Не было бы счастья

Глава 10

— Вам для этого нужен поцелуй? — растеряно спросила я, обалдев от собственных слов.

Честное слово, морально была полностью готова, что вот сейчас-то меня точно высмеют. Грейсток только кивнул, как будто съежившись, что я сочла достаточно странным для этого человека поведением.

Нет, ну, в самом деле, это даже не смешно! Точней, это до одури смешно!

— То есть вы тогда меня до смерти напу…

Мужчина тут же перебил, не дав договорить:

— Я прошу прощения за мою возмутительную выходку, мисс Лэйк, я понимаю, насколько это… отвратительно.

Той ночью мне хотелось услышать от него извинения, а теперь… Ну, перепугал до полусмерти, вторгся в личное пространство, поступил не очень красиво, но тот факт, что Лоуэлл действительно не имел вообще никаких планов по причинению вреда, обнулял его отрицательную карму в моих глазах.

А еще сильно утешал тот факт, что Грейсток действительно переживал после случившегося и стыдился собственного поведения. Хотя мог Джаред Лоуэлл расстраиваться исключительно из-за того, что спалили до того, как осуществил задуманное.

— Милорд… А просто вот взять — и попросить, не судьба, да? Зачем придумывать такие сложности? — не без ехидства поинтересовалась я, чувствуя просто тотальное превосходство над собеседником. Потому что теперь все произошедшее с момента нашей встречи с графом приобретало оттенок абсурда.

— И что бы вы ответили на предложение поцеловаться со мной? — парировал молодой мужчина, теперь уже он говорил с ехидством.

Вообще, могла завизжать, могла назвать извращенцем… Да мало ли, на самом деле. В таких ситуациях я действовала по наитию, которое подсказывало подчас самые неожиданные варианты поведения. И после обычно приходилось долго и мучительно извиняться.

— Вы даже смотреть-то на меня не могли. Не то что… — напомнил Грейсток как будто с тенью досады, но толком было не разобрать. Да и не довелось мне научиться хорошо читать по лицам.

Я пожала плечами.

— Ну, вы могли бы просто предложить мне денег.

И это в итоге даже могло бы сработать. Спать с кем-то за денежное вознаграждение я, разумеется бы, не стала, так низко я никогда не паду, однако моей корыстности хватило бы на то, чтобы поцеловаться с неприятным мне человеком за приятное вознаграждение.

— Вот целоваться с женщиной за деньги мне точно прежде не приходилось… — пробормотал Лоуэлл совершенно непередаваемым тоном.

Заржали мы в итоге с ним оба. И именно после этого меня, наконец, попустило, и вместо чудища, слишком сильно смахивающего на смерть, какой ее представляют люди, я увидела живого человека. Я и прежде отмечала острый ум, тактичность, но эти качества воспринимались как-то абстрактно, в отрыве от реального человека по имени Джаред Лоуэлл.

— Но ведь бесплатно же целовались? — уточнила я с иронией, не ожидая сперва получить короткий тоскливый взгляд, и только потом — ответ.

— Некоторые женщины склонны к благотворительности. Особенно, когда считают, что в итоге за нее им воздастся. Мое положение в обществе, равно как и фамильное состояние, позволяло многим леди надеяться, что за малейший знак внимания с их стороны…

Видимо, не я одна испытывала отвращение при виде настолько измученного болезнью существа, и именно поэтому граф Грейсток не испытывал отрицательных эмоций по отношению ко мне. Он просто привык и смирился с тем, как люди относятся к нему. Научился все воспринимать в философском ключе.

Мне бы тоже хотелось научиться вот так отстраняться от своих проблем, но подозреваю, для этого потребуется такой духовный рост, какой мне никогда не светит.

— Но со мной точно не случится ничего плохого, если… — осторожно начала было я уточнять детали будущего непотребства. Я уже согласилась на то, чтобы помочь Грейстоку. Совершенно бесплатно. Разумеется, при условии полной безопасности этого странного действа для меня самой…

Здравый смысл истерически твердил, что черт его знает, как оно на самом деле, Грейстоку нужно мое согласие на этот бред с поцелуем, и он скажет точно так, как нужно, чтобы только я поверила и пошла у него на поводу! Нельзя запросто верить людям, которых знаешь-то всего ничего…

— С вами не произойдет ничего неприятного. Ну кроме того, что я окажусь близко, — ответил как будто искренне Грейсток.

Теперь я была уверена, что это-то в состоянии пережить. Не так и страшно — поцеловаться с Джаредом Лоуэллом. Точно переживу.

Я набрала в грудь побольше воздуха, а потом как в омут с головой:

— Если вам нужно избавиться от магии, я… Я согласна. Честное слово.

От такого предложения Джаред Лоуэлл как будто шок испытал.

— Но… разве вам не мерзко прикасаться ко мне? — растеряно спросил он, явно оторопев после чересчур щедрого по его собственному представлению предложения.

Само предположение прозвучало очень логично и притом странно. А я поняла, что, может, я и не мечтала о поцелуе с Грейстоком, но после него меня точно не стошнит.

— С чего бы? — переспросила я и продолжила излишне бодро: — Ни капли не мерзко. Тем более, вы же сказали, так вам станет легче.

Лоэулл улыбнулся как будто с пониманием, самую малость насмешливо, но не настолько, чтобы я вдруг оскорбилась.

— Надеюсь, вы потом вспомните о своих словах, — пробормотал мужчина вполголоса, а потом резко поднялся из кресла.

Очевидно, слово и дело у Грейстока не расходились — уже через секунду он склонился надо мной, все еще утопающей в своем кресле. Наши глаза встретились, и я вдруг почувствовала себя кроликом, который завороженно глядит на змею, последнее, что увидит в своей недолгой и бестолковой кроличьей жизни. И в то мгновение, когда я уже готова была завопить от страха, что все отменяется, сухие потрескавшиеся губы прижались к моим… И стало не до разговоров.

Это действо точно нельзя было назвать поцелуем, никак нельзя. Наверное, так себя чувствует электрический прибор, который после долгого простоя наконец подключают к сети. Я сперва ощутила, словно что-то проникло в самую душу, а потом внутрь рухнула бездна, и поток чужой магии сносил, заставлял захлебываться восторгом пополам со страхом. Губы Грейстока вообще не ощущались. Да что там — я даже собственное тело больше не чувствовала. Только магия — ничего больше.

А потом все вдруг прекратилось, и я снова оказалась в спальне в замке, надо мной нависал граф Грейсток, который выглядел все таким же больным, вот только словно кто-то снял с его плеч тяжелый груз, и теперь молодой мужчина сумел, наконец, держаться свободно, а не сохранял осанку через силу.

Кто-то снял? Не кто-то! Я! Это сделала я, принесла пусть краткое, но облегчение. А теперь по моим жилам текла лениво как река по равнине чужая, но такая уютная магия, о которой прежде мне приходилось только мечтать, глядя на более одаренных людей.

— Теперь в вас часть меня, — светло улыбнулся Грейсток, отступая на шаг. Прозвучало до забавного двусмысленно, что было очевидно обоим, но вместо неловкости и смущения мы с графом одновременно рассмеялись. Теперь у нас появилась общая тайна, которая как ни странно сближала.

Я прижала руки к груди, не имея подходящих слов, чтобы описать то, что ощущала. Слишком много чувств. Да, это заемная сила, она закончится, но какое-то время мне удастся почувствовать себя настоящим, полноценным магом! Однако не для моей пользы проводилось это странное действо.

— Вам лучше? — спросила я, помня, что все случилось в первую очередь для облегчения страданий графа Грейстока.

— Никогда не чувствовал себя так хорошо. Благодарю. С вами все в порядке?

Вместе с магией пришла и легкая эйфория, словно я выпила бокал шампанского и теперь язык пощипывает от пузырьков, а в крови блуждает ровно столько алкоголя, чтобы чувствовать себя легко и беззаботно.

— Никогда не чувствовала себя так хорошо, милорд, — повторила я слова мужчины и рассмеялась, запрокинув голову.

— Мне бы хотелось, чтобы вы звали меня по имени. Джаред.

И снова я могла посмотреть в его глаза, в которых было такое выражение… Просто нельзя ответить отказом, когда на тебя так смотрят. Создатель, меньше чем за час мы как будто действительно сблизились настолько, чтобы звать друг друга по имени. Уму непостижимо. Так еще немного, и мама получит такое желанное для нее селфи с целым графом.

— Но ведь вы станете звать меня Вивиан? — улыбнулась я Грейстоку.

Уголки его губ на мгновение поднялись, обозначив на бледном лике радость.

— Если вам это доставит удовольствие, Вивиан.

— Конечно, доставит. Джаред.

В комнате словно бы стало светлей и теплей в этот момент, просто потому что теперь хозяин замка Корбин стал для меня совершенно другим человеком, не тем, к которому я приехала.

— Так как все это работает, Джаред? — посчитала я, что уж теперь-то точно вправе задавать вопросы.

Грейсток с видом совершенно беспомощным пожал плечами, а после устроился в том же кресле, что облюбовал прежде. Говорить он начал по-настоящему менторским тоном.

— Проще всего передать часть магической энергии как раз через поцелуй. Энергетические каналы на губах достаточно близко к коже… Быстро, просто… — и все-таки через пару предложений Лоуэлл понемногу начал смущаться, наверное, вспоминая, как некрасиво поступил со мной в самом начале нашего знакомства. Если честно, это казалось мне забавным. — Прошу, не смотрите так, словно готовы рассмеяться в любой момент. Мне действительно ужасно неловко за тот свой поступок! Просто у вас большая вместимость энерголиний при минимальной выработке магии… Идеальное сочетание… Такое переливание только бы на пользу пошло! А реципиента в моем случае практически не найти. Сбрасывать по крохе в каждого встречного — это из разряда невозможного! Тем более, учитывая, сколько их требуется.

В этот момент я все-таки не выдержала и буквально покатилась со смеху, представив, как Лоуэлл кидается с поцелуями на каждого встречного, а народ с воплями ужаса разбегается кто куда. Граф Грейсток меж тем уже весь пошел красными пятнами и старательно отворачивался притом.

Вот я тоже до смерти перепугалась, когда со мной попытались проделать такой фокус без предупреждения.

— Вы даже не представляете… Я же… Я же вас за маньяка приняла! Сексуального маньяка, честное слово! Ночь, темно, спальня. И вы тут надо мной нависаете!

То, что еще недавно казалось страшнейшим из кошмаров, теперь представало откровенной комедией. Грейстоку, конечно же, не хватило духу обратиться ко мне с такой смущающей просьбой, вот он и решил немного схитрить.

— Ну, если я и маньяк, то не сексуальный, — прыснул и мужчина. — Если бы вы выпили снотворное, утром просто проснулись в отличном самочувствии и с полным магическим резервом. Я бы… Клянусь, никогда бы не совершил чего-то…

И, черт меня подери, я верила. Вот теперь я верила в то, что Джаред Лоуэлл не то что никогда бы не сделал ничего дурного, но даже не помыслил бы об этом.

Утром даже метель, которая и не думала прекращаться, не сумела испортить настроение. Магия, полученная ночью от Грейстока, пьянила как глоток шампанского. Хотелось петь и танцевать от яркого беспричинного счастья, однако приходилось держать себя в руках, чтобы избежать лишних вопросов. Я вообще-то не жизнерадостная пташка, так что Ланс наверняка начнет задавать вопросы, если вдруг примусь отплясывать на радостях или петь без причины. Да и слуха у меня как бы и нет…

После ночного «вливания» все синдромы недолеченной простуды исчезли, будто и вообще не болела. Чудеса, да и только. Вообще, со всех сторон твердили, что сильные маги с нормальной выработкой энергии обладают более сильным иммунитетом, но никогда особенно не верила. Однако, видимо так и есть, если речь не идет о каком-то уникуме вроде Джареда Лоуэлла.

И как к нему теперь обращаться, в самом деле? Нет, вчера-то мы вроде бы договорились, называть друг друга по именам, однако как объяснить такую перемену всем другим обитателям замка, Лансу? Миссис Кавендиш точно хватит удар, если она узнает, что ее «дорогой мальчик» полночи проторчал в комнате женщины, которая ему не только не жена, но даже и не невеста.

Как же все-таки быть?..

К завтраку я спустилась в полном замешательстве, не представляя, как вообще быть, однако, как оказалось, мне и не требовалось ломать голову, за меня и без того все решили. Граф держался с приличествующей хозяину любезностью, был мил и сердечен, как и прежде, разве что мы чаще смотрели друг другу в глаза. Для всех, кроме нас двоих, казалось бы, не произошло вообще никаких перемен. Грейсток оставался церемонно вежлив, а я неумело старалась ему подражать…

Но почему-то все, кроме разве что Ланса, пялились на нас с недоумением и откровенным подозрением. Смекнув это, и сам Уолш принялся буравить вопрошающим взглядом то меня, то хозяина замка, который, между прочим, по своим меркам выглядел просто ненормально здоровым. Честное слово, даже кожа, которая прежде была желтоватой, как старинный пергамент, посвежела и приобрела едва заметный, но все-таки румянец. И если молоденькие горничные или даже Ланс не обратили особого внимания на это обстоятельство, то вот доктор Монтегю и решившая заглянуть в столовую миссис Кавендиш глядели на своего господина и повелителя так, словно он только что, прямо на их глазах, восстал из гроба, где доселе лежал бездыханным.

— Кажется, сон пошел вам на пользу, милорд, — как будто невзначай обронила домоправительница, но при этом каждый ее жест говорил о крайнем напряжении.

— Вы правы, миссис Кавендиш, — с улыбкой согласился граф Грейсток. Джаред. — Отдохнул я действительно прекрасно.

Взгляд местной рыжеволосой диктаторши тут же обратился на меня — словно ножом резанул. Оставалось только надеяться, что удалось сохранить полную безмятежность, как сделал это сам виновник переполоха.

— Я очень рада, милорд, — уведомила графа миссис Кавендиш и удалилась по каким-то своим чрезвычайно важным делам.

Ланселот на мгновение нахмурился, будто что-то обдумывая, но — хвала Создателю! — ничего не ляпнул в своей обычной манере.

— Что такое случилось с Грейсток и с чего вы с ним перемигивались? — осведомился Ланселот по дороге в библиотеку.

Я ускорила шаг, надеясь, что в библиотеке опять затаился вредный дворецкий, перед которым Уолш не пожелает открывать рот лишний раз.

— Чушь полная, никто ни с кем не перемигивался, — фыркнула я насмешливо.

Правда, мне ни на грош не поверили.

— Вив, сходи на курсы театрального мастерства, даже если уволишься из нашей конторы, в жизни все равно пригодится, — едко процедил Ланселот. — Что-то между тобой и нашим болезным графом все-таки случилось. И внезапно его попустило. Станешь убеждать, что все это сугубо игра моего воображения?

Я только возмущенно вскинулась.

— С чего бы мне вообще пришло в голову тебе что-то доказывать? Много чести.

Взгляд Уолша на мгновение стал совсем уж тяжелым, свинцовым просто-таки, и мне стало как будто бы зябко. Но не причина же это отступать от своих слов? В конце концов, вряд ли Грейсток горел желанием сообщать свой диагноз каждому встречному. Да и была у меня другая причина хранить чужой секрет так же старательно, как и свой собственный: свои выводи и догадки куратор тоже решил придержать при себе, так с чего мне вдруг откровенничать?

— Ну, смотри, Вив. Я ведь потом припомню, — буркнул Уолш, не слишком довольный моим отказом сотрудничать.

Мести Уолша я не особенно боялась, уже успев получить определенное представление о пределах его возможностей, а заодно и фантазии. Ну, отомстит, так я ведь тоже отомщу следом. Обоим в итоге будет весело. Не в первый раз же, в самом деле.

— И замок больше не вибрирует. Прям-таки чудеса… — вполголоса прокомментировал Уолш уже у самых дверей библиотеки.

Я замерла, прислушиваясь, и осознала, что, черт подери, хорошим детективом мне все-таки никогда не стать, раз упускаю такие очевидные детали окружающей обстановки. Да, заемная магия опьяняла, дарила эйфорию, но должна же я была понять, что такой пугающий шум пропал. Замок действительно затих, словно притаился, но когда это случилось — непонятно.

— В самом деле, — откликнулась я и первой толкнула тяжелые двустворчатые двери.

Библиотеку протопили, и это уже стало весомой причиной для культурного шока. Никто не озаботился отоплением даже тогда, когда я заболела, а тут вдруг подобная роскошь. Я сперва подумала было, что такова благодарность графа Грейстока за оказанную мной услугу, но быстро отказалась от этого предположения, ведь это означало бы, что пытка холодом — тоже дело его рук. Наверное, Джаред Лоуэлл мог бы отомстить, я не считала его каким-то святым подвижником, однако при этом ни капли не сомневалась, что подобная мелочность точно не в его духе.

Да и будет ли вечно болеющий человек, который существует в пределах нескольких комнат задумываться, отапливаются ли другие помещения замка? Наверняка нет, такие хозяйственный мелочи — вотчина или Лэмптона, или миссис Кавендиш, или обоих разом.

И они поняли, почему их хозяину стало лучше, а отопление в библиотеке — это небольшая благодарность. Что же, все закономерно, за приступ Грейстока — ледяной душ, за его поправку — тепло на рабочем месте.

Ланс первым бросился к камину, словно не веря, что уютное потрескивание огня действительно реально.

— Вив, делай, что пожелаешь, — тут же выпалил он, довольно посвистывая. — Вот теперь я готов благословить тебя абсолютно на все.

Через пару часов я поняла, почему нас удостоили настолько больших милостей: то и дело мимо дверей библиотеки раздавались знакомые чуть шаркающие шаги, да и голос Грейстока слышался часто. Теперь я готова была поверить, что больной ребенок все детство доводил родителей до нервных припадков своей гиперактивностью. Только ему полегчало — и на тебе, носится как в задницу ужаленный на радость всей прислуге.

— Вот же неугомонный, — тоже не оставил без внимания такую ненормальную активность Грейстока мой куратор.

И правда ведь неугомонный.

Работа в тепле и относительном уюте пошла куда быстрей, к тому же на отдельном столике нас ожидал горячий кофейник и две чашки. Все это, разумеется, располагалось на приемлемом расстоянии от драгоценных книг и свитков, чтобы, не приведи Создатель, историческое наследие Грейстоков не пострадало даже в малой мере.

Это действительно проявление благодарности именно со стороны прислуги, не самого графа. Значит, все эти горничные, садовники и прочие в самом деле следят за всем происходящим, следят в четыре глаза! А за нами так и вообще в первую очередь!

И еще, проверив всю библиотеку, я убедилась, что Лэмптон сегодня оставил нас в покое. Возможно, решив сменить гнев на милость, возможно, из-за того, что его свободное время теперь было занято внезапно загоревшимся жаждой деятельности хозяином.

Отсутствие надоедливого дворецкого под боком радовало, однако я понимала, что теперь у Ланса нет ни единой причины сдерживать свое любопытство и вопросами меня, наверное, просто замучают.

— Вив, ради всего святого, — действительно пошел в лобовую атаку Уолш, когда убедился в том, что у нашего разговора нет ненужных слушателей, — что случилось ночью? Не пытайся мне врать, я же вижу, ты будто светишься изнутри. Да и Грейсток. Хотел бы я верить, что все это — последствия большой и взаимной любви, но…

Но светилась я не радостью, а… ну, словом, магия, струящаяся во мне, придавала коже словно бы жемчужное сияние. Собственно говоря, маги всегда более привлекательны, чем не-маги, если речь не шла об откровенных патологиях как в случае с графом Грейстоком.

— Это не имеет ни малейшего отношения к нашему делу, так что и нечего рассказывать, — отозвалась я, уже через секунду понимая, что все-таки язык — мой главный враг. Я только что сама признала… а вот, что именно — Ланс отлично додумает сам. Или же придумает. Отсутствием фантазии Ланселот Уолш точно не страдает.

— Если «это» имеет отношение к тому, что ты однажды окажешься в постели Грейстока… То лучше не надо, детка. Не доводи до крайности.

У меня задергалась щека. Довел-таки до нервного тика, поганец! С горя пошла и залила в себя две чашки кофе подряд.

— Во-первых, я не планировала ни с кем оказываться в одной постели… Во-вторых, какого дьявола ты вдруг стал поборником нравственности, скажи на милость? — все-таки в итоге вспылила я. Кофе не помог. Хотя с чего он вообще мог помочь? Не валерьянка же, в конце-то концов.

Уолш скривился так, словно у него заболели все зубы разом и смолчал. Но смотреть продолжал ну очень выразительно. Раньше он лез в мои отношения только пару раз, когда я по незнанию чуть не связалась с такими отъявленными уродами, что сама потом не понимала, как отхватила у судьбы такие вот «подарочки». Но Джаред Лоуэлл явно не относится к касте форменных уродов.

Спать с Грейстоком все еще не входило в мои планы от слова совсем, я в принципе не относилась к своим романам легкомысленно и не терпела быстрых и необременительных связей, а ничего другого в случае хозяина Корбина и быть не могло.

Хотя, если подумать, графу двадцать четыре. По его словам, в тридцать его гарантированно не станет… Почему бы не довести дело до серьезного романа, выйти замуж за Грейстока, а потом спустя шесть лет стать молодой и состоятельной вдовой? Кому станет хуже от того, что я скрашу умирающему последние годы не самой радостной жизни?

Вот только Джаред, он же поймет. После вчерашнего разговора вообще начало казаться, что хозяин Корбина людей видит буквально насквозь, он не подпустит меня к себе с такими «трупоедскими» мыслями. Да и… Нет, все-таки даже от мысли о такой подлости как-то гадко стало.

А еще пришла мыслишка, что если уж от одного поцелуя Грейстоку стало настолько лучше, супружеская жизнь с ним у меня может сложиться вполне себе полноценная. А оно мне надо? Нет, не особо.

— Ну, нравственность мне, Вивиан действительно самую малость… побоку… Вот только некрасиво играть с чужими чувствами. В такие игры нужно играть с равным и на равных, иначе получается подлость.

У меня были все шансы стать первым человеком, который скончался, захлебнувшись кофе. Потому что Ланселот Уолш — последний, от кого ожидаешь услышать такие вот морали, да еще и под таким оригинальным углом…

— Ланс…

Куратор только рукой махнул.

— Я сказал — ты услышала. Просто постарайся быть… почеловечней, что ли.

А вот это уже тянуло на неплохое такое оскорбление.

Ну, положим, сложно меня назвать образцом добродетелей и смирения, но, в конце концов, я не была и какой-то бессердечной и порочной тварью, которая бы причиняла боль просто ради того, чтобы ее причинить! И почему в возможных отношениях с Грейстоком (которые, между прочим, очень маловероятны) уже заранее я назначена корнем всех зол?

Нашу работу прервал только очередной звонок из конторы. Дорогое начальство старательно мешало с грязью меня, немного досталось и Лансу, но тут уж так, скорее для проформы, чем для чего-то еще. Суровое мужское братство «Дрэйгон и Томпсон» берегло своих постоянных членов в той или иной мере, однако я к ним не относилась и вряд ли когда-то стану относиться. Жизнь, как говорится, жестока.

— Кроют последними словами, однако почему-то все еще не попытались отозвать назад… — пробормотала я, когда словесная экзекуция была окончена. — Уолш, может, объяснишь мне, почему так, а?

Происходящее казалось довольно странным, учитывая маниакальную бережливость что Дрэйгона, что Томпсона. Пусть даже зажмут командировочные, но в любом случае им придется что-то заплатить мне за рабочее время, да и работник, которые убивает время, не занимаясь чем-то полезным — это уже убыток.

Какого дьявола никто не попытался хоть как-то изменить ситуацию?

— Значит, мы в любом случае нужней начальству здесь, — подтвердил мои сомнения куратор, не проявляя особого удивления по поводу того, что происходит.

То-то и оно…

Вопрос только в том, нужно ли Дрэйгону и Томпсону, чтобы мы с Лансом торчали здесь, в Корбине, или просто нежелательно наше с ним пребывание в столице.

— Ланс, зачем мы нужны начальству здесь, как думаешь? — в лоб спросила я, не дождавшись от куратора каких-то мыслей по этому поводу. — Ну, Уолш, что ты будто воды в рот набрал? Мы же вдвоем встряли в этом дерьме!

Ланселот Уолш ухмыльнулся как воплощение мстительности и самым мерзким своим тоном напомнил, что раз у меня с Грейстоком внезапно возникли какие-то свои секретные дела, значит, с Грейстоком мне и стоит обсуждать все свои теории заговора относительно места работы.

О! А вот это как раз я сказать могу.

— Ланс, Грейсток в курсе, что мы здесь как бы… В общем, он отлично знает, где мы на самом деле с тобой работаем, — выпалила я, сообразив, что за всеми своими переживаниями как-то упустила из вида этот аспект ночного разговора с графом.

Коллега присвистнул, а после тяжело вздохнул.

— И когда он узнал? Ты, что ли, вчера разболтала?

Вот это уже было действительно обидно. Конечно, детектив из меня аховый, но ведь и не трепло какое-нибудь. Да и чего ради мне было бы все выкладывать Лоуэллу? Какая мне с этого выгода?

— Да он с самого начала все знал! Дрэйгон крупно просчитался, когда решил, что Грейсток проглотит вот так просто его легенду. Граф сразу начал проверять. А еще он приятельствует с моим научным руководителем, так что профессор Грейстоку все выложил по первому же свистку. Как-то так.

Рука Ланса притянулась ко лбу, да так там и осталась, как символ нашего полного фиаско в разведывательной деятельности.

— То-то я смотрю, нас прислуга с самого начала не особо любила. Ну ладно еще ты, но я-то уже в каких передрягах не побывал и с кем только дело не имел… Сразу ведь было понятно, что этот мальчик кто угодно, но точно не лопух. Грейсток даже в карты меня обыграл! Меня!

Про себя я подумала, что граф Грейсток, похоже, много кого может обыграть в карты, но эти мысли оставила в итоге при себе, позволив Уолшу как следует насладиться самобичеванием. Очень необычный для него способ досуга.

— Он знает, кто мы такие, но все равно оставил в замке и даже позволяет рыться в семейных архивах? — поразмыслив немного над сутью наших больших проблем, протянул Ланс и посмотрел на меня так, словно я, по его прикидкам, ответ точно знала.

Вот только зря надеется, всеведение никогда не относилось к списку моих веских и неоспоримых достоинств.

— Понятия не имею, вроде как сказал, мы его развлекаем, но что там на самом деле…

Уолш совсем посмурнел и принялся расхаживать по комнате взад-вперед, каждый виток своего пути обозначая ругательством. Запас обсценной лексики у Ланселота был безграничен как вселенная.

— А что, если потом он на нас заявит, Вив? — в итоге замер на месте Уолш с таким видом, будто на него не только заявление в полицию написали, но возбудили дело и даже вынесли по нему приговор. Смертный, разумеется.

Сама я такого поворота дел не опасалась даже в малой мере: Грейсток не выражал таких намерений, да и не станет он сейчас мне вредить, я ведь для него лучшее лекарство. Что бы они ни делали с доктором Монтегю, все их усилия не давали и половины того эффекта, что дал один мой поцелуй. Человек всегда стремится получить избавление от страданий и готов ради этого пойти на многое и многим поступиться.

— Не заявит, не переживай, — успокоила я коллегу, впрочем, не став ничего пояснять.

Ланс подозрительно сощурился.

— Ты с ним уже переспала? — спросил он, хотя уже для себя, подозреваю, решил, что да, переспала. — И он поэтому стал таким добрым по отношению к залетным частным детективам?

Вообще, я бы и сама на месте Уолша посчитала именно так, но…

— Фи, Ланс, не надо мерить всех представителей рода человеческого, в особенности его сильной половины, по себе. Не спала. И мне даже на это не намекали. А теперь сам думай, с чего наш хозяин решил проявить милость.