Найденыш. Дракоша в академии

Глава 23. Просьба о помощи

Покидая лазарет вслед за Эйбом, я чуть задержалась в дверях и невинным тоном обронила:

— Раз уж ты решилась менять свою жизнь… Может, и платье заодно сменишь?

И совсем не удивилась, когда смущенная Тали призналась, что и его ей купила мама.

Какой же все-таки милый и неприспособленный к жизни ребенок! А ведь она уже была студенткой академии! Хоть и выглядела столь юной…

Вдруг вспомнились слова Тали о том, что способности к магии в ней проснулись очень рано. Таких детей, как она, родители часто раньше других отдавали в школы с магическим уклоном. Я подозрительно сощурилась.

— Тали… А тебе сколько лет?

Она вздохнула, смущенно глядя на меня.

— Шестнадцать. Только не говори Эйбу!

Посмеиваясь, я заверила подругу, что ни о чем ему не расскажу. И все же… Теперь многое в ее поведении становилось понятным. Пусть шестнадцатилетние в Ордалоне считались совершеннолетними, но Тали все равно была еще так юна!

Она исполнила свое намерение, и уже на следующий день после переполошившего всех обморока подала заявление на перевод на факультет некромантов. Рассмотрели и одобрили его поразительно быстро. Как сообщила мне Алисия, с которой мы столкнулись в коридоре главного корпуса, немалую роль в этом сыграл Валакири.

— Подожди, хочешь сказать, что он не просто спокойно отпустил студентку своего факультета в другой, но еще и поспособствовал этому переводу?

— Думаю, он винит себя за то, что не разглядел в Тали этот блок, и заставлял ее практиковать ментализм, — вздохнула Алисия. — У него такая тонкая натура…

Я скептически хмыкнула. Ну допустим. Хотя, справедливости ради, он и впрямь выглядел очень мрачным после обследования и разговора с Тали.

Так что уже на следующий день с одобрения ректора она начала учиться на новом факультете. Я уже скучала по ней, Эйб, судя по его взглядам на пустующее место по правую сторону от меня, — тоже. Хорошо хоть наши пары порой будут пересекаться. А еще я твердо решила в эти выходные все-таки заманить ее к себе домой и устроить киносеанс. И вдоволь расспросить о том, что происходит у некромантов и какие темные дела творятся в подвалах академии.

Я была близка к исполнению задуманного… Вот только в пятницу вечером, когда я уже собиралась домой, мне позвонил… Рафаэль.

Сердце скакнуло куда-то под горло. Несмотря на то, что всю неделю я была ужасно занята, думать о нем, я, конечно, не переставала. Раз за разом вспоминала, как он бережно сжимал мою руку. Как благодарил меня за то, что я не мыслила шаблонами — во всяком случае, теми, что были приняты в его семье. Теми, что разделяла и Эмбер.

Не раз и не два я порывалась сама набрать его номер… просто для того, чтобы поинтересоваться, как там дела с моей кровью. Удалось ли Рафаэлю что-нибудь узнать?

Сама не знаю, что меня останавливало. Неужели навязчивые мысли об Эмбер? Или что-то еще? Я ведь обычно, как выразилась Тали, просто брала и делала. Жила полной жизнью и шла напролом, порой не задумываясь о последствиях своих поступков. Но в последнее время во мне как будто что-то изменилось. Не резко, по щелчку, но я все же чувствовала в себе эти перемены.

Коснулись они и того, чей номер сейчас высвечивался на экране телефона.

Откашлявшись, я нажала на зеленый значок трубки.

— Да?

— Дэйзи?

В первое мгновение я хотела было съязвить насчет причины, которая заставила Рафаэля отказаться от обращения “мелкая”. Но уж слишком встревоженным показался мне его голос. Следующие слова лишь подтвердили мое подозрение, что тут что-то неладно.

— Я знаю, что звоню поздно… Но ты не могла бы прийти ко мне?

— Что случилось?

— Буп. — От волнения голос Рафаэля едва не сорвался. — Я не понимаю, что с ним происходит.

Признаться, такого я не ожидала. Но вспомнила, как переживала бабушка, когда ее кот заболел.

— Сейчас буду, — лаконично сказала я.

Повесив трубку, взглянула на сумку, которую собирала для возвращения домой. Скинула смс-ку маме — предупредила, что или буду позже, или уже завтра. И знакомым маршрутом отправилась к Рафаэлю.

Он снова встретил меня у входной двери, и снова был бос и растрепан. И внешне — очень уязвим. Запустив пятерню в волосы, взглянул на меня своими чернющими глазами.

— Я не знаю, что с ним. Он постоянно грустит, отказывается есть и говорить…

Что, как я понимаю, в его случае означает отказ от слова “Буп”.

— Ветеринар уже его осмотрел, ничего подозрительного не обнаружил. Анализы тоже в порядке. Магическое сканирование не выявило ничего. Но Буп хандрит и хандрит. Ему определенно плохо! Он ужасно любопытный. Я боюсь, что он мог глотнуть одно из моих зелий.

— Но ты же сказал…

— Да, его организм в порядке. Но что, если это какая-то магическая зараза? Я ведь не знаю, как действуют ингредиенты в моих зельях и готовый состав на иномирное существо.

Я кивнула. Люди часто забывали о различиях между созданиями разных миров. Даже некоторые чары действовали на них… на нас совершенно иначе, чем на коренных жителей Ордалона.

Вслед за Рафаэлем я вошла внутрь. Так тихо, несмотря на пятничный вечер… Где же его родители?

— Ты можешь поговорить с Бупом… ментально? — спросил Рафаэль.

В его голосе прорезались нотки отчаяния. Да, Буп определенно был ему не просто питомцем, но… другом.

— А почему ты не попросил Эмбер? — осторожно спросила я.

Вопрос не праздный — все-таки, как утверждала Алисия, она считалась одной из лучших ментальных магов среди студентов Академии Мироходцев.

Красивое лицо Рафаэля исказила гримаса раздражения и даже… ярости.

— Мы поругались. У нее очередной званый вечер, где ее представляют всяким знатным особам и чародеям, которые в будущем будут решать ее судьбу. Она, конечно, злится на меня за то, что я отказался ее сопровождать, да еще и по такому пустячному поводу! Для нее все пустяк, что не касается престижа или ее будущего! Ее, черт возьми, никогда нет рядом!

Рафаэль прикрыл глаза, коря себя за несдержанность.

— Я… Ты не должна была этого слышать.

— Я понимаю, — мягко сказала я. — В тебе сейчас говорит волнение за друга.

Рафаэль через силу улыбнулся.

— Да… Наверное, так. Идем. Он в моей комнате.

Услышав это, я едва не забыла, зачем вообще сюда пришла. Рафаэль Торрес вел меня в свою спальню…

Я тряхнула головой, прогоняя наваждение. Я пришла сюда в роли спасительницы… Ладно, если менее пафосно, то в роли своеобразного врача. И думать я должна только об этом!

И все же, переступая порог спальни Рафаэля, собственное любопытство сдержать в тисках я не смогла. Потому, хоть и быстро, но все же огляделась. Что ж, как я и ожидала — все достаточно строго, но со вкусом. В отличие от гостиной, полное отсутствие цветов, элегантная мебель из крашеного белого дерева — стол для учебы, книжный стеллаж и… кровать.

Я поспешно отвела взгляд, чувствуя, как знакомо теплеют кончики пальцев. Еще немного — и на них затанцует огонь. А мне прикасаться к пациенту!

Так, кажется, я чересчур вошла в роль.

Буп обнаружился на подоконнике. Сидел там, словно черный кот, которого неведомой магией раздуло до формы шара, и вздыхал. Совсем по-человечьи.

— Буп? — осторожно позвала я.

Он даже головы не повернул. Ладно, попробуем по-другому.

Я подошла поближе и присела на край кровати. Прикрыв глаза, сосредоточилась, а потом мягко коснулась сознания Бупа. В нем не было никаких щитов — даже тончайшей, эфемерной стенки! Полная доверчивость и открытость миру…

Не они ли чуть не погубили Бупа незадолго до того, как Рафаэль его нашел?

Впрочем, сейчас мне нужно сосредоточиться на настоящем.

— Рафаэль… Буп понимает человеческую речь?

— Вряд ли он так разумен как вы, метаморфы. Но он умнее собаки.

Я взглянула на него с поднятой бровью.

— Ты имеешь что-то против собак?

Рафаэль закатил глаза.

— Нет. Чудесные создания, умные, преданные и могут дать лапу. Но Буп умнее. Разумнее… Он, все таки, иномирное существо.

— Интересная логика, — фыркнула я. — По-твоему, букашки другого мира разумнее ордалонских?

— Тебе хоть каким-нибудь ответом можно угодить? — возмутился Рафаэль.

— Когда я голодная — я вредная.

Я специально не ела в общежитии, потому что дома меня ждал бабушкин борщ… Я на миг загрустила.

— Если я принесу тебе пирожные, ты перестанешь меня донимать и поможешь наконец Бупу? — сощурившись, спросил Рафаэль.

При слове “пирожные” мой желудок заурчал. Предложи мне кто, даже не знаю, что и выбрать…

— Сначала — дело, — решительно сказала я, заглушая недовольное урчание. — Ничего, немного потерпишь мою вредность.

Рафаэль хмыкнул.

— Разве что немного…

— Цыц, — строго сказала я, прикрывая глаза.

Как же все-таки приятно командовать и ставить свои условия Рафаэлю… Даже совершенно бессовестным образом прикрываясь помощью Бупу.

Я снова потянулась мыслями к Бупу. Спросила прямо: “Почему ты грустишь?”. Для надежности завернула в вопрос ту эмоцию, что испытала при мысли о борще. Без самого образа, чтобы его не запутать.

Буп подпрыгнул на подоконнике — вероятно, ментальной беседы не ждал. Все же она сильно отличается от обычного человеческого голоса. На меня в упор уставились круглые глазки. А потом, преодолев секундное замешательство, Буп обрушил на меня целый калейдоскоп фрагментов, образов и эмоций.

Я вскинула руки.

— Тише, тише. Давай по порядку.

Повторила это и мысленно — выстроила нарисованные в фантазии камушки в аккуратный, стройный рядок и заставила их исчезать по одному. Буп меня понял.

Я слушала — точнее, впитывала его образы — очень внимательно, и не знала, то ли от всей души сочувствовать ему, то ли в голос смеяться. В конце концов решила, что над чужой бедой смеяться нельзя, даже если она столь… нелепа? Абсурдна? Невероятно?

Даже сходу и не могу подобрать определение.

Наконец я повернулась к Рафаэлю.

— Ты выяснила, что произошло? — взволнованно спросил он. — Это из-за моих зелий?

— Нет, они тут совершенно ни при чем, — с трудом сдерживая улыбку, отозвалась я.

— В чем же тогда дело?

— В одной миленькой беленькой и пушистой кошечке, которая невзначай забежала в ваш двор, каким-то образом минуя магическую защиту, а после была совершенно жесточайшим образом выставлена за ворота.

Рафаэль смотрел на меня так, будто я вдруг заговорила на языке Эсхантиса.

— Ничего не понимаю.

Я все-таки расплылась в улыбке — ничего не могла с собой поделать.

— Да все просто. Буп влюбился!