Найденыш. Дракоша в академии

Глава 13. Грезы

— Почему ты думаешь, что мы здесь застряли? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и не дрогнул от волнения.

Неужели я пропущу учебу? И родители будут волноваться…

— Если этот мир необитаем, своим путем добраться до Ордалона у нас не получится, — объяснил Рафаэль. — Где нам взять обратный портал или человека, способного его создать?

— Значит, все, что нам остается — это ждать, пока в академии поймут, что с нашим миром и нашим заданием что-то не так?

Рафаэль кивнул.

— Думаю, по горячим следам понять координаты точки назначения портала им будет несложно.

Я вздохнула. Ну что же, придется ждать.

— Вот только… — задумчиво продолжил Рафаэль, усаживаясь прямо на пол пещеры. — Сколько времени им потребуется, чтобы понять, что моя отработка идет не по плану?

— Наша, ты хотел сказать, — поправила я.

Рафаэль хмыкнул, на его лице появилось уже знакомое мне самоуверенное выражение.

— Мелкая, ты первый курс. Твоя задача — не путаться у меня под ногами.

Нет, вы гляньте на этого нахала! И это с ним мне придется провести несколько часов или даже дней?! Нет, я не спорю, смотреть на него или находиться в его руках очень даже приятно.

Но когда он открывает рот, так и хочется его стукнуть!

Я уселась на пол напротив него, раздумывая о том, что в этой ситуации я оказалась лишь по собственной вине. Выходит, Тали была права — доверять джиннии и надеяться на честное, без хитростей и затей, исполнение желания ею не стоило.

Вот найду я ее в Ордалоне — все выскажу! Ну а пока…

— Какой вообще у нас план? — спросила я.

Рафаэль открыл было рот, чтобы ответить, но я предупреждающе выставила палец:

— Только попробуй сказать, что действовать будешь ты, а моя задача — не мешаться под ногами.

Он округлил глаза, словно говоря: “Как ты догадалась?”, но тут же посерьезнел.

— Нам надо вернуться к точке выхода портала — именно там чародеи академии и окажутся, когда пройдут по нашим следам. Точнее, по пути портала.

— А по дороге не мешало бы найти что-нибудь поесть, — вдохновленно добавила я. — Что? Я после драки всегда голодная!

А я, между прочим, немного в ней участвовала!

— Всегда? — Бровь Рафаэля насмешливо изогнулась. — И как часто тебе, хрупкой блондинке и менталистке-первокурснице, которая находится в академии без году неделю, приходится драться?

— Я же говорила, меня папа обучал, — буркнула я. И в очередной раз поспешила перевести тему: — Кстати, до того, как мы покинем укрытие, нужно сделать еще кое-что. Снимай рубашку.

Надо было видеть лицо Рафаэля и его округлившиеся (уже безо всякого притворства) глаза!

— Признаюсь, ко мне приставали ко всякому, но чтобы так… — хмыкнул он.

Я закатила глаза.

— Ой, да кому ты нужен…

Окончание “кроме твоей Эмбер”, почти сорвавшееся с губ, поспешно проглотила. Не стоило лишний раз напоминать Рафаэлю о его девушке. Но я, разумеется, должна была оставаться со стороны в высшей степени незаинтересованной в нем. И без того наверняка немало девушек, которые готовы вешаться ему на шею.

Я хищно усмехнулась, вспоминая, как мои собственные руки обнимали его за ту самую шею…

Потом я поняла, что моя почти плотоядная усмешка совершенно не сочетается с моими собственными словами, и вернула себе невозмутимое выражение лица.

— Думаешь, я не видела, что ты ранен?

Рафаэль пробурчал что-то неразборчивое. Ой вот только не надо тут изображать из себя несокрушимого героя без страха и упрека! Хотя, признаться, я прекрасно понимала, что таким, как Рафаэль (как и большей части мужчин вообще) совершенно не хочется показывать перед женщинами свою слабость, уязвимость.

Тогда я решила зайти с другой стороны.

— Ты еще должен меня защищать, забыл? И как ты собрался делать это с твоими ранами?

— Это не раны, — хмуро возразил Рафаэль.

— Ага, царапины, — фыркнула я. — Так докажи.

— Может, и не царапины, но раны неглубокие. Заживут.

— Ты владеешь целительными чарами?

Рафаэль продолжал недовольно сверлить меня взглядом. Да пусть хоть иссверлится!

— Не очень хорошо, — наконец нехотя признался он.

Ну слава богу, а то я уж была решила, что он — какое-то совершенное божественное творение, а не человек из плоти и крови. Безупречный защитник, великий маг, которому под силу несколько видов чар… Даром что с вредным характером.

Я невольно улыбнулась. Мама часто говорила, что в какой-то момент в моем отце ее отпугнула именно его идеальность. Из-за нее маме стало казаться, будто Леона Адамса, лучшего студента Академии Мироходцев, красавца с добрым сердцем и открытой душой, она попросту не заслуживает.

Ну, нам с Рафаэлем такая сложная динамика отношений не грозит. Во-первых, он отнюдь не идеален, а во-вторых, я о себе весьма высокого мнения.

Мне, заплутавшей в собственных грезах, пришлось напомнить себе, что Рафаэль, на минуточку, занят…

— А я, в отличие от тебя, — мстительно подчеркнула я, — хорошо владею целительными чарами. Так что если ты собираешься и дальше меня защищать, то хватит корчить из себя не пойми кого. Снимай уже рубашку!

В ответ на мое требование снять рубашку Рафаэль недоверчиво фыркнул, но в глазах его резвились бесенята. Кажется, его даже забавляла эта ситуация и мой боевой настрой… А нечего тут забавляться!

Поднявшись, он начал расстегивать невидимые застежки на цельной, на первый взгляд, черной броне из тончайшей, но очень крепкой кожи. Чтобы ее пропороли чужие острые когти, нужно было очень сильно постараться… Или этих когтей, как в нашем случае, должно было быть сразу несколько десятков. Может, у здешних тварях на кончиках когтей вообще какая-нибудь кислота. Мы с родителями встречали таких вот созданий в самом недружелюбном из миров Паутины — Ладааре.

Надеюсь, с Рафаэлем нас занесло все же не туда.

Он расстегнул броню до конца и у меня перехватило дыхание. Причин на это было целых две. Во-первых, обнаженный торс Рафаэля с аккуратно прорисованными мышцами. Во-вторых, словно перечеркнувшие всю эту красоту алые полосы. Часть из них — глубокие царапины, но часть, вопреки словам Рафаэля, я отнесла бы к самым настоящим ранам, да еще и кровоточащим до сих пор.

Чертыхаясь сквозь зубы, я бросилась к нему, на ходу сплетая целительную вязь. Выходило у меня даже лучше, чем у родителей. Мама подозревала, что в драконах Эсхантиса, помимо ментальной магии и магии огня, был заложен дар к целительной силе.

Мы могли бы стать очень сильным племенем… Если бы нас подчистую не уничтожили потерявшие человеческую сущность, но приобретшие небывалое могущество виверны.

Конечно, я часто сожалела о том, что потеряла свою настоящую семью, пусть и совершенно не помнила отца, а маму — лишь фрагментами, да и то очень смутно. Жалела о том, что мой родной мир, по сути своей, одичал, что весь мой народ погиб. И все же судьба дала мне второй шанс. Я обрела других, но таких же настоящих родителей. Любящих, заботливых, готовых ради меня на все. Но при этом не запирающих меня в четырех стенах из-за страха меня потерять. Они прислушивались к моим желанием и дарили мне свободу, которую ценила и я сама, и живущая во мне сущность дракона.

Лучших родителей и пожелать нельзя.

Перед глазами встали лица мамы и папы в наш последний проведенный вместе выходной… Сердце на мгновение сжалось, но я решительно отогнала от себя дурные мысли. Глупость какая, это всего лишь тренировка, практическое задание, оказавшееся чуть сложнее остальных.

И не с такими справлялись!

Что-то отразилось такое на моем лице, что заставило Рафаэля нахмуриться и повнимательнее в него вглядеться.

— Что-то не так?

Я покачала головой. Как бы он ни нравился мне, доверять всецело и открывать перед ним свою душу я не спешила. Вместо этого сосредоточилась на его ранах.

Кончики моих пальцев — среднего и указательного — окружала искрящаяся золотистая дымка целительных чар. Я провела ими по царапине у самого горла — самой, к счастью, неглубокой из всех.

Кадык Рафаэля дернулся вверх и вниз, да и я сама затаила дыхание. Было в этом нечто поистине интимное — то, он доверился моим рукам и чарам, то, что обнажил передо мной свою слабость, которую так отчаянно прежде скрывал. И само прикосновение, конечно…

Странная иллюзия — мне казалось, что тепло от кончиков пальцев поднимается к груди и щекам. И в пещере становится как-то уж очень жарко, будто совсем рядом с нами полыхает костер. Я знала, что мои золотые с зелеными крапинками глаза сейчас сверкают, как всегда, когда я взволнована. Может, потому Рафаэль смотрит на меня сейчас так завороженно? Я чувствовала на себе его взгляд — пытливый, острый.

— Твои глаза… — выдохнул он.

Я улыбнулась. Угадала.

— В тебе есть какая-то особая кровь, верно? У простых людей, даже магов, таких глаз не бывает.

— Каких таких? — лукаво спросила я. — Очаровательных? Потрясающих? Красивейших из всех, что ты видел в своей жизни?

Рафаэль рассмеялся, и от его хрипловатого смеха что-то затрепетало у меня внутри.

— Что-то в этом роде.

— Эх, перевелись в наше время настоящие сладкоголосые джентльмены, — шутливо проворчала я.

Коснулась груди Рафаэля для новой порции целительных чар, вплетенных в его организм, и все мысли тут же выдуло из головы. Под кончиками пальцев я чувствовала каждый его мускул. Я впервые касалась парня. Но касаться того, кто так сильно тебе нравится, от чьего взгляда плавится тело…

Когда мы найдем путь обратно в академию, все между нами вернется на круги своя. Глупо себя обманывать в обратном. Он — старшекурсник, у него свой, достаточно тесный круг. Друзья, составляющие пресловутую элиту. Девушка, которая чуть ли не возглавляла его. Не просто чародейка — целая принцесса.

Меня безродной девицей не назовешь, скучной дурнушкой — тоже. Но все же я не принадлежу к его кругу. И не буду принадлежать никогда.

Одного совместного приключения недостаточно, чтобы побудить кого-то поменять свою жизнь на 180 градусов. И на что я рассчитывала? Что Рафаэль влюбится в меня за мои красивые глаза и острый язык, а по возвращению в Ордалон бросит свою Эмбер?

Глупо.

Такое бывает лишь в сказках. И книгах с неизбежно хорошим, слащавым даже, концом. Жизнь оборотня-дракона, вынужденного скрывать от других вторую свою личину, идеальной сказкой не будет никогда. Эта греза, признаться, была очень красивой и невероятно заманчивой.

Но теперь… Пора возвращаться в реальность.