Не было бы счастья

Глава 12

Я искренне надеялась, что на вечерние посиделки с чаем Ланселот идти откажется из-за очередного своего «выверта», ну, или на худой конец Грейсток придет к выводу, что Уолш совершенно потерял всякие представления о совести и под каким-нибудь благовидным предлогом отправит его спать. Увы, не оправдались оба моих ожидания: Ланс воспринял идею посидеть у камина с чаем с энтузиазмом, а граф вообще делал вид, будто Уолш вел себя как примерный гость и его общество только в радость. Единственное, что хоть как-то уняло мое раздражение — это совершенно обалдевшее выражение на лице куратора, когда ему высокохудожественно втирали, насколько же его, Уолша, общество приятно.

— Кажется, работа заставляет вас нервничать больше обычного?

Это был единственный вопрос, который позволил себе Джаред Лоуэлл, именно он дал нас с Ланселотом понять, что граф вовсе не блаженный идиот и отлично все замечает, а заодно и выводы делает. Хотя я и так уже успела убедиться, насколько Лоуэл прозорлив и хитер.

— Все примерно так же плохо, как и до того, — пожал плечами как будто совсем уже вернувшийся к своему раздолбайски-благодушному настроению Уолш. Впрочем, едва заметный прищур лично мне говорил о том, что все не так просто и легко, как могло показаться — Ланс определенно что-то задумал и просто пытается обвести вокруг пальца или меня, или Грейстока или нас обоих разом.

— Но, по крайней мере, нам нескучно, — почти весело улыбнулась я. И как только библиотеку протопили, жизнь стала почти терпимой.

— Оптимистка, — только фыркнул на мои слова Ланселот. — Дело в том, милорд, что учитывая полный беспорядок в ваших родовых архивах, нам приходится разбирать их все. Вообще все, до последней бумажки. После же все подходящие документы с вашего позволения пройдут экспертизу, возможно, придется также делать запросы в архивы других родов, чтобы подтвердить факт, что брак действительно был заключен… Ну и что мне вам объяснять, в самом деле.

Грейсток с пониманием покивал.

— Вот поэтому-то никому так и не пришло в голову заняться бумагами, — произнес он со светлой искренней улыбкой, которая ясней ясного дала понять, что в какой-то мере граф Грейсток эксплуатирует бедных частных детективов, которые имели неосторожность пробраться к нему с коварными замыслами.

Я посмотрела на Джареда с укоризной, тот сделал вид, будто вообще ничего не заметил. Очень достоверно сделал, между прочим, но я уже в такие фокусы не верила.

— Ну, вам-то это, может, и не по силам, — видимо, нашел силы примириться с неизбежным в лице Грейстока Уолш, озадаченно почесав затылок. — Но кто, позвольте спросить, вам наследует, милорд? У вас нет братьев и сестер, а что с кузинами и кузенами? Кому достанется Корбин, случись, что с вами?

В комнате повисло молчание, только огонь в камине потрескивал, но на этот раз никакого уюта пламя в очаге не давало. Вряд ли Ланс понимал, насколько все плохо с вопросом смертности у Лоэлла, и попал в больное место не целясь, буквально наугад.

— Завещание уже давно составлено, — чуть более сухо, чем обыкновенно произнес Джаред Лоуэлл. — Часть имущества идет в благотворительные фонды, замок — к дальним родственникам по материнской линии. А вам что, хочется попасть в список моих наследников?

Вот теперь даже капля здорового ехидства, которое заставило поверить, что Грейсток не небожитель вовсе, а обычный человек.

Уолш с обычной своей непрошибаемой наглостью, которая почему-то нравилась большинству женщин, ухмыльнулся и ответил совершенно честно:

— Да не отказался бы, на самом деле, милорд, но я все-таки по жизни реалист. Просто стало любопытно, кто первым кинется загребать ваше имущество, случись что.

Лоуэлл пожал худыми плечами.

— Как бы ни кидались, достаточно близких родственников у меня не осталось. Мать была единственным ребенком. Родители ее уже умерли. Со стороны отца тоже все ушли. К тому же, вам по роду работы прекрасно известно, что заверенное завещание всегда в приоритете.

Уолша сильно хотелось прибить. Он, разумеется, не знал о том, что жить Грейстоку осталось всего несколько лет. Впрочем, даже если бы знал, мог бы ляпнуть то же самое, тем же тоном и с тем же выражением лица. Но это какой-то антиталант в самом деле — не глядя бить в самое больное место.

— И все-таки чего ради вы так заинтересовались моей последней волей? — уже напрямик спросил Джаред Лоуэлл у моего коллеги.

Уолш со слишком уж милой улыбкой пожал плечами, получилось очень убедительно, но при этом чертовски недостоверно. По крайней мере, для меня, поскольку и характер Ланса, и его привычки я уже давно изучила и притом очень хорошо.

— Ну, профессиональная деформация — она такая профессиональная, — протянул куратор, подтаскивая к камину стул и, что характерно, устраиваясь на нем без какого бы то ни было приглашения.

Мне стало любопытно, каким именно образом Лоэулл отреагирует на такую по меркам его маленького, но очень благовоспитанного мира бесцеремонность. Как всегда никак, даже ухом не повел. Ну, заявился кто-то без спроса в его личную комнату, хорошо хотя бы, не спальню, ну, развалился как у себя дома… Все бывает, в самом деле, чего уж злиться на этих простых смертных.

— Вы не кажетесь человеком, который будет задавать вопросы просто из праздного любопытства, — покачал головой Джаред Лоуэлл, — думаю, для этого вашего вопроса причины у вас есть, мистер Уолш, не так ли?

Ланселот вообще ни капли не удивился тому, что его мотивы были настолько очевидны. Наверное, коллеге было даже не обидно, что его так быстро раскусили, в конце концов, он и не пытался в полную силу притворяться. При всей свой безалаберности кое-какими талантами к лицедейству Ланс Уолш обладал.

— Ну, мне думается, кое-какие поводы есть, но они, на самом деле, настолько несущественны, что неловко волновать вас всякой ерундой, милорд, — развел руками Ланселот и на пробу качнулся на стуле.

Я тихо застонала сквозь зубы и прикрыла глаза, представляя, какой именно стоимости стул сейчас бессовестно портит коллега самым бессовестным образом. Сомневаюсь, что в Корбине есть хоть какая-то мебель помимо антикварной, а даже если какой-то новодел и имеется, вряд ли прислуга осмелилась бы поставить таковой в личные комнаты обожаемого хозяина.

Попыталась показать Лансу гневным взглядом, что стоило бы сесть нормально, однако тот благополучно не понял намека.

— Я не впечатлителен, мистер Уолш, — продолжал упорно настаивать на своем Грейсток, явно желая получить правду от одного из самых изворотливых гадов, каких мне только доводилось видеть в своей жизни.

— Простите, милорд, но все-таки голословно что-то утверждать… — почти заискивающе принялся отбалтываться Ланселот, но именно что «почти». Напористость и наглость, которые явно проскочили вперед, когда миссис Уолш рожала своего отпрыска. — В общем, нет, ничего я вам не скажу.

Немая сцена.

Мне со стороны было так очень смешно, Ланс вряд ли понимал, насколько комично выглядит эта сцена, граф… ну с ним до конца было непонятно, но он явно куда больше, чем мой коллега умел ценить… «красоту момента».

— А если я вас выгоню посреди ночи? На улицу? — протянул Джаред, чуть подавшись вперед.

Всерьез угрожал или нет ни по выражению лица, ни по тону было не разобрать, но я очень сильно сомневалась, что граф Грейсток, человек интеллигентный и доброжелательный может поступить хоть с кем-либо подобным образом.

— Вот прямо в сугроб? — уточнил как будто на всякий случай Уолш и очень демонстративно поежился, давая понять, что это как-то немного бесчеловечно оставлять кого бы то ни было посреди ночи в метель.

Грейсток задумчиво прищурился, а после выдал:

— Вот прямо в сугроб.

Ланселот даже рот открыл от неожиданности, а потом выпалил:

— Да не пойду я ни в какой сугроб, тем более, ночью!

Выдав это гневное восклицание, коллега, наконец, перестал пытать ни в чем не повинный стул, вскочил на ноги и вылетел из комнаты как подожженный.

— А вы действительно бы выгнали его? — поинтересовалась я у Лоуэлла, впрочем, без особого волнения.

Джаред только руками развел.

— На самом деле, стоило бы, не так ли? — поинтересовался он иронично, и… словом, ответить я могла только одним образом.

— Так ведь поздно уже.

Граф расстроенно покачал головой.

— Тоже верно.

Ночью засыпала я очень долго, вертелась на постели, пытаясь найти ту самую мифическую удобную позу, которой никогда не существовало. Ну или то пижамная куртка как-то неудачно под боком соберется или штанина задерется… А потом пить захотелось, а потом последствия того, что пить захотелось не заставили себя ждать… Мерзкое состояние: спать вроде и хочется, но возможности, наконец, отключиться вообще нет. И мыслей в голове как назло столько, что непонятно, как еще череп не треснул!

С чего на самом деле Ланс начал говорить о наследниках графа Грейстока, в самом деле? Это я знаю, что Лоуэлл протянет еще всего несколько лет, а потом будут пышные графские похороны, однако для моего белобрысого коллеги эта информация все еще закрытая, да и таковой и останется. Вряд ли Джаред сообщил мне о своем невеселом будущем для того, чтобы я разболтала всему миру.

Что такого заметил Ланселот? Только имя Ладлоу? Ну, и даже если ему показалась знакома одна только единственная фамилия, то к чему сразу только нервов? А еще как будто Уолш сомневался по поводу нашей цели нашей поездки… Должно же что-то подвести Ланселота к такой мысли.

Я перекатилась с правого бока на левый, как будто начало давить на сердце, снова перекатилась на правый. Теперь руку никак не удавалось положить так, чтобы кровоток нигде не пережимало. Да что за ночь-то такая паршивая? И как другие люди, очевидно, на порядок более нормальные, умудряются спокойно и быстро засыпать?!

Но если меня сюда послали не из-за вздорной актриски, которая решила вдруг стать благородной, то почему? Какая еще есть причина порыться как следует в архивах графа Грейстока? Точней… С кем именно мы ищем родство и что в итоге оно даст некоей неизвестной величине?!

Наверное, стоит все-таки рассказать… Не то чтобы мне казалось, будто Джареду не хватит ума дойти самому до таких предположений, однако при всем при том, лучше будет если я скажу ему сама. И… вот прямо сейчас и скажу! Где спальня Грейстока я позабыть еще не успела позабыть, а то что побеспокою посреди ночи больного человека, ну так у него самого давно вошло в привычку входить ко мне в неурочный час с разрешения или вовсе без него.

Главное, не попасться на глаза местной рыжей дуэнье, вот уж с миссис Кавендиш станется выставить ночью прямо в сугроб, что меня, что Ланса. По-моему, она вообще только об этом и мечтает.

Замок в тусклом свете редких магических светильников казался совершенно унылым зрелищем, надо сказать. Теперь, когда четко осознала, что бояться-то в общем здесь некого и нечего (мстительная и коварная прислуга не в счет), пребывание в Корбине стало напоминать просто вылазку на школьную экскурсию, совмещенную с трудовыми обязанностями.

Работники замка спали, нигде никто не стоял на страже, однако я не особо обольщалась, будучи полностью уверенной, что какая-то система слежения в любом случае в замке имелась, ее просто не могло не быть, учитывая, что Джаред Лоуэлл совершенно точно любил контролировать ситуацию.

Шарканье моих тапочек по каменному полу в абсолютной тишине казалось оглушительно громким, и словно бы пустые доспехи, которые были расставлены то тут, то там, прорезями забрал смотрели на меня более чем неодобрительно.

Перед дверями графа я слегка замешкалась, сообразив, что мой ночной визит может быть понят… превратно. Ну, в самом-то деле, молодая женщина тайно приходит в спальню к мужчине… Потом сообразила, что такие мысли куда больше бы подошли, к примеру, миссис Кавендиш, а Джаред из тех редких людей, которые все понимают правильно, и не обольщается ни относительно себя, ни относительно других.

В двери я постучала достаточно громко, чтобы обитатель комнаты услышал. Спустя несколько секунд раздались шаги, а после дверь открылась, и я с огромным удовольствием полюбовалась на заспанную физиономию вообще ничего не понимающего Грейстока, зевать которому мешали исключительно хорошие манеры.

— Вивиан, что-то случилось? — без тени раздражения осведомился он, кутаясь в слишком уж тяжелый, словно бы с чужого плеча бархатный халат поверх пижамы. Как бы ни было благоприятно месторасположение Корбина, с климатом все здесь было несладко.

— Не совсем, Джаред, просто… Я, наверное, должна вам рассказать то, что сама узнала от Ланса. Он пару раз оговаривался, когда мы изучали ваши архивы…

Грейсток безумно напоминал… сову. Глаза в неверном свете магических светляков казались огромными, едва не на пол лица. И моргал ими Джаред совершенно по-совиному. Видимо, спросонья мозг Лоуэлла работал не так эффективно как он привык, и теперь граф всеми силами пытался полностью прийти в себя после внепланового пробуждения. В свою спальню Лоуэлл приглашать меня не спешил, то ли потому, что не планировал этого делать, то ли просто потому, что не сообразил.

— Так вы впустите мня или говорить станем в коридоре? — решила я немного форсировать события, раз уж граф так растерялся из-за моего появления посреди ночи.

Грейсток заморгал еще быстрей, но в сторону отступил, давая войти в свою комнату. Да, уж, обменялись визитами вежливости, наверняка миссис Кавендиш хватил бы удар, дознайся она. Но если с домоправительницей еще были возможны варианты, то Лэмптона бы точно «распущенность» хозяина свела бы могилу.

— Признаться, не ожидал, что вы решите нанести мне визит, Вивиан, — прокомментировал мое появление все еще, по-видимому, не окончательно проснувшись мужчина и вздохнул.

— Это было не слишком вежливо, — покаянно признала я собственный промах, — но я просто посчитала слишком важным рассказать вам все, не откладывая…

И мне все равно было не заснуть, а как известно, не заснул — буди другого.

Краем глаза заметила, что стоило мне только отвернуться — Лоуэлл все-таки не выдержал и зевнул так, что едва челюсть не свернул. Воспитание воспитанием, однако ничто человеческое графу Грейстоку было не чуждо.

— Я премного благодарен вам за заботу, Вивиан… — прозевавшись пробормотал Джаред и замолчал.

Хотя я готова была на крупную сумму спорить, что закончить он хотел словами «Но лучше бы вы пришли утром». Впрочем, хозяин Корбина меня так и не выставил, хотя я самую малость опасалась, что он все-таки решит перенести разговор на более приличное время. И тогда останусь я один на один с лютой бессонницей. Перспектива определенно не самая радужная.

— Вы очень добры, впрочем как и всегда, — чуть неуверенно улыбнулась я Джареду.

По его взгляду можно было прочесть «Да, так и есть», ну, или именно это должен был чувствовать человек в подобной ситуации. Но ничего подобного вслух Грейсток, разумеется, не сказал. Он вообще хорошо держал себя в руках.

— Так почему вдруг Ланселот Уолш настолько заинтересовался моим завещанием? Или таково пожелание вашего начальства, Вивиан? И присядьте ради всего святого, — указал на кресло неподалеку от кровати Джаред.

Второго кресла для хозяина в спальне не обнаружилось. Он покосился на кровать, на меня, что-то прикинул и со вздохом все-таки сел на постель, смирившись с тем, что иного выхода для него просто не осталось.

— Нет, — поспешно заверила я Грейстока. — Вовсе нет, Джаред, ничего подобного никто не просил нас делать! Это даже незаконно, требовать вот так…

Лоуэлл чуть склонил голову набок и посмотрел на меня особенно долгим взглядом, от которого тут же захотелось замолчать и начать каяться во всех грехах с самого рождения.

— Вообще-то, проникнуть куда-то под ложным предлогом тоже незаконно, Вивиан. И вы не моли не знать об этом, — мягко, вкрадчиво, почти ласково произнес Джаред, и я почему-то поняла, что не зря так паниковал. Граф Грейсток не настолько уж и добросердечен и вполне в состоянии устроить кошмар наяву своим обидчиком.

А мы с Лансом по сути и были его обидчиками, как ни хотелось мне думать иначе.

— Да, Джаред. Извините. Я не подумала… Нам не следовало так поступать. Но сделанного уже не воротишь, — пробормотала я, потупившись. Только бы в самом деле не настучал в полицию.

Джаред вздохнул, хотя мне подумалось, таким образом он, в первую очередь, пытался скрыть очередной зевок, подавить который не было ни единой возможности.

— Ничего страшного не произошло, Вивиан. Просто всем нужно помнить, что в детстве говорили наши матери: врать нехорошо.

Слова Грейстока прозвучали просто до ужаса нравоучительно, и мне это не понравилось. С самого детства я не терпела, когда «наставляли на ум», в особенности, когда это делал кто-то младше меня. Два года — не разница в возрасте, сущая ерунда, но эти семьсот с небольшим дней добавили еще немного кислого в мою жизнь.

— Иногда… приходится, — вздохнула я, а потом решила, что достаточно с меня на сегодня признания вины. Так, чего доброго, совсем раскаюсь. А ведь теперь еще предстоит нарушить подписку о неразглашении, что тоже не очень хорошо, не очень законно и даже в какой-то степени аморально.

Я собралась с духом, на всякий случай зажмурилась и перешла к сути дела:

— Меня отправили сюда, чтобы найти возможные родственные связи одной претенциозной звезды с вашими предками. Дамочка пожелала нацедить себе в жили немного голубой крови, так ей уж не жилось спокойно. Проверять взялись несколько родовых архивов, не только ваш.

Говорить правду под испытующим, пусть и не осуждающим взглядом, оказалось не так чтобы и легко.

— Хорошая причина и, пожалуй, даже не самая дурная, — пожал плечами не особенно впечатленный моими словами Грейсток.

— Но, думается, Ланс считает, что это не причина — только предлог.

Грейсток не казался даже самую малость удивленным или встревоженным — вообще никаких эмоций не показал. То ли действительно не посчитал нужным переживать, то ли чересчур хорошие манеры не позволяли выдать смятение даже в малом.

— Полагаю, это не единственная причина, которая привела вас сегодня в мою комнату посреди ночи, — произнес Джаред как и всегда мягко, вежливо, но мне довелось достаточно уже немного его узнать, чтобы заподозрить… не знаю, недовольство? Предвкушение чего-то большего? Сложно было хоть что-то прочитать по лицу того, кто с детства приучен в силу правил приличия не демонстрировать собственных эмоций. Да и свет Грейсток предпочел не включать, так что весь его облик оказался скрыт за причудливой игрой света и тени. Только глаза словно светились, отражая лунное сияние.

— Вообще, нет, конечно, — поспешила я продолжить рассказ. А то вдруг выставит? — Ланс нашел в документах фамилию Ладлоу, и она его чем-то сильно заинтересовала. Начал расспрашивать меня, не приходилось ли мне сталкиваться с кем-то по фамилии Ладлоу. Все твердил, будто где-то слышал не так давно это имя, но мы работаем вместе последние два года, и я совершенно уверена, никто по фамилии Ладлоу не проходил по нашим делам.

Джаред задумчиво покивал, укладывая в голове новую информацию.

— Нечто подобное, признаться, я и ожидал. Спасибо, что указали, где искать Вивиан. Хотя в два часа ночи…

С одной стороны действительно стало стыдно, но вот с другой…

— Ну, я хотя бы через дверь пришла и с вашего разрешения, — парировала я. — Так что поступила почти прилично, не так ли?

Лоуэлл как будто бы хитро сощурился и принялся меня внимательно, очень внимательно разглядывать.

— Вам стоит поучиться манипулировать, — посоветовал он со всей возможной сердечностью, — пока получается не очень. Я извинился, вы искренне приняли мои извинения, инцидент для нас обоих исчерпан, так что на чувстве вины сыграть уже не получится. Стоит изобрести другой способ.

Ну вот, раскусил и устыдил разом.

— Ну, да, простите-простите-простите, мне действительно не стоило вот так вламываться в настолько неподходящее время. Все можно было рассказать и днем. Но мне хотелось вас увидеть…

Последняя фраза даже мне самой показалась почти вопросом.

— Даже не начинайте, — расфыркался после таких слов Грейсток, да еще и рукой взмахнул, чтобы уж точно поняла, насколько мои слова ему кажутся лживыми. — Мне, конечно, приятно… было бы услышать из ваших уст подобные слова, но ведь вы обманываете, Вивиан, а обманываться я давно разучился.

Я замерла, пытаясь уловить все оттенки смысла в словах Джареда, потому что в них я различала не только укор, но и кое-что другое. Та эмоция, которой Лоуэлл не старался не дать выход, но сдержать до конца все-таки не смог. И сам понял свою оплошность.

— Знаете, почему миссис Кавендиш так взъелась на вас, когда вам взбрело в голову перебраться в комнату к мистеру Уолшу? — внезапно спросил Грейсток, как будто пытаясь сменить тему нашей престранной беседы.

А то я не поняла, какая возжа попала под хвост местной домоправительнице.

— Потому что по ее мнению я предавалась с Ланселотом греху вне брака и за это мы оба должны попасть в ад. Ведь так? Вот только нет у меня ничего с Уолшем, нет и не было. Да и быть не может.

Грейсток как-то странно хмыкнул.

— Все может быть, Вивиан, когда мужчина и женщина оказываются наедине, — тихо отозвался он. — Даже если их и не тянуло друг к другу. Если же тянет… Хотя бы одного из двоих…

Тяжелый и надрывный вздох собеседника заставил меня начать волноваться за его здоровье. Снова.

А еще я поняла, к чему он клонит.

— Поэтому, думаю, нам не следует с вами больше видеться вот так, Вивиан. Я благодарен вам за помощь, в самом деле благодарен. И за сегодняшний рассказ, и за облегчение моего недуга. Но… думаю, наши… процедуры следует проводить в дальнейшем под присмотром доктора Монтегю. Вы согласны?

Почувствовала себя буквально школьницей, которой первый раз признаются в любви. Грейсток, конечно, ничего подобного не сказал, да и дал понять, что испытывает ко мне скорее симпатию с оттенком влечения…

И все же…

— Я вам нравлюсь? — в лоб задала я вопрос, надеясь на получение настолько же прямого и честного ответа.

Что называется, три раза признается. По итогу Джаред мягко, но неумолимо отправил меня к себе и, наверное, на всякий случай, запер за мной дверь на замок. Я услышала, как еще и замок в двери Лоуэлла с намеком защелкнулся, давай понять, что обратно меня уже не пустят, по крайней мере, не в эту ночь.

Не в эту.

И все же… Он ведь умудрился заинтересоваться меня каким-то неведомым образом, этот странный мужчина. Ведь единственная черта, которая способна была бы привлечь меня в Джареде Лоуэлле — действительно деньги. Состояние графа Грейстока могло бы, наверное, любую женщину призадуматься. Ну, хорошо, большинство из женщин. Но я поняла, что мне этот человек стал за недолгое время глубоко симпатичен. Вот та самая ситуация, когда замечаешь именно душу.

Я раньше не особо верила в то, что можно игнорировать чью-то вопиющую непривлекательно, а по итогу вышло именно так. Джаред Лоуэлл стал мне симпатичен, приятен… И, черт подери, он не так уж промахнулся, когда заговорил о некоторой двусмысленности моего ночного визита.

Да уж, кого-то определенно занесло, и этим «кем-то» определенно был не граф, вот уж у него с самообладанием все более чем в порядке.

В итоге провалялась без сна до самого утра, мучаясь раздумьями, а заодно представляя… Да много чего представляя.

— Вивиан, если бы мы ни торчали здесь, в глуши, среди сугробов, я бы подумал, что ты всю ночь зажигала в клубе, — прокомментировал мои круги под глазами и общую бледность Ланселот, когда мы столкнулись с ним в библиотеке. — Опять замок гудел? Или ты добралась до местных винных погребов и гудела сама, без замка?

— Почти, — пробормотала я и начала мечтать о чашке кофе. Или лучше сразу термос кофе попросить? И безумно захотелось спать. Вот что за несправедливость, а? Ночью столько мыслей и сна ни в одной глазу, но только пропищал будильник, возвещая о начале нового трудового дня, как глаза тут же начали закрывать, а в голове стало совершенно пусто.

Дошла до стадии, когда идея заставить Джареда дать выход его чувствам стала казаться чертовски хорошей. Собственно говоря, почему бы и нет? Ну да, он медленно умирает, но на данный момент он вполне себе жив, даже бодр и неравнодушен ко мне. Ну, по крайней мере, именно на это все и походило.

— Вивиан, работать! — мстительно рявкнул куратор прямо мне в ухо. Не столько страшно, сколько больно.

— Совсем обалдел?! — завопила я в свою очередь и посмотрела на осевшие бумажные завалы так, будто это они во всем виноваты. Их все равно было слишком, слишком много.

Ланселот не продемонстрировал никаких мук совести, смотрел насмешливо, явно издеваясь.

— Я за тобой, детка, разгребать не намерен, и если ты повадилась развлекаться по ночам, меня это не касается.

Так, вдох. Глубокий вдох и медленный выдох. У Ланса есть основания злиться на меня, как ни прискорбно это признавать. Но он явно перегибает!

— Я ночами не развлекаюсь к твоему сведению! Просто бессонница была! А ты до чего-то додумался и решил умолчать! А еще ты пристал к Грейстоку с завещанием! Нагло и грубо, и нетактично… И вообще…

Язык удалось прикусить вовремя и не ляпнуть о том, что неэтично говорить с умирающим на такую болезненную тему.

— И вообще, с чего ты так бесишься, когда видишь меня рядом с графом? Тебе-то какое дело, сближаемся мы там с ним или нет?! Даже если бы спали — и то бы тебя это не касалось! — все-таки не выдержала и окончательно вспылила я, а вот Уолш, напротив, словно бы успокоился, от его вспышки и следа не осталось.

Ланс смотрел на меня странным взглядом, как будто бы осуждающим.

— Вив, я, конечно, тебе не отец, не брат и даже не кузен… Но раз уж сама спросила, тебе придется меня выслушать.

Я замерла, пытаясь понять, к чему куратор на этот раз клонит.

— О чем ты?

Ланселот сделал знак помолчать немного и быстро прошел по библиотеке, убедившись, что Лэмптона в ней нет. Вернувшись ко мне коллега изобразил на лице самое мрачное и суровое выражение из возможных и спросил:

— Что ты творишь с Грейстоком, скажи на милость?

Формулировка вопроса сбивала с толку, тем более, что с графом я не делала пока вообще ничего.

— А что я вообще творю с ним?

Ланс тяжело вздохнул. Весь его облик словно выражал одну только фразу «Какая же ты дура, Вивиан».

— И все-таки в чем дело? — попыталась дознаться я до истинной причины такого неодобрения.

Коллега тихо вздохнул.

— Женщины… Да каждой крысе в замке видно, к чем все идет после этих ваших… переглядываний. Ты даешь ему ложную надежду, Вив. И это жестоко, учитывая, в какой ситуации находится бедолага.

В чем именно заключалась жестокость этой пресловутой надежды, для меня осталось тайной. В конце концов, я действительно испытывала симпатию к графу Грейстоку, он теперь, когда мы лучше познакомились, производил впечатление человека образованного, приятного и очень… тонкого. Он мне нравился!

— В чем именно заключается жестокость? — с подозрением переспросила я.

На меня посмотрели как на форменное исчадие ада.

— Ты не останешься с ним, Вив. Только не с таким как он. Ты всегда предпочитала уверенных в себе и привлекательных мужчин. Положим, вы даже будете какое-то время вместе с ним, но этот гадкий утенок никогда не станет прекрасным лебедем. Джаред Лоуэлл никогда не излечится, никогда не станет красавцем. В итоге он тебе надоест, и ты либо бросишь парня, что он переживет, несомненно, тяжело, либо не бросишь из-за мук совести и в итоге будешь мучиться с ним очень долго.

То есть как это я всегда предпочитала привлекательных мужчин?

— Я что, по-твоему, падка на красавчиков?! — возмущенно воскликнула я.

Это чертовски неприятно, если тебя считают пустышкой.

Ланс вздохнул и развел руками.

— Ну, нет ничего удивительного, если красивая женщина предпочитает красивых мужчин. Вполне естественные, как по мне, предпочтения. И под них никак не подходит Грейсток, хотя если к внешности еще и богатство прилагается…

Так, теперь я еще и корыстная пустышка. Впору скончаться от радости!

— Но… Мне действительно симпатичен этот мужчина! — обиженно воскликнула я.

Нет, я все еще удостаивалась осуждающего взгляда.

— Да, симпатичен. А еще тебе его жалко. Вы, женщины, запросто путаете жалость с любовью и пытаетесь спасти. Кто-то так всю жизнь обманывается, вот только ты не настолько альтруистка, чтобы страдать ради чьего-то спасения…

Словно меня отхлестали по щекам, от души так. Пустая и корыстная дрянь, неспособная на настоящие чувства. Да и еще и дрянь, которая практически опасна для имевшего неосторожность полюбить ее мужчины.

— Ну-ну, детка, не переживай сильно, мы же не в сопливой мелодраме, в самом деле, чтобы картинно жертвовать собой и собственными интересами ради чувств.