Найденыш. Дракоша в академии

Глава 27. Правда

— Что?

Слова еле протолкнулись через пересохшее разом горло.

Вот откуда эти странные взгляды. Вот почему Лаорэль была почти прозрачна — для них, сильфид, это аналог побледневшей человеческой кожи.

— Дура, что ли? — вытаращил глаза Эйб.

Я не стала его разубеждать. И Блэр отвечать ничего не стала. Пока я просто мучительно пыталась вспомнить, как дышать. Потому что грудь сдавило паникой со страшной силой, и сделать глубокий вздох никак не получалось.

— Какой дракон? Ты с чего это взяла?

— Один старшекурсник сказал, — проговорила Блэр, с опаской глядя на меня.

Старшекурсник… Неужели?..

Он не писал мне все выходные. Он грубо отпихнул меня, когда я пыталась узнать, что произошло между ним и его другом. Он… Неужели он мог открыть мой секрет всем?

Но почему? Зачем? Чтобы поставить в наших странных отношениях точку? Чтобы четко дать мне понять, что между нами не может быть не только любви, но и даже дружбы, которая, как мне наивно показалось, зародилась во время моей охоты за возлюбленной Бупа?

Голова кружилась, но ярости не было. Я вообще не чувствовала внутри себя огня. Была словно выжжена изнутри.

Едва переставляя ноги, я добралась до своей парты, и рухнула на стул. Севший рядом Эйб спрашивал, откуда Блэр взяла эту чушь, но я не отвечала.

Занятие прошло в каком-то полусне. Госпожа Лаорэль, едва наталкиваясь на меня взглядом, тут же его отводила, и голос ее становился неестественно тоненьким и звенящим.

Спину мне прорезали чужие взгляды. Угораздило же усесться на третью парту — большая часть одногруппников оказалась позади. Но буравить меня взглядами молча им было, конечно, недостаточно. Шепотки, голоса… Кто-то понижал голос, кто-то из особенно смелых не стеснялся и говорил в полную силу.

Благодаря обостренному звериному слуху я слышала всех.

— Помните, что творится с ее пламенем? Теперь-то все ясно.

Значит, мою вспышку ярости на занятиях госпожи Айлы использовали против меня. С горечью должна признать, вполне справедливо. Ведь корни этой ярости и несдержанности уходили именно в драконью суть.

— Она всегда казалась мне какой-то злой. И высокомерной. Так смотрит на нас, как будто лучше всех.

Несколько самоуверенной — может быть. Но злой и высокомерной?

— Кошмар. И как теперь учиться?

Не понимаю, я что, нападаю на каждого без разбора и сразу, как только перешагиваю порог аудитории, забавы ради тут же призываю огонь?

Я шумно выдохнула. Эйб посмотрел на меня так, будто из ноздрей у меня повалил дым.

Я еле высидела занятия. Пары наконец закончились. Но я не тешила себя иллюзиями. Дальше будет только хуже.

В молчании мы с Эйбом дошли до главного корпуса. Ему надо было бежать — с чем-то помогать отцу, я же хотела дождаться Тали. Мне не терпелось выговориться. Это желание горело внутри, словно нестерпимый зуд.

— Ну… пока, — неуверенно сказал Эйб.

— Я — и правда дракон, — устало обронила я. — То есть метаморф. Оборотень. Прости, что не могла сказать раньше.

А должна была. Эйб и Тали — мои самые близкие друзья. Единственные.

Эйб вытаращился на меня.

— Ого. Круто.

— Думаешь? — усмехнулась я.

— Конечно!

Он взахлеб начал перечислять преимущества драконов перед остальными созданиями Паутины Миров. Внимательно слушая, я не могла удержаться от улыбки.

— Блин, я дружу с драконом! — восхитился Эйб в самом конце своей пламенной (и на редкость убедительной) речи.

Я тихонько рассмеялась. А Эйб, насвистывая себе под нос, направился прочь.

Тали выпорхнула из недр главного корпуса бледная и встревоженная, в этом своем одеянии похожая на хищную черную птицу. Подлетев ко мне, выпалила:

— Вся академия гудит! Как они узнали?

— Есть кое-какие догадки, — мрачно сказала я. — Но пока я даже думать об этом не хочу. Понять бы, что делать дальше.

Я написала Алисии, узнала их расписание. В отличие от бедолаг из старшего курса, мне повезло — у них была шестая пара. Вот только Рафаэля и Эмбер на занятиях сейчас не было. Оказалось, их вызвал к себе ректор — вероятно, из-за той драки. Точнее, вызвал он Рафаэля, а Эмбер последовала за ним.

Я все ждала, когда Алисия спросит, правда ли то, о чем все в академии сейчас говорят. Но, тактичная и понимающая, она не спросила.

Убрав телефон в карман белого кожаного рюкзачка, я взглянула на Тали.

— Ничего, если я…

Она кивнула, даже не дав мне договорить.

Долго у кабинета ректора ждать нам не пришлось. Дверь распахнулась, и в коридор они вышли все трое. Ликующая Эмбер, хмурый Рафаэль и мрачный донельзя ректор. При виде меня глаза Эмбер снова недобро вспыхнули. Во взгляде Рафаэля мелькнуло замешательство. Любопытная реакция, что ни говори.

— Госпожа Уайт-Адамс, можно вас на пару минут? — сухо спросил ректор.

— Можно, если дадите мне минуту, — отозвалась я. Не обращая внимание на оторопевшего ректора (а что, простите, мне теперь терять?), я взглянула на Рафаэля. И ледяным, словно ветра Антарктиды, голосом произнесла: — Можно тебя на минуту?

— Нельзя, — тут же гневно встряла Эмбер.

Рафаэль молчал, глядя на меня, а мне никак не удавалось распознать его эмоции. Впрочем, очень быстро он взял себя в руки, и вернул себе бесстрастное выражение лица. Но с места не сдвинулся.

Раздраженно выдохнув, я схватила Рафэля за локоть и потащила за собой в сторону. У меня нет времени на все эти игры. Мне нужно было понять, что вообще делать дальше, и чем открытие правды мне грозит. Но сначала нужно кое с чем разобраться. Расставить точки над “и”.

Краем глаза увидела, как Эмбер ринулась следом за мной. Но дорогу ей преградила… Тали.

— Им нужно поговорить, — негромко, но твердо сказала она. — Можешь ты оставить своего драгоценного Рафаэля хотя бы на минуту?

Я не могла не восхититься подругой. Все эти перемены определенно пошли на ей на пользу. Никогда не видела ее такой уверенной! У Эйба не было никаких шансов устоять перед “новой Тали”.

Что до моей неудавшейся личной жизни…

Я взглянула в черные глаза, но не позволила себе в них раствориться. Не позволила темному обаянию Рафаэля сбить меня с мысли.

— Ты единственный знал мой секрет, — произнесла я, чеканя каждое слова. — Кроме Тали. Но она никогда ни за что никому бы его не рассказала. Я ей верю. В отличие от тебя.

Рафаэль… Он просто отвел взгляд и промолчал.

Я ждала. Невидимые часы отсчитывали секунда за секундой. Эмбер что-то шумно выговаривала Тали, но ее слова для меня слились в единый бессмысленный шум. Судя по вкраплениям мужского голоса, вмешаться пришлось даже ректору.

А Рафаэль, глядя на меня, молчал.

Я прикрыла глаза. Невероятно. Я до последнего отказывалась в это верить, но… Это действительно был он.

Я ринулась вперед, с силой толкнув Рафаэля плечом. Встала рядом с Тали, отвлекая внимание взбешенной Эмбер на себя. Вскоре ее за собой утянул Рафаэль, так и не сказавший мне ни слова.

Я глушила в себе бессмысленную обиду, разочарование и боль.

— Вы хотели со мной поговорить? — ничего не выражающим голосом спросила я ректора.

— С тобой и с твоими родителями. Завтра, после занятий я буду ждать вас втроем в своем кабинете.

Значит, допрос состоится не сегодня. Однако временная передышка не вызвала у меня облегчения.

Остаток дня тоже прошел в каком-то тумане. Мама, вне себя от ярости, кружила по комнате, готовая рвать и метать (и кто еще из нас был дракошей?). Папа был мрачен и задумчив. Он куда лучше мамы и, уж тем более, меня умел обуздывать свои эмоции и рассуждать холодно и здраво. Я, приклеив на лицо фальшивую улыбку, преувеличенно бодрым голосом убеждала родителей, что все будет хорошо.

И сама в это не верила.

На следующий день в академии меня ждал новый сюрприз. Столь же неприятный, как и предыдущий.

Первой парой у нас значилось занятие по стихиям. Войдя в аудиторию, я обнаружила ее практически пустой. Четыре человека, среди них — одна из 4Б, коротко стриженная брюнетка, чем-то напоминающая мне тетю Зои. Такая же дерзкая и… бесстрашная, видимо. Остальные трое — парни, затесавшиеся в нашу женскую компанию (на факультете ментализма девушек всегда было на порядок больше). Четвертый парень нашей группы и, по совместительству, мой друг, как всегда опаздывал.

И что, так теперь будет всегда?

Шестой, если считать меня, в аудитории была госпожа Айла. В ее темных, с восточным разрезом, глазах, я читала: она все знает. Но, в отличие от многих, не боится. Ни меня, ни моего огня.

К слову о последнем…

Я подошла к столу госпожи Айлы. Не стесняясь присутствующих, ровным голосом произнесла:

— Я хотела бы принести свои извинения за вчерашнее. Этого больше не повторится. Я была… не в себе.

— А я на тебя давила, — к моему удивлению, сказала госпожа Айла. — Я понятия не имела, что с тобой происходит, но это меня не оправдывает. Будем считать произошедшее уроком для нас обеих. Поводом сделать работу над ошибками.

Я искренне улыбнулась ей.

Если бы все люди были столь понимающими…

На следующих парах ситуация ничуть не улучшилась — до конца занятий мы добрались тем же составом (включая все-таки явившегося Эйба). Последние десять минут я сидела как на иголках, и преподавателя не слушала совсем.

— Удачи, — произнес на прощание Эйб.

Я рассказала и о том, что меня с родителями ждет ректор, и о том, как именно он мне это сообщил вчера. Последнее — для того, чтобы упомянуть, как смело и дерзко Тали выступила в мою защиту, дав отпор самой принцессе Огня.

Если у меня в жизни полный крах, так пусть у кого-то другого она изменится к лучшему! Своеобразный баланс…

Родители уже ждали меня у главного корпуса. Обменявшись настороженными улыбками, мы поднялись в кабинет ректора.

Как и обещал, он уже нас ждал. Сделал приглашающий жест и мы с мамой опустились на стулья. Папа остался стоять.

— Начну без лишних экивоков, — веско произнес ректор. — Ситуация складывается непростая. В связи с последними слухами многие отказываются учить своих детей рядом с

Я уже получил десятки жалоб от родителей одногруппников Дэйзи. Но ими дело не ограничится. Я пытаюсь убедить их в том, что ваша дочь безопасна для окружающих. Но… Поймите, для Ордалона метаморфы такого вида — в новинку. Никто не знает, чего от них… от Дэйзи ждать. Не помогают и некоторые проблемы с огнем, которые у нее возникли.

Я молчала, понуро опустив голову и разглядывая ногти. Чертов Рафаэль! Оба раза проблемы с огнем возникли у меня именно из-за него!

Нет, мне нельзя думать о нем. Нельзя расстраиваться и злиться. Только не теперь.

— Джой, Леон, вы были потрясающими студентами. Дэйзи…

— Вы хотите сказать, что она в чем-то уступает нам? Что она чем-то хуже? — ледяным голосом спросила мама.

Даже не знала, что она умеет говорить так. А еще удивлена, что ректор прямо на моих глазах не превратился в ледышку.

— В свои семнадцать лет она уже во многом куда талантливее нас. Ее способность призывать стихию и боевые чары, ее мастерство ментализма и познание в большом количестве областей — от истории до искусства… Все это делает ее уникальной.

Ох. Спасибо, мама.

— Не только это, — хмуро сказал ректор. — Но и ее сущность. Я всеми силами пытаюсь замять скандал, но рано или поздно слухи о Дэйзи просочатся за пределы академии.

— Что вы предлагаете? — резко спросил папа.

— Для ее же блага переждать, пока мы не придумаем что-то.

Но что тут можно было придумать? Отчасти он прав — интерес к моей сущности будет нешуточный. Вот только неважно, сколько я просижу дома, прячась от чужого назойливого внимания и курирующих по академии слухов.

Как только я вернусь, на меня, коршуны, налетят те, кто пожелают меня изучать.

— Вы говорите об отстранении нашей дочери? — напряженно спросила мама.

Ректор вздохнул.

— Боюсь, что да.

Разговор с ректором показался мне каким-то скомканным и сумбурным. Вероятно, скандалы подобного рода случались здесь нечасто.

Вместе с Тали отправляясь к порталу, который должен был перенести нас домой, мы молчали. Неприятное это было молчание. Обреченное.

И я хорошо знала, почему.

Никакое это не “временное отстранение”. Как только ректор поймет бесплодность своих попыток уладить эту ситуацию, из Академии Мироходцев меня отчислят навсегда.