Не было бы счастья

Глава 15

Джаред-то нашел вескую и убедительную причину для того, чтобы не встречаться лично с заявившимся в удивительно наглой манере Томпсоном. Хотя, на самом-то деле, Грейстоку вообще не нужны были какие бы то ни было причины для того, чтобы не снисходить до бессовестного старика — достаточно было уже того, что тот явился без приглашения в чужой дом. А вот относительно меня и Ланса… Если Томпсон велит прыгать, нам останется только уточнить, насколько высоко: все-таки именно старый хрыч платит нам с Уолшем деньги за тяжелую, местами опасную и подчас совершенно бестолковую работу.

— Что сказать, если он спросит о мисс Лэйк и мистере Уолше? — уточнил прозорливый и многомудрый дворецкий, который ни капли не сомневался в том, что неприятный визитер несомненно не станет покидать замка, не попытавшись побеседовать хотя бы со своими работниками, если уж граф решил забаррикадироваться.

Тут до меня дошла такая совершенно простая и очевидная вещь: не только Лоуэлл с самого начала знал, кто мы с Лансом такие, но, очевидно, его прислуга тоже была в курсе с самого начала, кто мы такие.

Джаред на пару мгновений замер, видимо просчитывая про себя возможные последствия такого разговора. Его брови сошлись на переносице в недовольной гримасе, но почти сразу же лицо вновь разгладилось, приобретая привычную безмятежность. Указывать или же подсказывать как быть, граф не собирался, оставляя все на откуп нашей доброй воле.

— Очевидно, я не могу силой вынуждать мистера Уолша или же мисс Лэйк воздержаться от разговора с их непосредственным начальником, — нейтрально произнес граф, усиленно не глядя ни на меня саму, ни на моего куратора, чтоб ему пусто было.

То есть отдал все на откуп совести, и если моя уже проснулась и даже начала диктовать условия, ситуация с Лансовой совестью оставалась тревожной и неясной. То, что визит Томпсона не к добру и может навредить в том числе и Грейстоку — тут и вариантов быть не может. Как — я совершенно не понимала, однако не просто же так Джаред пошел наперекор всем правилам вежливости и предпочел скорее сказаться больным, чем выйти к незваному гостю.

Лэмптон удалился, чтобы спустя несколько минут вернуться с известием, что вредный старик действительно не пожелал вот так легко убраться и настаивает на встрече хотя бы с двумя своими не самыми лучшими и ответственными работниками.

Джаред от греха подальше отправился к себе, правда, в его планы точно не входило мирное пребывание в постели и изображение из себя умирающего. Однако если даже каким-то чудом Мирддин Томпсон пройдет в замке дальше, чем того хочет его владелец, добраться до Грейстока ему в любом случае не грозит.

— Если попробуешь выболтать что-то сверх меры… — прошипела я, идя подле Ланса, словно бы и не было между нами ссоры. Не хотелось бы, чтобы начальник дознался и начал давить на это слабое место.

— …то ты меня убьешь, — насмешливо протянул Уолш и скривился. — Честно говоря, вообще не представляю, что именно здесь будет «сверх меры», но постараюсь держать язык за зубами. Мне тоже не по душе, что старый сыч явился лично. Неспроста это.

Мирддина Томпсона не пустили дальше холла, причем я готова была поспорить на что угодно, включая душу, что Лэмптон с огромным удовольствием сообщал незваному и откровенно неприятному всем обитателям замка гостю, что дальше холла он не пройдет. Камин в просторной комнате не горел, и было видно, что потушили его совсем недавно, причем в спешке. А вот окна точно приоткрыли — от них ощутимо дуло.

Что же, вот она — партизанская война в исполнении прислуги замка Корбин во всей своей красе. Только бы не расхвораться по второму кругу из-за того, что местные решили выкурить привычным способом зловредного чужака. Хотя магия Джареда вроде бы подстегивала иммунитет.

Томпсону, разумеется, предусмотрительно предложили снять верхнюю одежду, в итоге старик при нашем появлении зябко ежился и с надеждой косился на закрытую дверь. Я предположила, что именно туда и унесли куртку моего начальника, о чем он сейчас чрезвычайно сильно грустит.

Ну, добро пожаловать в Корбин! Вкусите здешнее фирменное гостеприимство и не сдохните от переизбытка впечатлений.

— Уолш, Лэйк, давненько не виделись, — поприветствовал нас не так чтобы особенно ласково и радостно мистер Томпсон и вперился тяжелым взглядом почему-тот именно в меня, Ланс удостоился куда меньшего внимания.

Сразу подумалось, что все это неспроста и расслабляться не стоит ни под каким видом, впрочем, как и доверять начальству.

— Добрый день, мистер Томпсон, — лучезарно улыбнулась я старом хрычу. Обычно эту гримасу я приберегала для самых выгодных потенциальных женихов, но, как говорится, отчаянные времена — отчаянные меры. — Как же вы в таком почтенном возрасте рискнули поехать в здешнюю глушь? Это ведь наверняка было чудовищно утомительно, да еще и в метель!

Что ж ты не увяз намертво в сугробах, старый ты змей? Почему у тебя мотор не заглох по дороге? Да и вообще, когда из тебя сыплется песок при резких движениях, лучше всего сидеть дома и играть в преферанс с соседями.

Ланс побормотал что-то подходящее случаю, но совершенно невнятно, уловить удавалось разве что общие подобострастные интонации.

— Ну, когда дело требует того… — проскрипел Томпсон то ли польщено, то ли недовольно. С ним никогда и ничего понять не удавалось, так что я на всякий случай приготовилась к худшему. — И вот после того, как потратил столько времени и сил в дороге, здешний дворецкий уверяет меня, будто бы во всем Корбине для меня не найдется комнаты!

Вышло бы, наверное, жалобно, но я ни капли не верила в искренность Мирддина Томпсона, как и в то, что начальник непременно загнется, если не предоставить ему ночлег в замке. Выживет, и сам выживет, и других выживет.

— Какая жалость, сэр, — пропела я нежно и с видом услужливым и самую малость придурковатым. Никогда меня не обвиняли в нашем детективном агентстве в великом уме, ну так и нечего нарушать традицию.

Томпсон повздыхал в окладистую бороду.

— Но, быть может, можно как-то повлиять на графа? Не могли бы вы замолвить за меня словечко?

К кому конкретно старый хрыч обращался, было непонятно, но вероятно, что на поддержку он рассчитывал именно с моей стороны.

— Как можно, сэр? — захлопала я глазами. — Граф слег и к нему не пускают никого кроме целителя. Надо сказать, что тут и нас с Лансом-то едва терпят! Того и гляди — выставят посреди ночи! В сугроб!

Те угрозы Джареда вспомнились как раз кстати и добавили долю драматизма в мои причитания. Хотя начальство, как мне показалось, не прониклось.

— Нас заставляют мыться в холодной воде! Всячески притесняют! И ничего не дают без личного приказа графа Грейстока! — продолжила я нагнетать обстановку и, что забавно, Ланс все-таки не стал оспаривать моих слов, чего я опасалась.

— И что же, теперь в сугроб надлежит отправиться мне? — всплеснул руками Томпсон и посмотрел на меня, на Ланса, опять на меня. Как будто надеялся, что хотя бы один из нас скажет, что сугроб — городили что бы что-нибудь другое — отменяется, а мистеру Томпсону непременно предоставят место в лучших покоях замка.

— Ну, я бы все-таки посоветовал вам отправиться в город, — отозвался довольно Уолш. — Но если вам требуется именно сугроб…

К перспективе провести время в сугробе мистер Томпсон отнесся примерно так же, как совсем недавно и сам Уолш: принялся причитать и возмущаться по поводу жестокости и несправедливости мироздания и заодно графа Грейстока. Но в случае нашего начальника, обратиться напрямую к жестокому и коварному «феодалу» было делом совершенно невозможным: Джаред предусмотрительно скрылся от вражеского взгляда и сделал себя таким образом недоступным для просьб, требований и угроз.

— Но можно же что-то сделать! Должен же быть какой-то способ заставить… — начал было мистер Томпсон, но напоролся на два наших недоуменных взгляда. Ну, в самом деле, кого и как заставлять? Законного владельца данного жилища? Нет, правда? Да еще и тяжело больного?

— Сэр, вообще, в Айнваре принято уважать частную жизнь, равно как и частную собственность, — начал «мягко стелить» Уолш, в планы которого, очевидно, не входило появление в Корбине Мирддина Томпсона. — Вы никак не можете остаться в замке против воли его владельца. Он же и полицию в случае чего вызвать может…

Потом Ланселот подошел вплотную к шефу и доверительно прошептал тому на ухо:

— Мы вообще здесь спалились по всем фронтам. Граф с самого начала был в курсе, где мы работаем. Он Вивиан еще до моего приезда раскусил.

Новость привела мистера Томпсона в то еще помешательство: сперва он беспомощно пялился в пустоту, потом уже на огорошившего «неблагой вестью» Ланселота, после уже на меня.

— Как раскусил?! — шепотом спросил начальник, хотя я была готова поспорить, те, кто подслушивает под дверью (а наверняка ведь кто-то подслушивает, может, даже и не под дверью, мало ли какие тут слуховые оконца имеются) все равно уловили все.

— Он знаком лично с моим научным руководителем, — легко и просто призналась я.

Чего стесняться-то? Не мой ведь косяк, как есть не мой. Легенду мне придумывали и прорабатывали другие люди, сами не поинтересовались, есть ли связь между Грейстоком и теми, кто якобы меня к нему засылает… Нет, я бы и сама не сообразила проверить, просто приняв историю про затворника, который отгородился от всего мира, но я эту ошибку только могла бы совершить, а вот другие — совершили. И это факт!

— А чего тогда тебя, Лэйк, сразу не выставили? Прямиком в сугроб, — разумеется, задался вполне ожидаемым вопросом мистер Томпсон, глядя в мою сторону с великим подозрением.

Вот так сразу с ответом не нашлась. Ну не рассказывать же, в самом деле, о наших вполне себе доверительных беседах с Джаредом и его таком забавном мотиве понаблюдать за такими редкими гостями за неимением прочих развлечений?

Неловкой паузы не возникло исключительно из-за длинного и активно работающего языка Ланса, который многозначительно рассмеялся и выдал:

— Так у нас Вив — красотка, в конце концов.

Прозвучало… Ну, настолько двусмысленно, что, скорее уж, однозначно. Правда, «ну очень тяжелая хворь» Джареда как будто бы напрочь лишала простора фантазию любого здравомыслящего человека. Или же нет? Что-то уж слишком масляным стал взгляд мистера Томпсона, на секунду мне даже стало любопытно, что же такого он мог себе вообразить. Правда, уже скоро на место любопытства пришла обыкновенная брезгливость: люди особенно охотно придумывают всяческие мерзости, пусть даже и несуразные.

Да и вообще, что такого, если два взрослых человека окажутся в одной постели? Можно подумать, это какое-то великое преступление или извращение! И вообще, моя влюбленность в Джареда Лоуэлла спокойно потянет на самое светлое и благородное чувство в моей жизни!

Но это точно не стоит высказывать начальству, даже если и хочется. Да и не поверит ведь, хоть ты тресни. Работа в частном сыске быстро лишает совести и приверженности хоть к какой-то морали, что я наблюдала часто. В том числе и на своем собственном примере.

— Лэйк, и вы продолжаете утверждать, будто не в состоянии уговорить графа Грейстока оставить меня в замке? — усомнился в моей правоте Томпсон. В его голосе даже зазвучала определенная доля воинственности, словно бы он имел право рассчитывать на то, что я предоставлю ему лучшие комнаты в Корбине.

— Продолжаю утверждать, — спокойно и даже как-то умиротворенно ответила я, заранее принимая факт собственного увольнения. — С чего вы вообще решили, будто я в состоянии повлиять на Грейстока?

На самом деле, черт с ней, с такой адской работенкой. Благодаря ей я познакомилась с Джаредом, но больше ничего хорошего она мне не принесла, да и вряд ли принесет. Даже платят — и то мало! Надо собраться с духом и вернуться к работе над магистерской диссертацией, от такого занятия будет куда больше пользы и уму, и сердцу, и даже обществу в конечном итоге.

Все лицо мистера Томпсона выражало совершеннейший сарказм. Верить мне он не собирался ни на пенс… Хотя и доказать, что лгу — тоже не сможет, так что ситуация-то патовая. Ланселот только насмешливо щурился и в разговор упорно не вступал, причем я не могла решить, радует меня такое поведение коллеги или нет. Что молчание, что болтливость Уолша могли пойти мне и на пользу и окончательно все испортить.

— Быть может потому, что «вы у нас красотка»? — с издевкой повторил слова моего куратора мистер Томпсон, буравя меня тяжелым, практически угрожающим взглядом. — Мне кажется, вы просто решили… ставить мне палки в колеса, верно, сладкая парочка?

Наверное, посмотрели мы с Ланселотом друг на друга с одинаково сильным отвращением. Врали-то мы сейчас действительно синхронно, работая как настоящая команда, но назвать нас «сладкой парочкой»? Чушь совершенная!

Но неужели Ланс и в самом деле решил встать на защиту Джареда с таким усердием? Мне-то казалось, ему просто захотелось зачем-то помучить меня, подрессировать, заодно указав то место, которое Уолш мне приготовил. Не слишком и высокое.

Но если все было настолько просто, зачем поддерживать ложь Лоуэлла перед начальником?

— И в мыслях не было, шеф! — с видом тупого, но чрезвычайно убедительного подобострастия выпалил Уолш и разве что каблуками не щелкнул для достоверности. Ну, прямо низкий чин, стремящийся угодить генералу изо всех своих невеликих сил.

Томпсону, разумеется, такое отношение польстило, и он, как мне показалось, в ложь Ланселота даже поверил.

— То есть Грейстока и в самом деле не уломать? — уже более спокойно осведомился вредный старик.

Куратор замотал головой с таким усердием, что странно, как она у него вовсе не отвалилась.

Томпсон тяжело вздохнул, попытал меня расспросами еще с четверть часа, а после все же убрался, похлопав почти дружески по плечу что меня, что Уолша. Невиданный жест приязни для такого типа.

— Это ты сюда сдернул мистера Томпсона, не так ли? — спросила я зло, шипя как кобра, у куратора, когда мы, наконец, покинули напрочь выстуженную комнату и Томпсон остался позади.

Ланселот посмотрел на меня как будто бы со снисходительностью, тут я могла и ошибиться.

— Делать мне нечего — вызывать сюда Томпсона.

С одной стороны, это было в духе Уолша, с другой же, я уже сомневалась в своем понимании того, что именно в духе Уолша.

— Ну, тебе же нечего было делать, когда решил звонить Томпсону и доносить на меня, — фыркнула я, не собираясь больше полагаться даже в малом на слова коллеги.

Демонстрировать хоть какие-то признаки мук совести Ланселот Уолш не планировал, похоже, ближайшую вечность. Напротив, гад горделиво вздернул подбородок и расправил плечи, словно бы совершил что-то невероятно достойное.

— Жаль, что не удалось. Уже начала отрабатывать подпись «Вивиан Лоуэлл графиня Грейсток»? — с издевкой поинтересовался Ланселот, даже не пытаясь скрывать собственной откровенной неприязни ко мне. И эта неприязнь, похоже, появилась и набрала силы именно здесь, в Корбине.

Передернула плечами и проглотила первые пришедшие на ум и на язык ругательства. Если какой-то урок я усвоила после разговоров с Джаредом — это необходимость в первую очередь думать, что именно говорю.

— Начну, если Джаред сделает предложение, — отозвалась я, стараясь держать в узде раздражение. — Тебе-то что с того?

На самом деле мотивы Уолша были мне не так чтобы особо интересны, но вопрос вырвался сам собой. Вообще, я должна была знать, с чего на меня настолько сильно взъелся прежде вполне лояльный коллега.

Отвечать, впрочем, Ланселот и не подумал.

— Джаред… Тебе совсем его не жаль? — спросил коллега как словно бы с тихой печалью в голосе.

Я вообще не понимала, к чему ведет мужчина.

— Вряд ли ему требуется жалость. Хоть чья-то жалость, не только моя, — отозвалась я, вздохнув. — Джаред ведь гордый. И сильный. Наверное, самый сильный человек из всех, что мне прежде доводилось встречать.

Замок Корбин — огромный, суровый, древний — как будто замер в безмолвии, слушая то, что я говорю о его хозяине.

— Ты им прямо восхищаешься, — проворчал Ланс, ускоряя шаг, как будто пытаясь убежать от меня как можно быстрей. Я, не задумываясь, пошла скорей тоже: у меня давно стало привычкой идти в ногу с Ланселотом.

— Я им действительно восхищаюсь, — твердо произнесла я и упрямо вздернула подбородок.

Говорить правду было легко, даже несмотря на то, что мне никто не собирался верить. Впрочем, верит или нет — это же неважно, не так ли? Главное, я сама верю в собственные слова.

— Пытаешься убедить, будто сумела оценить чью-то прекрасную душу?

Вот же надоедливый, вредный, просто невыносимый человек! От раздражения топать я начала куда громче, выражая так свое возмущение и недовольство окружающей реальности в целом и поведением Ланса Уолша в частности.

— Представь себе, смогла! — воскликнула я. — Вообще, мы, женщины больше к этому склонны, чем мужчины! А еще оценила ум его, и чувство юмора, и глаза, и руки! И целуется Джаред прекрасно! И когда его не складывает приступ он… он не красивый, но интригующий! Но тебе-то откуда понять! Через твою постель столько женщин прошло, что звезд на небе — и то больше!

Уязвить таким образом Уолша мне, конечно же, не удалось, тот еще больше раздулся от просто невыносимого самодовольства.

Сам предмет обсуждения, многострадальный Джаред Лоуэлл граф Грейсток не стал ждать, пока мы соизволим явиться пред его светлые очи и поведать в подробностях, о чем же таком мы беседовали с начальником, Джаред, как и велела его деятельная натура (а заодно позволяло нынешнее состояние здоровья), буквально бросился нам навстречу.

— Я видел, мистер Томпсон покинул замок, — как всегда безмятежно произнес Джаред, вот только глазами так и сверкал. — Как прошел разговор?

В ответ я только коротко вздохнула.

— Ну, разговор закончил ничем, — пожал плечами снова вернувший себе обычный позитивный настрой Ланселот. От угрюмости, которая в последние дни стала неотъемлемой спутницей моего куратора, как будто не осталось и следа.

Мне даже подумалось, что небольшая недостычка с Томпсоном настолько взбодрила Ланселота и подняла ему настроение до приличного состояния.

— Лично мне не показалось, будто наш разговор закончен, — мрачно добавила я, не разделяя позитивного настроя Уолша. Вообще, даже непонятно до конца, чему именно он на самом деле радуется. Может, под шумок какое-то шпионское послание шефу подкинул, вот теперь и цветет как вишня по весне.

— Да я почти не сомневаюсь в этом, учитывая, что Фрисби слил бензин из бака снегохода этого вашего… начальника, — как будто бы между делом обронил Джаред, опять же не переменившись в лице. Но концентрация чертовщинки в светлых глазах графа явно резко подскочила.

— Вы приказали? — даже с некоторым уважением спросил напрямик Уолш, почесав в растерянности затылок. Сам Ланс имел большую страсть к пакостям и достаточно злым розыгрышам и, стоит сказать, даже уважал это пристрастие в других.

Джаред с видом невинного младенца и покачал головой.

— И не собирался.

Но стоило только появиться вокруг графа сияющему ореолу праведника, как Грейсток невозмутимо добавил:

— Нужды не было. Прислуга и сама додумается. У меня в замке трудятся очень верные и притом чрезвычайно деятельные люди.

У меня мгновенно возникло наисильнейшее подозрение, что Джаред Лоуэлл испытывает настоящую гордость относительно того, насколько деятельно его челядь борется за честь и спокойствие своего господина. Ну, точно как в старину.

— Между прочим, верные и деятельные меня едва не довели до воспаления легких, — не преминула я напомнить как совсем недавно и сама пала жертвой слуг замка Корбин.

Джаред виновато улыбнулся и чуть зарделся от возникшей неловкости. Зато с издевкой принялся ухмыляться Ланселот, видимо, эпизод с ледяным душем до сих пор грел его сердце настолько же сильно, насколько охладил не так давно мое тело.

— Я еще раз извиняюсь вами за выходки моих слуг, — на всякий случай еще раз решил высказать свои сожаления по поводу недоразумения граф.

Ланса наши с Джаредом взаимные реверансы, похоже, чересчур сильно утомили, потому что он прервал поток словесного кружева:

— А Томпсон хотя бы от замка отъехать сможет? С него станется минут десять пешком прогуляться и снова сюда явиться.

На этот раз улыбка Лоуэлла показалась мне какой-то лисьей.

— Моя прислуга еще и чрезвычайно умна и изобретательна. Заглохнет недалеко от города, чтобы и мысли не возникло возвращаться в Корбин.

И вот после таких демонстраций Ланселоту Уолшу хватает ума заявлять, что это, дескать, я могу сожрать бедного и беззащитного юношу? Да этот ушлый и расчетливый тип сам кого хочешь сожрет и не подавится! За Томпсона впору радоваться, что Джаред решил не выходить к нему!

Ланс внезапно замер и хлопнул себя ладонью по лбу. Звук оказался на диво звонким и эхо радостно потащило его по коридорам замка. Такое бурное выражение эмоций не то чтобы было коллеге совершенно несвойственно, но все-таки за рамки его обычных привычек выходило. Вообще жест говорил о самокритике, а вот именно к ней Уолш предпочитал прибегать в самый последний момент и только при очень большой необходимости.

— Ну, что такое? — не утерпела я и все-таки пристала с расспросами к Ланселоту, который явно держал драматическую паузу перед тем как выдать свое «гениальное озарение».

Джаред предусмотрительно отдал выбивание сведений — вне всякого сомнения чрезвычайно полезных — на откуп мне. Вообще, судя по всему, у графа Грейстока не возникало никаких проблем с делегированием полномочий.

— Ладлоу! Я вспомнил, где видел эту фамилию! Вот сам в шоке! Видел-то всего один раз и то мельком — а в память запала намертво! — с видом невероятной гордости за этот «эпический подвиг» выдал Уолш и посмотрел на меня с видом тотального превосходства.

Не то чтобы меня это хоть сколько-то задевало, однако же причина все еще вызывала жгучий интерес.

— Хватит уже ломаться, — насупилась я. Манера Ланса вот так тянуть время для создания эффекта особой пафосности изрядно раздражала даже еще до того, как мы с ним перестали ладить на почве моих отношений с Джаредом Лоуэллом. — Выкладывай, что навспоминал!

Уолш посмотрел так, словно я предложила устроить шабаш на могиле его горячо любимой бабушки. Никто не любит, если портят их звездный час.

— Это имя не по делам нашим проходило. Я просто слышал, как Кэйси, ну та бестолковая новая секретарша в приемной начальства, записывала сообщение от некой миз Ладлоу. Которая приходится родной матушкой нашему дорогому шефу — мистеру Дрэйгону. Забавно, правда?

Сказать, что я нашла в такой новости хоть что-то забавное, было бы одной большой ошибкой.

Картинка не то чтобы сложилась до конца, но уже начала приобретать достаточно четкие очертания, чтобы я поняла окончательно и бесповоротно, насколько же именно оправдана оказалась нелюбовь прислуги Корбина ко мне и Уолшу. Похоже, послали нас докапываться не до возможных истоков очередной чересчур уж честолюбивой старлетки, а искать способ получить наследство графа Грейстока, когда тот, наконец, соблаговолит покинуть этот грешный мир.

— Джаред, я… я не знала! Я даже не подозревала! — выпалила я поспешно, пытаясь оправдаться в глазах Грейстока. Не хотелось разом лишиться того, что стало настолько драгоценно для меня — его приязни, доверия. — Я бы никогда…

То, что не знала, было целиком и полностью правдой, однако насчет «никогда» все-таки слукавила. Мне много чего приходилось совершать по приказу начальства, и далеко не всегда мои поступки не приносили никому бед. Ремесло частного сыщика вообще не отличалось особой высокоморальностью, здесь ничего поделать никак не выходило.

На мгновение в глазах Ланса появилось даже некое подобие сочувствия, но тут же сменилось привычной издевкой.

— Я как бы тоже не был в курсе, чем все на самом деле должно обернуться, милорд, — без особого надрыва заявил о своей непричастности к возможным коварным планам Томпсона и Дрэйгона Уолш.

Сама же предполагаемая жертва коварных интриг никак не выразила ни возмущения своего, ни подозрений относительно нас. Джаред Лоуэлл стоял совершенно расслабленно и просто улыбался спокойно и светло, как, наверное, только он один и мог.

— Если бы я заподозрил в вас настолько дурные намерения, уж нашел бы причину, чтобы выслать прочь из замка, — пожал плечами молодой человек. — К тому же, зачем бы приезжать сюда, в глушь, мистеру Томпсону, если бы вы все знали и действовали по плану, не так ли?

Вот уж точно, крепкий орешек, иначе и не назвать. Наверное, где-то сверху специально решили поскупиться для Джареда на здоровье: окажись он еще и крепким с такой-то хваткой, мог бы на досуге и мир захватить.

Уолш поджал губы и с какой-то особенной задумчивостью посмотрел на Грейстока, словно внося правки в уже составленное загодя досье. Видимо, теперь только Ланселоту пришло в голову посмотреть на увечного графа совершенно под иным углом. Не как на практически мальчика еще, которому из-за слабого здоровья не удалось понять, что такое нормальная жизнь и как иметь с ней дело, а как на взрослого и прозорливого мужчину, который и постоять за себя сможет, и, при случае, даже отомстить.

— Вы с самого начала… — самую малость ошарашенно произнес Ланселот. — Кто бы мог подумать…

Джаред только плечами пожал.

— Единственное, что меня удивляет во всей этой истории, почему явился не мистер Дрэйгон, а его партнер? — произнес задумчиво Грейсток и как будто самую малость помрачнел. — Впрочем, пустое.

Я пожала плечами.

— Ну, у Дрэйгона и Томпсона всегда были очень теплые отношения, почти родственные. Старый хрыч Дрэйгона практически вырастил и воспитал, разве что не усыновил, — отозвалась я. — Правда, я не догадывалась, что их дружба настолько тесная, что Томпсон вместо него сюда приедет. Хотя о чем это я? Мне бы и в голову не пришло, что Томпсон в принципе может приехать…

Как бы я ни рассчитывала этот вечер, ни одному моему плану не суждено было сбыться: Доктор Монтегю пожелал осмотреть меня после ужина, причем высказал это свое намерение таким тоном, что я опешила и тут же согласилась. Спорить со старым целителем показалось делом опасным, в том числе и по здоровью. Ну, а что такое, в самом деле? Сам покалечит — сам по итогу и на ноги поставит.

— Забавное дело, мисс Лэйк, — задумчиво покачав головой, сказал доктор, — вы настолько быстро восстановились. Даже удивительно. Впрочем, удивительно и то, откуда в вас взялась магия, учитывая, что самостоятельно вы ее практически не вырабатываете.

Намек был достаточно толстым, чтобы я поняла его на подлете, но я и бровью не повела, изображая полнейшее неведение. Если Джаред бы хотел рассказать все своему личному целителю, он бы рассказал все и так, верно?

— И не нужно тут хлопать глазами словно фарфоровая кукла, — хмыкнул доктор Монтегю и использовал на мне еще какое-то хитрое заклинание. Мне оно известно не было и оставалось только надеяться, что целительское, а не какая-нибудь дрянь. — Я же вижу, насколько лучше милорду, и способен сложить два и два. Вот только это облегчение — временная мера! Вы даете ему ложную надежду… Вы же уедете скоро, а у него после ваших… услуг… может подскочить уровень выработки магии!

Я тихо вздохнула, заставив себя проглотить все те ругательства, что рвались наружу. Да что ж они так сильно защищают Джареда и так сильно не верят в мои благие намерения?!

— А что, если я не уеду? — спросила я, поймав взгляд доктора Монтегю. — Если я от него никогда не уеду, и Джаред сможет всегда сливать в меня излишки магии? Что будет тогда? Если я останусь рядом, он проживет дольше? Не тридцать лет, а больше?

Внезапно стало ясно: если ответ будет «да», я останусь рядом с Грейстоком, даже если он сам будет против, даже если станет отговаривать. Ка жена, подруга, любовница — да кто угодно! Ланс не прав, я могу любить по-настоящему! И не только красавца! Даже если этот увечный король никогда не станет прекрасным — мне он и такой сгодится!

— Я не могу ничего гарантировать… — подрастерял весь свой боевой пыл доктор Монтегю. — Однако есть шанс, что с вами милорд проживет долго.