Найди меня

ГЛАВА 14

Когда Рени заметила Дэниела, выходившего из офиса коронера, она вскочила с забившимся сердцем. Нелегко было сидеть снаружи, зная, что рядом разрезают на части тело ее отца. Она и в самом деле думала, что было бы легче видеть это самой, а не воображать.

— Травмы совпадают с вашим описанием намеренного прыжка, — сказал Дэниел.

Она облегченно выдохнула. В глубине души она знала, что не толкала его, но знала и то, что не может полностью доверять себе.

— И все же вы выглядите так, словно принесли дурные вести, — сказала она.

Он надел очки.

— Просто устал.

— Что будет с телом?

— Если вы или ваша мать не востребуете его в течение десяти дней, оно пойдет на научные нужды. Рискну предположить, что вы выберете именно это.

Частичка ее существа желала быть уверенной, что от него ничего не осталось. Лучше востребовать тело и кремировать. Не потому, что он член семьи, а потому, что ей нужно увериться, что его больше нет. Что он не плавает где-нибудь в резервуаре, не нарезан ломтиками и кубиками, не разложен по банкам на полке. Ей, конечно, ни к чему его прах, но и его нужно забрать, иначе кто-нибудь станет торговать маленькими пузырьками Убийцы Внутренней Империи в Интернете. Многим людям хочется как-то приобщиться к серийным убийцам.

Белый служебный фургон с логотипом местного ТВ вкатился на стоянку.

Дэниел напрягся, а Рени преодолела порыв пригнуться и удрать. После ареста отца репортеры осаждали их дом. Они с матерью стали пленницами, неспособными выйти даже в магазин. В какой-то из этих казавшихся одинаковыми дней Морис придумал план увезти их обеих в свой домик в Идиллуайлде. Под покровом ночи они прокрались из своего дома в его. Как только взошло солнце — Морис за рулем своего кадиллака, Рени и ее мама сзади на полу, прикрытые одеялами, — они вырвались на свободу. Морис, само обаяние, отъезжая от дома, храбро опустил окно машины и поздоровался с самыми упертыми папарацци, разбившими лагерь на улице.

Но им следовало знать, что спасения не было. Разве что сделать пластическую операцию. В конце концов кто-то узнал Рени или ее мать. Репортеры съехались снова, теперь уже в маленький горный городок, где они скрывались. Тогда они избрали новую стратегию — не встречаться взглядами, какими бы оскорбительными ни были вопросы. На то, чтобы все утихло, ушел почти год, а когда у Рени начался пубертатный период, ее перестали узнавать. И все же она продолжала жить в уверенности, что сделала что-то очень скверное, просто потому, что не сделала достаточно. Если бы она рассказала кому-то другому, не маме и не Морису, убийства могли прекратиться. А может, и нет. В такое мало бы кто поверил.

— Должно быть, они что-то разнюхали. — Дэниел зашагал в сторону. Хотя ее пикап стоял в другой стороне, она зашагала рядом с ним, надеясь, что он расскажет что-то еще о том, что происходило в морге.

Дверцы фургона открылись, телевизионщики высыпали наружу и принялись устанавливать камеру перед дверями офиса коронера. Один из них окликнул Дэниела по имени и побежал к ним. На шее у него болтался шнур с карточкой и фото. «Джош Перкинс».

Дэниел поглядел на фургон.

— Что ты услышал?

— Не слишком много. — Джош оглянулся на Рени и решил, что она не представляет интереса.

Смешно.

— Ходят слухи, что это связано с Убийцей Внутренней Империи. Можешь это подтвердить или опровергнуть?

— Не могу ничего сказать. Через два часа будет пресс-конференция.

— Значит, все-таки Убийца Внутренней Империи. Он что, наконец рассказал, где искать исчезнувших женщин?

— Сам знаешь, я не имею права. Не стоит пользоваться дружбой наших жен, чтобы обойти это.

«Жен?»

— Я так надеялся хоть раз в жизни первым выдать сенсацию, — сказал Джош. — Конкуренция жесткая.

— Хотел бы тебе помочь, но не могу. Не в этот раз.

Джош принял отказ.

— Не переживай. Увидимся через два часа. — Он повернулся и поспешил назад, отрицательно покачав головой в ответ на вопросительные взгляды других.

— Жена? — спросила Рени, когда журналист отошел подальше.

— Бывшая на самом деле.

«Разведен». Это ее не удивило. Браки в этой профессии всегда под ударом.

— Возвращайтесь домой, — сказал он. — Отоспитесь. Думаю, вы спали немногим больше, чем я этой ночью, а я не спал совсем.

— Не спала. — Она провела большую часть ночи снаружи, сидя в кресле, завернувшись в толстое одеяло, злоупотребляя кофе и глядя на звезды. Когда взошло солнце, она вернулась в дом, попыталась поесть, но от одной мысли об овсянке ее замутило. Но по крайней мере случившееся с отцом стало приобретать реальные очертания. Она постепенно переживала и принимала произошедшее.

Все же мысль присоединиться к Дэниелу в его изысканиях по-прежнему казалась рискованной. Вчера она еще держалась, но сегодня спасительный туман, накрывающий тех, кто сталкивается со смертью, уже рассеивался. Нужно вернуться домой в пустыню и затаиться. Может быть, даже принять что-нибудь, чтобы отключиться.

— Увидимся завтра? — спросил он.

— Я не уверена.

— Не знаю, имеет это значение или нет, но мы будем работать вдвоем, пока что-нибудь не найдем. Мне разрешили привлечь вас, но поисковую группу мне не дали. Нет средств. Я приеду к вам завтра утром, в шесть. Если решите, что не хотите участвовать, оставьте записку на двери, и я поеду в пустыню один.

— Не ездите в одиночку.

Представить его одного в пустыне было бы смешно, если бы не было так страшно. Она бы не удивилась, если бы он взял одну бутылку воды и ничего больше. Сама она, напротив, потратила бы часы на подготовку. Надо купить расфасованных продуктов, налить воду в галлонные бутыли, взять батарейки, фонари, крем для защиты от солнца. Сознавая, что мысленный список припасов подтверждает ее согласие присоединиться к нему, она повернулась и пошла к своему грузовичку, мимо команды репортеров. На нее снова никто не обратил внимания. Скорее всего, это изменится после трансляции пресс-конференции.