Назад в СССР

Глава 15

На следующий день я проснулся довольно рано.

За окном уже рассветало. Солнечные лучи упрямо проникали сквозь щелочку между плотными шторами, но я пока не торопился вставать. Все же удивительная штука жизнь! За эти несколько дней, после того, как мы с Юрой очутились в прошлом и попытались изменить трагические события прошлого – я, казалось, все время крутился как белка в колесе, но все же кое-чего достиг...

Теперь, когда с маньяком Колчиным покончено, нужно плотно заняться спасением Виктора и Лены. И как только я сразу не догадался расспросить девушку! Ведь из слабого пола куда проще выудить нужную информацию, достаточно только найти правильный подход. Из вчерашней беседы довелось узнать практически все что нужно, и теперь у меня практически не оставалось сомнений в том, кто заказал убийство Виктора и его подруги. Это директор завода «Красный Путиловец» Алексей Мохов, на это у него были довольно веские причины.

Во-первых он наверняка насытился и уже хотел расстаться с Юлей, молодой надоевшей любовницей, а она, по-видимому, совсем не желала просто так разорвать отношения с влиятельным и богатым любовником, и сильно мешала его планам и карьере… Как же! Директор завода, член компартии, почетный житель города Артемьевска… Конечно, он сам не стал марать руки, а нанял кого-то из криминала. Непонятно только одно, почему следствие не ищет в нужном направлении, ведь Лена рассказала в милиции, что в день исчезновения Юля встречалась с Моховым…

Во-вторых, Виктор сам сглупил, когда нарисовался у директора. Брат скорее всего решил расследовать это дело и морально надавить на подонка, возможно даже воззвать к его совести. Но насколько я знаю, на таких людей бесполезно давить моралью. Они понимают только язык Силы.

Итак, у директора Мохова были серьезные мотивы убрать с дороги студента Виктора Колчина, который совал нос не в свои дела. А заодно и девушку Лену…

Так или иначе, но ответы на все вопросы мог дать только сам Алексей Мохов…

Я задумался, вспоминая прошлое. После школы, в 1992 году, мне довелось два месяца поработать на «Красном Путиловце» слесарем механосборочных работ. Тогда Мохову было около сорока лет. Среднего роста, плечистый, с небольшими залысинами на голове и внимательным взглядом глубоко посаженных карих глаз. Пару раз в день он обязательно покидал кабинет в конторе и делал тщательный обход по цехам, обсуждая с рабочими насущные проблемы. Неужели все эти годы он так и держал в себе тайну этих страшных преступлений? В середине девяностых Мохов ушел на повышение и переехал с семьей из Артемьевска в Москву. По иронии судьбы, через год после отъезда Мохова, встал и завод.

«Красный Путиловец». Сначала законсервировали один цех, потом второй и третий. В 1998 году на заводе работали только два сторожа, посменно охранявшие цеха со станками. Но вскоре и их тоже разогнали. Молодые российские реформаторы вывезли станки и оборудование на фурах и тупо попилили на лом. Так бесславно закончилась трудовая деятельность еще одного легендарного советского завода, где трудились почти пять тысяч человек…

Осторожно приоткрыв двери, в комнату заглянул отец:

– Серега, ты уже не спишь? Собирайся…

– Куда? – не понял я и кинул взгляд на часы: без пяти шесть!

– Как куда? На картошку поедем…

– На какую еще картошку?..

– На ту самую, которую ты зимой любишь уплетать за обе щеки! – рассмеялся папа.– Аж за ушами трещит!

Я нехотя поднялся с кровати и побрел в ванную.

Еще одна особенность советского времени. В восьмидесятых годах администрация Артемьевска выделяла каждой городской семье бесплатно по три сотки паханных земель за городом, под сельскохозяйственные нужды. В середине апреля поле разбивали на участки и горожане засаживали на делянках картошку. В мае и июне ездили на прополку и опрыскивание от колорадского жука, а в середине июля собирали долгожданный урожай, который, честно говоря, не всегда радовал, потому что поля были не поливные. И если лето выдавалось сухим – накапывали практически столько же, сколько сажали…

У меня сегодня опять рушатся все планы… Вместо того, чтобы заняться Моховым и узнать о нем побольше, я вынужден ехать с родителями на прополку картошки. Остается только надеяться на Валерку-«Шерлока Холмса»…

Спустя час, когда мы тряслись на «жигулях» по загородным ухабам, я тихо спросил отца:

– А Виктора чего не взяли на подмогу?

– Не будем студента беспокоить. Ему и так завтра уезжать в пионерлагерь…

– Почему так рано, завтра только тридцатое…

Отец пожал плечами.

Я посмотрел на разбитую дорогу:

– Пап, если посчитать сколько мы бензина тратим, проще эту картошку осенью у колхозников на рынке купить…

– Глупый ты, Серега… Самое вкусное то, что сам вырастил…– папа показал на бескрайнее поле, где уже окучивали картошку в позе «зю» несколько горожан.

– Сережа, ты так и не рассказал, что случилось с Юрой?– тихо спросила мама.– Почему он оказался в больнице?

– С лестницы споткнулся, ударился головой... Такое бывает…

Отец прыснул в кулак, но ничего не сказал.

Мама тревожно посмотрела на него, но решила больше не расспрашивать. Наверняка и так все поняла.

Что ни говори, у меня все же на редкость удивительные родители! Иногда я чувствовал, что они понимали друг друга без слов: с помощью мимики, жестов, многозначительных взглядов. А может телепатически… Конечно, в море семейной жизни иногда случались невзгоды, отец порой оказывался довольно вспыльчив, но всегда легко отходил. А если чувствовал, что «накосячил» по крупному – с раннего утра первым делом бежал на рынок за большим букетом белых хризантем, маминых любимых цветов.

Вскоре мы минули глубокие колдобины и подъехали к делянке с табличкой «Колчин А.». Отец вышел из машины, посмотрел на зеленую картофельную ботву, слегка опутанную сорняками и лебедой, и вздохнув, открыл багажник:

– Серега, принимай оружие.

Папа всучил мне остро заточенную тяпку:

– Ну что же, говорят, физический труд даже из обезьяны сделал человека,– он показал на другой конец деляны,– Начинай оттуда. Только пропалывай аккуратно, не подрежь ботву.

Я вздохнул и направился выполнять трудовой подвиг…

За два часа мы довольно бодро управились с прополкой картошки. К обеду солнышко начало припекать. Мы загрузили инструмент в машину и подъехали к реке. На желтой песчаной косе, возле воды, лениво отдыхали десятка два пятнистых коров, лениво отмахиваясь хвостами-косичками от слепней. Молодой рыжий пастух сидел на песке и чинил велосипедное колесо.

– Чуть дальше проедем,– предложил отец,– искупаемся.

– Саша, а я и купальник не взяла…– вспомнила мама.

– Ну… тогда мы с Серегой по быстрому ополоснемся...

Проехав вдоль берега, мы обнаружили небольшой, но довольно приличный пляж с пологим откосом. Под развесистой ивушкой притаился старенький оранжевый «Москвич». Все четыре двери нараспашку, а из колонок лилась мелодия «Модерн Токинг». Неподалеку, возле костра, столпились молодые люди. Они что-то жарили на решетках, пили пиво и громко смеялись. Чтобы не смущать молодежь, отец проехал подальше и остановил машину на другом конце пляжа.

В знойный день к реке тянуло как магнитом.

Мы с папой вышли из автомобиля, неторопливо разделись, и направились в воде. День сегодня и вправду выдался летним, обычно такая жара начинается только к концу июня. Отец первым подошел к реке, я следом, а мама осталась ждать на берегу, предупредив:

– Мальчики, только далеко не заплывайте!

Отец медленно вошел в воду почти по пояс и выставив руки вперед, щучкой нырнул вниз. Я вспомнил, что сколько не старался, никогда не мог проплыть под водой такое же расстояние, как он. На этот раз папа вынырнул почти у середины речки. Вдоволь накупавшись, мы неторопливо вылезли на берег, как вдруг услышали, что со стороны ивушки, где отдыхала молодежь, донеслись крики и ругань. Одна из девушек неожиданно отделилась от компании и побежала к маме.

– Серега! – окликнул отец.– Пойдем, там что-то случилось…

Мы приблизились и сразу увидели, что девчонка стоит вся в слезах.

– Помогите! Пожалуйста…

– А что произошло? – нахмурился папа.

– Мы с ребятами поехали отдыхать, а они напились и приставать начали. Катя убежала, а мне сказали: ты теперь за двоих будешь отдуваться!

– Ты из Артемьевска?

–Да. Мы с Новостройки.

– Поехали с нами. Может и подругу твою по пути встретим.

– Там возле костра наши вещи остались. Сумочки, фотоаппарат… надо забрать…

– Сиди здесь,– кивнул отец.– Я сам заберу!

– Саша, может не надо… – пробормотала мама,– они там пьяные…

Но отец уже развернулся и в одних плавках направился к перепившим парням. Я посмотрел на девчонку: совсем молоденькая, худенькая, лет шестнадцати… выглядела она как испуганная лань, которую загнали в лесную западню матерые волчища. Неужели не понимала, глупенькая, зачем малознакомые ребята позвали ее на пикник?

Я обернулся и увидел что отец ругается с пацанами. Они встретили его довольно враждебно. Похоже, парни совсем не собирались отдавать вещи девчонок. Неожиданно высокий белобрысый парнишка бросился на отца с кулаками, но папа тут же увернулся и отвесил пацану увесистую оплеуху. Белобрысый приземлился пятой точкой на землю и испуганно попятился назад. Второй парень, крепкий брюнет, подбежал к машине и достал из багажника… обрез.

Черт! Вот этого еще не хватало!

– Сережа, что там происходит?! – испугалась мама.

Я быстро рванул к костру. Уже подбегая, услышал громкий ружейный выстрел. Когда очутился у костра – брюнет- стрелок уже лежал на земле, с вытянутыми вверх руками:

– Не надо! Я просто пугнуть решил!

Грозный отец держал в руках обрез со стареньким деревянным прикладом:

– Пугнуть он решил… Щенок!

Белобрысый покорно сидел у костра:

– Вы извините его, он правда не хотел… да и девчонки зря разбежались…

– Быстро собери их вещи! – гневно рявкнул папа.

Белобрысый быстро начал собирать в кучу женские сумочки, какие-то разноцветные тряпочки, осторожно уложил фотоаппарат «Смена» в черный футляр.

Папа увидел неподалеку низенький толстый пенек, подошел к пеньку, взяв обрез за короткий ствол и наотмашь ударил прикладом. С первого удара приклад треснул, а со второго рассыпался и затворный механизм. Папа отбросил изуродованный обрез в траву.

– Меня же дед теперь убьет…– жалобно просипел брюнет.

– И правильно сделает! – отец только сейчас заметил, что я подошел, кивнул на вещи девчонок и подмигнул.– Серега, забирай вещи. Нам пора возвращаться…

Я первым вернулся к машине, а отец еще пару минут о чем-то беседовал с парнями. На этот раз их разговор протекал уже более спокойно, далеко не на повышенных тонах.

Когда папа вернулся, он быстро надел треники и футболку. Мы дружно сели в автомобиль и проехали мимо опешивших, но быстро протрезвевших парней. Пока «Жигули» медленно пробирались по проселочной дороге, я думал о том, что этого события раньше не происходило… Иначе я бы запомнил. Это меня сильно встревожило. А если бы этот отморозок попал из обреза в отца? Значит даже сейчас, когда мы вновь попали в 1987 год, и казалось, все можем предусмотреть – все равно мало на что влияем. События будто начинают развиваться по другому сценарию. А значит, все может произойти иначе, возможно раньше, теперь мне нужно еще тщательнее следить за Виктором…

Спасенная девушка зажалась на заднем сидении, еще до конца не отошедшая от испуга.

– Как тебя зовут? – тихо спросила мама.

– Вероника. Я… даже не знала, что от друзей старшего брата можно ожидать такой подлости…

– Успокойся, Вероника. И брату своему обо всем расскажи. Пусть он лишний раз подумает – нужны ли ему такие друзья…

– Да он им теперь морды поразбивает! – нахмурилась девушка,– Данила у меня боксер!

Уже когда мы свернули на шоссе, встретили на обочине вторую девушку и подвезли обоих до города, высадив в районе Новостроек. Теперь они хоть ненадолго, но все же запомнят этот жизненный урок…

Возле подъезда меня уже поджидал Юрка.

– Серега, друг твой уже тут как тут…– усмехнулся отец, остановив машину на асфальтовом пятачке.

Когда мы вылезли из автомобиля, мама окликнула приятеля:

– Здравствуй, Юра! Пойдем к нам, пообедаем…

–Здравствуйте! Спасибо. Я только недавно поел,– улыбнулся приятель и внимательно взглянул на меня,– Серый, пойдем, разговор есть…

Но мама покачала головой:

– Нет, мальчики… сначала пообедайте, а потом уже все остальные дела!

Когда оказались у нас дома, на кухне, Юрка за компанию со мной съел большую чашку борща со сметаной и в придачу тарелку макарон с котлетами.

– А ты страшный человек, Комаров…– удивился я, когда мы остались на кухне вдвоем,– если сытый столько жрешь, сколько же тогда съедаешь когда голодный…

– Серега, у меня батя сегодня на медкомиссию ходил…

– И?

– Окулист поставил диагноз «дальтонизм» и не подписал.

– Значит наш план сработал. Но ты же говорил, что у отца комиссия в начале июня?

– У него в этом году отпуск в июне. Директор приказал до отпуска медкомиссию пройти… В общем, батя расстроился, напился в хлам… теперь не представляет, чем вообще будет в жизни заниматься…

– Но мы же так и планировали. В конце концов, есть же еще сотни других профессий…

– Я пока в больничке лежал, у меня было много времени подумать… Если отец не хочет идти в коммерсанты и торгаши – откроем цех, мини-завод! Назовем «Артель Комаровых». Звучит?

– Вполне. А чем будете заниматься?

– Отец раньше учился в ремесленном. Он же мастер на все руки: и сварщик и жестянщик, даже в кузнице немного работал… А что… Возьмем в аренду небольшое здание, их сейчас до хрена на окраине городка, в Промзоне. Наймем еще пару толковых работников. Приобретем оборудование: кромкогибы, гильотины для металла, сварочный, сверлильный станок… Начнем производить на заказ заборы, ворота, водосливы… да что угодно. Насколько я знаю, такого предприятия в Артемьевске пока еще нет…

– А где деньги возьмете для начального капитала?

– У мамы хранятся бабушкины драгоценности. Я прикинул – там на довольно приличную сумму. Остается только убедить маму продать это добро и пустить деньги в дело…

– Юрка, а ты голова! – от души восхитился я задумке приятеля.– Дело и вправду стоящее!

– Серега, слушай… а как с твоим расследованием дела продвигаются?

– Кажется… я все же нашел концы.

Как только я рассказал приятелю про пропавшую студентку Юлю, директора Мохова и о самостоятельном расследовании Витьки, Юра решительно сказал:

– Надо этому уроду Мохову устроить допрос с пристрастием.

– Я тоже об этом думал. Что ты предлагаешь?

– На кону жизнь твоего брата и Лены. Есть только один вариант. Похитить Мохова, вывести в лес, поставить под «стволы» и допросить…

– Как ты это представляешь? Два пионера крадут директора завода и везут в лес? И где мы «стволы» возьмем?

– У Дениса Харитонова в подвале хранится точная модель автомата Калашникова. Я сам видел. Один к одному. Его батя раньше увлекался такими поделками. Думаю… Денис даст в аренду автомат на пару дней. Хоть он и не стреляет – но выглядит внушительно.

– Ага,– усмехнулся я,– понт дороже денег… Хорошо, спросишь у Харитонова автомат.

Приятель кивнул.

– Знаешь, Юра… чтобы похитить и допросить Мохова – нам нужен помощник,– улыбнулся я.– И как это ни смешно звучит – кто-то из взрослых и отмороженных…

– Может… попросим помощи брательника Клепы…

Я вздрогнул:

– Ты серьезно? Шпалу?

– Конечно серьезно.

– Нет,– сразу отмел я это предложение,– не хочу с бандюками связываться… себе дороже будет.

– Тогда… Тихон.

Я хлопнул себя по лбу.

– Точно, Тихон! Как я сразу про него не вспомнил…

До 1985 года семья Юрки жила в районе Любимки, в небольшом домике. По соседству с ними обитала пожилая женщина тетя Галя и ее тридцатилетний сынок-верзила Тихон. В армии пацану сильно отбили башку, а когда комиссовали по инвалидности, он малость подлечился, но с кукухой у парнишки все равно были не лады. Он первое время потихонечку бухал дома и совсем не хотел работать. Да и на работу парня особо не брали. Тихон не признавал никаких законов и распорядков, он мог уйти с работы часа в три или даже до обеда.К тридцати годам Тихон подрабатывал тем, что ходил по пенсионерам: колол дрова, убирал в огороде и копал ямы под септик. Он все так же прибухивал, но никогда не буянил и не бурогозил. Хотя обладал почти двухметровый Тихон невероятной физической силой. Однажды мы стали свидетелями, как он вытаскивал осенью из огромной лужи застрявшую «Волгу» и вырвал с «мясом» бампер. Пару раз мы с Юрой подговаривали беззлобного знакомца Тихона навалять наглым «путиловцам», на что он легко соглашался за трехлитровую банку «Жигулевского». Но пацаны из враждебного района сразу в ужасе разбегались, увидев неуклюжего двухметрового здоровяка Тихона…

Взять недалекого верзилу, чтобы запугать Мохова – неплохая идея. К тому же Мохов вряд ли мог видеть Тихона раньше, тот редко покидал границы своего маленького жилого района.

Пока мы на кухне, плотно закрыв двери, составляли коварный план по похищению директора Мохова, в прихожей раздался звонок. Отец открыл двери и около минуты с кем-то громко разговаривал.

Вскоре он вошел на кухню и удивленно посмотрел на меня:

– Серега, собирайся…

– Куда еще?

– Тебя… в КГБ вызывают.

Юрка удивленно присвистнул.

– Я патрульных назад отправил, – пробормотал отец,– сказал сам тебя привезу…

Юра поехал с нами и решил обязательно дождаться меня в машине.

– Сергей… не знаешь, чем это ты заинтересовал комитетчиков? – по дороге поинтересовался отец.

Я покачал головой, и тут же вспомнил, что позавчера, чтобы следователи отвязались и поверили про мои вещие сны, я ляпнул про немецкого пилота, который на День пограничника приземлится на Красной площади. Вот дурак! Теперь чекисты точно начнут мне мозги полоскать…

Оказалось, местное отделение Комитета Государственной Безопасности находилось здесь же, в ГУВД. Дежурный капитан попросил отца подождать снаружи и вызвал по телефону молодого серьезного человека в костюме.

Меня привели на третий этаж, в самый конец коридора. Молодой человек услужливо приоткрыл тяжелые двери, но сам входить не стал. Остался в коридоре. Я кивнул и осторожно вошел. В кабинете за столом сидел худощавый седой мужчина в черном костюме, но без галстука.

– Так ты и есть Сережа Колчин?

– Да.

– Рад знакомству,– мужик чуть растянул в подобие улыбки тонкие бледные губы. – Меня зовут Борис Сергеевич Мещеряков. Майор Комитета Государственной Безопасности. Я, кстати, по твою душу из Волгограда приехал, Сережа…

– Я даже догадываюсь по какому поводу…

– Садись… разговор у нас долгий будет. Чайку хочешь?

– Нет, спасибо,– я осторожно присел на стул.

Майор нахмурился и сразу превратился из добродушного дядечки в опереточного злодея. Со своим ястребиным носом он напомнил голодного стервятника:

– Сергей. Никто не мог знать про немецкого пилота Матиаса Руста, который вчера незаконно преодолел границы Советского Союза и приземлился в Москве на Красной площади. А ты сообщил об этом больше чем за сутки. Чем объяснишь?

– Я уже говорил. Я знал это из своих сновидений.

– И про убийцу Куприянова ты тоже узнал из снов?

– Да. Меня уже допрашивал следователь.

Мещеряков задумался:

– А ты довольно странный мальчик, Сережа. И пожалуй… можешь нам пригодится. Скажи только одно. Тебе… снилось еще что-нибудь… необычное?

А вот херушки вам… Один хрен не поверите, что произойдет со страной через несколько лет, а меня еще в психушку упечете…

– Да нет…– пожал я плечами,– больше ничего такого, пожалуй, не снилось… Хотя… есть еще одно.

У меня с губ чуть не сорвалось: вспомнил кое-что важное…

Комитетчик насторожился.

– В Новочеркасске живет человек по имени Андрей Чикатило. Раньше он работал учителем. Это серийный маньяк и педофил. Срочно передайте эти сведения. Чем раньше его возьмут, тем лучше.

Майор задумался и что-то записал в блокноте. Затем он приоткрыл кожаную папку, достал несколько фотографий и положил на стол.

На фото оказались подростки различных национальностей: белые и смуглые, патлатые и коротко стриженные. Я пока не совсем понимал, зачем майор разложил эти странные фотографии.

– Вот, взгляни. Это Том Корвин,– он показал на улыбающегося голубоглазого мальчика.– Американец. Вундеркинд. В тринадцать он уже закончил Калифорнийский колледж. Сейчас работает в НАСА. Делает проекты космических кораблей для полета на Марс. Вот эта девочка – Меган Локс из Великобритании имеет ярко выраженные экстрасенсорные наклонности. Она предрекает объединение Германии и распад Советского Союза в начале девяностых годов. А также войну на Ближнем Востоке…

Я присмотрелся: темноглазая кудрявая девочка Меган была удивительно похожа на мальчика, особенно в широкой джинсовой куртке и штанах…

– А этот блондинчик – поляк Ян Ховак. В двенадцать лет он изобрел летающего робота с функцией фотосъемки… сейчас парнишка живет с семьей в США… у него уже более двенадцати научных патентов, семь из которых взял на разработку Пентагон и его секретные ведомства...

На одной из фотографий я заметил смуглого мальчишку лет двенадцати.

– А кто это?

– Это афганец Хасан. Ему тринадцать. Почти твой ровесник. Не вундеркинд и не ученый, но тоже большой специалист в своей области. На его счету жизни уже девятерых советских военнослужащих. Знаешь, как он устроил теракт возле нашего лагеря в Афганистане? Убил собаку, выпотрошил ее, засунул в брюхо взрывчатку и зашил. А затем подбросил ночью труп животного через забор в наш лагерь... Когда бойцы подбежали, он сидел в кустах на безопасном расстоянии и нажимал кнопку дистанционного пульта взрывчатки.

– Постойте, а зачем вы все это мне рассказываете?

– Сережа, в Мире сейчас происходит настоящий передел. Война в Афганистане – не простая заварушка. Это полигон, где устанавливаются Зоны влияния не только на Ближнем Востоке, но и во всем мире. И кто там победит–очень важно для Советского Союза. Хотя наше партийное руководство, во главе с Генеральным секретарем Михаилом Горбачевым сейчас пытаются наладить отношения с Америкой, но высшее командование КГБ совсем не верит заискиваниям Запада… Взять хотя бы странный случай с этим немецким пилотом. Это явная провокация…

Что-то этот майор Мещеряков явно мутит и заходит издалека…

– Я неспроста показал тебе эти засекреченные фотографии. Мы в Комитете давно ведем учет необычных людей, подростков, к которым, я думаю, легко можно отнести и тебя Сергей… с твоими странными сновидениями. Нам нужны талантливые и незаурядные личности. Такие как ты. Утром я подробно опросил твоего товарища, Якова Сивашова. Ты действовал в боевой обстановке решительно и хладнокровно. К тому же явно обладаешь экстрасенсорными задатками. В общем, я предлагаю тебе, Сергей, вступить в наши ряды. Стать юным чекистом. В Подмосковье два года назад создана спецшкола для подготовки молодых сотрудников-подростков. Курируют группу опытные офицеры из Генштаба… Тебе я предлагаю пока немного поучится и начать службу в аналитическом отделе. Под видом перевода в Московскую школу с физико-математическим уклоном мы возьмем тебя в спецшколу КГБ. Думаю, твои родители будут не против…

Я не верил своим ушам. А еще в СМИ утверждали, что нашумевший фильм «Сволочи» про юных диверсантов во время войны – выдумка автора и сценаристов… А тут обычного советского пятиклассника вербует на службу майор КГБ в середине восьмидесятых… У меня даже лоб взмок от волнения.

– Но мне же только двенадцать…

– Колчин, возраст не имеет значение. Скажи только одно – ты готов послужить Родине?

Я задумался. Ну надо же… прямо из огня да в полымя…

– Кстати, твой товарищ Яков Сивашов не секунды не раздумывал. Он согласился сразу. Через две недели с него снимут все обвинения и направят в нашу спецшколу. Даже суда никакого не будет.

– Мне нужно серьезно подумать. Я вообще-то в пионерский лагерь собрался.

Майор усмехнулся и протянул мне листок с номером телефона:

– Сергей, если опять привидится или приснится что-то необычное – немедленно звони. И еще. В твоих же интересах соглашаться. А пока спокойно отдыхай в пионерлагере. Через месяц мы с тобой свяжемся.

Мещеряков задумался и тихо сказал:

– Сергей. О теме нашего разговора не должен знать никто. Даже родители. Ты и сам это прекрасно понимаешь…

Он вздохнул и кивнул на дверь:

– А сейчас можешь идти… И не забывай звонить, если узнаешь что-то важное. Считай, что ты практически уже наш сотрудник…

Я медленно спустился по ступенькам и вышел на улицу. На бетонной площадке возле входа я все никак не мог надышатся свежим воздухом. Ну надо же… меня вербует всемогущее советское КГБ! И дернул же черт сказать про этого немецкого пилота… Ну как можно быть таким дураком в сорок восемь лет?! Но если посмотреть на эту странную ситуацию с другой стороны – теперь я чувствовал за плечами поддержку, если уж комитетчики так легко отмазали от статьи Яшку Сивашова, то и мне наверняка спишутся такие мелкие грехи, как, например, похищение и допрос с пристрастием директора Мохова в загородном лесу…