Найди меня

ГЛАВА 20

Вскрытие «Джейн Доу» назначили на следующий день после жуткой находки в пустыне. Рени, бросив в грузовик куртку, зашагала через парковку в лабораторию судмедэксперта Сан-Бернардино. Издалека доносился гул машин — утренний час пик. Воздух бодрил, но температура быстро поднималась.

Прижимая телефон к уху, Рени на ходу продолжала разговор с матерью, рассказывая ей о последних событиях. Новости о неопознанной жертве уже просочились в прессу, и по радио только и говорили, что о смерти Бенджамина Фишера и о тайне женщины, найденной в пустыне.

Рени до сих пор сомневалась, стоит ли влезать в это дело, но подозревала, что не сможет спокойно сидеть дома, теряясь в мыслях о том, что происходит и какое отношение к этому имеет ее отец. Ей были нужны ответы. Ответы вряд ли смягчат чувство вины и душевные терзания, но если она поможет родственникам жертв обрести ясность, это ей зачтется, по крайней мере, по ее собственному счету. Пока что она не сомневалась, что сойдет в могилу, чувствуя себя соучастницей. И пусть так. Она действительно соучастница.

Вчера пришлось тяжело, глупо было бы себя обманывать. Несколько раз она едва не сорвалась, но срыва все же не произошло, что укрепило ее решимость. Удивительно, но порой казалось, что вчерашняя находка потрясла Дэниела даже больше, чем ее.

— Я не могу выйти из дома, — сказала мать. — И ни в коем случае не смей сюда приезжать.

Естественно, репортеры уже кишели на улице перед домом Розалинды.

— Сейчас я не могу сказать ничего определенного, — ответила она матери. — Мы мало что знаем. Мне надо идти. Позвони Морису, если будет совсем невыносимо. Поговорим позже.

Она отключилась.

Перед офисом судмедэкспертизы тоже толпились журналисты. Местные телевизионщики и съемочные группы из Лос-Анджелеса, даже с нескольких национальных каналов, пытались выяснить что-то новое о только еще разворачивающемся деле. Журналисты толпились перед главным входом в надежде услышать что-нибудь интересное.

Чтобы не идти мимо них или сквозь них, Рени пригнулась за машинами, надеясь проскользнуть незамеченной. Краем глаза она заметила какое-то движение и увидела, что Дэниел стоит за углом здания и машет ей рукой. Рени сменила направление, и они вдвоем проскользнули внутрь, захлопнув за собой металлическую дверь. Она не сказала ничего матери, зная, что та будет категорически против, но собиралась потребовать выдать останки отца и организовать кремацию, пока она еще тут.

Судмедэксперт, проводившая вскрытие, встретила их в лаборантской. Она была молодая, с прямыми темно-рыжими волосами, собранными в хвост, и гладкой смуглой кожей, казалось, не знавшей ни единого прыщика. Из-под модных очков смотрели зеленые глаза.

Рени узнала ее. Эванджелина Фрай. Недавно она появлялась в новостях. Местная знаменитость Калифорнии, и не только. Рени радовал такой успех молодой женщины в традиционно мужской сфере. Эванджелина считалась одним из лучших судмедэкспертов страны, главным образом благодаря ее роли в разгадке запутанного дела о массовом убийстве. Возможно, Дэниел потребовал ее пригласить. Если бы Рени вела дело, она поступила бы так же.

— Слышал, что вы собираетесь вести передачу на канале «Дискавери», — сказал Дэниел, пока они с Рени надевали желтые бумажные халаты.

Эванджелина засмеялась.

— Безумие, правда? Пока идут переговоры, но, может быть, и вправду получится. Возьмите, пригодится.

Она дала им респираторы — напоминание о вчерашнем зловонии.

— Вытяжка работает на полную мощность, но на сто процентов с запахом не справляется. Эй, нужно будет снять эпизод с вами. Продюсерам это понравится.

Рени криво улыбнулась, подумав: «Только не это…»

Дэниелу, с другой стороны, явно понравилась эта мысль.

Они прошли следом за Эванджелиной в операционную, шурша костюмами на ходу. Когда они собрались вокруг покрытого простыней тела, лежащего на столе из нержавеющей стали, от легкомыслия Эванджелины не осталось и следа. Перед ними был уверенный в себе и собранный профессионал.

— Честно говоря, я думала, что все будет сложнее, — призналась она. — Мы уже сделали рентген, и причина смерти совершенно очевидна. Пуля в голове, как вы уже знаете, но я все же надеюсь, что вскрытие даст нам еще что-нибудь. — Она сняла простыню с тела. Лицо, очищенное от песка, теперь выглядело еще более мумифицированным, чем в пустыне.

Эванджелина начала с Y-образного разреза, работая ножницами, и звук, с которым она резала затвердевшую кожу, не могли заглушить даже вентиляторы воздухоочистки.

— Как долго, по-вашему, она пролежала там? — спросил Дэниел.

— Учитывая нашу сухую весну, я бы сказала, что умерла она недели три назад. Я послала фото специалисту, и он подтвердил. Еще проконсультируюсь с нашим судебным антропологом, когда он вернется из отпуска. Месяц в пустыне — это как год на восточном побережье.

Вскрытие всегда следует одному и тому же протоколу. Рени видела это столько раз, что процесс казался обыденным, но сейчас все приобретало особое значение из-за связи с ее отцом. Взвешивание органов, диктовка — все это задевало сейчас гораздо больше.

Невозможно предугадать, что из результатов вскрытия может стать решающей уликой в суде, и все стало несколько интереснее, когда Эванджелина исследовала содержимое желудка.

— Косточки граната.

— Никогда не понимал, как и зачем их едят, — сказал Дэниел.

Эванджелина опустила несколько косточек в раствор.

— Мне нравится добавлять их в заправку для салата.

— И вы что, их проглатываете? — спросил он.

— Иногда.

— Ну, дело ваше, а по-моему, — гадость. Все равно что есть еду для Барби.

Обе женщины засмеялись, и напряженные мышцы Рени немного расслабились, шутка пришлась кстати.

— Есть следы активности насекомых, — сказала Эванджелина, возвращаясь к осмотру. — Тоже характерно для смерти в пустыне.

— А это грудной имплантат? — Рени нагнулась над телом и показала, не дотрагиваясь. Серийные номера есть не на всех имплантатах, но на многих. По серийному номеру можно выяснить имя.

— Да. — Эванджелина подняла имплантат с тела и поместила на стальной поднос, где осмотрела его тщательнее. — Похоже, здесь есть серийный номер. Теперь мы легко определим жертву.

— Иногда требуется время, — заметил Дэниел. — Нам понадобится судебный ордер. Я займусь оформлением.

— Не убегайте пока, я сделаю паузу и расскажу самое интересное, что приберегла для вас.

Эванджелина прикрыла тело простыней, содрала перчатки и подошла к компьютеру. Нажав несколько клавиш, она открыла и увеличила несколько пронумерованных и датированных рентгеновских снимков.

— Я знаю, что вы обнаружили пулю на месте погребения. Тут мы видим входное отверстие на затылке, но выходного нет. — Она обвела место на фото мышкой.

— Не в стиле Убийцы Внутренней Империи, — сказал Дэниел.

Рени согласилась. Есть ли тут связь с отцом?

— Покажу вам еще кое-что. — Эванджелина открыла другие снимки и выделила фрагмент на одном из них.

— Перелом носа, — сказал Дэниел.

— Ага.

— Как мы и подозревали, это казнь, — добавила Рени. Она мысленно сложила пазл и представила себе женщину, стоящую в ногах своей собственной могилы.

Сценарий выглядел вполне очевидно, но Дэниел проговорил вслух то, о чем думали остальные:

— Застрелена выстрелом в затылок, упала в могилу лицом вниз и сломала нос.

Некоторые преступники, такие как отец Рени, фетишизировали убийство. Другие убивали в пылу страсти, а затем пытались замести следы. Но здесь было труднее понять мотив, потому что убийство явно было хладнокровно рассчитано.

— Это жестокое убийство, поэтому не исключено, что сделано для удовольствия, — сказала Рени.

Однако, учитывая другой почерк преступника, вероятность связи с отцом уменьшалась.

— Или из практических соображений, — добавил Дэниел. — Не нужно перевозить труп, не остается следов крови в машине и на одежде.

— Отпечатков в базе нет, — сказала Эванджелина. — Но я хочу показать вам еще кое-что. Я послала снимки коллеге, он специализируется на реконструкции лиц. Он тестирует какую-то новую программу и ищет сложные случаи. — Она нажала несколько клавиш. — Вот что у него получилось. Прошу иметь в виду, что программа пока в разработке и результат может быть ненадежным.

Лицо на мониторе было наполовину человеческим, а наполовину нарисованным компьютером. Но вполне пригодное для опознания. Латиноамериканка, волосы до плеч, высокие скулы, узкий подбородок. Около тридцати.

Рени снова напряглась. Женщина кого-то ей напоминала.

— Перешлите это мне, я прогоню ее по нашей базе пропавших без вести, — попросил Дэниел.

В Сан-Бернардино при подозрительных обстоятельствах каждый год исчезают сотни людей. Добавьте всю Южную Калифорнию, и цифра станет огромной. Добавьте неизвестные обстоятельства, и цифра возрастет до трех тысяч. Исчезновения по собственной воле? Хватит, чтобы населить небольшой городок. Но, невзирая на цифры, эту женщину можно идентифицировать без особого труда.

— Не думаю, что потребуется поиск, — тихо сказала Рени.

Журналисты не особенно донимали ее последние десять лет, но, казалось, стоит ей расслабиться, как тут же, в самое неподходящее время и неподходящем месте, появится какой-нибудь репортер.

Однажды журналистка зашла вслед за ней в туалет и начала задавать вопросы через дверцу, пока Рени сидела на унитазе. Но никто не заявлялся в ее пустынное убежище, пока месяц назад, открыв дверь на стук, она не увидела перед собой журналистку. Молодая женщина с длинными блестящими волосами, карими глазами и золотыми серьгами.

Представившись, она протянула Рени свою карточку.

— Я работаю над статьей о вашем отце.

— Меня это не интересует, — ответила ей Рени. — И не появляйтесь тут больше.

— Вам может быть интересно то, что я расскажу.

Знакомая уловка, с которой многие начинали разговор. Рени попадалась на это пару раз, но не теперь.

Стоя в морге, она вспомнила имя на карточке и вытащила телефон. Быстрый поиск в «Гугле», и вот та, кого она искала. Рени повернула экран с фотографией к Дэниелу и Эванджелине, удивляясь, что ее рука не дрожит, хотя теперь появилось подтверждение связи с отцом, пусть косвенной.

— Ее имя Кармел Кортес.

Дэниел и Эванджелина нагнулись поближе.

— Действительно, кажется, это она, — сказала Эванджелина.

— Она журналист-расследователь из Ранчо-Кукамонга, — объяснила Рени, убирая телефон. — Явилась ко мне месяц назад, просила дать интервью.

— И? — спросил Дэниел.

— Я попросила ее уйти.

Он не отводил взгляда.

— А теперь она мертва.

«Вот именно».

Тишину нарушал только гул вентиляторов. Наконец Дэниел сказал:

— Если она попыталась связаться с вами, это вполне может означать, что она пыталась связаться и с вашей матерью, и даже с отцом.

Рени согласилась.

— Мама недавно упоминала, что кто-то приставал к ней. Я расспрошу ее.

Дэниел достал телефон.

— Я позвоню Джен в архивный отдел.

Он набрал номер и дождался ответа.

— Ты уже посмотрела списки посетителей Бенджамина Фишера? — спросил он. — Да? Извини, я уезжал, не было связи. Открой, пожалуйста, файл и проверь, есть ли там Кармел Кортес. Нет?

Он взглянул на Эванджелину и Рени и отрицательно покачал головой.

— А другие посетители за последние два месяца?

Дэниел отлично владел собой, но Рени разглядела беспокойство и озадаченность на его лице. Эванджелина тоже заметила это и бросила на Рени озабоченный взгляд.

— Спасибо. — Дэниел убрал телефон. — Ваш отец сказал мне, что его долго никто не навещал, но на самом деле в последний месяц к нему приходили двое. Один — некий Морис Альберт Астон.

Морис? Вот это сюрприз. Рени и не знала, что он поддерживал контакт с ее отцом.

— Это сосед моей матери и близкий друг семьи, — пояснила она.

— Что интересно, Астон посетил его за несколько дней до того, как он связался со мной.

— А кто еще? — спросила Рени, гадая, не Кармел ли это.

Он помедлил, явно в смущении, и ответил:

— Вы.