Не было бы счастья

Глава 4

Прогноз погоды подтвердился целиком и полностью: уже часам к одиннадцати так завьюжило, что, глядя из окна, было невозможно понять, где земля, а где небо. От одной мысли выйти на улицу становилось холодно и неуютно. Ко всему прочему, ветер был таким сильным, что, казалось, стены самого замка гудят от каждого порыва.

— В такую метель, думаю, автобус сюда не едет, — задумчиво протянул Ланс, вчитываясь в убористый почерк, которым на очередном листе пергамента была начертана часть древней истории графов Грейстоков.

— Вероятней всего, — согласилась я и отложила в сторону копию брачного контракта некой Констанс Лэнгли, которая вступила в брак с наследником графа Грейстока, баронетом Дейвином. Матримониальная история произошла чуть более двух с половиной веков назад и не входила в сферу наших с Уолшем интересов.

Куратор удовлетворенно выдохнул и отложил свой документ на то заветное место, где мы договорились хранить интересующие нас бумаги. Ну, хоть кто-то сегодня с добычей, уже, можно сказать, удача.

— Слушай, а как сюда целитель будет добираться, если графа опять прихватит? — озадачился коллега, снова посмотрев за окно. Кажется, буквально за последнюю минуту пелена снега стала еще плотней.

— Вот знаешь, понятия не имею, — ответила я и подумала, что целитель — это действительно большая проблема в случае тяжело больного человека, каковым является Джаред Лоуэлл. Здесь куда разумней иметь целителя в штате замка, а не постоянно вызывать его при обострении. Однако в Корбине штатной единицы все-таки не имелось.

— Не знаю, насколько это место благоприятно, — пробормотал задумчиво Ланс, почесав светловолосую макушку, — однако на месте Грейстока я бы считал благоприятным то место, где больница неподалеку.

Разумный и практичный подход, который поддерживала и я сама, однако свои мозги в чужую голову, разумеется, не вставишь, да у меня и не было причин радеть за здоровье и благополучие нашего «феодала», точней у меня были причины желать ему всего хорошего только строго определенный период времени — ровно до нашего отъезда.

Замок снова загудел, но на этот раз как-то иначе, словно еще и сами древние камни твердыни над морем начали вибрировать.

— Слушай, как-то на землетрясение похоже, — мгновенно запаниковал Уолш, который, несмотря на свои солидные габариты и физическую силу, был слегка трусоватым перестраховщиком.

Поднапрягшись и вспомнив школьный курс географии, я пришла к выводу, что в Айнваре землетрясений не бывает: слишком далеко наш архипелаг находится от стыка тектонических плит. Однако, когда сообщила этот факт Лансу, тот занервничал словно бы еще больше.

— Отлично, но что это тогда?

Снова замок завибрировал, как будто даже сильней прежнего.

Может, тоже стоит начать паниковать? Когда огроменная каменная громада трясется как карточный домик — это ведь серьезно.

Дверь в библиотеку отворилась, и дворецкий Лэптон с обычной своей каменной физиономией возвестил, что все в полном порядке и замок обрушатся в ближайшее время не собирается.

— Но он ведь… дрожит! — не поверила я пожилому мужчине на слово.

Все инстинкты, которые помогали выживать еще приматам на заре времен, твердили, что здесь очень опасно и нужно уносить ноги как можно быстрей.

— Такое порой случается в наших местах, мисс Лэйк, вам совершенно не о чем волноваться, — невозмутимо ответствовал Лэмптон как будто с полной уверенностью в правдивости собственных слов. Хотелось ему верить, однако с этими дворецкими старой закалки никогда не понять, правду говорят или нет — слишком уж хорошо лицо они держат.

— Но… А что вообще творится? — понадеялась я на хоть какой-то ответ. Конкретный ответ.

Размечталась, в самом деле.

На лице дворецкого не дрогнул ни единый мускул.

— Ничего такого, о чем вам, мисс Лэйк стоило бы волноваться. Продолжайте работать и не переживайте из-за всяческих пустяков.

Я плохо представляла, каким должен быть пустяк, на который таким странным и пугающим образом отреагировало настолько большое строение как целый замок.

Лэмптон ушел, а мы с Лансом остались один на один с нашим шоком, который рос с каждой секундой. Прекратилось все спустя минут десять, но насторожено прислушивались мы еще не меньше четверти часа. В такой нервной обстановке работа встала как-то сама собой.

— Странное место. Я бы сказал, чрезвычайно… неблагоприятное, — сделал неутешительный вывод Уолш, и в итоге принялся копаться в документах с удвоенной энергией. Теперь, похоже, ему еще больше хотелось как можно быстрей убраться восвояси. В этом смысле куратора я поддерживала всеми конечностями.

К обеду на фоне всплеска энтузиазма удалось найти аж три брачных договора, которые подходили под интересовавший заказчицу период, однако, что девушки из рода Лоуэлл, выходившие замуж в другие семьи, что молодые люди, бравшие жен, упорно сочетались узами брака с представителями фамилий, которые даже в наше время были на слуху. Нет, можно, конечно, предположить, что потомки этих браков могли теоретически наследить в родословной Вейлы Хорн, но, по моему скромному мнению, произойти сие могло разве что под большим градусом и совершенно случайно. Эти люди точно относились к своим бракам тщательно, как заводчики редкой породы кошек; по глупости или любви (что, в целом, одно и тоже) Грейстоки, похоже, не женились, или же любили лишь тех, кто относился к заранее оговоренному узкому кругу избранных.

— Тебе тоже кажется, что мы тянем пустышку? — словно мысли мои прочитал Ланс и со стоном потянулся.

Я кивнула.

— Кажется. Глупости все это, чистой воды глупости и честолюбивые фантазии. А вообще, нам бы с тобой выбить у графа хотя бы родовое древо, а то непонятно, сколько брачных договоров нужно откопать. Без хоть какого-то ориентира мы можем здесь окапываться лет десять. И получит-таки граф Грейсток бесплатных архивариусов!

Ланс покивал.

— Какая экономия для графского бюджета!

Грейсток за обедом выглядел, в целом, таким же заморенным, как и за завтраком, но учитывая общее состояние его здоровья, держался он вполне неплохо и даже бодро, беседу поддерживал довольно энергично для того, кто выглядит так, что в пору заказывать гроб и вызывать священника для последней исповеди.

Мело все сильней и сильней.

— Милорд, а почему ваш замок как будто трясся утром? — решил добиться ответа, если не от дворецкого графа, то от самого графа неугомонный Ланс. Ну не мог он промолчать, никогда это не выходило у моего куратора.

Граф посмотрел на него прозрачным взглядом новорожденного и поинтересовался:

— Вы о чем, мистер Уолш?

Вот так и думай, граф отболтаться хочет или действительно… Да не может он не понимать, в самом деле! Он же находился здесь же, в Корбине!

— Замок трясся! — воскликнул почти с обидой Ланс и едва не опрокинул стакан с водой.

— Разве? — переспросил с полнейшим недоумением хозяин замка и чуть округлил глаза.

Джаред Лоуэлл ушел в полный отказ и, похоже, собирался отрицать утреннее происшествие до конца и даже больше. Я решила просто сдаться и не приставать больше к гостеприимному хозяину, раз все равно без толку. Ну не было ничего — значит, не было. Делать мне больше нечего, доказывать что-то кому-то.

— Да, трясся! — продолжал упорствовать Ланс, похоже, все еще не уяснивший здешних правил игры. Он с истинно рыцарским упорством опустил забрало и пошел на приступ.

— Ничего такого не заметил, — равнодушно откликнулся граф Грейсток, даже ухом не поведя.

Лично меня утешало в сложившемся положении только одно: здешние владетели в этом замке живут несколько веков, наверняка знают все особенности, значит, сам граф отлично понимает суть творящегося безобразия. И вот если знает, но не пытается сбежать — все в порядке. А вот когда сам Грейсток, поддерживаемый прислугой, с чемоданами двинется на выход — тогда настанет тот самый час икс, когда стоит тоже навострить лыжи.

— Но… — и не подумал отступать Уолш, но закончить фразу не успел. Я под прикрытием стола пнула его по ноге, но, судя по болезненной гримасе, проступившей на мгновение на мертвенно-бледном лице нашего гостеприимного хозяина, пока моя нога двигалась к цели, по дороге задела и Грейстока. Граф мгновенно сделал вид, будто ничего не было. Мы с Лансом решили последовать его примеру, а куратор еще и заткнулся, чего я и ожидала.

— В такую ужасную погоду автобусы сюда не приезжают? — решила я свернуть на более нейтральную тему.

Грейсток глядел на меня словно бы с некоторой долей закономерной опаски: один раз получив пинок под столом он точно не хотел получить и второй.

— Совершенно верно, мисс Лэйк, — подтвердил наши безрадостные предположения хозяин Корбина, с неодобрением наблюдая, как служанка подкладывает ему очередной кусок.

Вообще, я заметила, что прислуга позволяла нам самим наполнять свою тарелку, но в случае с Грейстоком все оборачивалось тем, что один скромный кусочек мяса он поедал по полчаса, и то без особенной охоты. И вот хозяину служанка постоянно норовила что-то подсунуть, а потом бдила, ест он все-таки или нет. При этом граф, как бы уважаемый человек, только вздыхал украдкой и под укоризненным взглядом пытался проглотить еще немного еды.

— Ну, а если вдруг нужно срочно добраться до города? — поинтересовалась я.

Граф посмотрел слегка растерянно, словно бы ему и в голову не приходило, что такая проблема вообще может возникнуть.

— У нас имеется снегоход, мисс Лэйк, он отлично выручает, если снега наметает чересчур много. А на совсем уже экстренные случаи у нас имеется вертолетная площадка и стационарный портал. Не стоит переживать, вы в полной безопасности.

Не знаю, что там подумал по себя Ланс, однако решила полностью не успокаиваться. Вообще, богатый жизненный опыт подсказывал: чем больше тебе говорят, что все в полном порядке, тем больше может за этой формулировкой скрываться всяческих неприятностей.

— Надеюсь, что так и есть, милорд, — произнесла я с милой улыбкой, глядя в сторону.

Вот ничего не могла с собой поделать, смотреть в глаза Лоуэллу у меня не получалось, омерзение брало. Вообще с самого детства очень бурно реагировала на любое физическое несовершенство, будто то протез или просто асимметрия лица.

Когда подали десерт, я вспомнила о том, что неплохо было бы получить на руки генеалогическое древо Лоуэллов, графов Грейстоков.

Выслушав просьбу, Джаред Лоуэлл посчитал ее вполне разумной и сказал, что обратиться за этим ценным документом можно к Лэмптону, который, разумеется, выдаст все необходимое. Я выдохнула с облегчением: имелись у меня, в принципе, закономерные подозрения на тему того, что и генеалогическое древо тоже могли просто не составить. Зачем, если и так все подряд изустно передается. Как в доисторическом периоде.

Лэмптон, несмотря на все заверения его работодателя, сперва пошел в отказ и упирался до последнего, не желая давать нам это треклятое родовое древо. Словно бы это какая-то совершенно секретная информация. У меня сложилось впечатление, что мерзкий старик специально решил над нами поиздеваться, вполне возможно, как раз из-за того, что мы с куратором решили спать в одной комнате.

Вот у графа претензий к нам нет, а у его прислуги почему-то есть. Что за маразм, в конце-то концов?!

— Нам к графу идти и просить его лично приказать вам? — в конце концов не выдержала я и уже принялась угрожать.

— Милорд отдыхает! Его нельзя беспокоить! — тут же начал переживать Лэмптон, и я готова была на правую руку поспорить: дворецкий куда больше переживает за хозяина, а не за себя.

Хотя откуда мне знать, какие между Лэмптоном и его нанимателем отношения. Может, вредному старикану никогда и ни за что не влетает от графа Грейстока.

В итоге спустя четверть часа уговоров, криков и угроз мы с Лансом получили желаемое, но, похоже, куратор даже не обрадовался. Его мысли точно очень далеко, и впору было беспокоиться, что добром все это не обернется.

— Однако что-то здесь все-таки тряслось, — задумчиво пробормотал Ланс, когда мы с ним покинули столовую.

— Конечно, тряслось, — хмыкнула я. — Но если все говорят, что не тряслось, то обратное черта с два докажешь. Да и смысл? Местные особо не дергаются, наверное, и нам не стоит.

Уолш только хмурился недовольно и по сторонам зыркал, как будто причина утреннего переполоха может скрываться где-то в углу.

— Они-то, может, и не дергаются, зато дергаюсь я! — продолжал кипятиться и возмущаться Ланс, которому не хватало разве что лат и боевого коня — а так хоть сейчас совершать подвиги. Настрой, по крайней мере, у куратора был подходящий. — Нужно найти причину этой вибрации!

И вот с одной стороны я бы могла согласиться, с тем, что нужно, а с другой…

— Ланс, ну что ты несешь, а? У нас и времени нет на игры в детективов, да и прислуга увидит, а потом побежит жаловаться графу. Тебе проблем в жизни не хватает? Грейсток, может, и тихий, но вряд ли придет в восторг от того, что посторонние у него по кладовкам шарятся.

Ланс не стал спорить, но, вот честное слово, лучше бы спорил. Вот такое мрачное молчание и взгляд исподлобья в исполнении моего куратора обычно ничего хорошего не предвещали. То есть вообще ничего. Именно с таким выражением лица Уолш влезал в самые большие неприятности, а так как я числилась его стажером, то автоматически шла прицепом.

— Слушай, нам надо назад к бумагам возвращаться, — вцепилась я в руку мужчины и начала ныть, как и положено женщине адекватной. Спорить с представителями сильного пола подчас чревато кучей совершенно ненужного «веселья», однако если канючить, упрашивать и пустить слезу в случае совсем уж тяжелого случая, можно обойтись и малой кровью.

— Ну, Ла-а-а-анс, ну, пожалуйста! Не надо никуда лезть! А вдруг что-то сломаешь или потеряешь? Ну, Ланс, в самом деле, давай просто закончим задание и уберемся!

Уолш молчал и пыхтел, упорно отказываясь идти навстречу мне и здравому смыслу.

— Да какое нам дело до того, что и как тут трясется?

В итоге, после десяти минут уговоров, куратор неохотно согласился со мной, но почему-то казалось, сделал он это сугубо для того, чтобы отстала и не мешала осуществлять задуманное. Вот и еще один плюс того, что теперь мы занимаем одну спальню — хотя бы смогу приглядывать за Лансом. С него станется и посреди ночи сорваться на поиски.

Вообще, Ланселот Уолш был таким настоящим сыщиком, из тех, про которых детективные романы пишут и фильмы снимают. Намекни ему на тайну — кинется разбираться как заправская охотничья собака. В «Дрэйгон и Томпсон» куратор перешел после того, как прикрылось агентство «Лиддл и сыновья», которое как раз занималось тем, что можно назвать «настоящее расследование». Однако на такую работу спрос на рынке оказался куда меньший по сравнению с «широким профилем», куда входит слежка, прослушивание разговоров и прочие полулегальные, но очень полезные для обывателей услуги.

Агентство Ланс сменил, но вот привычки-то никуда не делись.

— Это потенциальная опасность, — пробурчал Уолш, и мой многострадальный зад, который в человеческом организме отвечает за интуицию, начал нашептывать, что мы вляпаемся в неприятности безо всяких «замкотрясений».

До самого обеда пришлось недреманно следить за сделавшим охотничью стойку на нераскрытый секрет Лансом. Он пытался смыться буквально каждый раз, когда я хотя бы просто отворачивалась, а когда принималась возмущаться, только глазами хлопал. Этакий ангелок белобрысый и синеглазый. А самое противное, он был моим чертовым начальством! Конечно, куратор — это еще и строгая, но любящая мамочка, которая не позволяет новичку наворотить дел… Но мне пришлось как раз и стать той самой строгой любящей мамочкой для великовозрастного вздорного сынишки, который еще и по должности был выше меня!

Работа в итоге не шла вообще, меня никак не оставляла стойкая уверенность, что Ланс не прочел ни единого листа! И мне самой тоже резко стало не до графских архивов — пришлось постоянно отвлекаться на беспокойно ерзающего Уолша.

— Да уймись уже! — буквально взмолилась я, а потом в дверь постучали, и вошедший дворецкий пригласил нас к ужину.

Какое облегчение! Во мне теплилась надежда, что имевшиеся в Уолше зачатки воспитания все-таки не позволят сломя голову сбежать с ужина. Я бы и сама не прочь избежать еще одной трапезы в присутствии Джареда Лоуэлла, однако не для того, чтобы вляпаться в дрянную историю. Словно нам и тех неприятностей, что уже пережили, было мало. Мне лично и пары приводов в полицию и ночевки в обезьяннике хватило, чтобы надолго впечатлиться, причем по самые печенки. А ведь если полезем, куда не следует, с графа станется и в местный участок нас сдать до выяснения обстоятельств. И когда действительно все обстоятельства будут выяснены, нам уж точно мало не покажется.

— Вы, кажется, устали? — крайне заботливо поинтересовался «феодал», мгновенно почуявший неладное.

В очередной раз поразилась несоответствию внешности и голоса. Джареда Лоуэлла было настолько же приятно слушать, насколько неприятно было на него смотреть.

— Немного, милорд, — ответила я, заставляя встретить взгляд светлых рыбьих глаз. — Наверное, все дело в изменениях погоды, мы метеозависимые.

Ляпнула наобум, не подумав, но явно затронула тему, близкую и понятную Лоуэллу. Тот покивал и повздыхал, видимо, движения атмосферных фронтов граф ощущал особенно остро.

— Я уже боялся, что так на вас отразилась… политика экономии моих предков, — как будто с неким смущением произнес Лоуэлл и мне страстно захотелось его придушить за предков, за архив, за трясущиеся замки… За все!

— Ваши предки… словом, они на этот раз не замешаны, — выдавила я, пытаясь говорить как дружелюбно настроенный человек, однако все равно голос звучал так, словно угрожаю графу жестоким убийством.

— Очень рад это слышать, мисс Лэйк. Если вам понадобится от меня какое-либо содействие, обращайтесь, прошу вас.

Вот чем отличается человек с воспитанием от того, кто воспитания не получил: человек без воспитания вскинулся бы только из-за тона и начал бы выяснять отношения, Джаред Лоуэлл предпочел реагировать исключительно на слова.

— Благодарю вас, милорд. Если возникнут сложности, конечно же, мы попросим вас о помощи, — покладисто закивала я, правда, плохо понимая, чем именно граф может помочь нам. Не лично же за бумаги засядет. А даже если вдруг «феодалу» взбредет в голову такая глупость, сколько высидит-то? Час? Полчаса? Да он даже трапезы едва выдерживает, видно же!

Как только граф поднялся со своего места, рванул в двери и Ланс, будто ему в зад шило воткнули со всей силы. Хотя… Вот без шила тут точно не удалось, как минимум, метафорического — точно. Причем, его не только воткнули в лансов филей, но еще и провернули пару-другую раз, чтобы он шило как следует прочувствовал.

Пару секунд я соображала, оставить все как есть или бежать следом, пока этот бравый вояка не начал ломать замок. Почему-то ни капли не сомневалась, что при должно усердии сломать Корбин Ланселот Уолш действительно в состоянии. Он вообще на редкость упертый и деятельный тип.

Лучше проконтролировать…

Догнать Ланса удалось только в главном холле, огромном помещении, которой постоянно тонуло в полумраке. Магическое освещение было в зале минимальным, а сквозь узкие окна-бойницы света поступало совсем немного. Корбин строился не как декоративная резиденция, которая будет тешить самолюбие владельцев — это был настоящий замок, крепость, что выдержит многомесячную осаду. Так что толстые стены — узкие лестницы, на которых удобно сдерживать наступление врагов, и, разумеется, никаких больших окон, в которые так удобно забрасывать снаряд.

— Ланс, погоди, куда тебя черти несут! — окликнула я Уолша и, хвала Создателю, мужчина и услышал, и остановился, пусть и вздыхал трагично как театральный актер на подмостках.

— Куда-куда… Хочу по здешним подвалам побродить, — проворчал Ланс каким-то обреченным тоном, прекрасно понимая, что я примусь отговаривать его всеми доступными способами.

И я действительно собиралась отговаривать Ланса.

— Уолш, ты совсем умом тронулся, — яростным шепотом как очень злая кобра начала я выговаривать куратору, в очередной раз чувствуя себя мамочкой великовозрастного и совершенно безголового дитяти. — Нельзя вот так без спроса бродить где тебе вздумается! Это невежливо как минимум! Тебе бы наверняка не понравилось, начни и так навязанные гости рыться в твоих шкафах!

Ланс поглядел на меня осуждающе. Да подумать только, Ланс Уолш, регулярно попирающий то закон, то мораль, то все разом, решил внезапно выказать мне свое неодобрение. Куратор сделал несколько шагов ко мне, в итоге нависая как та скала, на которой высился замок Корбин.

— Вот поэтому никогда не будет у тебя карьерного роста в агентстве. Настоящий детектив должен быть смелым и наглым, — тихо, чтобы никто не услышал, выдохнул мне прямо в лицо Уолш.

Я схватила мужчину за грудки, заставляя наклониться ко мне.

— А мне-то всегда казалось, детектив должным быть умным и предусмотрительным. Видимо ошибалась.

Справа, из коридора донесся натужным и одновременно словно смущенный кашель. Очень знакомый, можно сказать, почти привычный.

Обернувшись, я заметила Грейстока, разглядывающего меня и Уолша во все глаза, тяжело опираясь на стену, того и гляди свалится. Вот и что его носит по дому в таком-то состоянии? И почему для него кресло-каталку никто не додумался завести?

— Милорд, с вами все хорошо? — с опаской уточнила я у мужчины, прикидывая, нужно ли нас с Лансом кидаться ему на помощь и на закорках тащить к дивану какому-нибудь или прямиком в спальню.

Грейсток вымученно улыбнулся и покачал головой.

— Нет-нет, мисс Лэйк, спасибо за ваше великодушное предложение, но со мной все в порядке. Действительно в порядке.

Лоуэлл говорил с убежденностью человека, полностью уверенного в правдивости своих слов. Ее я всегда умела видеть и ни с чем не путала. Но если сейчас все хорошо, что же происходит, когда плохо?

Повисла неловкая пауза. Мы втроем просто переглядывались, и я про себя гадала, что произойдет раньше: мы найдем хоть какую-то тему для необременительной беседы, или граф все-таки хлопнется в обморок.

— Вы, вероятно, хотели прогуляться в замковом саду? — первым разрушил хрупкое напряженное молчание Грейсток. Молодой мужчина, как обычно, говорил самым любезным тоном, будто одно наше присутствие для него уже большая радость. — Снаружи все стихло, однако почистить дорожки никто не удосужился. Мы вообще отдаем сад на волю стихии. Ни у кого здесь нет привычки гулять по саду, когда ложится снег.

Бродить по сугробам, пусть еще и не самым глубоким — невелика радость, я уже буквально предчувствовала, как снег попадает в ботинки, разом превращая их из защиты от холода в пыточный предмет.

— На улицу нас совершенно не тянет, — поспешила я сообщить о своей принципиальной позиции относительно прогулок по снегу. А то вдруг из желания угодить граф погонит своих холуев чистить снежные завалы. Тогда точно придется бродить на улице хотя бы ради уважения к чужому труду.

— Мы просто хотели взять небольшой перерыв и осмотреть замок, сэр, — подключился к разговору Уолш, который решил во что бы то ни стало обрыскать тут каждый закоулок, с моего благословения или нет.

Вот же хитрый жук!

Но не думает же он, в самом деле, что нас с разрешения самого графа Грейстока проведут по каким-нибудь пыточным или лабораториям. Нет, по тем, что не действуют, могут и устроить экскурсию, но вот если где-то есть нечто, действительно противозаконное или хотя бы не предназначенное для чужих глаз, нас и на милю не подпустят.

— Корбин, безусловно, заслуживает самого пристального внимания, — обрадовался Грейсток так, словно это ему самому уделили внимание, а не только родовому гнезду его семьи. — К сожалению, мне самому не по силам обойти с вами замок, но, думаю, миссис Кавендиш с удовольствием покажет и расскажет все, что только может вас заинтересовать. Она очень эрудированная и образованная женщина, и всю свою жизнь посвятила Корбину.

Чего лично мне вообще не хотелось — так это иметь дело с домоправительницей больше необходимого минимума. Думаю, в связи с последними событиями с нее станется нас и замуровать где-нибудь в подвале до скончания веков. Ну, чтобы не смели спать в одной комнате, не будучи в браке.

— Не хотелось бы так утруждать миссис Кавендиш, — поспешно выпалила я, всерьез опасаясь, что нам навяжут такого «потрясающего» во всех смыслах гида. Уж потрясений от достойной леди предвидится немало. — Наверняка у нее и без того много дел, и нет свободного времени, чтобы тратить его на развлечение гостей.

Граф пожал худыми плечами.

— Разумеется, у миссис Кавендиш множество обязанностей. Корбин — это не только огромный замок, который постоянно нуждается в присмотре, но еще и земельные владения, арендаторы, у которых возникает тысяча вопросов и проблем. К моему великому прискорбию, здоровье не позволяет мне заниматься делами владений самостоятельно, и я переложил все на плечи Лэмптона и миссис Кавендиш.

Грейсток улыбался, пока говорил, спокойно и ясно, но его слова звучали не слишком-то и радостно. В свои двадцать четыре года не иметь сил и здоровья на то, чтобы разбираться со своими бумагами — честное слово, веселья мало.

— Если вдруг понадобится провожатый, обратитесь к Лэмптону или миссис Кавендиш. Возможно, их действительно не стоит отвлекать от работы, но, быть может, кто-то из горничных согласится показать вам дом. Они все смышленые девушки, — внес еще одно предложение граф. — Если захотите побродить по подвалу, вам непременно потребуется помощь. Там настоящий лабиринт.

То ли мысли прочитал, то ли наш разговор каким-то чудом послушал. И поди пойми, какой вариант хуже. Правда, существовала еще и вероятность того, что мы с Лансом просто настолько предсказуемы, что нас любой может просчитать на двадцать ходов вперед.

— Спасибо, сэр, вы к нам очень внимательны, — посчитала необходимым поблагодарить графа я.

Вообще, если не считать того кошмарного ночного эпизода и подсыпанного снотворного, Грейсток носился с нами как курица с яйцом и был просто предельно любезен. Ненормально любезен. Как собака… Мне было лет десять или чуть больше, когда к нам прибилась собака. Породистая, кстати, собака, борзая какая-то, точней я не знала, да мне и безразлична была порода того славного пса.

Тощее тело, измученное голодом и болезнью, свалявшаяся шерсть, струпья и блохи, узкая морда, с которой смотрели несчастные глаза брошенного всеми существа, которое умоляло, чтобы его кто-то снова полюбил.

Лекси — так мы назвали собаку — все еще жила у родителей. Сколько мы ее лечили, откармливали, учили снова доверять людям. Беззаветно преданное новым хозяевам существо, готовое пойти следом и в огонь, и в воду.

У Джареда Лоуэлла были глаза нашей Лекси, точно такой же взгляд.

— Мне только в радость, мисс Лэйк, мистер Уолш. Не буду отнимать ваше время, вы же хотели немного отдохнуть и развеяться.

Грейсток чинно попрощался и удалился прочь, немного подволакивая ноги, едва заметно. И это при все еще прямой спине. Бывает же на свете такой парадокс.

— Ну вот, видишь, Вив, нас, можно сказать, благословили на подвиги на самом верху, — торжествующе усмехнулся Ланс, довольный просто донельзя.

А мне только зубами оставалось скрежетать от беспомощности. По сути, Грейсток действительно разрешил нам ходить, едва не где заблагорассудится. Мне показалось, его куда больше беспокоило то, что мы можем по глупости заблудиться или упасть с высоты.

— Только попробуй что-то наворотить! Конечно, граф нам разрешил многое, но это не значит, что мы имеем право шпионить! — снова принялась шипеть я на куратора. — И к тому же, у нас нет указаний по поводу слежки или еще чего-то в этом духе!

Ланс закатил глаза и протянул с издевкой:

— Зану-у-у-у-уда.

А после быстро пересек холл и нырнул в зев коридора.