Назад в СССР

Глава 8

Когда мы вошли в актовый зал и уселись на деревянных стульях в задних рядах, сразу догадались по какому поводу собрание. На краю сцены стояла завуч, Людмила Анатольевна, рядом преподаватель старшеклассников по начальной военной подготовке, пожилой лысоватый Егор Степанович Лыков и незнакомый молодой милиционер.

На первом ряду, кроме учителей, сидел Балу, директор школы Никита Афанасьевич Балуев, курчавый сорокалетний брюнет с огромным пивным животиком и физичка Ирина Юрьевна Штольц, высокая стройная шатенка с ярко-накрашенными красными губищами. Вся школа знала, что директор и физичка любовники. Никита Афанасьевич был неженат, а у физички муж постоянно находился в отъездах, он работал в геологоразведке. Когда супруг физички приезжал и соседи рассказывали ему о неверной супруге, он только улыбался… Со временем Ирина Юрьевна развелась со странным мужем и вышла замуж за директора. Но их брак просуществовал всего год. В 1992 году Балуев уволился со школы, перевелся в городское районо и сменил потрепанную Ирину Юрьевну на молоденькую сотрудницу Вику.

На середину сцены торжественно выплыла Людмила Анатольевна и обвела строгим взглядом зал:

– Ребята! Завтра прозвучит последний звонок. Выпускники навсегда покинут стены нашей школы, в которой провели целых десять лет своей жизни, а остальных учеников впереди ждут три месяца летних каникул. Мы попросили Егора Степановича и нашего нового участкового Дмитрия Алексеевича Соколова провести небольшую лекцию…– завуч улыбнулась,– ликбез по безопасному проведению долгожданных летних каникул… А после вас, ребята, ждет концерт.

Как только завуч спустилась, на сцену медленно вышел пожилой Егор Степанович, тоже подполковник в отставке, как и Юрка, только он служил в инженерно-саперных войсках.

– Товарищи школьники! Не хочу вас сегодня утомлять долгой лекцией, тем более, как посмотрю, у всех уже предпраздничное настроение.

Я заметил, что Егор Степанович сильно разрумянился, наверняка принял соточку коньячку перед выступлением.

– Я желаю всем хорошо отдохнуть,– продолжил преподаватель,- вернуться в школу первого сентября здоровыми, крепкими и загорелыми… Главное, ребятки, не забывайте про безопасность на воде, не ныряйте в незнакомых местах и пользуйтесь спасательными кругами. На дорогах будьте всегда внимательны и соблюдайте правила дорожного движения…

– Вот зануда…– недовольно пробурчал Денис Харитонов.

– А сейчас я предоставлю слово участковому Дмитрию Алексеевичу Соколову…

Егор Степанович, похоже, малость не рассчитал дозу «допинга» перед выступлением. Когда он спускался со сцены, чуть не споткнулся на ступеньках, и Людмила Анатольевна злобно на него посмотрела.

Молодой участковый-лейтенант немного волновался, наверняка в первый раз выступал перед такой большой аудиторией.

– Товарищи школьники! Руководство городских внутренних дел попросило сегодня выступить перед вами. Все вы знаете, что в нашей стране идет перестройка. Это не только реструктуризация народного хозяйства и других отраслей… таких, например, как внешняя политика. В свою очередь проходят изменения и в юридическо-правовых отношениях. Все мы надеемся, что в будущем, лет через тридцать, совсем не будет преступлений и профессия милиционера, возможно, просто не понадобится… Но сейчас, даже в нашем городе, еще довольно серьезная криминогенная обстановка. Если вы во время проведения летних каникул станете случайным свидетелем преступления или что-либо услышите – незамедлительно звоните по телефону «02» или обращайтесь непосредственно ко мне. Я нахожусь недалеко, в опорном пункте по адресу Кузнецова,17.

– А можно спросить? – осторожно поинтересовался десятиклассник Игорь Михайлов.

– Конечно,– кивнул участковый.

– А как вообще попасть на службу в милицию?

– Для этого достаточно отслужить в рядах Советской Армии или поступить в Школу Милиции… Мы всегда ждем в свои ряды честных, справедливых, и храбрых ребят…

Лейтенант слегка задумался и громко сказал:

– Все вы знаете, ребята, что в этом году наша страна отмечает важную дату. Семидесятилетие Великой Октябрьской Социалистической революции. Наверняка враги не дремлют и будут готовить очередные гадости, чтобы испортить наш главный праздник. У бандитских недобитков нет ничего святого. Все вы помните трагедию, которая произошла с учеником вашей школы два года назад, прямо перед праздником Дня Победы, когда мальчика зверски убили на набережной…

Я обернулся к Юрке. Он слегка побледнел, наверняка ему тоже трудно себя сдерживать, чтобы не побежать в милицию и не рассказать имя маньяка-убийцы.

– Ребята, всегда будьте начеку,– продолжил милиционер.– На улицах всегда обращайте внимание на подозрительных граждан, а также на оставленные без присмотра предметы… Но особенно я прошу вас обратить внимание на приезжающих в город иностранцев.

– Почему на иностранцев? – удивилась девятиклассница Инночка Зайцева.

– Политбюро ЦК КПСС Советского Союза давно выразило свою четкую позицию во внешней политике. СССР взял твердый курс на укрепление мира. Уже сейчас мы прекращаем наращивать ядерный потенциал. Но капстраны не дремлют. Они постоянно засылают в Советский Союз подпольных агентов. Так что, ребятки, лучше никогда не общайтесь на улицах с иностранцами…

Участковый улыбнулся наивной детской улыбкой:

– И напоследок… Я желаю всем хорошо отдохнуть на каникулах и прийти первого сентября за новым багажом знаний!

Зал лениво захлопал, когда участковый спустился, на сцену поднялась Людмила Анатольевна:

– Ребятки, сегодня к нам в гости приехали студенты из железнодорожного училища, чтобы показать небольшой концерт.

На сцену из подсобки выпорхнули три девушки в белоснежных футболках и гимнастических трико в обтяжку. Я сразу обратил внимание, как заблестели глаза у Юрки. Да и не только у него.

В больших колонках сначала раздался треск, и следом знакомый бодрый марш:

Небо утреннего стяг,

В жизни важен каждый шаг.

Слышишь веют над страною

Вихри вражеских атак.

Сначала я думал, что девушки начнут танцевать, но они стали исполнять под музыку немыслимые акробатические этюды. То становились друг на дружку «этажеркой», делали акробатические сальто, мостики, наверняка девчонки настоящие гимнастки. Только зачем номер сопровождал бодрый хит комсомольских активистов, я так и не понял.

И вновь продолжается бой,

И сердце тревожно в груди

И Ленин такой молодой

И юный Октябрь впереди…

Разливался из колонок сильный голос Иосифа Кобзона. Но досмотреть до конца номер так и не получилось.

К Юрке подошел Степанов:

– Погнали, сегодня большой перемены не будет. А пацаны уже ждут…

– Куда? – сначала не понял Юра, но тут же вспомнил и кивнул.

Когда мы осторожно приподнялись и стали выходить из актового зала, пацаны-одноклассники потянулись следом, но за дверью Степанов цыкнул:

– С Комаром только Колчин пойдет, как секундант… больше все равно никого не пустят…

Степанов провел нас за угол школы, мы обогнули теплицу и пробравшись через кусты тутовника, вышли за мастерскую. Здесь собрались одни старшеклассники. Молодых щеглов, до седьмого класса, не пустили смотреть на местные бои без правил. Среди зрителей я даже заметил Васю Качалина. Огромный бугай учился в десятом классе и уже завоевал все призы на областных турнирах по тяжелой атлетике. В общей сложности собралось человек сорок, по понятным причинам, конечно, не было никого из комсомольского актива школы. Клепа сидел на зиловском колесе возле кустарника и спокойно курил.

Когда мы подошли ближе, Вася Качалин ухмыльнулся и спросил Юрку:

– Пиздюк, ты что, боксом занимаешься?

– Да так… в свободное время колочу по груше…

– Костя…– Вася обернулся к худощавому десятикласснику Николаеву,– Смотри, чтобы Клепа его не урыл…

Противник Юры приподнялся с колеса, и бросив окурок на землю, растоптал подошвой. Я только сейчас заметил, что Клепа возвышался над Юркой почти на пол головы, был шире в плечах и явно тяжелей килограммов на пятнадцать.

– Ладно, пацаны…– выдохнул Костя,– не будем тянуть кота за яйца. Если готовы – погнали!

Он резко взмахнул рукой и отошел назад.

Клепа подошел ближе и процедил сквозь зубы:

– Чушпан, если встанешь на колени – я все прощу и не буду тебя калечить…

Юрка сосредоточился и встал в боевую стойку. Он уже догадался, что вчера ему на руку сыграл эффект неожиданности, а сегодня все будет гораздо сложнее. Старшеклассники обступили бойцов кругом. На угол мастерской поставили Валерку Дорофеева из седьмого « А», чтобы никто из посторонних не проник на место ристалища. Однако, Валерка тоже одним глазом смотрел на бойцовский круг. Клепа стоял в трех шагах от Юры, и ощупывал противника тяжелым пронзительным взглядом, пока еще не решаясь нападать. Наверняка, он ощутил вчера тяжелый удар пятиклассника Комарова.

– Бейтесь! – прорычал Вася.– Хватит в гляделки играть!

Клепа выставил кулаки перед грудью и первым ринулся в атаку. Он попытался ударить противника в лицо, но Юрка технично ушел в сторону и даже слегка достал кулаком ухо соперника. Но это Клепу только раззадорило. Он чуть развернулся и стал двигаться быстрее, неожиданно резко ударив Юрку ногой по колену. На пару секунд мой приятель замешкался, и противник тут же нанес ему мощный удар в грудь. Юра поднырнул и резко ударил снизу крюком в подбородок. Клепа среагировал мгновенно, закрывшись блоком, и удар прошелся вскользь. В этот момент он успел поймать Юркину руку, зажав ее между локтей, и наотмашь, ударил соперника лбом по лицу. Юрка отшатнулся, зажимая разбитый нос и на миг позабыв о защите, Клепа воспользовался моментом и тут же нанес страшный прямой удар в лицо.

Половина пацанов охнула. У Юрки подкосились ноги и он рухнул на землю как подкошенный колосок. Разъяренный Клепа подскочил и еще разгоряченный, ударил ногой в грудь.

– Осади! – рявкнул Вася Качалин.– Лежачего не бьют!

Клепа опомнился и отпрянул назад. Юрка осторожно приподнялся, но я заметил что его слегка покачнуло. Левый глаз приятеля быстро заплывал кроваво-фиолетовым подтеком.

– Комар, если ты все – выходи из круга! – громко сказал Костя.

Но упрямый Юрка покачал головой и сжав перед грудью кулаки, как танкпопер на противника. Обалдевший Клепа резко выбросил ногу вперед, попав по левой руке. Даже я услышал хруст. Юра тут же вскрикнул, присаживаясь на корточки. Его глаза покраснели, я понял, что он едва сдерживается, чтобы не заплакать от боли.

Вася Качалин быстро подошел, и присев, посмотрел на Юркину кисть. Он тяжело вздохнул и исподлобья посмотрел на Клепу:

– Все пацаны. Бой закончен. У пиздюка, похоже, рука сломана.

Клепа процедил сквозь зубы:

– Молись, что еще так легко обошлось.

– Все, парни, расходимся! – скомандовал Костя. Качалин подошел ко мне и тихо сказал:

– Отведи своего дружка в травмпункт на Довжинку. Скажешь врачу, что машина на перекрестке сбила и уехала, а номера запомнить не успели. У него, похоже, еще и сотрясение…

Я помог Юрке приподняться, он действительно был как чумной. Левый глаз заплыл, а кисть быстро распухала. Чтобы не переться через школьный двор, мы пролезли сквозь дыру в сетке-рабице и свернув в переулок направились к ближайшему травмпункту.

– Как же так… – пробормотал Юрка, держась за сломанную руку. Его опять качнуло, и я обхватил друга за плечо.

В поликлинике нас пропустили без очереди. Глядя на Юрку, можно было действительно подумать, что его сбила машина. Дежурным травматологом оказалась крепко сбитая женщина с короткой стрижкой. Она только слегка пощупала кисть, провела Юрке по лбу, посмотрела зрачки и сразу сказала медсестре:

– Скорее всего трещина лучевой на левой кисти, сильная гематома и похоже… сотрясение мозга легкой степени.

Женщина-врач внимательно посмотрела на меня:

– Что случилось?

– Мы со школы шли. На Новокузнецкой со двора выскочила машина. Зеленые «Жигули». Сбила Юрку… а мы даже номеров не запомнили, машина быстро умчалась. Я Юру достал из кустов и сразу к вам повел.

– Мальчик, зачем ты врешь? А еще пионер. Я пятнадцать лет в травматологии работаю. И гематома и сотрясение у него от сильного удара кулаком. Кто его избил?

– Никто…– насупился я.

– Маша, веди мальчика на рентген. А ты, брехун, подожди в коридоре. Скоро из милиции подъедут, сам им все и расскажешь.

– А зачем милиция? – испугался Юра.

– Я обязана сообщать о подобных травмах в соответствующие органы. Тем более вы несовершеннолетние.

Когда медсестра увела Юрку на рентген, травматолог властно сказала:

–Продиктуй имя, фамилию, домашний телефон и адрес твоего дружка.

Когда я продиктовал, она кивнула на дверь:

– Дождись в коридоре милиционеров, они наверняка захотят тебя опросить. А Юру мы пока дней на пять в стационар положим.

– Что, так все серьезно?

– Сотрясение мозга и переломы это всегда серьезно, мальчик. Все. Иди, а то у меня в коридоре очередь вскоре взбунтуется.

Пока я сидел на деревянном стульчике в коридоре травмпункта, то невольно подумал, что все планы неожиданно пошли под откос. Зачем Юрка только ввязался в эту глупую драку, теперь он выведен из строя наверняка на несколько недель…

– Пионер, как в школе дела? – пробасил кто-то почти в ухо. Я обернулся и увидел пожилого мужчину, лет шестидесяти пяти, с небольшой аккуратной бородкой. На пиджаке мужика ордена и медали. Ветеран.

– Нормально, отец…– улыбнулся я и осмотрел мужика: вроде здоров, чего это он в травматологию приперся?

– А я вот внука привел… на стройке играли, он прыгнул со второго этажа на керамзит и руку сломал… как будто играть больше ребятам негде…

– Да если подумать, то и вправду негде играть. Ни детских площадок, ни игровых полигонов…

– Я вот до семнадцати лет в селе жил. Так за день наработаешься, что не до игр, доберешься еле-еле до кровати и спишь всю ночь как убитый…

– Отец, на каком фронте воевал?

– На втором Белорусском. Да я и воевал-то меньше года. Призвался в августе сорок четвертого, а вскоре эта война, слава Богу, закончилась…

Ветеран вздохнул:

– Хорошее сейчас время настает… а главное – войны нет. Молодым все пути открыты. Учись, работай, тысячи дорог перед тобой… А там смотришь, лет через тридцать коммунизм настанет… жаль только мы не доживем.

Мне не хотелось разочаровывать ветерана, и я скромно промолчал.

В двери травмпункта быстро вошел чернявый молодчик с кожаной папкой и нырнул в кабинет дежурного врача. Я почему-то сразу подумал, что это опер. Через минуту докторша и молодчик вышли в коридор, и женщина кивнула на меня:

– Вот этот мальчик. Как раз вас дожидается.

– Пойдем, хлопец!– молодчик взял меня под локоть и вывел на улицу.

Возле ступенек ждала милицейская машина, желтый «Москвич». Парень приоткрыл задние двери и посадил меня. Сам уселся впереди и скомандовал сержанту за рулем:

– Погнали, Домрачев!

– Куда едем?– насторожился я.

– В отделение. Сейчас мы тебя, малой, опросим и составим фоторобот на нападавшего.

Вот этого мне еще не хватало…

Когда вошли в отделение, парень открыл дверь за дежуркой и завел меня внутрь. Опер деловито сел за столом, а мне показал стул напротив.

Совсем юный. Кто знает, может быть это вообще его первое дело…

Я еще не успел присесть, как опер достал из ящика стола толстый блокнот и карандаш.

– Меня зовут лейтенант Чистяков, я буду вести расследование по делу об избиении пятиклассника Юрия Комарова.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Как твое имя?

– Сергей Колчин. Мы с Юрой одноклассники.

– Рассказывай все подробнее.

– Да тут и рассказывать нечего. Мы шли из школы, на Новокузнецкой из двора вышел крепкий поддатый мужик и попросил закурить. Юрка что-то сказал нелестное в его адрес и тут же получил сильный удар в торец. Он даже в кусты отлетел. А когда я помог Юрке приподняться, мужика уже и след простыл.

– Что твой друг конкретно сказал нападавшему?– задумался оперативник.

– После того как мужик попросил закурить, Юра сказал: «Слушай, а за пивом тебе не сбегать?». Да. Именно так он и сказал. А тот, видать, пьяный был и обиделся… Не понял юмора.

В двери осторожно постучали и в кабинет заглянул худой долговязый паренек в желтой футболке, которая висела на нем как мешок на огородном пугале.

– А, заходи Журавлев! – улыбнулся оперативник. – Нужно фоторобот преступника составить.

Я недоуменно оглянулся по сторонам, но не увидел в этом странном кабинете даже намека на компьютерную технику.

Худощавый вошел и деловито кивнув, подсел за стол с торца. Он вытащил из кармана маленький карандашик и свернутый листок бумаги.

Нет, конечно я много чего повидал, но такого еще пока не встречалось…

Журавлев внимательно посмотрел на меня:

– Мужик был высокий или маленький?

– Высокий крепкий блондин.

Почему-то мне в голову пришел образ американского актера Дольфа Лундгрена. Не сдавать же, на самом деле этого Клепу…

– Так, теперь начнем рисовать лицо…– сосредоточился Журавлев.

Признаться, я обалдел, когда через двадцать минут увидел на листке почти точную копию американского актера.

– Ну –ка, дай посмотрю…– опер Чистяков покачал головой,– ну и рожа! На какого-то артиста похож…

Оперативник вздохнул:

– Ладно, Колчин, иди пока домой. Если найдем этого разбойника, еще вызовем тебя…