голосами то грустные, то неудержимо веселые песни, играли на гитарах, дудели в свирели, сделанные из бамбука. А когда они, странно притоптывая, пустились плясать по кругу, Лиза почувствовала неудержимое желание присоединиться к ним. Хосе украдкой наблюдал за ней. Он заметил, как заблестели ее светлые глаза, как яркая улыбка заиграла на губах. Видно было, что она живет сейчас во власти бешеного гитарного ритма, который проходил сквозь нее, как электрические разряды проходят по туго натянутым проводам.

Взяв последний аккорд, музыканты остановились, белозубо улыбнулись толпящимся вокруг зрителям, потом скинули пончо и превратились в обычных молодых парней с необычными лицами. Они быстро вы тряхнули деньги из гитарного футляра, собрали инструменты и весело окружили Хосе.

Лиза слышала непонятную испанскую речь, видела, как перуанцы хлопали ее спутника по плечу, смеялись, о чем-то спрашивали, поглядывая на нее блестящими черными глазами.

«Обо мне говорят», — поняла Лиза и почувствовала неприятное отчуждение.

Ей вдруг открылось, что они с Хосе принадлежат к двум разным мирам, причем в ее мир он может войти свободно, а его мир закрыт для нее множеством барьеров. Чужой язык, испанско-индейская смесь неведомой ей культуры — все это отдаляло от Лизы человека, который значил для нее все больше, как ни старалась она скрыть это от себя.

Хосе заметил, что Лиза загрустила. Он ободряюще улыбнулся ей и, легко обняв за плечи, подвел к своим приятелям.

— Знакомьтесь, это Лиза, — произнес он по-русски, и сразу же приветливые смуглые лица окружили ее. Несколько ладоней потянулось к ней. Лиза пожала каждую, услышала несколько непривычных уху имен и тут же забыла, как кого зовут. Она запомнила только, что самого старшего человека с квадратной фигурой и лицом, словно высеченным из темного камня, звали Тонио, а совсем юного мальчика, чем-то похожего на девушку, — Диего.

Когда ритуал знакомства завершился, музыканты о чем-то посовещались между собой и объявили Лизе:

— Мы собираемся выпить пива, вы пойдете с нами?

Лиза взглянула на Хосе. Тот уверенно кивнул головой. Вся компания отправилась на Гоголевский бульвар, накупив по дороге баночного пива и соленых орешков, а Лизе — шоколадку и кока-колу. Расположились прямо на лавочке в центре бульвара, где вековые деревья ласково шелестели молодыми, еще не потемневшими, ярко-зелеными листьями.

С шипением открывались железные банки, блестели черные глаза и белозубые улыбки. Лиза окунулась в поток гортанных звуков и незнакомого южного веселья.

— Тебе понравилось, как мы пели? — спросил ее похожий на девушку Диего.

— Очень! — искренне ответила Лиза.

Музыканты довольно заулыбались.

— А знаешь, Хосе поет еще лучше нас, — заявил один из них.

— Хосе поет? — удивилась Лиза. — Первый раз слышу. Он никогда мне об этом не говорил.

— Он стеснялся, — со смехом произнес Тонио.

— Хосе, почему ты Лизе не спел ни разу? Давай, бери гитару, пусть она тебя послушает.

Хосе, улыбаясь, мотал головой. Тогда его приятели перешли на испанский и заговорили с ним гораздо энергичнее, бурно жестикулируя. Вот уже гитара оказалась у Хосе в руках. Он вопрошающе взглянул на Лизу, а она почти умоляюще — на него.

— Ну, пожалуйста, я очень хочу послушать, как ты поешь, — попросила девушка.

Хосе не стал ломаться. Он кивнул головой и пробежался гибкими смуглыми пальцами по струнам. Те послушно зазвенели в ответ. Несколько мгновений Хосе задумчиво наигрывал незнакомую Лизе нежную мелодию, потом еще раз кивнул, уже себе, и заиграл энергично и уверенно. А когда он запел, словно что-то толкнуло Лизу в грудь. Ей стало трудно дышать. Не отрываясь, она смотрела на Хосе, на его выразительное лицо с яркими глазами и губами, быстро и нежно произносящими непонятные ей слова.

Хосе начал с веселой, танцевальной песни, потом, почти без перерыва, запел что-то невыносимо печальное, а затем, ласково глядя Лизе в глаза, перешел к нежной и протяжной песне, от которой ей захотелось то ли самой запеть, то ли заплакать, то ли бежать куда-то далеко-далеко. Лиза не заметила даже, что у Хосе был прекрасный баритон и уверенная, почти профессиональная манера исполнения. Ей не было до этого дела. Просто слова и музыка подхватили и понесли ее в далекий мир тайных грез и воспоминаний. Неведомо почему, под эту латиноамериканскую музыку Лиза вспомнила свое печальное детство, речку, заброшенный дом мамы, кошмар своего нелепого замужества, побег от Олега, встречу с Хосе. Вот он сейчас перед ней — почти незнакомый мужчина, красивый и загадочный, как прекрасный принц из ее фантазий. Лиза почувствовала, что очнулась после странного оцепенения, вернее, ее разбудил голос Хосе, его руки, перебиравшие струны. Он пел, а ее сердце сжималось все сильнее от сладкой и мучительной боли.

Хосе замолчал, изобразил шутливый поклон и отложил гитару. Лизе стало немного легче. Но все вокруг нее неузнаваемо изменилось. Бульвар с вековыми деревьями, гуляющие люди, старые дома, хранящие тайны многих поколений, — все стало выглядеть и двигаться абсолютно иначе. Словно в палитру окружающего ее мира добавили ярких красок или же он из плоского неожиданно сделался объемным. Лиза почувствовала себя человеком, к которому после долгой болезни вернулось обоняние, или слух, или открылась новая возможность зрения. Она даже испугалась — такой разительной оказалась перемена, свершившаяся в ней.

Всю обратную дорогу Лиза была молчалива и выглядела немного подавленной.

— Что с тобой? — спросил ее встревоженный Хосе. — Тебе не понравились мои знакомые? Или ты устала? — он пристально посмотрел в ее печальные глаза и, наверное понял, что случилось с ней на самом деле.

5

А случилось то, что неминуемо должно было случиться — Лиза влюбилась. Но сама она догадалась об этом только поздно вечером. Остаток этого дня она не находила себе места, мерила шагами комнату, выходила на кухню, бесцельно бродила по коридорам. Пробовала лечь, но какая-то безжалостная сила выталкивала ее из кровати и заставляла опять до одури метаться из угла в угол.

«Да что же со мной такое? — в отчаянии думала Лиза. — Еще хорошо, что Катьки нет дома, она бы задергала меня расспросами, а я сейчас никого видеть не хочу. Никого? Нет, это неправда. Я бы очень хотела, чтобы прямо сейчас здесь оказался один человек — Хосе. Но он же на самом деле рядом, стоит только выйти на лестницу и спуститься этажом ниже. Нет, ни за что! Надо взять себя в руки, надо успокоиться! Но как?! — Лиза продолжала слышать нежную и страстную музыку так отчетливо, словно она звучала совсем рядом. Несколько раз Лиза резко оглядывалась, будто Хосе с гитарой был за спиной.

«Так нельзя, — уговаривала себя девушка, — я скоро совсем с ума сойду. О Господи! Я влюбилась! — вдруг поняла она и в изнеможении рухнула на кровать. — Влюбилась в Хосе, и это случилось со мной первый раз в жизни. Что же теперь делать? — растерянно думала Лиза. — Ничего, жить, — отвечала она себе. — Я так долго ждала и мечтала об этом. И вот случилось. Оказывается, это похоже на болезнь…»

Лизу лихорадило, у нее даже поднялась температура. Она заставила себя выпить очень горячего чая и улечься в постель. Натянув одеяло чуть ли не до самых глаз, она напряженно всматривалась в темноту комнаты и видела там… конечно, Хосе, его удлиненное смуглое лицо. На этом лице, словно подсвеченные изнутри, сияли слегка раскосые черные глаза, а чувственные, беспокойные губы были так близко, что, казалось, стоит только протянуть руку, и она коснется их.

Видение было так реально, что Лиза невольно застонала. Она забилась еще глубже под одеяло, словно оно могло стать для нее убежищем от нахлынувших чувств.

«Но что же делать? Пойти к нему? Нет, это невозможно, неприлично. Что он подумает обо мне, а главное, что я ему скажу? Да мне и не придется ничего говорить, все и так написано у меня на лице. А зачем? Я же его совсем не интересую, я ему нужна только как товарищ для прогулок, чтобы забыть несчастную любовь. Но ведь и я ему говорила, что мне просто скучно, а мужчины меня не интересуют. Но это была правда. И вдруг все так изменилось!

Неужели я совсем ему не нравлюсь? Не может быть! Он так на меня смотрел, когда пел, и до этого тоже. Или это мне только показалось, и его взгляд выражал всего лишь дружеские чувства? Ну почему я так плохо разбираюсь в людях? Катя на моем месте все бы давно поняла. А я тут лежу и гадаю, как на ромашке: «Любит — не любит». Ладно, ничего не поделаешь. Надо подождать: появится же он когда-нибудь, тогда все и разрешится.

В состоянии мучительного ожидания Лиза провела два дня. Хосе не появлялся. Он даже не попадался ей, как обычно, на лестнице.

«Может быть, он уехал куда-нибудь? — гадала Лиза. — И даже не предупредил?! А может, он все понял по моему лицу и испугался. Ведь моя влюбленность не входила в его планы и он решил не создавать себе лишних проблем?»

Хосе действительно испугался. Лизой он увлекся сразу, как только увидел ее. Но, будучи человеком умным и достаточно тонким, он знал за собой это свойство — быстро увлекаться вообще и молодыми девушками в частности. Будь Лиза поопытнее и постарше, ситуация была бы предельно ясной. Но она была юна, совсем неопытна и очень печальна. И хотя внешне он воспринял рассказ Кати о злоключениях Лизы равнодушно, на самом деле история этой девушки взволновала его и заставила задуматься. Надо сказать, что к рассказам о «вещих снах и предсказаниям деревенской колдуньи» он относился с иронией. Но Хосе был по-настоящему взбешен поведением Лизиного мужа. Его также разозлила и одновременно растрогала Лизина беспомощность в жизненной ситуации, в которой девушки его страны неизменно оказались бы на высоте. Ему было жалко Лизу, он захотел ей помочь, открыть ей тот мир, в который она никак не могла попасть. Лиза произвела на него впечатление человека, который безуспешно рвется в запертую дверь, хотя секрет замка не так уж сложен.

«Очень заманчиво стать проводником юной и несчастной красавицы в страну любви, — размышлял он. — Да, это все замечательно, но она живой человек, которого очень легко ранить, и если я возьму на себя такую ответственную роль, то мне и отвечать придется. Иначе это будет подлостью, — понимал Хосе, а он ни при каких обстоятельствах не желал поступать подло. — Ладно, — решил он после долгих раздумий, — пока ничего опасного не происходит. Я всего лишь слегка развлеку ее, немного поухаживаю за ней. В любом случае внимание ей будет приятно. Конечно, она мне очень нравится, вероятно, я даже влюблен в нее. Но, к счастью или к сожалению, я научился держать себя в руках. И буду просто веселым товарищем для нее, присмотрюсь к ней. Если ей действительно никто не нужен, что же делать… Придется все оставить, как есть. А если я ей понравлюсь, тогда и посмотрим, что делать дальше».

Так Хосе решил, и, надо отдать ему должное, вел он себя весьма корректно. Будучи очень осторожным, не проявляя своих истинных чувств, он сделал все, чтобы Лиза влюбилась в него. Хосе догадывался о том, что происходит с ней, но окончательно убедился в своей победе только в тот день, когда спел ей на Гоголевском бульваре несколько своих любимых любовных песен. Именно тогда Хосе заметил, как что-то со страшной силой полыхнуло в Лизиных глазах. Она стала похожа на человека, замерзшего до смерти и издали увидевшего спасительный яркий свет костра.

«Кажется, я добился своего», — понял тогда Хосе, но совсем не обрадовался.

Он не испытывал торжества победы. Наоборот, был растерян и подавлен.

«Она в меня влюбилась, — думал он, — сомневаться не приходится. Причем я буду у нее первым, муж не в счет. Но пока я изображал старшего товарища, сам голову потерял. Только о ней и думаю. Сейчас бы броситься к ней в комнату — я же знаю, что она там одна, — прижать бы ее к себе так, чтобы больно стало и ей, и мне. Нет! — спохватился Хосе. — Она и так уже слишком много боли испытала, это ее только испугает. С ней надо быть очень осторожным. С ума сойти, я начинаю чувствовать себя врачом перед операцией. Я все так четко спланировал, что она скоро сама упадет в мои объятия. Даже стыдно, как будто я не живой, сходящий с ума от желания мужчина, а какой-то стратег. Да, теперь я уверен, она станет моей. А дальше что? Не знаю, — честно ответил себе Хосе, — но в любом случае я разбужу в ней женщину, не причинив ей боли, иначе мне не знать покоя!»