Не было бы счастья

Глава 17

Зерно сомнений на этот раз было посеяно в более чем благодатную почву и дало ядовитые всходы едва не мгновенно. Мог ли совсем молодой парень в каких-то двадцать два года начать интригу, которая придет к финалу спустя пару лет, зацепив меня, детективное агентство… возможно даже, еще кого-то… Нет, конечно, Джаред чертовски умен, наблюдателен, этих его достоинств не оспорить при всем желании (которого нет совершенно), подозревать в нем задатки серого кардинала — как-то уже перебор и попахивает прогрессирующей паранойей.

Или нет?..

Пока все складывалось в пользу Грейстока, в университете у него явно связи и большие, он даже знаком неплохо с моим научным руководителем, что словно бы довод в пользу подозрений Ланселота. И Томпсона.

Я сбежала из библиотеки, едва только удалось собраться с мыслями и придумать подходящий повод. Так себе повод, если честно, впрочем, и окажись он чем-то поистине гениальным, Уолш все равно догадался бы, что мне просто понадобилось побыть в одиночестве, чтобы разобраться в себе и в чувствах, которые в душе превратились в один запутанный неряшливый комок.

Казалось, если не понять, что из всего здесь правда, а что ложь, меня просто разорвет от глубоких внутренних противоречий.

Наверняка, если пойду к Джареду, он наверняка мне объяснит абсолютно все, и… нет, пойму, конечно, он так умеет объяснять, что любой поймет и станет думать так, как то угодно самому Грейстоку, он же буквально гипнотизирует. А еще эти глаза и руки… Я же когда смотрю на руки Лоуэлла, вовсе глупею! И как полагаться на собственное здравомыслие, когда так глупо влюбилась?

Я сбежала в одну из пустующих комнат замка, которых было в Корбине не перечесть, и набрала номер человека, с которым советовалась крайне редко в последние годы.

— Привет, ма.

Родительница несколько секунд озадаченно молчала. Первой я звонила крайне редко и по действительно важному поводу.

— Виви, что-то случилось? — настороженно спросили у меня, очевидно ожидая, что я поведаю о чем-то как минимум трагичном.

Тяжело вздохнула, не зная, как именно рассказать.

— Понимаешь, мама, кажется, я замуж выхожу, — начала я с самой важной детали. По меркам мамочки — так точно.

На том конце снова повисло молчание, которое мама нарушила только спустя минуту, а то и больше.

— Виви, дочка, ты сейчас так пошутила? Ты же вроде была в командировке в графском замке… За кого же ты, милая, собираешься замуж выйти?!

Кажется, моей мамочке становилось все хуже и хуже с каждой моей фразой.

— Я все еще в графском замке, — произнесла я и продолжила. — И… вот за графа я замуж и выхожу, мама.

Где-то что-то грохнуло, а мама надолго замолчала, переваривая последние новости из жизни своего единственного ребенка. Ну, мне оставалось только надеяться, что мама действительно осмысливает последние новости, а не лежит без чувств.

— Мама, с тобой все в порядке? — немного нервно окликнула я родительницу. — Мама?

— Деточка, ты ведь сейчас так пошутила? — осторожно осведомилась матушка, которая, кажется, ничего не поняла. — Какой граф, в самом деле? Что ты несешь?

Я только возмущенно расфыркалась, слыша недоверие и едва не возмущение в голосе матери.

— Граф Грейсток, мама, — мрачно произнесла я. — Самый настоящий граф… Вот только знаешь, мам, по-моему, не все так просто.

Непонятно было, как именно описать полностью все, что произошло со мной в Корбине, все сомнения, все колебания, что появились в душе тоже никак не желали облекаться в словесную форму. Вообще, раньше мне как-то не доводилось особенно часто обсуждать с матерью своих поклонников… Ну, по крайней мере, со времен старших классов, когда каждый уважающий себя родитель стремится расписать подрастающему чаду о том, какими опасностями чреваты заманчивые удовольствия взрослой жизни.

— Ну и зачем ты понадобилась аж целому графу, Виви? Ты, конечно, у нас уродилась видной, да только не такой, чтобы кто-то с графским титулом решил бы жениться на тебе, — тут же заподозрила неладно и, возможно, даже недоброе моя на удивление прозорливая мать. — Что стряслось такого, что ему приспичило сделать тебя законной супругой?

Я тихо вздохнула и выложила все как есть, без экивоков:

— Он тяжело болен, практически смертельно, а мой… изъян, так уж вышло, что я могу стать для Джареда спасением. Вот только мне кажется, его любовь ко мне — только уловка, иллюзия, чтобы привязать покрепче. Так как быть?

Мама вздохнула, как мне показалось, с изрядной долей облегчения, что, пожалуй, поставило в тупик.

— Так это же куда лучше, дочка, — как будто даже обрадованно произнесла родительница, — если ты ему настолько нужна, пусть изображает, что пожелает. Главное, не бросит и будет беречь, а что там настоящее, что поддельное — время покажет. Когда заключается брак, особенно неравный, взаимная выгода куда важней взаимных чувств. Любовь может и пройти, а вот желание жить не покидает человека никогда, даже на смертном одре.

Звучало вполне разумно, прагматично, вот только одна беда — никак не перекликалось с тем, что именно ощущала к Джареду Лоуэллу я сама.

— Но я люблю его, мама, — практически пожаловалась я на свою нелегкую судьбу. — И как быть теперь? Мне тяжело думать, что он видит во мне только лекарство.

Мама хохотнула, явно потешаясь над моим душевными метаниями.

— Девочка моя, главное, не бросит и всегда будет при тебе, а любовь… Здесь все в твоих руках. Не вздумай упустить этот шанс, раз он сам просится в твои руки.

Смотреть под этим углом на собственную личную драму мне в голову не приходилось совершенно. Все верно, если я настолько нужна Джареду, то он и не оставит меня, заодно продолжив творить видимость влюбленности. И, может быть, обманываться так как сейчас действительно лучший для меня выбор?

— Я… Я подумаю над твоими словами, мама, — пробормотала я, не будучи до конца уверенной в том, что именно эта точка зрения должна стать единственно верной для меня. — Пока. Я побежала… У меня дел по горло.

Отключилась я поспешно, опасаясь, что матушке моей взбредет в голову втянуть меня в очередной виток беседы.

Дел было действительно по горло, к примеру, переговорить в первую очередь с нареченным. Пусть здравый смысл и логика вторили моей матери, но хитрецу Лоуэллу удалось достучаться до чувств и эмоций, а вот это уже был совершенно другой уровень и требовал он других решений, не самых рассудочных, но все же…

Мне следовало переговорить с виновником моих переживаний, а заодно, возможно, главным кукловодом во всей этой странной истории, про которую я даже не знала, когда она началась. Имела же я право высказать свое возмущение Лоуэллу? Как по мне — так имела и полное.

После допроса встреченной весьма удачно миссис Кавендиш (вела она себя со мной уже идеально вежливо, пусть и без того благоговения, которого удостаивался граф) я направилась прямиком в кабинет Джареда, молясь про себя, чтобы не заблудиться по дороге. Ну надо же, какой он трудоголик. Лишь отошел немного — и с головой нырнул в дела.

У двери я вдохнула побольше воздуха, выдохнула, пытаясь немного успокоиться и собраться с мыслями. В разговоре с графом Грейстоком не стоило пороть горячку, уж он-то точно не оценит, впрочем, мало какой мужчина готов выслушивать женские истерики.

Правда, по итогу даже стук вышел чересчур нервозным.

— Войдите, — подал голос тут же хозяин Корбина, и я не без удовольствия подметила, что звучит голос Джареда практически как у здорового человека, сильно и звучно.

Второго приглашения я ждать не стала.

— Я тебе не помешала? — спросила я, открыв глаза и застыв на пороге.

Лоуэлл поднял голову от бумаг и замер, недоуменно разглядывая меня.

— Что ты, Вивиан, ты не способна помешать мне. Но твой взгляд… Что-то случилось за то время, пока мы не виделись?

Или он настолько дьявольски наблюдателен, или я настолько плохо владею своим лицом. Первое — практически неоспоримо, насчет второго же… Словом, актриса из меня толковая точно бы не вышла.

— Можно сказать и так, — пожала я плечами и вошла в комнату. Дверь закрылась за спиной со стуком едва не угрожающим.

Лоуэлл почувствовал изменение ситуации едва не спинным мозгом и даже отодвинул от себя бумаги, над которыми корпел до моего прихода.

— Скажи, как ты умудрился развернуть все так, чтобы я по итогу приехала в Корбин? И… ты ведь заставил меня влюбиться в тебя, верно? — выпалила я, но тут же трусливо зажмурилась, не желая видеть выражение лица жениха.

— Разве можно заставить кого-то полюбить? — недоуменно спросил Джаред, и я открыла глаза, надеясь, что увиденное меня целиком и полностью успокоит, заставит снова верить в абсолютную искренность Грейстока.

Что же, такого выражения лица у Джареда Лоуэлла за все эти дни мне видеть не доводилось. Будто достала из карточной колоды джокера и теперь разглядываю насмешливую ухмылку шута на картинке.

— Любовь — это чувство сугубо добровольное, — продолжал тем временем Грейсток. — Силой здесь ничего не добьешься, насилие — любое насилие — порождает лишь ненависть, но можно посадить в благодатную почву зерно, помочь ему дать благодатные всходы…

Прозорливый, хитро… хвостый гад! Он и не думает отпираться или оправдываться! Словно в его играх с манипулированием есть хоть что-то достойное!

— И это все, что ты можешь мне сказать? — с горечью спросила я, понимая, что стала жертвой чужой игры, как предсказал Ланселот. А выбраться не выйдет — влипла накрепко, как муха в паутину. И пусть паучоныш был невелик, но с ядом не мелочится.

— А что ты еще желаешь услышать от меня? — осведомился Джаред, и на его лице появилась та самая улыбка, ясная, почти детская, к которой я привыкла за эти дни.

Такой простой вопрос поставил меня в тупик. Потому что… я пришла требовать у Джареда правды, но ведь так отчаянно хотела, чтобы он сейчас солгал и просто сказал то, что я хотела услышать больше всего.

— Уже сама не знаю, — расстроенно вздохнула я и уселась на кресло напротив стола Грейстока. — Ты хорошо оплел меня своей паутиной. Ты хотя бы на самом деле болен, или это всего лишь очередная уловка, чтобы вызвать сочувствие, а понадобилась я тебе вообще для чего-то другого?

Параной подняла во мне голову и понемногу крепла.

Грейсток склонил голову на бок и посмотрел на меня особенно пристальным, практически гипнотизирующим взглядом.

— Никакой лжи, Вивиан, я действительно смертельно болен и действительно умираю. Впрочем, возможно, смерть в ближайшем будущем мне уже и не грозит. С твоей помощью. Ланселот Уолщ решил раскрыть тебе глаза, не так ли?

Наставления мамы будто ветром выдуло из моей головы, стало просто до ужаса обидно, что в итоге я оказалась нужна, но нелюбима.

— Ланс вообще куда догадливей меня самой, пусть он и тот еще гад… — пробормотала я. — Ты вырастил любовь из сочувствия и жалости…

Джаред покачал пожал плечами, снова не демонстрируя ни малейших признаков раскаяния или смущения.

— Еще из интереса и даже самую малость из восхищения, не так ли?

На этот раз улыбка графа Грейстока была кошачьей и самую малость снисходительной. И ведь прав, именно интерес и восхищение по итоге по итогу стали движущими рычагами моего чувства, а сочувствие и жалость — добили.

— И ты… Это же бессовестно!

На глазах закипали слезы. Ну да, самообладание у меня ни к черту, но чего еще ждать, когда поняла, что тобой, твоими чувствами попросту играли?

Грейсток среагировал быстро — мгновенно подорвался из-за стола и одним плавным стремительным движением оказался рядом со мной.

— Быть может, — вздохнул он и присел рядом со мной на корточки, беря мои руки в свои. — Но это не меняет того, что я буду твоим мужем, буду рядом, буду уважать тебя и ценить то, что ты для меня делаешь. Ты же не оставишь меня, Вивиан?

Ведь это тоже манипуляция — он принял уязвимую позу, говорил мягко и вкрадчиво, как будто упрашивал, хотя по факту ставил ультиматум. Как же… милый мальчик, в самом деле!

— А ты случайно не психопат или социопат? — нервно уточнила я, пытаясь просто немного потянуть время, прежде чем давать ответ. Свой сугубо положительный ответ. Я его точно не брошу, никогда не брошу.

Лоуэлл покачал головой.

— И близко нет. Просто выжить хочется и на максимально выгодных для меня условиях. Почему бы мне не заполучить для этой вполне естественной цели самую красивую и умную среди всех подходящих женщин?

Так удачно ввернуть комплимент, подсовывая горькое зелье правды мог, наверное, только он один. И отлично ведь понимает, насколько я умудрилась влюбиться, поэтому и выкладывает без опаски все карты.

— А что с Томпсоном и Дрэйгоном? — уточнила я со вполне закономерным сомнением. — Они задумали что-то, не так ли?

Хитрый лис не счел нужным отвечать на этот вопрос, лишь притянул мою раскрытую ладонь и запечатлел на ней поцелуй, уже далеко не такой целомудренный, как прежде. Расслабился, осмелел… И мне, черт подери, это даже нравилось.

— Ты не любишь меня, — расстроенно пробормотала я, всем своим видом признавая собственное поражение, сдачу без боя прямо в руки коварного интригана, который глядел на меня и улыбался.

— Ну, право слово, мелочи какие. У нас с тобой будет вся жизнь на то, чтобы исправить это упущение, — мягко и притом безапелляционно заявил Грейсток. — Ты ведь не оставишь меня, Вивиан?

Как мне уже удастся уйти от него? К тому же, можно даже не сомневаться, у Джареда Лоуэлла наверняка есть запасной план и, подозреваю, даже еще одна дуреха на подходе. А мне титул графини гарантированно к лицу больше, раз уж именно я оказалась в первой строчке потенциальных супруг Грейстока.

— Нет, не оставлю, Джаред, — мрачно произнесла я общий для нас двоих приговор. — Но ты даже не представляешь, насколько сильно задолжал мне за этот затянувшийся спектакль.

Улыбка нареченного была насквозь пропитана самодовольством.

— Клянусь выплачивать проценты всю жизнь.

Вот же банкир, чтоб его вместе с его процентами!

И ведь по глазам вижу, не все фокусы показаны, не все карты выложены на стол, и остается только догадываться, что еще заготовил хитроумный граф Грейсток и, главное, для кого. Ведь на вопрос об агентстве он предпочел отмолчаться и попытался залить мне в уши побольше пафоса, чтобы уж точно к теме не вернулась. Вот вырастили же покойные граф и графиня Грейсток чадо мне на погибель. Настоящий самородок, который даже из своей глуши способен добрать до каждого.

— Не хмурься так, Вивиан, — практически взмолился Джаред, поднимаясь на ноги сам и утягивая меня за собой. — Все складывается как нельзя лучше, вот увидишь. Тебе вовсе и незачем беспокоиться.

В объятия себя заключить я позволила, в них было спокойно и уютно, надежно даже, что плохо вязалось с новым образом коварного серого кардинала.

— После этой фразы, произнесенной мужчиной, в моей жизни обычно начиналось самое неприятное, — проворчала я, поневоле вслушиваясь в ровный стук его сердца. Ровный и спокойный — мое-то уже начало давать перебои рядом с предметом своей привязанности, а вот Грейстока вообще не проняло. Наверняка у него на первом месте мозг, а уже все прочие порывы сугубо по требованию.

Вот же гаденыш тщедушный, а ведь наверняка не промахнулся Ланселот с тем, что именно Джаред наступил на горло моей научной карьере. Карьера, конечно, и так шла не лучшим образом, но это не повод портить кому-то жизнь!

И все-таки соблазнить его, что ли? А то стоит тут, самоуверенный, самовлюбленный, считает, будто все ему подвластно… Вот только опыт мой говорил, что бывают моменты, когда мужчиной можно вертеть, как вздумается.

Я ухмыльнулась и прильнула поцелуем к шее Джареда, чувствуя как под губами ускоряется биение пульса. Лоуэлл коротко выдохнул.

— Вивиан, что ты?.. — чуть нервно уточнил он, но не пытаясь вырваться.

Вот и хорошо, теперь поиграем по моим правилам и сугубо на моих условиях. В конце концов, что же такого ужасного в том, чтобы соблазнить своего жениха? Сам ведь напрашивается, паршивец высокоинтеллектуальный. Вот только паршивцу всего двадцать четыре, в последнее время женским обществом он точно не избалован…

Я подцепила рукой свитер и рубашку Лоуэлла, скользнув пальцами по голой коже. В светлых глазах теперь проявилась едва не паника. Кажется, кто-то то ли растерял хватку в общении с женщинами, то ли и вовсе ее не имел.

— Ты что вообще творишь?! — хрипло прошептал Джаред и попытался вывернуться из моей хватки, но я быстро схватилась за его ремень, а выдираться всерьез Лоуэлл почему-то не стал. Или не хотел, или… Ну, даже не знаю, может, не хотел очередной нелепой сцены.

— Добиваюсь исполнения супружеского долга, — злорадно ухмыльнулась я, отмечая, как разрумянилось обычно такое бледное лицо графа Грейстока.

— Так мы еще не супруги! — практически взмолился Лоуэлл, косясь на дверь.

Нет уж, на сегодня никаких коварных планов, кроме моих!

Моя права рука скользнула на живот Джареда.

— Так с тебя, как я погляжу, после никаких долгов не стребуешь, милорд. Вот и приходиться самой подсуетиться, — коварно протянула я и снова полезла целоваться, пока не опомнился и не отболтался окончательно.

Я сама толкнула мужчину к столу, лишая таким образом его возможности пятиться. Грейсток, кажется, уже поплыл и даже начал проявлять инициативу, но все испортил стук в дверь и оклик:

— Милорд, вы заняты?

Миссис Кавендиш умудрилась и тут, сама того не зная, прийти на помощь своему драгоценному хозяину.

— Нет-нет, совершенно не занят! — поспешно откликнулся Джаред и, все-таки вывернувшись из моих рук поспешно уселся за стол. — Входите, миссис Кавендиш.

Я выразительно уставилась на этого перетрусившего первого интригана на весь Айнвар. Ну, мы еще поглядим, кто и кем будет вертеть. Может, в чем-то серьезном и с большой перспективой Джаред и умней, и хитрей, а вот здесь и сейчас — да я сама его закручу так, что в глазах потемнеет.

Домоправительница вошла в кабинет, посмотрела с опаской и с неким подозрением посмотрела сперва не меня, после на Джареда, который все еще не вернулся к привычной бледности и блестел глазами весьма красноречиво.

— И все-таки я помешала, — констатировала прозорливо женщина, поджимая губы, быть может, с неодобрением, но сразу понять не удалось, а совладала с собой миссис Кавендиш достаточно быстро. — Простите мою бестактность, милорд, однако дело действительно срочное.

Джаред глядел на свою спасительницу как на ангела, явившегося к нему с благой вестью.

— А вас, мисс Лэйк, искал мистер Уолш.

Ланс, как оказалось, действительно искал меня по всему Корбину, взбудораженный, взволнованный. Увидев меня посреди коридора, он кинулся наперерез, как будто боялся, что могу сбежать в любой момент.

— Да что с тобой стряслось? — опасливо спросила я, стараясь держаться в стороне. А то мало ли какая глупость придет в голову Уолшу в таком состоянии. — Чего такой взбудораженный?

Ланселот при этом глядел на меня так серьезно, будто собирался пригласить на похороны.

— Пока ничего стряслось, Вив. Со мной так и подавно ничего не стрясется. Я о другом говорить собрался.

Сегодня был просто какой-то день очень неприятных разговоров. Только успела закончить один — и вот уже другой. Я уже и не знала, чего ждать на этот раз: рассказа о том, что мой хитроумный и коварный жених ест по ночам младенцев и проводит черные мессы по выходным. Непременно с оргиями. Хотя от этого скромника, кажется, и просто супружеский долг можно выбивать, пока не накопятся проценты в тройном размере.

Уолш схватил меня за руку и потащил дальше по коридору, поминутно оглядываясь. Верная стратегия, учитывая, насколько любопытны и пронырливы слуги в Корбине. Ланс запихнул меня в первую попавшуюся комнату, оказавшуюся, просто хранилищем старого хлама — внутри стояла сплошь мебель в чехлах, правда, при этом ни следа пыли. Миссис Кавендиш хорошо вымуштровала штат — даже в явно неиспользуемом помещении был идеальный порядок.

— Ну и что же такого ты разузнал, пока мне не было? — решила не прятать голову в песок я, хотя хотелось до дрожи.

Однако, как говорится, чем глубже твоя голова, тем беззащитней твоя задница, а задница мне тоже была как-то очень уж цела.

Ланс как-то замялся и вздохнул совсем уж тяжело, а в довершение всего еще и глаза отвел. При этом, правда, навалился на дверь, чтобы точно никто не мог приоткрыть ее незаметно от нас.

— Ты знаешь, у меня появилась уверенность, что твой драгоценный жених планирует убить как минимум Томпсона, потому что тот под боком, — внезапно произнес Уолш то, что у меня почву из-под ног выбило. Потому что… Ну, не вязался у меня Джаред Лоуэлл с убийствами. Он же из тех, что будет поворачивать все в свою пользу!

Однако выражение лица коллеги оставалось чудовищно серьезным и даже как будто торжественным.

Если Ланс занял пост у двери, то я отошла к окну, которое тут же открыла, наплевав на недавнюю болезнь. С магией Грейстока, текущей внутри меня я могла не опасаться очередной простуды. Зато когда холодный ветер дохнул в лицо, стало как будто легче думать.

— Чушь городишь, Джаред из другого теста. С чего тебе вообще пришло в голову… — без тени сомнений встала я на защиту своего жениха. Он кто угодно, но точно не убийца.

Это Томпсон угрожает Грейстоку, не никак не наоборот! Он подбирается к наследству Грейстока, надеется заполучить Корбин и состояние Джареда для Артура Дрэйгона!

И все же зачем-то моему нареченному пришло в голову заманить в собственные владения настолько разнообразную публику. И вообще, если этому прохвосту с графским титулом понадобилась жена с нулевой выработкой магии при большой площади узора… Зачем настолько усложнять способ добраться до нее?! Разве нельзя изыскать менее энергоемкую схему? Где-то здесь закралась ошибка.

— Нет, может, конечно, твой драгоценный граф и не собирается убивать… Но лично я бы на его месте — убил вообще без колебаний, — поспешил «обрадовать» меня коллега, которого я уже начинала самую малость ненавидеть.

В коридоре как будто раздались шаги, затем — голоса. Мы с Лансом замерли, выжидая, когда все снова стихнет.

— Помнишь ту историю с убийством, которую повесили на парня? Тебе про нее Томпсон наверняка должен был насвистеть, тут даже без вариантов.

Я кивнула, вспомнив напутствия Томпсона перед моим отъездом на север.

— Понимаешь, дело в том, что во всем этом замешана наша замечательная контора. Как минимум в появлении информации в газетах и в Сети. После чего трепетная фиалка, Джаред Лоуэлл, граф Грейсток, поспешно унес ноги из столицы и окопался в родовом гнезде, подальше от чужаков.

Вот тут я навострила уши. Сама я пришла на работу, похоже, позже этой истории.

— Ты это знал с самого начала, — пробормотала я, не веря в то, что Ланселот Уолш, человек «зачем-мне-органайзер-и-так-все-помню» вдруг позабыл о такой интригующей детали.

И куратор со вздохом развел руками.

— Я-то помнил обо всем, тут не поспоришь, Вив, я просто до последнего надеялся, что Грейсток об этом не в курсе… Но вот теперь мне кажется, что обо всем он давно в курсе! Сюда приехал и Дрэйгон! Ты хоть представляешь, Дрэйгон выбрался сюда!

Если мистер Томпсон несмотря на преклонный возраст был человеком легким на подъем, то Дрэйгон намертво прирос к столице, офису и царствовал в агентстве, давно позабыв о том, что такое полевая работа. Однако теперь даже сам Артур Дрэйгон решил добраться до Корбина…

По-видимому, игра пошла по-крупному. По крайней мере, по мнению двух совладельцев нашего агентства.

— Именно наши люди следили за графом Грейстоком, когда тот учился в университете, — продолжал мрачно Уолш. — Я созванивался с одной из наших «девочек» из агентства, попросил кое-что поднять в архиве, заодно и в Сети порылся…

Уолш словно бы стыдился чего-то. Интересно, что же такого происходило тогда, больше двух лет назад, если Лансу стыдно, даже если он сам напрямую не участвовал.

— Парня твоего, похоже, нам тогда попросту заказали: за ним следили круглые сутки по полной программе, со съемкой. Так вот, удалось застать его, целующимся с несколькими разными людьми. И с женщинами, и с мужчинами…

Да уж, достаточно неловкая ситуация для молодого человека, если не знать, в чем именно подвох. Джареду было все равно, в кого вливать магическую энергию, а частным детективам в свою очередь было наплевать, зачем объект слежки делает что-то. Просто фиксируют и передают информацию дальше.

— Информацию пустили в открытый доступ, — ссутулившись, произнес Ланселот. — За парнем начали ходить днем и ночью. Не оставляли в покое ни на секунду. Ну, как же, последний граф Грейсток — и тут такие пикантные сведения.

И по итогу Джаред потерял возможность сливать свою энергию в других людей… А потом, похоже, был приступ, который и повлек смерти.

И ведь даже всплывали у меня в памяти скандальные заголовки, которые то и дело мелькали в различных изданиях и на страницах Сети. Другое дело, что мне было глубоко начхать на светские сплетни и всяческие «горячие новости», так что вся информация проходила мимо меня, даже толком не задерживаясь в голове…

— У парня ведь гипермагика в тяжелой форме, верно? — внезапно задал самый неудобный из возможных вопросов Ланселот Уолш. — И наша развеселая конторка ему славно так подгадила, так?

Морального права рассказывать про диагноз Джареда у меня не было даже после… всего. И даже подтвердить счастливую догадку коллеги язык не поворачивался, для меня это было все то же предательство.

— И все-таки как только выдрессировал, — произнес почти что с завистью протянул Ланселот, даже зная весь расклад, ты все равно радеешь за его интересы больше, чем за собственные. — Впрочем, можешь не говорить, я и так все понял. Как и понял, что ты далеко не главное блюдо в грядущей трапезе нашего замкового чудовища. Но тебя разве что оближут, а вот начальство наше как бы не сожрали…

Я бы и не удивилась такому раскладу, в свете того, что они стали главной причиной того рокового приступа, который сгубил невинных людей. И вот после этого последний граф Грейсток убрался в родовое гнездо и остался страдать здесь, в Корбине. И, видимо, все это время он развлекался далеко не одними только книгами и размышлениями о высоком.

— Положим, что все твои подозрения оправданы и Джаред действительно решил сжить со свету обидчиков, — задумчиво протянула я, усаживаясь на подоконник. Холодный уже совершенно зимний воздух обнял со смены, но робко, неуверенно. — Что будешь делать? Кинешься предупреждать о ловушке и грядущей жестокой каре со стороны настолько грозного противника?

Ланселот рассмеялся от всей души, но первым же зажал себе рот, не желая привлекать слуг.

— Ну, внешне Лоуэлл, конечно, должного эффекта не производит, но такие ведь как раз и самые опасные, — отозвался Ланселот, а потом, резко посерьезнев, добавил: — Никого я предупреждать не собираюсь, обойдутся. Присяги я этим двоим не приносил, да и сами ведь нарвались. Наше ремесло, конечно, подлое по самой сути, но всему предел есть. Да и совесть нужно иметь, в конце-то концов. Боюсь только, заиграется мальчишка с местью, он же зеленый еще совсем. Попадет в беду, угробится или в тюрьму попадет. Всякое бывает.

Все-таки продолжает Ланселот печься о больном парне, а я уже думала, теперь я стала его главной заботой. И все-таки нет.

Впрочем я не беспокоилась насчет того, что жених поддастся мстительности и сотворит нечто необдуманное: плести интригу два года — и тут начать пороть горячку? Я была совершенно уверена в том, что Грейсток и сейчас продумал все на сто шагов вперед и готов к любым неожиданностям. Он не стане просто так подставляться, таким образом играя на руку обидчику.

— Ну, может, его и можно назвать мальчишкой, однако умен и прозорлив не по годам, — пробормотала я, даже не собираясь пытаться отговорить нареченного от задуманного. Тот, кто готовит месть столько времени, не откажется от нее даже после просьб любимой женщины, а я же была всего лишь жизненно необходимой. Выгодная позиция, однако не самая сильная.

Ланселот Уолш развел руками, признавая поражение в споре.

— Ну, насчет прозорливости не поспорю. Только бы не зарвался сверх меры. Да и вообще… не по душе мне все эти уловки.